Автобиография Шона Пронгера. Часть II
Когда люди спрашивают, что у меня общего с Эриком Линдросом, то я отвечаю, что мы оба были задрафтованы 22 июня 1991 года. После этого разговор, обычно, сворачивают в другую сторону.
Если без шуток, то драфт значит очень многое для канадского парнишки, мечтающего о карьере в НХЛ. Честно говоря, я до сих пор с удовольствием смотрю ежегодные процедуры драфта. Ведь я представляю, что переживают ребята, их семьи.
В 1991 году драфт-новичков проходил в Баффало. Путь из Драйдена не близкий, поэтому у нас с отцом было много времени обо всем поговорить. Честно говоря, мы понятия не имели, чего ждать. Ведь никто из моего города раньше не был задрафтован, нам не с кем было посоветоваться. Я видел, что мой отец нервничает. Большой Джим никогда не был особо разговорчив (сейчас он и не слышат ни черта, поэтому и слушатель из него хреновый), но в тот раз он был особенно молчалив. Возможно, он не хотел сказать что-то, что может меня расстроить. Я же болтал без умолку. Когда я нервничаю, то просто не могу заткнуться. Мы были парочкой первооткрывателей из Драйдена, которые двигались в неизведанное.
Я думаю, что котировался на уровне третьего-четвертого раунда. Но, учитывая, что я взорвал CCHA в дебютный сезон своими тремя шайбами, я не питал особых иллюзий. Однако скауты ищут на драфте, в первую очередь, потенциал, а не немедленное укрепление состава. Думаю, что мои три шайба не смогли рассказать все о моем истинном потенциале.
Перед драфтом каждая команда проводит множество собеседований. Они хотят узнать потенциального новичка заранее. Конечно, чем интереснее игрок, тем больше приглашений он получает (если ты только гарантировано не уйдешь в первых номерах, тогда команды, выбирающее ниже, не будут тратить свое и твое время зря). По приезду в Баффало у меня за плечами было ровно одно собеседование. Лишь «Ванкувер» было достаточно прозорлив, чтобы обратить внимание на Шона Пронгера. Я до сих пор помню встречу с представителями «Кэнакс» - Пэтт Куинн, Брайан Бурк и Майк Пенни. С ростом 191 см я был самым маленьким в комнате.
Признаться, я думал, что такое собеседование проходит, словно, психологический тест. Тебе показывают разные картинки, ты описываешь их, твои показания записываются, после чего специалисты приходят к консенсусу. На самом же деле атмосфера оказалась весьма непринужденной. Они задавали стандартные вопросы: «Какой стиль игры предпочитаешь? Почему мы должны выбрать тебя?» Хотя для молодого меня найти ответ было не так уж и просто. Если бы у меня только были яйца ответить: «Как Уэйн Гретцки. Потому что я охренителен»...
Когда Большой Джим и я прибыли на драфт, то мы выглядели туристами. Мы ходили с глазами по пять копеек и раскрытыми ртами. Многие игроки пришли со своими агентами, которые проходили эту процедуру уже множество раз. Но Большой Джим и я видели все это только по телевизору. Не зная, куда идти, мы просто сели на трибуну с болельщиками. Когда начался драфт и стали приглашать первых парней на сцену, оказалось, что они сидят совершенно в ином место (авторская заметка: в жизни зачастую старший брат прокладывает путь для младшего. Именно благодаря этому опыту, для Криса в его время драфт прошел гораздо проще. Не стоит благодарности, Кривозубый).
Хотя не имело особого значения кто и где сидит. На драфте-91 все внимание были приковано к Эрику Линдросу. Его уже окрестили The Next One. Он должен был стать доминирующим игроком в лиге на ближайшие пару десятков лет. Вопрос был только один: будет ли он сминать соперников в джерси «Квебек Нордикс»? Все разговоры были только на эту тему. Когда «Квебек» огласил свой выбор, драфт, можно сказать, был окончен. Эрик поднялся на сцену, взял свитер, но не надел его, пожал всем руки и покинул сцену. Когда он ушел, то практически вся пресса последовала за ним. Многие из них вернулись минут через 20. Верное решение, иначе они бы упустили выбор многих классных хоккеистов: Скотт Нидермайер, Питер Форсберг, Алексей Ковалев…
Так как я провел собеседование только с одной командой, то понимал, что быть выбранном в первом раунде мне не светит. Но я все равно немного нервничал, когда «Ванкувер» объявлял свой выбор в первом раунде. Им стал Алек Стоянов. Это выбор оказался весьма удачным. Пусть Стоянов провел за «Кэнакс» только 62 игры и не смог ни разу отличиться, НО он был обменян на другого не раскрывшегося игрока с того драфта – Маркуса Нэслунда. Швед забьет в джерси «касаток» 346 голов.
Ладно, ждем второй раунд.
Когда Брайан Бурк и компания вновь поднялись на сцену, маленькая часть меня застыла в предвкушении. Они выбрали Джессона Каллимора. Наверное, три гола в сезоне не достойны второго раунда. Неприятно, что команда, которая интересуется тобой, объявляет на глазах у всех, что все еще есть парни получше тебя. Но с другой стороны, я же на драфте НХЛ и меня все еще могут выбрать. Как много парней мечтали бы поменяться со мной местами? Ладно, я могу назвать минимум одного, кто не захотел бы, но все же.
После выбора Каллимора я уже считал, что меня может забрать любой клуб в любой момент. Это было тяжелое испытание. Каждый новый пик я ждал с предвкушением, что вот теперь решиться моя судьба, и каждый раз меня ждало новое разочарование. С каждой новой фамилией список игроков, которых скауты НХЛ считали лучше меня, увеличивался. И за что им только платят?
Но вот и на мою улицу пришел праздник: «Под 51-м номером «Ванкувер Кэнакс» выбирает Шона Пронгера из Университета Боулинг-Грин». Я бросился обнимать отца (честно говоря, я чуть не задушил беднягу): «Мы сделали это!» Хотел бы я сказать, что поблагодарил его за все, что он сделал ради меня, за все те жертвы, на которые он пошел. Но я был слишком потрясен происходящим. Я не мог себя подготовить к тем чувствам, что нахлынули на меня. Я мечтал об этом моменте миллионы раз.
После быстрого обмена поздравлениями, я спросил Большого Джима: «Каким раком мы спустимся теперь вниз?» (На заметку молодежи: сидите на драфте в нижнем ряду). Мы все-таки смогли пробиться сквозь толпу. Когда я подходил к столику «Ванкувера», то увидел Стива Тамбеллини, выискивавшего меня в толпе с видом «я знаю, что он где-то здесь, какого хрена он творит?» Стив поздравил меня и познакомил с остальными представителями тренерского штаба.
Первая часть моего плана исполнилась. Теперь «Ванкувер» будет выглядеть просто гениально, раз он сумел выцепить в третьем раунде такого игрока. Я заставлю остальные команды выглядеть клоунами, раз они предпочли мне Нидермайера, Форсберга, Ковалева и многих других (оглядываясь назад, это был шикарный по силе драфт).
Позже меня, всех остальных новичков «Ванкувера», наших родственников и представителей – всех пригласили на специальный банкет. Все-таки драфт – это большой стресс. И не только для игроков. Владельцы, руководство, тренеры, скауты – все хотят выпустить пар. Настроившись на положительный лад, я пообщался со Стояновым и Каллимором, после чего решил выпить баночку пивка. Только осушив ее за один глоток, я заметил, что мои новые партнеры попивают «Коку». Я только успел поставить пустую банку на стол, как вошел один из представителей «Кэнакс» и объявил нам, что клуб НЕ ПРОТИВ, если мы захотим выпить пиво. Правда? Тогда пропустите меня к столику.
Пусть они не суперстар, но в 90-е они были силой.
Веселый Ванкувер,ничего не скажешь.7й выбор на драфте - за рядового энфорсера.Стоянов,конечно,некоторые надежды подавал,но не на первый раунд и близко.