«Спасибо, что был идеальным, Джонни». Вдова Годро написала послание погибшему мужу
Мередит Годро, вдова бывшего хоккеиста «Калгари» и «Коламбуса» Джонни Годро, на страницах The Player’s Tribune написала проникновенное послание погибшему мужу.
Привет, Джон,
Ты помнишь день, когда мы встретились?
Я помню.
Летом 2018 года, в Авалоне. Я только что закончила смену в детской больнице и сидела на диване, а Кинги лежал у моих ног. Ты помнишь, каким страшным он казался всем? Я была с ним, просто сидела на диване после утомительной смены. Я была в спортивном костюме. У Тайлер была вечеринка по случаю дня рождения, и ты знаешь, какова моя сестра, она хотела, чтобы пришли вообще все. Гости бросали один взгляд на меня и Кинги, а затем поднимались наверх, чтобы увидеть всех остальных. Помню, как раздался стук в дверь, поэтому я встала и пошла открывать. На пороге стоял ты. У тебя были такие маленькие карие глаза и ирокез. Ты пристально посмотрел на меня секунду.
«Привет. Я Джонни», — сказал ты.
Я ответила: «Привет, все твои друзья наверху».
Я вернулась на диван и снова села с Кинги. Но тут спустилась Тайлер и начала укорять меня, заставляя выйти ко всем. Но у меня же день рождения!!!! ДАВАЙ, ТЫ ДОЛЖНА!!! Я правда не хотела идти. Была просто измотана после смены и последующей полуторачасовой поездкой обратно в Авалон. Но под напором Тайлер, в конце концов, сдалась.
Мы все пошли в единственный бар в городе, The Princeton. Я не пила. Пыталась присматривать за всеми девушками и вообще всем, что происходило в этот вечер. Но это был огромный бар, и там происходило так много всего. Я помню, как все тянулись к тебе. Все хотели быть рядом с тобой. Увидеть тебя, пообщаться с тобой. А я все думала: «Кто этот парень?» Я ничего о тебе не знала. Ты помнишь, как заказал 40 порций водки с содовой для всех? Ты протянул мне одну. Думаю, единственное, что я сказал тебе в тот вечер, было: «Спасибо».
Но и без слов ты тогда сказал мне так много.
Я просто тогда должна был увидеть тебя и увидеть, как люди к тебе относятся.
А через несколько дней я узнала, что ты все еще в городе.
Между моими сменами мы и познакомились. Помнишь, как ты даже не знал, где находится пляж? Мы поехали на велосипедах и полюбовались на океан. Потом пообедали. Мы говорили о Кинги и Бейли, а ты рассказал мне о месте под названием Калгари.
Я ездила в Филадельфию на ночные смены. С семи вечера до семи утра. Затем возвращался домой, спала как можно меньше, а потом шла искать тебя. Мы тусовались весь день. Я показала тебе каждый уголок Авалона. Ты был таким тихим. Казалось, ты почти не разговаривал, когда мы тусовались. Ты был таким застенчивым. А я всегда с нетерпением ждала твоего сообщения, когда уходила на работу.
«Скучаю по тебе. Возвращайся».
В конце концов, я узнала все о хоккее и о том, какой ты хороший игрок. Извини, Джон, но моей первой мыслью было: «Правда?» Ты не намного больше меня... Но когда я узнала о твоем трудолюбие, о твоей страсти к игре, все это обрело для меня смысл. В один из первых вечеров после того, как мы потусовались, я залезла на YouTube. Ввела в поиск: «хоккей джонни годро», и там был ты. Там были все эти люди в красном, фанаты «Калгари», и ты был их героем. Я не могла в это поверить.
Для меня ты был просто Джоном. Застенчивым мальчиком из соседнего дома, который боялся Атлантического океана. Мальчиком, который ненавидел спать один по ночам.
Помнишь, как мы сидели у тебя дома в августе, и твой отец смотрел телевизор? «Топ-10 нападающих сезона НХЛ 2018-19» или что-то в этом роде. И он укорял тебя за то, что ты занял в этом списке только восьмое место, если правильно помню. Они начали показывать лучшие моменты с твоим участием, и я просто взглянула на телевизор и спросила: «Джон, это ты?» И ты всегда так делал, ты говорил: «Нет». Я подумала: «Но это же…». И ты заговорил тем голосом, которым ты всегда подшучивал надо мной: «Нет, это не я, пойдем лучше на пляж». Может, ты просто заигрывал со мной, а может, ты просто хотел быть скромным. Но я думаю, когда мы оставались вместе, ты просто хотела быть самим собой. А я — собой. Так мы проводили много часов.
Только ты и я. Джон и Мередит. Только мы.
Однажды, тем первым летом, я поплелась в больницу с мешками под глазами. Устала от того, что в очередной раз пропускала сон перед сменой, чтобы побыть с тобой. И одна из моих подруг посмотрела на меня и сказала: «Мередит, чем ты занималась? Ты выглядишь измотанной».
Я сказала им, что встретила кое-кого. И я сказала, что собираюсь выйти за него замуж.
Тем летом, когда ты познакомился с моей семьей... Я так дорожу этими воспоминаниями. Я помню, как рассказывала тебе, как мы любим Авалон. Как мы проводили там все летние каникулы. Это такое особенное место для меня, и я так счастлива, что встретила тебя именно там, Джон. Я всегда буду думать о тебе, когда буду там, и я всегда буду думать об Авалоне, когда буду думать о тебе. И я знаю, что то же самое касается одного из самых важных мест, где мы когда-либо проводили время, Калгари.
Боже, ты помнишь мою первую поездку туда? Как мне пришлось спросить у мамы, где мой паспорт? Потому что я никогда не была в Канаде... Нам пришлось проверить, не просрочен ли он. Я приземлилась в Калгари и не знала, что такое таможня, или почему мой мобильный телефон не работает, или как я найду твоего друга, чтобы он меня забрал. Я так волновалась, а потом помню, как посмотрела на рекламный щит, и там был ты, номер 13, в майке «Флэймз». Самый крутой парень в городе.
Я подумала, что за фигня… Где я?
У тебя была игра тем вечером, поэтому твой друг высадил меня у твоего дома. Ты уже был на катке. Я переоделась и поспешила туда. Я просто пошла к главному входу. Не знала, что есть специальный вход для игроков или что-то в этом роде. Я была как потерянная собачка. Ты забил гол. Ты был первой звездой вечера. Я видела сотни людей в майках GAUDREAU. Все это было так сюрреалистично.
После игры ты позвонил мне, и я снова потерялась. Я ждала тебя в вестибюле и не могла понять, как спуститься и найти тебя. «Что мне делать, Джон? Просто сказать им, что я здесь, чтобы увидеть Джонни Годро?!» Мы оба посмеялись над этим и пошли выпить тем вечером. Ты ничего не сказал об игре. Ты просто хотел услышать о моем дне, обо мне. Самый крутой парень в городе. Самый крутой парень в мире.
Ты так любил Калгари. И я любила это в тебе. Ты так гордился тем, что ты играешь за «Огоньков». Ты показывал мне город с широкой улыбкой на лице. Все твои любимые места, твоих любимых людей. Мне нравилось слушать акценты Альберты — это до сих пор смешит меня. Думаю, мы вместе изучили каждый сантиметр этого города. Довольно скоро я тоже влюбился в него.
Когда у меня выдавалось три или четыре выходных дня, ты всегда писал: «Почему бы тебе не приехать ко мне?» И я говорила: «Ты правда хочешь, чтобы я проделала весь этот путь через весь континент?» А ты говорил: «Я скучаю по тебе». И вот я уже снова в самолете. Снова в Калгари. Снова в твоих объятиях.
Так продолжалось некоторое время. Я все еще работала в отделении интенсивной терапии новорожденных в Филадельфии, и приходилось много путешествовать. Но это было также и лучшее время. COVID изменил наши планы со всеми его ограничениями. Ты попал в «пузырь» в Эдмонтоне в 2020-м. Я осталась дома. Я смотрела все твои игры на телефоне во время своих смен. Другие медсестры всегда проходили мимо: «Как он?? Вперед, «Огоньки»!!!» Ты вернулся домой ближе к концу августа. Ты поехал прямо из аэропорта в больницу, чтобы навестить меня. Мы сидели снаружи 30 минут, пока у меня был перерыв. Прошло так много времени с тех пор, как я видела тебя, и я помню, как было приятно просто снова быть рядом с тобой.
Мы запланировали ужин на следующий вечер. Я закончила смену в семь утра следующего дня и поехала прямо к твоим родителям в Нью-Джерси. Я просто хотела увидеть тебя. Мы поехали в Авалон, и погода была сумасшедшей. Ты помнишь весь этот дождь?? Мы едва могли видеть сквозь дворники. Я схватила тебя за руку в машине. Мы приехали, но я так устала после работы, что просто хотела пойти домой и вздремнуть. Ты же вел себя немного странно, пытался удержать меня от возвращения домой. Сказал, что скоро небо прояснится и мы сможем пойти куда-нибудь поесть. Я была измотана, но ты оказался прав: небо все-таки прояснилось. Поэтому после ужина мы пошли на пляж. Мы гуляли вдоль воды. Говорили о том, как я собираюсь поехать с тобой в Калгари. Это было важное решение для нас обоих. Граница была закрыта, и если я не перееду к тебе, то, по сути, никогда тебя не увижу в следующем сезоне. Я знала, что это был правильный выбор. Но все равно было страшно. Вся моя жизнь прошла на Восточном побережье.
На пляже ты сказал: «Знаешь, как сильно я тебя люблю?» – «Да, я тоже тебя люблю».
Ты сказал: «Знаешь, я не могу дождаться, когда ты приедешь со мной в Калгари» – «Да, я взволнована».
Затем ты схватил меня за руку и опустился на одно колено.
И добавил: «У меня остался еще один вопрос».
Мы провели нашу Pre-Cana (прим. – курс подготовки к браку, который католическая церковь предоставляет парам, планирующим венчание) в Калгари. И я так счастлива, что мы это сделали. Потому что, когда я сейчас смотрю на наше свидетельство о браке и там написано, что мы завершили религиозную часть через Епархию Калгари, это значит для меня очень много.
Ты помнишь неделю перед нашей свадьбой? Весь этот дождь? Скулкилл (прим. – река в Пенсильвании) разлился, так как лило несколько дней. Но в субботу, в день нашей церемонии, было самое красивое небо, которое я когда-либо видела. Просто великолепный день. И увидеть там всех близких и друзей, несмотря на то, как тяжело было добираться... Я так благодарна им. Друзьям, семье и товарищам по команде из «Калгари», из Бостонского колледжа, из Нью-Джерси и Филадельфии… отовсюду. Разделить с ними тот день — одно из моих самых счастливых воспоминаний.
Это был идеальный день, Джон.
Ты был идеален.
Мой парень мечты.
Два месяца спустя мы вернулись в Калгари, общались по FaceTime с моей сестрой Фрэнсис и ее первым ребенком, Эммой. Ты смотрел, какая она милая. А позже в тот же день ты посмотрел мне в глаза и сказал: «Я бы не отказался от малыша». Я подумала: «Что… мы только что поженились!» Но ты знал, чего хочешь, и я знала, что ты будешь лучшим отцом на свете. Два месяца спустя, в свой 30-й день рождения, 20 января, я узнала, что беременна. Никогда не забуду выражение твоего лица. Ты сиял.
Тем летом ты принял одно из самых важных решений в своей жизни. Я была на 36-й неделе беременности. Но нам нужно было решить, где мы будем жить, где мы будем растить нашего ребенка. Твой контракт истек, и тебе нужно было думать о своей карьере, своей семье и своем наследии в «Калгари». Знаю, как тебе было тяжело. Ты не ел как обычно, ты почти не спал. Я чувствовала, как ты вставал с кровати по ночам и думал об этом. Тебе нравилось быть игроком «Флэймз». Я знаю это. И ты знал, как тяжело будет уезжать. Я все время говорила тебе: «Что бы ты ни выбрал, Джон, я буду счастлива». Говорила тебе, что тоже люблю Калгари. И как мне повезло, что я вообще оказалась в таком положении, как нам обоим повезло. Ты это знал. Ты сказал мне, что это был наш выбор. Я ценила это. Нам обоим было тяжело, что к нам не так часто приезжали гости. Мы так скучали по своим семьям. Трудно было добраться до Калгари нашим братьям и сестрам с детьми и нашим родителям с внуками. COVID только усугубил ситуацию. А семья значила для тебя все.
Это было одно из самых сложных решений, которые мы когда-либо принимали.
Калгари всегда — всегда — будет частью нас.
Однако, когда мы переехали в Коламбус, мы получили один из самых драгоценных подарков в мире. Время. Просто время с нашими семьями. Они могли приехать через несколько часов, чтобы посмотреть на тебя или просто увидеть наших детей.
Ты помнишь, как ты плакал, когда у нас появилась Ноа? 30 сентября 2022 года. И она сразу же влюбила тебя в себя. Вы был неразлучны с той минуты, как ты увидел ее в первый раз. Слезы текли по твоему лицу. Ты так сильно ее любил.
Твой сезон начался через несколько дней, и Ноа не пропустила ни одной твоей домашней игры. Ни одной. Ей нравилось смотреть на тебя. Она знала, где находится туннель, чтобы увидеть, как ты выходишь на лед и уходишь с него. Мы оставались после игры, намного позже, чем ей пора спать, в семейной комнате. Там была игровая зона, где она играла и ждала тебя. Ты подходил со своими товарищами по команде и катался с ней по полу. Когда она подросла, мы смотрели ваши выездные игры, и она указывала на телевизор: «Папа! Папа! Папа!» А из своей кроватки она скандировала: «СИ-БИ-ДЖЕЙ! СИ-БИ-ДЖЕЙ!» Она была таким смышленым ребенком. Я думаю, она знала о тебе больше, чем мы оба могли только представить. Она была твоей самой большой поклонницей. Самой большой.
А ты был ее фанатом.
Ты был лучшим отцом. Ты был таким внимательным. Может быть, даже излишне нервным. Я помню, как ты заходил к ней в комнату, чтобы проверить ее. Ты «просто хотел убедиться, что она дышит». Я все думала: «Она дышит, Джон, не волнуйся». Ты менял подгузники, ты убирал срыгивания, ты брал ее на руки, когда она плакала, — ты все это делал. Для тебя все было так естественно. Ты был таким нежным, таким любящим. Ты был потрясающим. Она была папиной дочкой. И до сих пор ею остается.
Ты бы так гордился тем, какой она стала сейчас, Джон. И ты будешь гордиться. Я обещаю.
Она любит своего брата, Джонни-младшего. Ей не было и полутора лет, когда он у нас появился. Я не знаю, кто больше радовался его появлению, ты или Ноа. У твоей сестры – две дочери, у моей сестры – две дочери, и у нас была Ноа, так что это была действительно семья из одних девочек. И мы не знали, будет ли у нас мальчик или девочка, поэтому, когда мы увидели ребенка в первый раз... Ты наклонился ко мне и сказал: «Не могу поверить, что ты подарила мне мальчика». Ты повторял эти слова снова и снова. Это было так мило. Я все еще слышу, как ты это говоришь, когда смотрю на Джонни-младшего.
Помнишь все эти маленькие костюмчики, которые ты ему купил? Хоккейные комбинезоны, мини-клюшки и всю экипировку «Блю Джэкетс». Какая-то дешевая штука, на которой было написано: «Ешь, спи, хоккей». Тебе все это нравилось. Ты хотел быть лучшим отцом-хоккеистом. Ты собирался сделать так, чтобы Джонни стал отличным игроком. Я просто знаю это.
Удивительно, как мы начали нашу жизнь в Коламбусе вместе, не имея детей... и вдруг мы выходим с катка, каждый с ребенком на руках.
Мне это так понравилось.
Наша жизнь была такой насыщенной — и прошлым летом на ужине в честь Джейми я болтала с Кэти, и она сказала: «Я думаю… думаю, ты снова беременна». Я правда была беременна, но пока не хотела никому говорить. Я даже тебе не сказала. Так что ответила ей: «Нет, нет, я не беременна!!! Поверь мне, я не беременна».
Ты был рядом со мной и слышала весь разговор, но молчал. На парковке, когда мы шли к машине, чтобы вернуться в Авалон, ты сказала: «Что это было? Что ты сказал Кэти…» Ты так хорошо меня знал, и знал, когда я лгала. Я посмотрела на тебя, и выражение твоего лица сменилось от чистого шока к сияющему, от недоверия и шока к снова сияющему. «Иди сюда, Редж!!» И ты начал обнимать и целовать меня так сильно. «Трое??? Мы что, сумасшедшие?? Ты сумасшедшая, ты знаешь это!?»
И я призналась тебе уже позже, что лгала ей, и ты снова просиял. У меня в голове не укладывалось, что у нас будет трое детей. Казалось, нас ждет испытание. Я боялась. Но твое лицо, Джон. Твое лицо в тот момент сказало мне все, что мне нужно было знать: что все будет хорошо. Что мы будем лучшей маленькой командой на свете.
Это было 22 августа.
А через неделю я проснулась, и ты был внизу с детьми. Дал мне немного поспать, зная, что я снова беременна. Ты кормил Ноа и Джонни завтраком. Я зашла на кухню и сказала: «Эй, сегодня тот самый день. 29 августа. Четыре года назад». Четыре года с того дня, как ты встал на одно колено и задал мне тот самый вопрос.
«Я знаю», — сказал ты и широко улыбнулся.
Потом подошел и поцеловал меня.
И мы все просто тусовались тем утром. Большая маленькая команда.
Это был отличный день. У нас было много дел с детьми, но нам нужно было также подготовиться самим, потому что свадьба друзей была на следующий день. Ты собирался поиграть в гольф с Мэттью и всеми друзьями жениха. Ты забил нашу машину до краев, как в «Тетрисе». Вещи для свадьбы, вещи для Коламбуса, вещи для крестин Джонни. Ты поцеловал нас всех на прощание и сказал, что мы увидимся позже. И ушел.
Кэти позвонила и сказала, что что-то случилось, но она не знала, что именно. Мой отец отвез меня к твоим родителям, а я все время думала о том, как я помогу тебе справиться с тем, что могло случиться с Мэтти. А потом я вышла на крыльцо и узнала, что случилось самое худшее, что не стало вас обоих.
Нет слов, чтобы описать это.
Я была в шоке. Я несколько дней лежала с болью в животе. Это совершенно неописуемо. Единственный человек, который может понять меня, — моя собственная невестка. Я вижу ее, и мое сердце разрывается из-за нее. Я переживаю за нее. Мы только что отпраздновали объявление пола ребенка. Мы все вместе были на берегу и так весело провели время. Мэтти заставил меня так много смеяться в те выходные.
Я думала о нашем ребенке внутри меня. Я не могла встать. Я не спала и мне снились кошмары. Думала о тебе в тот момент. Думала о Мэтти. Это просто худшее, что я могла себе представить. И в то же мгновение я скучала по тебе больше, чем могла себе представить. И с тех пор я не переставала скучать по тебе. Это чувство никогда не проходит. Мне так жаль. Я так сильно тебя люблю. Я скучаю по тебе каждую секунду каждого дня. Я скучаю по тебе все больше и больше с каждым днем. Моя любовь к тебе тоже растет с каждым днем.
Перейти от подготовки к прекрасной свадьбе к нахождению в похоронном бюро с Мэделин, пытаясь разобраться во всем этом... Это было странно и ужасно.
Мне пришлось пойти к врачу из-за нашего третьего ребенка. Первый из моих приемов, когда ты не держал меня за руку.
Я посмотрела на Ноа и малыша Джонни и почувствовала боль, которую не чувствовала раньше. Наши двое детей, которым приходится расти без своего папы, без своего замечательного дяди.
Я не знаю. Что я должна была делать без тебя?
Вокруг было так много людей, которые помогали мне и Мэделин. У нас была огромная поддержка. И я ценю это больше, чем могу выразить словами. Мир хоккея, мир спорта, они тоже были рядом с нами. Видеть, как люди переходят от простого знания о «Джонни Хоккее» к тому, чтобы слышать о том, какой ты замечательный отец, какой ты человек? Я знаю, что это было бы важно для тебя. Тебе никогда не было дела до того, считал ли тебя кто-то хорошим или плохим игроком, ты просто хотел, чтобы они знали тебя как отца Джона, Ноа и Джонни. Я смеюсь, глядя на твои старые аккаунты в социальных сетях… «NoasDad». Такой милый.
Ты был идеален.
Я не знаю, как ты мог стать лучше.
И я вижу эти замечательные твои черты в наших детях каждый день. Ноа такая же упертая, как и ты. Маленькие темные глаза, длинные вьющиеся черные волосы. Точно такая же улыбка. Если она проиграет, то она не проиграет на самом деле — она изменит правила, чтобы победить. И она выглядит точь-в-точь как ты. Она просила позвонить тебе на днях. Она не совсем понимает, что произошло. Я говорю ей, что ты на небесах и что мы можем смотреть фотографии и видео. Это каждый раз меня убивает.
И Картер, он тоже выглядит точь-в-точь как ты. Как мне повезло? Я так хочу, чтобы ты встретил своего сына. Чтобы он мог чувствовать твои прикосновения. Он самый классный малыш. Я знаю, что вы бы вместе много спали на диване. Он наш лучший соня. Он заставляет меня чувствовать себя спокойно, как и ты. Я смотрю на него и не могу не думать о тебе. Он непременно дарит мне улыбку, которая делает мой день лучше каждый раз. Джон, я бы хотела, чтобы ты мог подержать его. Я думаю об этом каждый день.
И Джонни, твой мальчик. Ты так гордился тем, какой он большой. Я имею в виду... Он огромный. Это так забавно и мило. Люди до сих пор смотрят на него и думают: «Откуда взялся этот ребенок?» У него твоя личность. Он немного тише. Он впитывает все, но только самые близкие ему люди видят его забавную сторону. Он слушатель. И я уверен, что он будет милым парнем, как и ты. (Но он не похож на тебя!!! Ха-ха.)
Они все — ты, Джон.
Я чувствую себя такой счастливой за них. Мне все равно на все, кроме как отдать им всю свою любовь, которую я способна дать.
Я обещаю тебе, что воспитаю их лучшими версиями самих себя. Они будут добрыми, скромными, страстными, заботливыми и всем тем, что я любила в тебе. Я обещаю. И когда придет время рассказать им о тебе, они узнают, каким замечательным был их отец. Я уже заставила мальчиков посмотреть нарезки твоих лучших моменты, а Ноа каждый день смотрит совместные видео тебя с ней. Ты был скромным, ты был ответственным, ты был трудолюбивым. Ты был самым милым парнем, лучшим мужем и лучшим отцом. Ты хотел, чтобы все было ради меня и детей. Ты бы сделал для них все. Я знаю это. И они тоже это узнают. Я обещаю, Джон.
Ты должен увидеть всю любовь, которую все испытывают к тебе и Мэтти. Твоя семья, моя семья, весь Коламбус, Калгари и все хоккейное сообщество — они любят тебя и скучают по тебе. И я благодарна за всю эту любовь и всем, кто был рядом с нами. Потому что я и дети были теми, кто чувствовал ее. И мы действительно в ней нуждались.
Передай Мэтти, что я поздравляю его с Днем отца!
Мэтти — твой мальчик идеален. У него твои глаза. Мэделин действительно лучшая мама. Мы так скучаем по тебе. Крестный отец Ноа, который никогда не появлялся без маленьких подарков. Такой потрясающий дядя, который, очевидно, был бы и удивительным отцом.
Джон, мне нравилось смотреть, как вы с Мэтти вместе заботитесь о детях. Особенно зная, что Мэтти станет отцом, ты сделал все возможное, чтобы обучить его всем азам, и это было просто... самым милым для меня. И так смешно, когда ты отдавал ребенка дяде Мэтти и учил его менять подгузники. Ты был так горд, что научил его своим маленьким трюкам. Я тоже скучаю по ним. Так несправедливо, что вас обоих больше нет.
Ты был лучшим супругом, моим спутником жизни навсегда.
Спасибо за самые лучшие годы моей жизни. Спасибо, что сделал нас семьей. Спасибо, что ты был моим лучшим другом, моим любимым человеком, мужчиной моей мечты.
Я так сильно тебя люблю. Навсегда и навсегда.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Навсегда.
Мередит.
«Не станет хоккеистом? Ему всего 3 года. Дай ему время». О пути Джона Годро в НХЛ
Ты жив, пока жива память о тебе