5 мин.

«Просто Фели», 3-я серия

2 k

 

"Почему он спросил? Он что, угрожает мне?.." - внезапная догадка озарила мозг Фелисиано.

 

"Что же делать? Как отвязаться от этого придурка" - мысль Фели никогда еще так лихорадочно не металась в поисках решения, даже в матчах против Федерера и Надаля вместе взятых.

 

- Послушай, ты такой хороший парнишечка... О, черт, совсем забыл! У меня же для тебя подарок! - Фелисиано улыбнулся одной из тех обворожительных улыбок, которые в бытность его коммивояжером помогали сбывать легковерным дурочкам пудру в зернах, и остальной косметический мусор.

 

"Что у меня там? Пилочка для ногтей?.. Против монтировки?? Я смешон.. Идиото, почему я не вожу с собой хотя бы гантельку? Нандо возит.. Каналья! Он умнее меня"

 

"Впрочем, что толку, драться - нельзя", - Фелисиано вспомнил, что драка может повредить его лицо, а значит и их общему с Фернандо бизнесу.

 

- Смотри, какая прелесть, - Фелисиано откопал в чемодане шорты цвета зрелой фуксии, развернул и лукаво улыбнулся Пеппито. - Нравится?

 

- Держишь меня за фетишиста? - Пеппи грязно выругался. - Хочешь, чтобы мучачос насадили меня на рог?!

 

- Нет, что ты! Это эксклюзивная модель от Кельвина Кляйна, мне их подарил Нандо.. - Фелисиано тут же прикусил язык, но было поздно. Манера витать в облаках, как и на корте, подвела Лопеса. "Под самую монтировку" - невесело скаламбурил Фели.

 

- Кто? Этот твой хахаль??! Видел я вас в журналах! Да вы же.. !, - Пеппито запнулся и покраснел, понимая что кому-кому, но не ему попрекать бранным словом Фелисиануса. - Значит, говоришь, мне подарок?..

 

- Амиго, все тебе! Все забирай, вот смотри что у меня тут есть.. Трусы от...

 

- Не надо мне твое барахло! Мне ты нужен! Как ты не понимаешь! - Пеппито разрыдался, и перед Фелисиано забрезжила призрачная надежда на спасение.

------------

Баштад, Фернандо Вердаско расслабленно позирует на пирсе. Он не подозревает, что его родное плечо, точнее могучие кулаки скоро могут понадобиться другу.

 

... Фернандо нахлобучил на голову капюшон и уставился в иллюминатор. Постепенно его щека начала отходить от ожогов жадных взглядов всех засмотревшихся на него при посадке женщин, и отдельных мужчин.

 

"Может сделать шрамирование? Через все лицо? Нет.. Это не выход. Тогда они просто съедят меня.. Живьем.. Ведь я стану не просто секшуальным, а чертовски НЕМЫСЛИМО секшуальным! Нет в жизни счастья.. кроме.. " - мысли Нанды унеслись обратно из прохладной Швеции на ласковую Ибицу, и он в тысячный раз прокрутил на мысленном 3D-проекторе эпизод, в котором Фели сказал своим теплым баритоном: "Что, сосочек обгорел?! Ай, муй парнишечка! Дай поцелую!".

 

Голова Нандо закружилась, и он опрокинул на себя стаканчик с фраппучино. "Как-то он там без меня?" - с нежностью подумал Вердаско, раскрывая книгу, которую ему рекомендовала Ана Иванович. Ана закатывала глаза, мол, это не просто книга, это портретное описание их общего друга.

 

Нандо напрягся сразу, когда его зоркие испанские глаза выцепили словосочетание "огонь моих чресел". Далее он уже балдел не переставая, особенно от эпизодов вроде этого:

«...я мельком заметил из ванной, благодаря случайному сочетанию двух зеркал и приотворенной двери, выражение у него на лице - трудноописуемое выражение беспомощности столь полной, что оно как бы уже переходило в безмятежность слабоумия - именно потому, что чувство несправедливости и непреодолимости дошло до предела, а меж тем всякий предел предполагает существование чего-то за ним - отсюда и нейтральность освещения; и, принимая во внимание, что эти приподнятые брови и приоткрытые губы принадлежали вчерашнему ребенку, вы еще лучше оцените, какие бездны расчетливой похоти, какое вторично отразившееся отчаяние удержали меня от того, чтобы пасть к его дорогим ногам и изойти человеческими слезами, - и пожертвовать своей ревностью ради того неведомого мне удовольствия, которое Фелисиано надеялся извлечь из общения с нечистоплотными и опасными теннисистами в наружном мире, казавшемся ему настоящим.»

Нандо закусил губу, подавляя крик. Страдая от эпизода к эпизоду все сильнее, сердечным томлением, острой тоской и ржавым привкус крови во рту.

«Его внутренний облик мне представлялся до противного шаблонным: сладкая, знойная какофония джаза, мороженое под шоколадно-тянучковым соусом, кинокомедия с песенками, киножурнальчики и так далее – вот очевидные пункты в его списке любимых вещей.»

 

Следующий пассаж заставил Нанду зарычать от полного аху..дожественного восторга.

«Фе-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Фе. Ли. Та. Он был Фели, просто Фели, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Он был Фел в длинных штанах. Он был Фелька в школе. Он был Фелисиано на пунктире бланков. Но в моих объятьях он была всегда: Фелита».

 

"Зачем только я оставил его одного! Он обязательно найдет себе кого-нибудь! Он всегда находит!" - Нандо заскрипел зубами и с треском захлопнул испанскую версию "Лолиты" Владимира Набокова.

--------------

 

... Фелисиано подбадривающе похлопывал по плечу Пеппито, высмаркивающего в его запасные трусы.

 

- Дурачок, конечно я помню тебя.. Но у меня другая жизнь, и я отдал себя... Теннису, - Фелисиано сделал одно из своих сложных лиц, словно позировал для серии Выдающиеся Мыслители 21 века, и очевидно, переиграл. Потому что Пеппито вновь хмуро засопел, и установился Фели ниже пояса.

 

- Что ты там говорил о розовых шортах.. Я вот эти хочу, красные. Они футбольные? - Пеппито подошел вплотную к своему герою, пахнул гнилыми зубами и оттянул резинку прямо на Фели.

 

- Подожди, что ты делаешь?! - выдающийся испанский теннисист задрожал как осенний лист. - Прости... Это я не могу отдать... Это, это же.. подарок Адриана!

 

- Отдашь как миленький, - жутко ухмыльнулся Пеппи, - Цвет нашей Сборной - мой любимый.

 

(продолжение следует.. Ты все еще можешь спасти Фелисиано! Но поторопись!!!)