5 мин.

«Буря над Уимблдоном», 2-я серия «Работа над образом и ее первые жертвы»

2 k

1-я серия

Когда Фелисиано вышел на корт, в его воображении замелькали веселые огоньки рампы.

При мысли о будущем спектакле сердце испанского ловеласа, объединившего мужчин и женщин в любви к себе, единственному и неповторимому, начинало биться сильнее.

 

                    «Поверь мне, я не чудо,

                     А просто девушка!»

 

Реплики теснились в голове Фесисиано, и он не смог удержаться от громкой декламации.

 

Ярко Ниеминен изумленно уставился в ответ и очень некстати выиграл первый сет.

 

«Миранда… Какая она? Бедная девчушка, выросла на острове.. Единственный мужчина, которого она видела – ее отец… Калибан не в счет, он животное…Вот ключ – она непорочная дикарка!»

 

На радости от озарения Фели взял вторую партию и возблагодарил Искусство.

 

«Костюм, грим, сценодвижение – сколько работы еще впереди!» - с благоговением подумал Фели, с досадой отбивая атаки финна.

 

«Никакого уважения, ни минутки подумать не дает! Вечером – репетиция, и с чем я приду?!»

 

«Как сыграть дикарку, с кого ее «срисовать»? Ведь у меня нет таких знакомых девушек.. Ну разве что… Серена на разборках с судьями? Нет, меня тут же освистают.. Вика Азаренко! Ну, конечно!»

 

Совершая титаническую работу на обоих фронтах, Лопес довел третий сет до тай-брейка, но представил себя дикаркой и разрыдавшись от умиления, уступил его грубому, далекому от искусства, чухонцу.

 

«Как дать понять зрителям, что Миранда – непорочная дева? Надо начать раздеваться! Она снимает платье, колготки, туфли, остается в бюстгалтере и трусиках. Немного подумав, снимает и их. Ведь она – настолько непорочна и невинна, что не понимает соблазнительности собственной наготы! Ооо, я сделаю это, я покажу им Миранду!»

 

Работа над образом отняла у Фелисиано последние силы, и он едва не опустился в изнеможении на траву, издавая эксцентричные стоны - так будет стонать Миранда когда влюбится в Фердинанда.

 

 

Но даже проиграв матч, испанец выглядел необыкновенно счастливым – сегодня Энди наверняка похвалит его на репетиции перед всеми ребятами!

…

Рафа заперся в своей комнате, поудобнее уселся в кресле и перелистал томик Шекспира. Он не мог бы объяснить, что случилось, но его руки, ноги, лицо сами собой задвигались.

 

Мохнатое полотенце заменило набедренную повязку.

 

Под руку ему попался топор.

 

«Урод, чудище, калибанище животное.. Да я вам еще покажу, снова стану Царем!»

 

Вооружившись, Рафа почувствовал себя подлинным воином, величественным и красивым. Пора было уже на тренировку, но Надаль никак не мог остановиться: крадущейся походкой он скользил по комнате, прятался за шкаф, поджидая жертву, нападал на воображаемого противника, которого ему заменила большая подушка.

 

Он очнулся от трели мобильника – Тони, злой как черт, орал что-то на испанском ненормативном.

 

«Возбудить желание творить трудно, а убить его – чрезвычайно легко. Какое ты имеешь право отрывать меня от работы над ролью?» - подумал Рафа какими-то чужими словами, но ничего не сказал дяде. Ведь Маррей предупреждал – никому ни слова о том, чем они занимаются по вечерам.

 

Рафа: это невыносимо! Совершенно невозможно сосредоточиться на роли!

…

 

- Какая в ж*пу дикарка??! – Энди с остервенением замотал вокруг шеи модный шарф, траченный молью и чуть не задавился. – Ты слышишь, как она разговаривает? Ты посмотри, кто ее Отец! Да Миранда образованная европейская девушка, даром что всю жизнь провела на острове!

 

Фелисиано бьется в рыданиях:

- Я проиграл матч, и оказывается, это было напрасно!

 

- Подожди, твоя идея с раздеванием – в этом что-то есть..  Непонятно, откуда у Миранды ливчик и трусики, но мы что-нибудь придумаем. Например, прибило тюк с последней парижской коллекцией.

 

Фели оттаивает и принимается оттачивать мизансцену с раздеванием. Типсаревич с интересом смотрит, выдавая критические замечания.

 

Марей с одобрением наблюдает за друзьями, и думает вслух:

- Лондон – мир буржуа, который задыхается от отсутствия событий. Здесь упавшему на улице дереву посвящают первые полосы ведущих газет! Наш спектакль поставит на уши всю прессу, порвет тиражи свадьбы Кейт и Уильяма!

 

- Ай! – Энди кричит, потому что кто-то схватил его за ногу, чуть не стащив с домашней сцены. – Берни, это ты? Джон? Парни, вы откуда?

 

- С чайничком своим пришли, видишь! На это… на файф-о-клок!

 

- А, чай это хорошо. – Марей с подозрением смотрит на неудачников Уимблдона-2012. – Чаю я вам налью, у нас спитого завались. А потом сразу проваливайте!

- Играть очень хотииим! – верещит просительный хор. – Все, что хочешь, любую роль!

 

- Таак, что там у нас вакантно… - Энди листает режиссерский бук, - А вот, Акт II, Сцена № 2, принц Фердинанд тащит бревно. Джон, поздравляю, сыграть бревно – совсем не так просто, как может показаться. Многие актеры бравшиеся за эту роль в классическом театре, опасались провала, неловкости бездействия и бессмысленного лежания перед целой толпой зрителей. Берни, для тебя ничего нет, извини.

 

- Пусть сыграет Говорящий Хворост! – это Типсаревич, и они с Лопесом хватаются за животы, бессовестно угорая над жаждущим искусства австралийцем.

 

- Я бы советовал тебе повторить свой текст, Мыслящий Тростник, – профессионально разряжает раскаленную обстановку Энди Маррей.

- Стой, кому говорят! Нельзя к нему, Энди Джудович весь в творческих муках! - Джокович стоит насмерть, не пуская непрошенную гостью. 

- Кто там, Новак?

(Продолжение следует...)