17 мин.

Восток по-итальянски II: «Турандот» Вэньцзинь Суй и Цун Ханя

309

Выбор "Турандот" в качестве музыкальной основы для новой произвольной программы китайского дуэта Вэньцзинь Суй/Цун Хань, и особенно первые прокаты этой новой программы дома, в Китае, вызвали неоднозначную реакцию у поклонников этого дуэта: помимо некоторой "избитости" самой музыки Пуччини, очень уж часто звучащей в мире фигурного катания, настораживало явное сходство этой программы (по крайней мере, ее макета) с чемпионской программой Сюэ Шень/Хонбо Чжао, с которой эта легендарная пара выигрывала чемпионаты мира 2002го и 2003го годов. Сразу бросилось в глаза сходство костюмов (черный цвет у партнера и красный у партнерши) и близость музыкальной нарезки (в обоих случаях использованы фрагменты "Фантазии на темы из оперы Турандот" в исполнении Ванессы Мэй и знаменитая ария Nessun dorma из 3го действия оперы); это сходство усиливалось еще и тем, что Хонбо Чжао является тренером пары (а ныне и главным тренером всей Китайской сборной), а Лори Николь, поставившая "Турандот" — главным хореографом Шень/Чжао, поставившая этой легендарной паре целый ряд их знаковых программ (но не ту самую "Турандот" — ее ставила Ли Энн Миллер). Ощущение дежавю усиливалось и некоторыми конкретными движениями, позициями, особенно в начале программы, в небольшом 20-секундном вступлении, центром которого в обоих случаях является краткая, но эффектная поддержка.

Сами фигуристы и не думали отрицать связь двух программ и явную "наследственность" своей "Турандот", но очень ясно формулировали и важные отличия двух программ:

 

(Вэньзцинь Суй, перед Cup of China): У них была легендарная очень классическая "Турандот", и мне она очень нравится. И это та "Турандот", которая вдохновила меня на то, чтобы начать кататься. Я смотрела их катание по телевизору, и я подумала тогда, что фигурное катание так замечательно — вот почему я начала кататься сама.

(Вэньцзинь Суй, после проката КП на NHK Trophy): Когда мы выбрали Турандот, тренер Хонбо Чжао шутливо сказал нам: "Вы можете выбрать ее, но только если вы прокатаете ее лучше, чем мы". Мы чувствуем, что эта программа позволяет нам выразить более полно нашу эмоциональную связь. … Мы надеемся, что мы сможем сделать "Турандот" нашей.

(она же, после Cup of China): Действительно, это своего рода наследие. … Я думаю, есть некоторые отличия между нашей "Турандот" и "Турандот" наших тренеров, поскольку наша программа несколько более детализирована, там больше сюжетной линии, она немного модерновее [по стилю].

(она же, после проката ПП на NHK Trophy): "Турандот" наших тренеров судилась по старой системе. В новой системе множество деталей, в этом большая разница. Наша программа — микс классики и модерна. Там более тонкая чувственная составляющая, яснее видны личные качества и стиль партнеров…

 

По ходу сезона, когда программа стала развиваться, обрастать деталями, играть новыми красками, все те особенности их "Турандот", о которых говорила Вэньцзинь (и иногда Цун Хань, когда ему удавалось вставить пару слов) в своих многочисленных интервью, стали хорошо видны: это модерновое равноправие партнеров в танце, из взаимозаменяемость в разные моменты программы (в первой половине акцент, безусловно, на партнерше, во второй — скорее, на партнере), это предельная детализированность в развитии сюжета, обыгрывание мельчайших деталей используемой музыки и даже текста, это, наконец, более открытая эмоциональность и чувственность партнеров на льду. Если программа Шень/Чжао в свое время потрясла прежде всего кристальной чистотой выполняемых технических элементов под выразительный аккомпанемент музыки Пуччини, то новая "Турандот" целится гораздо глубже — кристальная чистота элементов лишь средство, призванное подчеркнуть самую суть музыки и сюжета оперы Пуччини.

 

Сюжет и музыка

Вслед за "Мадам Баттерфляй", "Турандот" Пуччини — еще одна опера композитора с явно ориентальной тематикой, только в отличие от более исторически достоверного японского колорита "Баттерфляй", действие которой четко привязано к началу 20го века, действие "Турандот" происходит в "легендарные времена" достаточно условного с исторической точки зрения "Китая". Тем не менее, как и в случае с программой Сатоко Мияхары, о которой я рассказывал в первом посте цикла, для "Турандот" Суй/Хань важен особый национальный колорит оперы и его созвучие национальности самих фигуристов.

С подробным изложением либретто оперы можно ознакомиться на разных доступных Интернет-ресурсах (например, здесь), я ограничусь здесь только кратким пересказом основных сюжетных линий, знание которой необходимо для понимания выбранной музыки и программы китайского дуэта.

 

В опере три действия, все происходят в условном "Пекине" в до-исторические времена. Первое начинается провозглашением указа: всякий, кто хочет взять в жены правящую принцессу Турандот, должен пройти испытание, разгадав три загадки — такое условие поставила сама Турандот. Цена поражения — смерть претендента. Очередной кандидат — принц Персии — потерпел поражение и будет казнен на рассвете. В возникших у дворца народном волнении и сутолоке после объявления вердикта, путешествующий инкогнито принц Калаф случайно находит своего слепого отца Тимура в сопровождении рабыни Лиу, тайно влюбленной в него. Ведут на казнь принца Персии, молодого и красивого юношу, вид которого вызывает в народе жалость. Появляющаяся на балконе дворца холодная Турандот обрекает принца на смерть. Видя принцессу, Калаф немедленно влюбляется в нее и, несмотря на все предостережения отца, Лиу и оказавшихся рядом советников Турандот Пинга, Панга и Понга, бьет три раза в гонг, соглашаясь таким образом на условия Турандот. Та появляется на балконе и принимает его вызов.

Второе действие начинается с трио Пинга, Панга и Понга, в котором советники Турандот с ностальгией вспоминают свои родные дома и решают, к чему готовиться после дуэли Турандот и неизвестного принца — к свадьбе или похоронам. Центр второй сцены — сама дуэль. Турандот задает три вопроса, причем ответом на последний является ее собственное имя — Калаф отвечает верно на все три и выигрывает состязание. Тем не менее, видя отчаяние Турандот и ее непокорность, он оставляет ей шанс на победу, задав собственную загадку: если Турандот до рассвета узнает, каково его настоящее имя, то она выиграет спор.

В начале третьего действия Калаф сидит на ступеньках дворца и слышит, как глашатай провозглашает новый указ Турандот: этой ночью никто не должен спать в Пекине (Questa notte nessun dorma in Pekino) до тех пор, пока не выяснится настоящее имя пришлого гостя. Подхватывая ключевые слова этого указа (Nessun dorma — Никто не должен спать), Калаф размышляет в своей знаменитой арии о грядущей победе на рассвете (Vincerò! — Я буду побеждать!). Ситуация резко меняется, когда Калаф видит, как солдаты тащат ко дворцу Тимура и Лиу. Их пытают во дворце, пытаясь вызнать имя принца, но в решающий момент Лиу, открыто признавшись в любви к Калафу и суля принцессе Турандот поражение от могучих сил любви, выхватывает нож из руки солдата и кончает жизнь самоубийством. Смерть невинной Лиу поражает толпящийся рядом народ. Когда уезжает траурный кортеж, Калаф и Турандот остаются одни и принц целует противящуюся принцессу. растапливая горячностью своей любви ее ледяное равнодушие. Калаф сам называет Турандот свое имя. В финальной сцене перед императорским троном, Турандот сообщает, что узнала имя неизвестного принца: его настоящее имя — Любовь.

 

Ключевой мотив этого сюжета — центральная любовная история между Турандот и Калафом, которая начинается с отвержения и холодного противостояния со стороны принцессы, а заканчивается чувственным единением двух героев. Именно эта линия драматического взаимодействия принца и принцессы легла в основу программы Суй/Хань, в первой половине которой Вэньцзинь олицетворяет образ недоступной и холодной Турандот, сердце которой растапливается с первыми звуками арии 'Nessun dorma'. Сами фигуристы образали внимание на общую сюжетную канву и важность китайского колорита этой программы в нескольких интервью:

 

(Вэньзцинь Суй, после проката ПП на NHK Trophy): Мне кажется, "Турандот" — это старомодная история о любви принца и принцессы. Принцесса предстает уставшей от мира и озлобленной на него в тот момент, когда принц появляется в ее жизни и начинает потихоньку влиять на нее, постепенно рождая чувство любви. Мы выбрали эту музыку, потому что в ней есть китайский колорит — принцесса является принцессой Китая. В течение этой программы, мы хотим показать силу Китая и чувство любви между нами.

(Цун Хань, перед Shanghai trophy): Эта музыка — об истории любви между принцем и принцессой. Я все время преследовал принцессу, но поначалу принцесса меня отвергает.  Наши чувства постепенно раскрываются с началом арии Nessun dorma.

 

В программе Суй/Хань использовано пять различных музыкальных фрагментов из оперы (хоронометраж сделан по прокату в финале Гран-при, который приведен в конце поста):

  1. вступление на основе кульминационного момента всей оперы: поцелуя Калафа и Турандот (0:29-0:49),

  2. основная тема начальной сцены 1го действия, звучащая после оглашения указа (0:49-1:54)

  3. оглашения нового указа Турандот в начале 3го действия ('Questa notte nessun dorma in Pekino", 1:54-2:21)

  4. тема Турандот в ее первоначальном варианте (2:21-2:44) — эта тема цитирует известную китайскую песню Mo Li Hua ("Цветок жасмина")

  5. ария 'Nessun dorma' (2:24-5:08).

По сравнению с программой Шень/Чжао, музыкальная нарезка сильно изменена: сохранены только разделы №2, 4 и 5, но при этом отсутствует ряд других тем, которые были представлены в программе старшего дуэта; кроме того, довольно сильно изменена и продолжительность некоторых общих разделов, особенно арии Nessun dorma, которая в программе Суй/Хань занимает чуть более половины времени всей программы (2:24), тогда как у Шень/Чжао она была сокращена почти на минуту (1:26). На диаграммах ниже показано, как изменился сам материал (одинаковый цвет на диаграммах соответствует одному материалу) и длительность его звучания (в процентах от длительности всей программы).

 

Из этих диаграмм хорошо видно, что, в то время как у Шень/Чжао музыкальная нарезка была более ровной по длительности фрагментов (особенно в центральном сегменте программы), в "Турандот" Суй/Хань звучание арии в конце явно перевешивает все остальные темы. Программа в целом делится на две примерно равные части: материал первых четырех фрагментов (48%) и сама ария (52%). Этим двум разделам соответствует и общая драматургия программы, в которой основным водоразделом, опять же, является момент начала арии Nessun dorma. О том, как выстроена эта драматургия — ниже.

 

Симфония жестов, взглядов и поз: о деталях программы

Ключ к понимаю программы Суй/Хань кроется во внимании к деталям, подчас незаметным после первого просмотра — именно эти детали раскрывают образы главных героев оперы и историю их взаимоотношения. Я бы особенно отметил в этом отношении два аспекта: с одной стороны, детализированность жестов, взглядов и поз, через которые (параллельно музыке, но иногда и в сложном контрапункте с ней) рассказывается история покорения Турандот; с другой — то, как элементы программы взаимодействуют со звучащей музыкой непосредственно, как они вписаны в музыкальную канву программы. Начну с первого.

Начальное построение сразу вводит идею драматического противостояния героев: два фигуриста начинают программу спиной друг к другу, Цун хватает Вэньцзинь и поднимает ее вверх. В музыке оперы этот ключевой фрагмент соответствует моменту покорения Турандот после поцелуя Калафа, но здесь сюжеты программы и оперы временно расходятся в противоположные стороны: в начале программе Вэньцзинь отвергает партнера и выскальзывает из его рук. 

 

В начале поста уже говорилось о сходстве ключевой позы фигуристов с аналогичным моментом в начальном разделе программы Шень/Чжао, однако обратите внимание и на важные отличия: Суй и Хань стоят спиной друг к другу, а не лицом, так что когда Вэньцзинь опускается на лед, их взгляды не пересекаются. Идея "не-пересечения" взглядов и жестов вообще очень важна для всей первой половины программы. Очень показателен в этом плане следующий эпизод (в рамках того же вступительного раздела), когда Цун выкатывается вперед, становясь прямо перед партнершей, но та вновь отводит глаза, как бы отвергая его преследование.

Этот драматическое начало программы становится тем зачином, который определяет всю драматургию программы, выстроенную на игре взглядов, жестов и поз фигуристов. В первой половине для взаимодействия фигуристов характерен минимум тактильного взаимодействия и пересечений взглядов: на раскате Цун и Вэньцзинь едут отдельно друг от друга:

Если сравнить тот же самый раскат из первой части с аналогичными раскатами на элементы во второй, то сразу видна разница:

здесь, например, Вэньцзинь кладет правую руку на плечо партнера,

а здесь они едут, взявшись за руки,

и здесь.

В первой части фигуристы часто позируют отдельно друг от друга,

тогда как для второй части характерно большое количество позиций, в которых партнеры объединяются вместе,

особенно в кульминации арии, где они демонстрирует одну из своих фирменных позиций в кораблике:

В первой части основная инициатива исходит от партнера — именно он пытается покорить Турандот. Во второй части ситуация часто ровно противоположная — у партнера встречаются статичные позировки, во время которых именно партнерша перехватывает инициативу.

 

Во время возаимодействия партнеров во второй половине программы важную роль начинает играть направленность взгляда на партнера, а не от, как это происходит в первой половине.

В этой комплементарности партнеров во время программы, их взаимозаменяемости по ходу развития сюжета, как мне кажется, кроется один из секретов той "модерновости" стиля, о которой говорили и сами фигуристы в своих интервью, и которая так отличает их программу от более статичного взаимоотношения партнеров в программе Шень/Чжао.

В арии Nessun dorma, звучащей во второй половине, появляется вокал и, соответственно, текст, что позволяет фигуристам обыгрывать не только общую канву сюжета, но и отдельные детали самой арии. Всю вторую половину программы, особенно под второй куплет арии, на мой взгляд, можно рассказать, просто совместив текст и позировки фигуристов:

 

e il mio bacio scioglierà il silenzio ("и мой поцелуй развеет молчание")

che ti fa mia ("которое делает тебя моей")

all'alba vincerò! ("на рассвете я буду побеждать") на поддержке

vincerò! ("побеждать!")

vincerò ("побеждать"!)

Второй аспект, придающий особую насыщенность и детализированность программе Суй/Хань, особенно в плане взаимодействия движения с музыкой — это особая музыкальность всех элементов программы, прилаженность движения фигуристов к музыкальному сопровождению оперы Пуччини. В этом плане можно долго рассматривать (и выслушивать) практически каждый элемент, но нельзя не остановиться хотя бы на нескольких.

Например, на том, как обыгрывается один и тот же музыкальный акцент в двух разных куплетах арии:

сначала выбросом, 

а затем поддержкой:

И, конечно, на то, как ювелирно сделаны оба вращения: прыжок в параллельное вращение "сигнализируется" звоном колокольчика в теме Турандот,

а два сегмента второго (парного) вращения точно совпадают с границами двух музыкальных фраз:

В программе Суй/Хань важны оба аспекта: и взаимодействие партнеров друг с другом, их жестикуляция, позировки и направленность взглядов, и точная прилаженность этой "симфонии" жестов к самой музыке оперы Пуччини и (во второй половине) тексту ключевой арии Nessun dorma. Тончайшее сочетание того и другого и делает программу китайских фигуристов особенной, не похожей ни на знаменитую "Турандот" их учителей Шень/Чжао, ни на программы их соперников, с которыми они столкнутся менее чем через месяц на Олимпийских играх в Пхенчхане.

 

All'alba vincerò, vincerò, vincerò!

Что скрывается за образом грядущей победы, так ярко звучащим в финале арии Nessun dorma? Прежде всего, это идея всепобеждающей любви — той огромной любви, что преодолевает все трудности и препятствия на пути к вершине. В программе Суй/Хань за этим образом, конечно, скрывается и нечто гораздо более личное — та история, которую могут до конца рассказать, пожалуй, только сами фигуристы. На пути к вершине фигурного катания Вэньцзинь Суй прошла тяжелейшие испытания: травмы обеих ног, даже частичная потеря зрения на тренировке, затем тяжелая операция в мае 2016го года и невероятно мучительное 4-месячное восстановление после операции, во время которого Вэньцзинь практически заново училась ходить и затем кататься. Все это время партнер фигуристки ждал, просто надеясь на ее возвращение и тренируясь на катке в полном одиночестве. В это тяжелое время, по признанию самой фигуристки, единственным, что поддерживало ее, оставалась сильная любовь к фигурному катанию — та любовь, которая возникла во многом благодаря великому прокату "Турандот" Шень/Чжао в 2003м году. Поэтому история покорения "Турандот" всепоглощающей любовью Калафа — это еще и во многом история великого возвращения самой пары, ознаменованного победой на чемпионате мира в Хельсинки. Эта программа — нечто большее, чем просто "старомодная история любви принца и принцессы", это прежде всего история преодоления, история покорения вершин вопреки тяжелым ударам судьбы, история того, как любовь побеждает и преодолевает все трудности и препятствия.

И если "Турандот" Суй/Хань суждено победить на грядущей Олимпиаде в Корее, это станет, наверное, самым логичным итогом этой великой истории преодоления и любви.

 

 

P.S. В тексте использованы переводы фрагментов интервью с сайтов http://fyeahchinesepairs.tumblr.com/ и https://suiwenjingandhancong.tumblr.com/, а также двух интервью в видео-формате (здесь и здесь).

Перевод с английского и итальянского везде мой.

logoВэньцзинь Суй
logoсборная Китая
logoпары
logoЦун Хань