20 июля 2015, 18:27 31 мин.

Эксклюзивное интервью с Джоном Барнсом

Автор

172

Когда Джон Барнс был в своей лучшей форме - не было в футболе более прекрасного зрелища. Элегантный, стремящийся вперед, он оставлял оппонентов за спиной и привел “Ливерпуль” к двум титулами в Премьер-лиге в 1988 и 1990. Он получил признание, которого заслуживал, в 1988 “PFA” и “Football Writers” выбрали его игроком года и в 1990 “Football Writers” опять удостоили его этой награды. Тем самым он присоединился к таким легендам как Дэнни Бланчфлауэр, Кенни Далглиш, Стэнли Мэтьюз и Том Финни, которые также дважды в карьере получали такую награду. Я [Арни] сделал все что в моих силах, чтобы облегчить для Джона путешествие в Исландию, насладиться нашей уникальной страной (а также самым жестким штормом на моей памяти, который отложил его прибытие и отлет), но также мне удалось провести с ним час, чтобы задать ему много вопросов, которые ждали ответов столько лет. Говорят, вы никогда не должны встречаться со своими героями, но вам определенно стоит встретиться с Джоном Барнсом. Он был поистине великолепный игрок, но также и прекрасный человек. Добрый, забавный, потрясающий рассказчик и реконструктор (Стив Никол был основной целью его многочисленных баек в тот уик-энд) и всегда улыбается. Признаю, может меня немного занесло, но люди вокруг него чувствуют себя непринужденно, и через некоторое время, вам будет казаться, что вы знакомы уже несколько лет. К Джону Барнсу… Полагаю, моя история не начнется как-то иначе от других историй футболистов, ведь неважно, становишься ты звездой мирового уровня или ты не становишься ей – все начинали молодыми парнями, полюбившими футбол. Если же вы ищите прямую связь между мной и футболом, думаю, что это пошло от моего отца, который играл в футбол за Ямайку. Он приехал из Тринидада 19-летним парнем, появившись в Британской Вест-Индии, которым была Ямайка. Так что, если вы были с Барбадоса, Гренады, или еще откуда-то с Карибов, и хотели вступить в армию, вам нужно было собираться на Ямайку. Так вот, мой отец отправился на Ямайку, встретил мою мать, после наступления независимости остался на Ямайке и стал полковником в ямайской армии. Он был капитаном национальной команды Ямайки как офицер армии. Затем он стал тренером сборной Ямайки, менеджером Ямайки, президентом ямайской футбольной ассоциации. Так что, я, можно сказать, вырос с футболом в крови.

Так что, если вы знаете историю Вест-Индии, вы полагаете, я думаю множество людей тогда в курсе, что крикет был там спортом номер один, потому что у Вест-Индии была отличная команда по крикету; и все поэтому думают, ну раз вы из Вест-Индии вы должны играть в крикет и обожать его. Так было и у меня, но главной и первой моей любовью был футбол. Я полагаю, многие мальчишки со всего мира думают, что я мог взять, запросто отправится играть в Премьер-лигу, или взять да заиграть в Испании. Но это был конец шестидесятых, и иностранные игроки не заявлялись в другие страны просто поиграть в футбол. Они играли в футбол в своей собственной стране. Когда мне было тринадцать, папу послали в Англию как военного атташе. Это была дипломатическая работа, рассчитанная на четыре года. Приехав в Англию, на родину футбола, думая, что я научусь в него играть правильно, я пошёл в школу, где играли только в регби. Но я присоединился к местному клубу, футбольному клубу, так что три или четыре года пока я был в школе, я играл там только в регби, но я играл в футбол за этот местный клуб. Клуб “Стоув Бойз”.

Но при этом, мне совсем не обязательно было задумываться о профессиональном футболе, потому что я думал, что я вернусь обратно на Ямайку. В шестнадцать лет я получил футбольную стипендию в университете Вашингтона, потому что моя мать и отец знали одного из тренеров в Америке. А затем, один таксист, который знал скаута, увидел меня в игре и “Уотфорд” был первым клубом, который спросил меня, хотел бы я прийти к ним и тренироваться. Это было испытание. Это не то, что происходит в академиях. Это был лишь вопрос, буду ли я тренироваться с молодежкой “Уотфорда” в вечер вторника и четверга. И, наверное, тогда, в первый раз, когда мне было шестнадцать с небольшим, я задумался о возможности стать профессиональным футболистом. Мой отец к тому времени уже вернулся на Карибы, но мне из-за школы пришлось остаться, чтобы закончить ее. Так что с января, и до июля, когда я подписался в “Уотфорд” я тренировался в “Уотфорде”, мой отец уже вернулся к работе и обживанию дома.

Должно быть, ты столкнулся с трудностями, когда твоя семья уехала на Ямайку?

Да, совершенно верно. Мне было семнадцать и мои родители, и моя сестра и вся моя семья вернулись обратно на Ямайку. Я оставался в Англии сам по себе. Никаких родственников. Если я не попаду в команду, потому что я играл не очень хорошо и был два года в резерве, да и болельщики меня не любили, и вообще футбольная карьера складывалась плохо…вот и проблема появлялась сама по себе, так как у меня не было семьи. Я начал предсезонные тренировки, скажем так, четырнадцатого июля, а моя семья уехала еще в первую неделю месяца. Я подписал свой первый профессиональный контракт на год. Я жил у друга матери, пока не двинул 14 июля в трущобы со Стивом Перри, центральным защитником из “Уотфорда” и его женщиной Энни, ирландская парочка. Так вот, четырнадцатого августа начался сезон. Конечно, я не был в первой команде, потому что я только пришел в клуб. Я сыграл в этот день свою первую игру за резерв. Я забил через несколько минут со свободного удара. Я думал мы выиграем. Лютера Блиссета удаляют в первой игре сезона против “Ньюкасл”. На следующую игру Грэм Тейлор ставит меня в первый состав, потому что Лютер Блиссет удален. Я выхожу на последние двенадцать минут. И ожидаю отправится обратно в резерв, потому что Лютер вновь возвращается обратно в команду, а следующая игра против “Челси”. И он ставит меня в состав. Думаю, что это было начало сентября. “Уотфорд” выигрывал каждую неделю, и я играл хорошо, так что при этих условиях, если я буду отвечать на твой вопрос – трудно ли мне было без семьи? – я отвечу вовсе нет, потому что я играл хорошо, и болельщики меня любили.

У тебя карибский менталитет, но все же ты демонстрировал большую ответственность в раннем возрасте. Это все пошло от твоего отца?

Совершенно верно. Люди говорят о недостаточной дисциплинированности людей из Кариб в их жизни. Я полагаю люди считают, что просто они ведут себя непринужденно, и просто берут от жизни то, что она дает. Не все подходят под это определение, но к сожалению, это становится ярлыком. Я из Кариб. Однако, я не вижу непринужденности в своем характере и поведении, потому что мой отец – он не присоединялся к карибской армии непринужденно, он присоединился к британской армии. Так что если вы говорите это о людей с Кариб 50-х и 60-х…мой отец до того дня как скончался, если он сидел и слышал национальный гимн, британский национальный гимн, он вставал и отдавал честь, потому что британская армия очень, очень дисциплинированная. Мой отец следил за тем, чтобы все что я делал, было очень, очень дисциплинированно. Вот хотя бы простой пример, я был очень хорошим пловцом, моя сестра плавала за Ямайку, потом она участвовала в играх Содружества в 14 и стала чемпионом. Я довольно хорошо плавал в семь и восемь лет. Каждый божий день я тренировался. Но потом моя карьера пловца закончилась, думаю в девять лет, потому что нам нужно было тренироваться каждый день, и мой отец был очень строг ко всему – чтобы ты ни делал, ты должен был это делать. Ты не занимаешься этим иногда, ты не отдаешь этому часть времени. Мы жили на армейской базе, расположенной около национального стадиона, где был футбол, плавание и национальная арена. И мы ходили туда каждый день, занимались плаванием, с четырех до пяти после школы. Порой проходя через футбольное поле, я просто играл с друзьями в футбол и не шел на тренировку. И мой отец сказал мне: “Если ты не собираешься делать это правильно, ты должен остановиться. Тебе не нужно этим заниматься, если ты не собираешься выкладываться на 100%.” Моя карьера пловца закончилась в девять, потому что он не позволял мне тренироваться, если я не хотел заниматься этим каждый день. Вот таким вот человеком он был.

Мальчики из “Стоув” в 1977

Я рос на Ямайке, маленький мальчик, и как очень талантливый футболист, в школе, когда мне было двенадцать я играл с ребятами до 16-ти. В школе довольно трудно было играть против 15-летних парней. Я играл за местную команду “Стоув Бойз”, они были очень, очень хороши, там было очень много хороших игроков, большинство с Кариб. Мы были довольно хороши и искусны, выигрывали восемь или девять на ноль. Я был там одним из лучших игроков. Я бы не сказал, что я был лучшим, потому что там были хорошие игроки. Но конечно, в такой команде, когда ты играешь за победителя и всегда выигрываешь тебе постоянно хочется славы, никто не хочет оставаться сзади. Так что я сказал, что буду играть центрального защитника. Меня не беспокоило то, что я не забиваю голы, я просто знал, что я мог бы, если бы я играл спереди.

Тренер из “Стоув” затем тренировал взрослую команду в воскресенье. Так что, мне исполнилось шестнадцать, он взял меня и еще двух других лучших во взрослую команду, чтобы играть по воскресеньям. Он также тренировал команду в субботу “Садбери Коурт”. Это место, где я играл и откуда я перешел в “Уотфорд”. Так что я играл за святых иосифов по воскресеньям и за “Садбери Коурт” по субботам. “Садбери Коурт” был в одной из тех 11 мужских лиг, которые внизу конференции, в этих лигах тебе как максимум встретятся полупрофессиональные игроки, которые никогда не играли в Конференции, ты играешь со старыми профессионалами, которые бьются и сражаются с тобой, они тридцати трех летние мужики, и помните, что тогда футбол был немного другим, тебе могли запросто сломать ногу, они были очень, очень жесткими. На самом деле там было жестче, чем в профессиональных лигах, потому что на вашем пути попадались тридцати четырёх летние мужики, которые не состоялись как профессионалы, и тут неожиданно у них под носом оказываются молодые пареньки…Так что мне, маленькому шестнадцатилетнему пареньку, играть центрального защитника не было никакой возможности. Так что я резко прекратил быть центральным дефом...забудьте о таланте что у вас есть, вы наверняка начнете искать позицию по-безопасней на поле, и вот молодой парень оказался на фланге. Я никогда, ни разу не играл на левом фланге, я почти всегда играл номер десять, атакующего полузащитника. В “Стоув” я играл как центральный защитник и когда я пришел в “Садбери Коурт” я стал играть на позиции левого вингера, потому что это то, что от меня требовали. Так что, когда я отправился в “Уотфорд”, я отправился туда как левый вингер. В общем, я проиграл за “Садбери Коурт” один сезон, даже меньше чем сезон, и как раз тогда тот таксист меня заметил, и я отправился в “Уотфорд”.

Папа Джона Барнса, Кендрик, был заметной фигурой в ямайском спорте, как однажды отметил это “Independent” 18 апреля 2009 года. «Когда вы среди ведущих реформаторов и администраторов в нескольких видах спорта по протяжении более чем четырех десятилетий, вдохновитель большого фильма, и вы привели силы нескольких наций к победе в успешной военной операции, довольно сложно чтобы вас помнили в первую очередь как отца вашего еще более известного сына. Влияние Барнса распространилось далеко за пределы футбольного поля. Его репутация как администратора была очень высокой и его услуги были востребованы в других видах спорта. Он стал президентом контрольного совета по боксу в Ямайке и был также менеджером сквош клуба “Лигуанея”. Возможно, самый необычный вклад Барнса в спортивное достояние своей страны – это создание ямайской национальной бобслейной команды в Исландии. В результате, команда, состоящая из военнослужащих, оказалась сенсацией. Они финишировали 14-ми на Зимних Олимпийских Играх в Калгари, Канада в 1988, став вдохновителями популярного фильма “Крутые виражи”.

Когда ты отправился в “Ливерпуль”, ожидал ли ты что Кенни заиграет тебя на позиции центрального нападающего?

Когда я играл за “Уотфорд” я играл левого вингера. Вот так вот мы играли. У нас было много длинных мячей и единоборств. “Ливерпуль” не играет с крайними полузащитниками. Они всегда играли с широкими полузащитниками: Терри Макдермотт, Сэмми Ли, Рей Кеннеди –что я делал в “Уотфорде” …взять мяч и протащить… было не в стиле “Ливерпуля”. Я не знаю, задумывались ли в “Ливерпуле” о смене стиля игры, но я кое-что предполагал…, Иан Раш ушел, был Джон Олдридж, но я пришел за несколько недель до Питера Бирдсли. Так что я думал, что буду играть впереди с Джоном Олжриджем. А затем было подписание Питера Бирдсли. Но я не играл как старый ордотокс вингер в “Ливерпуле”. Как вы знаете, за первый сезон я забил 14-15 голов (17), я доходил до самой линии, я играл так, как я всегда хотел, на позиции, которая как я думал еще в восемь, девять и десять лет, на позиции которая всегда была моей. Поэтому в Англии я не чувствовал себя так комфортно, потому что я не был сыт по горло, но я чувствовал, что пришло время не сидеть на левом фланге и делать забегания. Я также играл в “Уотфорде” впереди пару сезонов с Лютером Блиссетом, и я забивал голы, я забивал “Ливерпулю” будучи центральным нападающим. Это очевидно, что я знал, что я не буду девяткой как Иан Раш, Джон Олдридж, Робби Фаулер, но я буду игроком типа Питера Бирдсли, десяткой, играющей от него, немного за ним и вокруг него, двигающимся рядом. И это то, что я делал в “Ливерпуле” хоть Питер Бирдсли и играл.

Когда я играл на левом фланге я также всем этим занимался, и когда мы с Питерам играли широко у нас было отличное движение и взаимопонимание. У нас были умные игроки, которые могли играть в таком ключе. Так что поэтому я думаю, “Ливерпулю” очень повезло, потому что я не думаю, что мы думали, что так произойдёт – я не играю левого вингера, Питер Бирдсли не остается на позиции, просто играем с Джоном Олдриджем и вокруг него – и одна из важных причин почему все это работало, был Рэй Хоутон, который играл правого полузащитника как Сэмми Ли и Терри Макдермотт. Пока они играли широко справа, они не были типичными вингерами и становились полузащитниками, если я шел вперед они могли закрыть позицию, и еще раз скажу, это все происходило больше благодаря удаче чем дизайну, но я думаю, что это больше было из-за того, что в “Ливерпуле” видели все наперед и знали, как все должно работать.

Ты закончил как центральный нападающий, когда Олдридж ушел, и ты забил двадцать восемь голов в сезоне 1989-90.

Я всегда смотрю на это как Дуайт Йорк и Энди Коул. Я думаю, Дуайт Йорк хотел забивать больше голов, чем Энди Коул, но Дуайт Йорк никогда не был центральным нападающим, которым был Энди Коул. Таким образом, хоть я и побыл один год лучшим бомбардиром – я играл впереди с Джоном Олдриджем или Ианом Рашем или с тем, кто играл. Я играл с ними впереди, но я все еще видел себя десятым номером. Хоть я и забивал голы, номер девять или центральный нападающий это те, кто всегда хочет забивать. Мне доставляло больше удовольствия от создания гола, чем забивания его. Ты не можешь быть бомбардиром и заниматься этим. Я не мог играть плохо и забить два гола и быть счастливым в то время как Иан Раш, Джон Олдридж, Робби Фаулер забивали один гол и были довольны даже при плохой игре. Я не мог. Ну, я и не должен был. До того, как я начал играть впереди, я довольно комфортно себя чувствовал на той роли. Я не забивал двадцать восемь мячей, но я мог забить 15 мячей, я просто забивал голы, я создавал голы играя на левом фланге и выходя к линии. И в “Ливерпуле” никогда не запрещали мне играть широко. Так что я был самым счастливым. А не в тот сезон, когда я забил двадцать восемь голов.

Ты должно быть был горд, когда Сир Том Финней сказал, что игроки подобно Джону Барнсу появляются лишь раз в жизни.

Я не увлекался похвальбой. Я многому научился от “Ливерпуля, но я не меньше научился от Грэхэма Тейлора из “Уотфорда”. Я был молодым парнем, и он действительно произвел на меня большое впечатление, я помню я молодой парень играл за “Уотфорд” и пресса любила нас, потому что мы финишировали вторыми в лиге после “Ливерпуля”, мы били “Арсенал”, мы уничтожали “Тоттенхэм”. Так что пресса любила нас. Когда я играл за Англию пресса обычно критиковала меня, потому что она не любит Англию. Мне девятнадцать и у меня были трудные времена с прессой, когда я играл за Англию, и он сказал мне: “Послушай, ты знаешь, что ты за игрок, ты знаешь кто ты, не обращай внимания на что-либо еще. Если ты будешь прислушиваться к их похвальбе и верить в нее, ты также будешь подвержен их критике и будешь чувствовать себя ужасно”. Так что я делаю, что я делаю, я тот, кто я есть и если людям это нравится я ценю это…но и если не нравится…иногда приходится защищаться, если они подходят и говорят, что я плохой игрок, почему я должен этому верить? Приятные слова всегда радостно слышать, но я воспринимаю их с небольшой порцией дегтя, потому что ты можешь быть только тем, кто ты есть, и стараться по мере сил. Вы можете поговорить с болельщиком “Манчестер Юнайтед” и он скажет “Джон Барнс – дерьмо”, а ливерпульский болельщик скажет “Джон Барнс великий игрок” …Кто я? Дерьмо? Да, потому что вы так сказали. Великий ли я, потому что он так сказал? Вы тот, кто вы есть.

Ронни Моран сказал тебе, когда ты спустился после игры с “Арсеналом”: почему ты не отправил мяч в угол? Почему не добил? Должно быть ты чувствовал себя ужасно.

Ну, это было, но Ронни также знал кому и как что говорить. Есть игроки, которых нельзя критиковать. Он не ждал меня. Но есть игроки, которых нельзя критиковать, а есть и те, которых можно. И чтобы добиться реакции от тебя, вытащить лучше из вас, он говорит эти маленькие вещи. То есть он пытается, просто пытается вытянуть из вас положительную реакцию. Так что это был не вопрос. Я никогда не увлекался, когда мы выигрывали, и никогда не увлекался, когда проигрывали. Причина проигрыша лиги “Ливерпулем” в прошлом сезоне – вовсе не падение Джеррарда, причина того, что “Ливерпуль” отдал лигу “Арсеналу” не потому что я не пробил мяч в угол. У нас было сорок две игры, у нас было много игр, где мы могли брать очки, так что это не имеет никакого отношения, пробил я в угол или нет, мы бы выиграли лигу, игры которые мы должны были выиграть мы проигрывали, игра которые мы должны были проиграть, мы выигрывали чудом. Кто держал Майкла Томаса? Должен ли я сказать, кто опекал Майкла Томаса? Стив Макмахон. А что делал Стив Макмахон? Ли Диксон вышел вперед и ему надо было сместиться, чтобы остановить его, и он перестал опекать Майкла Томаса. А если бы он не стал останавливать Диксона и остался бы с Майклом Томасом…чтобы произошло в том случае? Я всегда так рассуждаю. Я никогда не винил Стивена Джеррарда, потому что если бы Сако не отдал ему пас, то он бы не поскользнулся. Я не чувствовал вины, когда мы проиграли лигу. Когда Джон Олдридж не забил пенальти в игре с “Уимблдоном” (1988 год, финал Кубка Англии) я никогда не думал, что мы проиграли, из-за того, что Олдридж не забил.

Как ты думаешь, Джеррард чувствовал тоже самое тем летом?

Я не знаю. Возможно нет. Он мог чувствовать ответственность. У каждого это происходит по-разному. Стивену Джеррарду не стоит расстраиваться из-за этого. Я говорю о том, что за определенный отрезок времени происходит столько всего, столько игр, где ты можешь брать и терять очки, и поэтому ты не должен зацикливаться на одном инциденте и считать его ключевым.

В 1992 28-летний Барнс был на распутье его карьеры в “Ливерпуле”. Далглиш ушел и Барнс осознал, что это быть может его последний шанс попробовать обустроится на континенте. Он все еще лелеял надежды об играх за “Ювентус”, “Барселону” или “Реал Мадрид”. Эти мечты погибли во время разминки на Чемпионате Европы перед игрой со сборной Финляндии в Хельсинки 3 июня 1992 года. Он получил разрыв ахиллово сухожилия на правой ноге и шестидюймовый шрам. Его поврежденная икра до сих пор на полтора дюйма короче левой. Он выбыл до ноября и это очень сказалось на его способности останавливать игроков, потому что он всегда использовал правую ногу, начиная соло проход и левую, чтобы проталкивать мяч мимо игроков.

Твоя карьера резко изменилась, когда ты повредил аххилл в 1992.

Тогда мне исполнилось 28 лет. Моя карьера к сожалению, изменилась. У меня был опыт игры на различных позициях и понимание игры, и я не задумывался о чем-то ином. Я просто был рад вернутся в строй, хоть и доктор который меня лечил сказал мне после моего ухода, что он думал, что я больше не буду играть. К несчастью я всегда полагался на свою скорость, как тот же Марк Лоуренсон, который повредил ахилл и больше никогда не играл, а другие игроки, например, Тедди Шерингхэма, который повредил ахилл, но это ему не повредило, потому что он всегда медленно стартовал! Он не использовал скорость. Но для игрока вроде меня, быстрого, агрессивного, полагающегося на скорость, кажется, что это повредило моей карьере. И это есть в восприятии людей, думающих, черт он теперь не делает это как прежде, но это не помешало мне играть еще семь лет за “Ливерпуль” на самом высоком уровне. Мне повезло, что я смог перейти в центр схемы и сменить роль на поле.

У тебя были разногласия с Сунеcсом, после того как ты не смог набрать прежнюю форму после травмы.

Он был очень расстроен по этому поводу, потому что он сказал мне, что одна из причин по которым он пришел в “Ливерпуль”, было то, что он увидел, что я вытворял до этого, и этого он не мог принять, Грэм был довольно изменчивый тип человека, и он не мог принять того, что я не смогу играть также снова. Когда ты повреждаешь ахилл, ты не можешь делать тоже самое что и прежде. Так что он был расстроен тем, что я не стал прежним игроком, но в этом не было моей вины. Он расстраивался по поводу многих старых игроков “Ливерпуля” потому что…Когда вы приходите как тренер, обычно вы избавляетесь от старых игроков и покупаете новых. Но еще это право нужно заслужить. Что в “Ливерпуле” всегда делали, даже с тех времен как Ронни Уилан и Иан Раш были молоды, они всегда избавлялись от одного или двух старых, и покупали пару новых. Тем самым они всегда сохраняли ядро, после того как Иан Раш и Ронни Уилан набрались опыта они избавлялись от других старых игроков и брали новых и так далее. Если вы собираетесь избавиться от шести или семи опытных игроков и купить шесть новичков – это просто не будет функционировать, им еще остается два или три года хорошей игры, а они уходят, я знаю вы думаете о Питере Бирдсли, что ушел в “Эвертон”. Я говорю об игроках, которым 31 или 32 года. Вы можете просто медленно сбавлять обороты, пока им не стукнет 34 или 35, и затем только менять их на новичков. Но избавиться от Питера, когда ему было 30 или 31… Мне было двадцать восемь, Ронни Уилану было тридцать, Иану Рашу было тридцать, Стиву Макмахану было должно быть двадцать девять. Так что я думаю Суннес слишком поторопился.

Как думаешь, вы могли бы выиграть лигу с Роем Эвансом, если бы были более дисциплинированны?

Абсолютно. Абсолютно. Я смотрел на молодых игроков “Манчестер Юнайтед” и наших игроков, и они были одинаково хороши. Но я думаю, они были более дисциплинированны. Когда ты выигрываешь лигу, это не обязательно будут лучшие футбольные команды, что выигрывают лигу, это команда, которая приходит в марте, команда, которая не играет хорошо, но берет очки. “Манчестер Юнайтед” сделал это, нам нужно было хорошо играть для победы. Это была одна из лучших атакующих команд в которых я играл, но я думаю нужно было быть собранней, когда не все шло хорошо, но я знал, когда в апреле наш прижмет, нужно будет добиваться результата после поражения…

Ты говорил Эвансу, что игрокам недостает дисциплины?

Я упоминал это. Совершенно верно. Совершенно верно. Но футбол менялся. Футбол преображался в то, что вы сейчас видите перед глазами, когда игроки имеют гораздо больше веса чем тренеры и клубы, и менеджеры в определенных аспектах.

Он не мог осадить их?

А ему можно было? И посмотри на то, что происходит сейчас. Кто имеет авторитет над игроками помимо Моуриньо? Когда ты задумываешься над этим, ты понимаешь, что игроки не берут на себя ответственность, они счастливы просто быть в большом клубе, потому что это делает их звездой. В 90-е, знаменитости уходили в Лондон, уходили в другие клубы. Ты звезда, и когда ты не выигрываешь, это не имеет с тобой ничего общего, это должен делать “Ливерпуль” и тренер, это должны тащить старые игроки, потому что молодые игроки вдруг все внезапно стали суперзвездами. Это было так, к сожалению, потому что при других обстоятельствах ты иногда думаешь, черт, мы могли бы выиграть лигу.

Воссоздаем классические позы Блиссета и Барнса

Разве выступления “Ливерпуля” в прошлом сезоне не напомнили тебе о сезоне 87-88, в том смысле, как они взаимозаменяемы, как и Суарес, который мог легко пройти трех игроков?

Ты говоришь мне о воспоминаниях 87…но мы не забивали все эти голы. Когда ты говоришь о сравнении, первым делом ты должен смотреть на баланс команды. И команды нельзя сравнивать, потому что был Алан Хансен и Стив Макмахон и Ронни Уилан. Мы не заколачивали по четыре и пять голов и не просто занимались атакой. С атакующей перспективы да, они были очень хороши, но самое важное это баланс команды целиком, и равновесие в команде все еще не достигнуто. Я думаю, что есть много общего с Бренданом Роджерсом, который хотел играть 4-3-3, но из-за Коутиньо и Стерлинга, их полезности он должен был их заигрывать и играть 4-2-4, и эта схема работала, когда они шли вперед. Но это сказывалось на обороне, из-за отсутствие дополнительного человека в центре поля… Скажем, Коутиньо – Рей Хьютон, а я Стерлинг. У меня есть Уилан и Макмахон. Разница в том, что я и Рей Хьютон играли в 4-4-2, мы возвращались назад и оборонялись. В то же время, координация Стерлинга и Коутиньо, давление на двух центральных полузащитников очень велико, чтобы переходить в защиту, по сравнению с четырьмя людьми, что были у нас. Мы отходили и оборонялись, имея за спинами 4 человека, Питер Бирсдли также отходил в центр поля защищаться, когда мы теряли мяч и только один оставался впереди. В прошлом году мы виртуально оставляли четверых спереди, говоря оставшимся шестерым “вы защищаетесь”. Вот поэтому мы забили много голов, но и пропустили не меньше.

Твои мысли о нынешней команде “Ливерпуля” и Брендане Роджерсе?

Вы поддерживаете его, вы доверяете ему, как и мы, и вы видите, что он может быть фантастическим менеджером для футбольного клуба “Ливерпуль”. Но футбол изменился, и вы редко встретите менеджеров, остающихся на двадцать лет и более. Но если бы был выбор, то это был бы Брендан Роджерс, потому что я думаю, что он хочет вернутся к старой философии того отношения “Ливерпуля” с болельщиками, к тому игровому стилю, тому статусу клуба и игроков. Так что я хотел бы чтобы у Брендана Роджерса и команды был этот потенциал. Единственная проблема в том, что сейчас команды постоянно меняются. Когда ты говоришь о “Ливерпуле” прошлых лет, ты знаешь, что в среднем игроки были в клубе восемь, девять, десять лет. Сегодняшний футбол видоизменяет команды каждые два или три года, каждый сезон приходит четыре, пять, а то и шесть новых игроков, по мне так это не совсем правильно, потому что таким образом ничего не построится и хочешь не хочешь Брендан Роджерс часть всего этого, потому что он современный менеджер, когда вы говорите о пяти новых игроках в следующем году. Это ли путь к построению команды? Нет, увы нет. К счастью у нас в “Ливерпуле” достаточно молодых игроков, которые предположительно хотят остаться в “Ливерпуле” следующие десять лет. “Ливерпуль” это не клуб вроде “Челси” или “Манчестер Сити”, которые хотят менять игроков каждый год. И я надеюсь, этого не произойдет.

Твоя карьера в сборной не воздала тебе должным образом по счетам. Болельщики “Ливерпуля” не могли быть не озабочены тем, если бы ты не выступал за Англию. Очевидно, что Англия играла по другой схеме, и ты застрял на фланге, где не мог должным образом проявить себя.

Бобби Робсон был прекрасным парнем… У вас должна быть философия игры, и затем уже вы должны подбирать игроков под эту философию, в рамках этой схемы, это то, что как раз делает Брендан Роджерс, что делают другие команды. Ты не можешь просто взять игрока и выстраивать все вокруг него, потому что, ну если вы посмотрите на английский футбол тогда, “Ливерпуль” играл очень континентально, что подходило мне. “Ливерпуль” был очень похож на “Уотфорд”, когда ты остаешься на позиции. Ты не уходишь с линии и когда ты получаешь мяч ты просто идешь по ней и делаешь кроссы. Мы не доминировали во владении мячом. Теперь, как я описал это, если вы посмотрите на игрока вроде Лионеля Месси, например, играющего в команде как “Барселона”. Если вы искусный игрок, вам нужно больше получать мяч, потому что футбол не только об искусных игроках, делающих великие вещи каждый раз, когда они получают мяч. Лионель Месси, получающий мяч, вытворит что-нибудь особенное может быть четыре или пять раз за игру. Но мяч он получает может быть пятьдесят раз за матч, даже больше пятидесяти раз. Но сорок пять раз из них он играет просто, потому что он знает, что у него должна представиться возможность для того, чтобы сделать что-нибудь особенное. Когда у вас не так много владения…Я не получал мяч порой в течении десяти минут и поэтому когда он доставался мне, я чувствовал, что я должен сделать нечто особенное. Так вот каждый раз я испытывал страх, когда получал мяч в сборной Англии, и я принимал плохие решение, в то время как в “Ливерпуле” получив мяч я совершал разные решения, иногда я выбивал его, потому что я знал, что я получу его обратно, затем я вернусь на свою позицию, и сделаю что-то особенное, что я п порой и делал. За Англию я всегда слишком старался. Не только я. С Крисом Уоддлом было тоже самое. Крисс Уоддл, я, Гленн Ходдл, который был самым талантливым игроком в Англии когда-либо, с тем талантом что был у него, и он касался мяча всего раз пятьдесят, потому что английских футбол восьмидесятых был не о искусных игроках, он вертелся вокруг агрессии – Питер Райд, Терри Бутчер, Пол Инс, Брайан Робсон – и они делали все это, потому что с меньшим владением мяча мы должны были быть агрессивными. Все эти агрессивные игроки, они как раз те, кто хорошо выступал за Англию. Крису Уоддлу пришлось ехать во Францию чтобы быть оцененным, с Гленном Ходдлом было тоже самое. Я бы с радостью сыграл снова за Англию сейчас, потому что все вертится вокруг искусных игроков, и также в течении десяти прошлых лет. Это все философия команды, то что исходит от тренера. Вот почему, было лучше, когда пришел Терри Венейблс и даже с Гленном Ходдлом, я бы с удовольствием играл под Гленном Ходдлом.

Твоя тренерская карьера…Ты так красноречив и сильно начал, почему это не прогрессировало дальше?

Все заключается в восприятии окружающих вас людей. Мнение, сложившееся в людях обо мне – это то, что я непринужденный, я с Кариб, бла бла бла. Когда ты становишься менеджером, когда я стал тренером “Селтика” вокруг меня была целая оппозиция. Люди не хотели меня видеть в “Селтике”. Кенни взял меня, когда люди этого не хотели. Кенни настаивал, и я пришел. Так что с первой минуты, это было нечто сродни эффекту Дэвида Мойеса, который является хорошим тренером. Но если вы не начнете работать сразу хорошо, люди будут говорить, вот видите, он не достаточно хорош. Все началось хорошо. Мы выиграли десять из двенадцати первых матчей, и забили больше голов чем “Рейнджерс”. Они выиграли двенадцать матчей. Затем Хенрик Ларссон сломал ногу, Пол Ламберт сломал челюсть и никогда не заиграл снова. Мы были всего в четырех очках позади “Рейнджерс” как раз к Рождеству, когда нужно было играть против них. Но все эти впечатления, о том, что Джон Барнс не может быть в “Селтике” потому что это работа для большого тренера, опытного тренера, того, кто тогда ассоциировался с “Селтиком” ... Я знал, что если не произойдет чуда, это не продлится долго. Шотландцы – отличные менеджеры. Вот что люди думают. Французы – отличные любовники. Итальянцы помешаны на стиле. Так что если вы шотландец и менеджер, у вас будет больше шансов и возможностей, чем у кого-либо еще.

Ты был тренером национальной команды Ямайки и хорошо поработал там.

Только Ямайка, не так ли? Это все в восприятии людей. Мы провели одиннадцать матчей, и мы не проиграли ни одного. Но люди не смотрят на это, на одиннадцать матчей против сильного соперника. Нигерия, мы ей не проигрывали – но они не будут говорить хорошо о тех матчей, где ты был успешен. Все будут говорить о Нигерии. В “Транмере” у меня было только одиннадцать матчей. Когда вы говорите о возможности, что наиболее важно, это возможность не только предоставления работы, это возможность поддержки и доверия, люди доверяют мне? Возможность того, что игроки будут верить в тебя, и игроки будут слушать то, что ты говоришь. Если бы у меня были шотландские корни, и я говорил в точности те же вещи - игроки верили бы в это. Но верили ли они мне? Вам нужны возможности и вам требуется вера.

Если ли конкретная игра, которая стоит отдельно в твоей игровой карьере?

Один из больших уроков, который я выучил в “Ливерпуле” и “Уотфорде” – это то, что мы играем в командный спорт и в нем нет места индивидуальностям. Это была не обязательно, лучшая моя игра, но это была игра, которая торчит в памяти, игра против “Ноттингем Форест”, потому что это было лучшее выступление команды и в котором Томм Финни по правде сказать, выступал лучше, чем когда-либо я видел в футболе. Я не был игроком матча. Я играл также хорошо, как все. Но в этом и заключается футбол, когда футболисты понимают идеологию команды, играют хорошо, будучи частью команды и получают заслуженный успех. Мы на 90-й минуте выигрывали 5-0 у команды, которая была третьей лучшей в стране. Были и отдельные игры, одна против “КПР”, отдельные игры, где я чувствовал, что лично я играл хорошо. Но игра, которая застряла во мне, это игра против “Ноттингем Форест”, из-за тогдашнего отличного выступления.

Есть ли особенный игрок, с которым ты хотел бы играть во время своей карьеры, кто-нибудь приходит на ум?

Моим самым когда-либо любимым игроком в мире был Диего Марадона. Я любил Диего Марадону. Я не думаю, что часто бы получал мяч, но просто сидеть с ним на одной скамейке, было бы чем-то особенным. Я любил старых игроков прошлого. Например, Беккенбауэра. Я просто любил старых футболистов, когда футбол был футболом. Я счастлив, что играл с игроками, с которыми играл. Моими самым любимыми были Стиви Никол и Питер Бирдсли. Стиви Никол играл левого защитника сзади меня. У нас были отличные отношения, из-за того, как мы играли и принимали друг друга, работали с друг другом. Я бы лучше играл с ними, чем с кем-либо еще, Диего Марадоной или еще кем-то.

Бирдсли был неподражаем в успехе за титул 1988 и 1990.

Ну и наконец-то…Легенда довольно зло употребляемый термин ко всем бывшим футболистам, но ты настоящая легенда. Чувствуешь ли ты себя комфортно в связи с этим? Мне комфортно с людьми, называющими меня легендой, мне комфортно с людьми, говорящими, что я не легенда. Я тот, кто я есть. Для меня это ничего не значит. Это как, когда мы вопрошаем: “Кто легенды?

Можно сказать, утвердительно, что ты легенда…

Но можно утверждать и то, что я не легенда. Если люди думают, что я легенда, хорошо, но если они думают, что я не легенда, никаких проблем. Я не могу это изменить. Я не могу вернутся назад и играть лучше, и стать легендой или вернутся назад и не играть так хорошо, и не быть ею.

luisito-Poetry in motion

P.S. Пишите ваши отзывы в комментариях!Подписывайтесь на блог!Всем удачи и пока!

Источник-http://www.myliverpool.ru