Феномен «24 часов Ле-Мана»: как и почему появилась великая гонка
Здесь началась гоночная Франция.
Каждый год в середине июня титул столицы мировых гонок и автокультуры переезжает во французский городок Ле-Ман – что бы ни происходило в «Формуле-1», американских сериях и всех чемпионатах.
Ведь здесь располагаются, разогреваются, собираются и готовятся к самому престижному суточному марафону планеты. Гонки формата «24 часа» (и даже длиннее!) проводят на разных автодромах и во многих сериях (есть даже у картов), и формат придумали не во Франции, однако именно «24 часа Ле-Мана» венчает все. О них мечтает каждый пилот – даже большинство звезд «Ф-1», но календари не совпадают так, чтобы и подготовиться, и проехать.
Понять и почувствовать дух события-монумента легко: он целиком поглощает Ле-Ман на месяц. Да и сам город прежде всего ассоциируется с главным заездом на выносливость – хоть вообще-то в нем есть десятки старых зданий, а еще штаб-квартиры нескольких крупнейших европейских компаний вроде производителя мяса птицы LDC. Того самого, который прославился огромным петухом перед пелотоном «Тур де Франс».
Сейчас Ле-Ман дышит гонкой: парад по улицам, презентация машин на главной площади
Но при названии «Ле-Ман» все сразу вспоминают гонки: городок принимает марафон на выносливость больше сотни лет.
И уже несколько десятилетий декорации «24 часов» только подчеркивают, насколько же гонка важна для города, насколько город ей рад и готов фиксировать эту ассоциацию.
Например, традиционный старт всего многонедельного праздника происходит с торжественным парадом по улицам…
Затем – презентации машин на главных площадях под древними соборами…
А следом – инженерные проверки. Тоже не в паддоке трека, а на главной площади, на виду у всех жителей и гостей – вход свободный.
Это и есть уважение, это и есть традиции.
И потому Ле-Ман собирает по 300-400 тысяч человек каждый год (при населении в 150 тысяч!) на этот заезд.
Но как же Ле-Ман стал настолько легендарным гоночным местом? С чего все началось?
Первый суточный марафон в Ле-Мане провели в 1923-м – по широкому «кольцу» из окрестных дорог. Идея заключалась в новом типе испытаний – не просто гонка на скорость и пиковые нагрузки, а долгосрочная надежность и экономичность.
Тогда автопром широкого потребителя только зарождался, а конструкторы почти всегда соревновались по более мощной и быстрой машине как наглядной метрике. Даже «гонка надежности» выглядела таким же образом – многочасовым спринтерским или раллийным пробегом из одного города в другой, где все равно самый быстрый и мощный мог победить через создание отрыва для потенциальных остановок на ремонт.
Заезды на выносливость перевернули идею: требовалось проехать как можно больше по известному кольцу за определенное время. Нельзя было быстро оторваться и сократить время в пути благодаря скорости – даже самая мощная машина обязана была продержаться 24 часа для финальной классификации.
Формат придумали не во Франции – первая 24-часовая гонка прошла еще в 1905-м в американском Коламбусе (штат Огайо) на первой волне бума их автопрома. В Ле-Мане сперва думали о 8-часовой гонке, но босс компании «Радж-Уитворт» – производителя авто-, вело- и мотокомпонентов, который решил проспонсировать событие, – предложил кое-что масштабнее.
Не суточный заезд, а специальный трехлетний кубок – побеждал бы в зачете тот автомобиль, который продержался больше всего кругов по сумме за три года. Гонку назвали «Гран-при скорости и выносливости», первоначально победителя не назначали, но зачет возглавлял не лидер по количеству кругов, а тот, кто превзошел первоначальную «целевую» отметку для машины своего уровня.
Идею Кубка пересмотрели – иначе как было бы объяснять посетителям все это и важность приезда на второй год? Его начали назначать каждые два года, а победителя сперва определяли по индексу результативности – балансу уровня машины и «превосходства ожиданий». Разделение на классы пришло позже.
Почему именно этот городок? Он уже находился на карте французского автопрома и автогонок
Здесь провели первый Гран-при Франции – и вообще первый элитный заезд мира с таким громким национальным брендингом. Это была идея Автомобильного клуба всей страны ACF – дисрапт по отношению к сложившемуся порядку вещей в автоспорте и автопроме мира на тот момент.
Тогда главной международной гонкой был «Кубок Гордона Беннетта», основанный миллионером из США и владельцем New York Herald, однако по его условиям от каждой страны могли заявляться только до трех автомобилей. Французские производители и заводы сочли себя ущемленными, ведь могли выставить намного больше энтузиастов, прототипов и техники, чем многие соперники. ACF под давлением придумал формат без таких ограничений – для демонстрации полной мощи французского автопрома через открытое и представительное соревнование.
И для него требовалось соответствующее место – причем неподалеку от Парижа как центра социальной жизни и бизнес-активности, с самой богатой и заинтересованной публикой и развивающейся индустрией. Не слишком далеко от точек присутствия национальных автопроизводителей – вроде «Рено» в Булони. С хорошей логистикой (в том числе железнодорожной). И с огромным энтузиазмом на локальном уровне.
Ле-Ман идеально подошел – и там, и во всем округе Сарт как раз основали западный автоклуб Automobile Club de l’Ouest (ACO) – под лоббирование гонки в регионе. Условия выглядели отличными: равнинные ландшафты, достаточно качественные и свежие (по меркам того времени) дороги, которые было легче перекрыть и гонять без помех. Население распределялось в основном по деревням и маленьким городам и не создавало трафик, зато из-за урожайности и успешности региона было достаточно богатым, чтобы позволить себе такие развлечения.
А Ле-Ман сам по себе как раз и выглядел идеальным символом «места, откуда в том числе сдвинулся французский автопром»: именно там родился изобретатель и литейщик колоколов Амеде-Эрнест Болле.
Он изобрел один из первых французских паровых автомобилей L’Obéissante в 1873-м, через два года за 18 часов привез на доработанной версии в Париж 12 пассажиров и прославился.
А в 1878-м уже начал выпускать в Ле-Мане первый «серийник» La Mancelle тиражом 50 экземпляров.
Следом поступили заказы для армии на автопоезда La Marie-Anne, Болле продолжил разработки прототипов – и хоть потом паровые машины проиграли авто с ДВС, Ле-Ман выиграл титул «города изобретателей».
Сын первопроходца Эрнеста – тоже Амеде – сконцентрировался на бензиновых авто и гонках: основал сперва локальный автоклуб Сарта, а затем расширил его на весь Запад (вместе с пилотом Полем Жамином, побеждавшем на машинах брата Амеде).
Причем Жамин был даже не самым известным гонщиком: из Ле-Мана вышел и еще один монументальный спортсмен эпохи 1900-х Анри Фурнье.
Он с братьями Ашилем и Морисом занимались всем возможным авто- и мотоспортом, участвовали в «Кубке Гордона Барнетта» и представляли там страну и город.
Анри выигрывал на велосипедах (побил рекорд часового заезда еще в 1892-м), мотоциклах (чемпион страны) и машинах – оформлял рекорды скорости и побеждал в пробегах вроде «Париж-Бордо», «Париж-Берлин», а затем с братьями основал и компанию, и все знали, откуда они.
Болле и их клуб как главные и самые известные промышленники региона выжали из местных властей и отельеров финансовую поддержку. Суммарный бюджет составил огромные на те времена 100 000 франков (25 000 франков от совета Сарты, 35 000 франков от городского совета Ле-Мана и средства от частных спонсоров). В то время организация такой масштабной гонки требовала огромных ресурсов для подготовки трассы, обеспечения безопасности и логистики – на призовые выделили 45 000, а остальное пустили в дело.
Кстати, именно эти деньги (13 кг золота в монетах!) в итоге и назвали «Большим призом» – оттуда и пошел тайтл «Гран-при».
Первая гонка уложилась в 12 кругов в 106 км по треугольной замкнутой трассе через несколько окрестных деревень.
Она шла 12 часов, ее выиграл венгр Ференц Жиж на «Рено» и назвал после финиша «самым трудным испытанием в жизни».
Оглушительный успех для первой попытки, и он только укрепил образ Ле-Мана как супермоторного места на карте Франции.
Закрепил славу и образ Ле-Мана как центра изобретений и технологичной культуры Леон Болле – второй сын Амеде-Эрнеста.
Леон сперва работал над счетными машинками и за первый калькулятор с прямым перемножением чисел взял золото на Парижской всемирной выставке 1889-го (да, это под нее строили Эйфелеву башню), а затем продолжил дело отца, основав в родном городе небольшую фабрику Léon Bollée Automobiles. А после успеха гонки Леон активно приглашал на местный ипподром изобретателей со всего мира вроде братьев Райт для демонстрации их летающих новаций – вся страна знала, куда нужно ехать для дозы техноадреналина. Городской ипподром (где стартовала и финишировала гонка) превратился в один из европейских центров диковинок.
И потому послевоенное возвращение в Ле-Ман было неизбежным – рано или поздно гонки вновь заглянули бы в Сарт.
С таким богатым бэкграундом и сильным автоклубом Ле-Ман сохранил статус даже после сворачивания гонок из-за Первой мировой войны и концентрации заездов в других частях страны.
Более того, ментальная связь сохранялась: именно там в 1918-м, сразу после войны, «Рено» открыла новый инженерно-исследовательский центр и огромный завод по сборке мощной и габаритной техники вроде тракторов. Фабрика сейчас продана компании Claas, а центр до сих пор остается сильным и влиятельным – прямо как тогда: в нем исследовали и прототипировали шасси для машин. Для испытаний требовались соответствующий полигон и достойное испытание – и «Рено» стала первым и главным лоббистом новой гонки именно формата «на выносливость».
Сейчас «24 часа Ле-Мана» – уже скорее гоночный фестиваль. Но для зрителей сохраняется тот же вайб
Нынешний марафон давно не проверяет новинки автопрома на скорость и надежность – авторынок сильно разошелся с гонками из-за усложнения технологий. Теперь марки используют такие заезды и серии для элитного маркетинга спорткаров и гиперкаров – самых-самых дорогих и редких творений.
С этой точки зрения «24 часа Ле-Мана» мало чем отличается от других легендарных заездов по «Спа», «Нюрбургрингу» или любой другой трассе.
Что же теперь выделяет марафон? Именно атмосфера гоночного фестиваля: парад по улицам, проверки на главной площади, свободный доступ в паддок, бесконечное барбекю и тусовки все две недели в зоне свободного размещения вокруг трека. Именно они и собирают по 300-500 тысяч человек, и именно эта атмосфера превратила «Ле-Ман» в культ.
Сейчас подобное пытаются копировать на всех суточных гонках на выносливость. Но традицию таких сборов на неделю ради гоночного феста заложили именно в Ле-Мане.
Просто до первых «24 часов» гонки проводили либо в старом формате Гран-при с размещением на кольце в 3-4 дня, либо в спринтерском формате пробега. Тогда у «каравана-паддока» не было постоянного пристанища, и культура «всю неделю тусим здесь, веселимся, отдыхаем и наслаждаемся» не могла сложиться.
А новый суточный формат гонки в Ле-Мане создал ее основания: на подготовку нужно было приезжать заранее, проводить кучу тестов, а потом уезжать уставшими уже не вышло бы – все оставались хотя бы на день-два подольше. И локация еще больше подталкивала именно к такой логике: публика и участники съезжались в равнинную уютную полуглубинку с большим пространством, все могли обустраиваться по желанию.
Хватило пары успешных собраний, чтобы сарафанное радио разнесло новость об уникальном фесте, поддерживало его легенду и вызывало интерес тоже приехать и посмотреть. Или вернуться. Прямо как гоночный Burning Man, только в четыре раза древнее.
Потому «Ле-Ман» до сих пор каждый год собирает по 300-500 тысяч человек и множество презентаций новой гоночной техники – по-другому уже и быть не может. Весь дух французского автоспорта – именно здесь.
Что еще почитать о «Ле-Мане»?
«Феррари» сияет в гиперкарах! Победа в каждой гонке года, фаворит «Ле-Мана» – в чем секрет?
У создателя Valve Ньюэлла есть гоночная команда! Идет в мировые гиперкары с «Астон Мартин»
«Красная волна»! «Эпохальный подвиг!» Ликование от победы «Феррари» на «Ле-Мане»
100 лет назад состоялась первая гонка на выносливость – «24 часа Ле-Мана». Вот ее история
Фото: Gettyimages/Fox Photos / Stringer, Ker Robertson / Staff; Panoramic/Keystone Press Agency, Julien Delfosse/Keystone Press Agency/Global Look Press; en.wikipedia.org; 24h-lemans.com
