9 мин.

Шарунас Ясикявичюс: «При первой встрече Дон Нельсон спросил меня: «Ты что за игрок?»

106

– Шарунас, вы не приезжали в сборную Литвы последние два лета. Что стало главной причиной, приведшей вас в команду в этом году?

– У нас с Кемзурой очень хорошие отношения с давних времен. Мы часто разговариваем, обсуждаем сборную команду, и он всегда говорил мне, что хотел бы, чтобы я вернулся, что ему нужен такой игрок, как я. Так что, основные причины – это добрые отношения с тренером и тот факт, что чемпионат пройдет у нас дома. Это очень воодушевляет.

– О чем вы думали, когда смотрели на команду последние два сезона?

– Честно говоря, я не задумывался в это время о многом. В Польше в 2009-м году было очень странно смотреть, как команда все время проигрывает. Но такое бывает, мы знаем, как сложно выигрывать в нашей профессии. В прошлом же году было очень здорово видеть, как они превзошли все ожидания, показывая отличную игру. Я был очень рад за Кемзуру и за наших молодых ребят. Но опять же, это было странно, этого никто не ожидал, а они просто «убивали» всех.

– Приходилось слышать мнение, что для победы на чемпионате мира Литве не хватило разыгрывающего мирового класса. Согласны?

– Я не думаю, что разыгрывающий мирового уровня имел бы какое-то значение в матче с США. Для той сборной Литвы просто одновременно совпало много вещей, которые вовремя сработали, это важно на таких турнирах. Конечно, ты работаешь много, чтобы такое случилось, но никогда не можешь это гарантировать. Но мы надеемся, что что-то подобное случится и для нас в этом году.

– Вы ощущаете всю гору давления, которая свалилась на вашу команду этим летом?

– Я не чувствую прессинга. Но понимаю, что за этим стоит, что люди ждут от нас. К сожалению, мы потеряли Клейзу и Мачулиса, они бы очень нам помогли. Но надо двигаться вперед.

– И что даже не появляется в голове мысль, что вы можете очень расстроить 3 миллиона людей?

– Не нужно думать так глобально. Некоторые люди так думают, но я стараюсь не на этом концентрироваться. Эта история о том, что нужно прессинговать себя каждый день на тренировках, а потом смотреть, что получится. Я верю, что самый большой прессинг исходит изнутри.

– Кто главные фавориты Евробаскета?

– В этом году их так много. Испания, Франция, Турция, Россия, Литва, потому что мы играем дома. Сербия, очень сильная, по-моему, команда, одни из главных фаворитов. Я, наверное, кого-то не назвал, так что эти ребята разозлятся и будут играть против меня с особым настроем. Где-то семь команд.

– Вы играли практически во всех странах, где люди сходят с ума от баскетбола. В Литве его любят больше, чем где-либо?

– Да, пожалуй, можно так сказать. Мы даже и сами не понимаем, откуда исходит эта страсть к игре. У нас уже богатые баскетбольные традиции, и люди заставляют нас двигаться вперед. И это классно быть частью этой культуры.

– Были ли случаи в карьере, когда зрители вмешивались в ход игры?

– О, да, конечно. Матчи между «Панатинаикосом» и «Олимпиакосом» это вообще не баскетбол. Это война. Там приходиться мириться со всем: ножами, монетами, бутылками. Монеты и зажигалки – это вообще обычная вещь. В Греции очень тяжело, ничего сравнимого с этими играми в моей жизни не было.

Кажется, в мой последний сезон за «Пао» мы приехали в гости к «Олимпиакосу», и во время разминки их фанаты кидали в нас куски бетона, действительно большие куски бетона. Потом я посмотрел на паркет и увидел еще три лежащих там ножа… Это уже совсем не забавно. Кажется, ответственные люди ждут, пока кто-то серьезно пострадает, прежде чем начать что-то делать с этим. Потому что каждый год это становится все безумнее и безумнее.

– Йонасу Валанчюнусу всего 19, он сыграл лишь одну игру за взрослую сборную. Из-за чего он так невероятно популярен в Литве?

– Йонас – очень талантливый парень, он уже выиграл три больших турнира на юниорском уровне. Когда ты молод, люди будут особенно тебя поддерживать. А у нас к тому же сейчас подходит новое поколение. И иметь такого лидера целого поколения просто замечательно! Да, у нас много талантов, но Йонас к тому же отличный парень. Он скромный, не витает в облаках, внимательно всех слушает. И именно поэтому он особенный.

– Вы уже с ним продемонстрировали отличное взаимопонимание. А с кем вообще было приятнее всего играть в вашей карьере?

– В сборной всегда был кто-то, кому можно отдать пас, начиная с Эйникиса. Был даже Сабонис, несмотря на свои не лучшие физические кондиции. Мне всегда везло на партнеров во всех командах. В «Маккаби» это были Бастон и Вуйчич. В «Пао» Майк Батист. Такие игроки нужны, так как они делают твою игру лучше.

– В начале этого года вы покинули «Летувас Ритас», утверждая, что с «Фенербахче» больше шансов выиграть Евролигу. После четырех побед в этом турнире, это все еще мотивация?

– Да, конечно. Для меня мотивация это любой турнир. Честно говоря, не будь ее, я бы не играл в 35 лет. Но, когда приходят решающие матчи сезона, я чувствую, что хочу выиграть. Когда я перестану это чувствовать, или мое тело скажет, что пора остановиться, я остановлюсь.

– Какая из этих четырех побед была особенной?

– Они все были особенными, но с «Маккаби» мы показывали самый лучший баскетбол, к которому приложил руку, кстати, Блатт. Мы были очень агрессивны в атаке, на нашу игру было приятно смотреть, и у нас было просто отличный коллектив.

– Есть ли какие-то переживания, что не удалось задержаться в НБА? Или это просто была еще одна лига в вашем баскетбольном путешествии?

– Я выбрал неправильную команду в НБА, и эта ошибка очень помешала мне. Это совершенно другой мир, где не все зависит от тебя, обмены так вообще не зависят от тебя. Меня поменяли просто потому, что мой контракт был таким же, как у другого игрока. Все лето, перед тем как перейти в «Пао», мы пытались добиться обмена. У нас не получилось, и было опасно возвращаться в «Голден Стэйт» и бороться за игровое время, так как была вероятность просидеть сезон на скамейке. Так что «Пао» просто был лучшей опцией на тот момент.

– А какие были другие варианты изначально, кроме «Индианы»?

– «Кливленд» и «Портленд». Думаю, надо было поехать в «Портленд».

– Вы хотя бы немного довольны карьерой в Америке?

– Первые четыре месяца я играл, был регулярным «ролевым» игроком, я не мог просить о большем. Возможно, хотел бы играть на 5 минут больше, но на тот момент это не было так важно. Проблема в том, что я не получал удовольствия, это была команда, где игроки не подходили другу характерами. Плюс там была моя ошибка, я не подготовился физически к НБА и где-то после пятидесяти игр стал сдавать, будучи неготовым к такому ритму. Ко второму сезону я подготовился лучше, опять играл первые три месяца. А потом ниоткуда случился обмен. Когда я приехал в «Голден Стэйт» прямо из аэропорта направился к Дону Нельсону, и он меня спросил: «Что ты за игрок?». Я подумал: «Он что шутит? Они же только что меня выменяли». Я начал представлять себя, но понял, что я не являюсь частью плана команды.

– А уровень игры в НБА намного выше, чем в Европе?

– Он выше, но ненамного… Честно говоря, мне понравилось в НБА. Мне нравится играть, а там было 3-4 матча в неделю. Любой предпочтет играть, а не тренироваться. Мне нравилось путешествовать, и вообще вся эта атмосфера. Но я не играл, и это было очень тяжело психологически.

Здесь большой процент удачи, нужно было ехать в команду, которая «дружит» с европейскими игроками. Я думал, я еду в правильное место из-за постоянного контакта с Лэрри Бердом и Риком Карлайлом, они действительно очень хотели заполучить меня. Они потом извинялись, но мне от их извинений не легче, я по большому счету потерял два года карьеры.

– На чьей стороне вы в споре, приведшем к локауту?

– Все относительно. Я не понимаю, почему хозяева клубов говорят, что они не получают прибыль. Мне вот кажется, что у них неплохо дела идут. Хотя понятно, что маленьким франчайзам сложнее зарабатывать. Но сейчас, насколько я понимаю, владельцы хотят многое забрать у игроков, например, гарантированные контракты. В последний раз, когда был в Тель-Авиве, общался с Энтони Паркером, который является представителем игроков, он объяснил мне детали, и это все действительно очень сложно.

Я не на стороне игроков, ведь я больше не играю в НБА. Было бы здорово услышать мнение владельцев клубов. Вот, к примеру, я читал, что произошла сделка по продаже «Атланты» на 400 миллионов. Если все эти команды не приносят прибыль, зачем же их покупать? И если у тебя при этом остается на счету в банке 20 миллиардов, так чего же жаловаться? Знаете, я ненавижу бизнес-сторону баскетбола, но нам приходиться с этим жить, к сожалению.

– Кто сейчас лучший разыгрывающий в мире?

– Дерон Уильямс. Мне он больше всех нравится. Он тоже будет играть в Турции в следующем сезоне, так что посмотрим.

– Как же Деррик Роуз?

– Он мне тоже нравится, но у него нет броска Уильямса. Хотя по поводу MVP не поспоришь. Я обычно себя вообще не ассоциирую с такими ребятами, потому что они слишком высоко прыгают и слишком быстро бегают.

– А среди европейцев?

– Тони Паркер. В Евролиге, пожалуй, Диамантидис. Мне нравятся люди, которые влияют на игру разными способами, вносят лидерство в команду. Диамантидис, безусловно, потрясающий игрок и еще более потрясающий человек. Теодосич? Он в порядке, но мы не должны любить парней из «Олимпиакоса».

– Да, между вами двумя вообще есть какая-то история, в которой он не очень красиво себя вел.

– Да не особо-то это большая история. Просто, когда ты часто играешь друг против друга в такой сумасшедшей обстановке, что-то обязательно произойдет. Что бы он ни делал, это его выбор. Может, у него такой стиль, но youtube обычно не врет.

– Будучи великим игроком в солидном возрасте, реально ли научиться чему-то новому?

– Конечно, в этом и состоит прелесть нашей игры. Каждый день происходит что-то новое. Все шутят надо мной, что я начал играть в защите, лишь когда мне исполнилось 30. Так что в любом возрасте можно развиваться.

– Что вам больше всего нравится в баскетболе?

– Раздевалка. Особенно, если ты в хорошем коллективе, например, в сборной. Обязательно будут шутки, истории о том, кто как провел предыдущий вечер, обычные человеческие истории. Наверное, когда я закончу играть, этого мне будет не хватать больше всего. После побед это самое лучшее место, где можно оказаться.

– Вы уже задумывались над тем, что будете делать после игровой карьеры?

– Честно говоря, нет. Понятно, что буду как-то связан с баскетболом, но пока нет четкого представления, хочу ли я бы тренером, скаутом или еще кем. Но, пожалуй, не журналистом. Господи, точно не журналистом! Не подумайте, я ничего против не имею, но просто приятные беседы случаются в одном случае из десяти. В остальных же меня просто пытаются расколоть на какой-нибудь громкий заголовок.

Мне очень нравится работать с детьми. Все лагеря, в которых я принимал участие, мне нравились, как сумасшедшему. И, возможно, это то, в чем я найду себя в будущем.