Дэвид Виннер. «Блистательные оранжевые» 3. красота мысли
***
«Футбол — это не искусство, но есть искусство играть в хороший футбол»
Руд Крол
У каждого игрока в Голландии есть мечта о красоте или славе. У крошечного и странно одаренного Абделлаха Белаббаса, безусловно, самого причудливого футболиста в стране, их две. Во-первых, он хочет выиграть чемпионат мира, желательно за США. Это может быть немного сложно: к моменту следующего турнира ему исполнится тридцать четыре года; он не играет за профессиональный клуб (да и вообще за какой-либо клуб, на самом деле); и он алжирец. Вторая цель Абдаллаха чуть более достижима, но гораздо опаснее. Он жаждет жонглировать мячом ногами, держась на высоте сотен метров над землей, цепляясь только голыми руками за днище вертолета. «Я знаю, что это немного безумно, но я хочу сделать это, потому что это сложно. Для этого у тебя должны быть мышцы, и я усердно тренируюсь и работаю для этого каждый день. Чтобы повиснуть под вертолетом, нужно доверие. У меня есть друг с вертолетом в Канзасе. Вчера он прислал мне электронное письмо. Он хочет взять меня с собой в Чикаго. Для меня это не опасно. Ветер может затруднить контроль над мячом, но между подвешиванием и контролем мяча я буду думать о своей семье».
Вы, вероятно, видели Абделлаха, если были на Лейдсеплейн, небольшой площади, окруженной кафе, ресторанами, клубами и кинотеатрами в центре Амстердама. Худощавый, потрепанный, в спортивном костюме и около 150 см ростом, Абделлах — футбольный жонглер и один из самых заметных персонажей в месте, где таких полно. Вот почти голый акробат, который взбирается по канату и выступает под деревом напротив Стадсхувбурга, национального театра. А вот и «Alex de Fotograaf» (Фотограф Алекс) в ковбойской шляпе, который продаст вам красную-красную розу, завернутую в пластиковые ножны, или мгновенный портрет со своего древнего полароидного фотоаппарата. Вот Джеррол, сказочный суринамский велосипедист с дредами, у которого на голове живет зеленый попугай. Все они в каком-то смысле художники, и Абделлах тоже. У него менее яркая внешность, чем у некоторых, но у него странная улыбка и свет в глазах. Обычно он сидит или стоит на небольшом участке мощеного камня на восточной стороне площади между трамвайными путями и кафе Heineken Hoek. Он зарабатывает на жизнь футбольным уличным музыкантом, зарабатывая гульдены на туристах, которые собираются в маленькие кружки, чтобы посмотреть на его поразительные подвиги по контролю мяча. Сидя на своем маленьком резиновом коврике, Абделлах может почти бесконечно держать футбольный мяч в воздухе. Он заставляет мяч подпрыгивать гипнотически, метрономически, непрестанно... Папа, папа-папа... От подъема до лба, от бедра до носка... Пап-пап-папа... подъем, лоб, колено, подъем... Пап-пап-папа-папа... Когда ему становится скучно, он скрещивает ноги, по-видимому, бросая вызов законам гравитации, и позволяет мячу почти достичь земли, прежде чем снова подбросить его своей слабой ногой. «Иногда я делаю это в течение двадцати четырех или тридцати часов без остановки. Не знаю почему, но я никогда не устаю. Это искусство, как медитация, как философия», — говорит он. Он даже может жонглировать из положения наполовину под столом, точно перебрасывая мяч из одной стороны в другую головой или ногой. Его любимый трюк — взобраться на кованый фонарный столб и продолжать жонглировать ногами, держась на высоте трех метров над землей.
Абделлах вырос в Алжире в деревне Мендес недалеко от Орана. Он говорит, что еще в четыре года понял, что у него есть талант к футболу. Он играл на улице, а позже за деревенскую команду, где всегда чувствовал себя аутсайдером. «Остальные в команде хотели только забивать голы, но футбол — это не вопрос того, чтобы забивать голы. Это не имеет значения. Футбол — это как общение. Все зависит от того, как ты выглядишь в команде и между друзьями». После окончания технического училища в поисках работы он отправился в Испанию. Жизнь была тяжелой и часто одинокой. Он устраивался на работу в бары, магазины, супермаркеты и играл в футбол на улицах или пляжах. Однажды, работая на фабрике по переработке лимонов в Аликанте, он был поражен мыслью, что его путь к славе лежит через то, чтобы посвятить себя своему искусству, своему футболу, пока он не состарился. «Я уезжаю, и однажды вы увидите меня по телевизору», — объявил он владелице фабрики. «Почему? — спросила она. — Ты кого-то убил?»
Он направился на север: «Голландия была немного свободной страной; другой и свободной» — и нашел себе маленькую нишу на рынке. С тех пор его слава начала распространяться. Его кумир, Марадона, по-видимому, видел видео с ним в действии и был впечатлен. Абделлах снялся в рекламе Adidas для Евро-2000. Он также встречается с игроками. Селестин Бабаяро и Тиджани Бабангида; они хороши. Стефан Шварц милый. Эдгар Давидс тоже хорош. Но мы разные. Они в бизнесе, потому что все в футболе — это деньги, деньги. Я не такой. Для меня футбол — это как медитация, работа мозга. Если у тебя нет хорошего ума, ты никогда не сможешь быть особенным в чем-то».
Итак, какова философия использования его навыков в партнерстве? «Футбол — это танцы, — говорит он. — Что такое танец? Танец — это ритм. Всё — это ритм. Если ты умеешь танцевать, ты можешь делать всё. Просто то, как ты двигаешь своим телом. Публике нравится, как я двигаюсь. Они не знают, как я это делаю, но им и не нужно знать. Каждый день люди задают мне странные вопросы. Мяч намагничен? Это уловка? Что-то в обуви, которую я ношу? То, что я делаю, это чистый футбол. Я помогаю людям играть в чистый футбол. Не в грязный, не в силовой. То, что я делаю, это что-то действительно новое, что-то, созданное мной. Это непросто. Это образование для футбола. Это "делает" тебя. Я многому учусь, когда вижу, как люди смотрят на меня — самые разные менталитеты. Есть и кое-что забавное. Мой футбол для комедии, для шуток. Людям он нравится. Один человек дал мне 2000 гульденов. Я не возражаю, если мне дадут один гульден или сотню. Люди дают то, что дают».
Самое большое разочарование Абдаллаха — и источник недоумения — заключается в том, что в стране, которая, как он знает, якобы посвящена красивому футболу, никто не хочет видеть его в своей команде. Абсолютно никто. «Никто в мире не может делать то, что делаю я, кроме Марадоны. Я думал, что смогу научиться и изучать футбол в Голландии. Я хочу играть в команде, но футбол здесь — это быстрый бег и большие мышцы. Они думают, что у меня недостаточно мышц. Я могу делать с мячом все, что угодно, но они думают, что я странный и сложный. Они меня не понимают. Когда они видят меня, они говорят "нет"». Он выступал на «Амстердам Арене», где играет «Аякс», но только для того, чтобы развлечь группу бизнесменов. «Я разговаривал с этим человеком. Я сказал: "Может быть, я смогу тренироваться с «Аяксом»?" Он сказал, что позвонит. Но не позвонил».
Неудивительно, что официальный представитель «Аякса» не позвонил. Абделлах Белаббас может быть интересным; он может быть даже артистом. Но то, что он делает, не имеет ничего общего с голландским пониманием футбола. Голландцы рассматривают его технику как футбольный эквивалент трюков с карточным запоминанием, которые персонаж Дастина Хоффмана выполняет в «Человеке дождя». «L'art pour I'art [с фр.: Искусство ради искусства] здесь ничто. Это не ценится, — объясняет элегантный Ауке Кок, который в настоящее время пишет книгу об утрате голландским футболом невинности. — У искусства должна быть цель. Мы говорим: В чем функция? Это очень глубокий голландский принцип. В чем польза? Какая цель? Для чего это нужно?» Барри Хюльсхофф подчеркивает это: «Многие люди думают, что способность удерживать мяч в воздухе, чеканя его 3000 раз, — это футбол. Но это не футбол. Хороший игрок — тот, кто коснулся мяча лишь один раз. И знает, куда бежать».
Вот еще одно популярное представление о футбольной красоте, которое не слишком подходит голландцам. Талантливый бывший игрок «Харлема» Деннис Пурперхарт с глубоким удовольствием вспоминает гол, который увидел в подростковом возрасте в родном Суринаме. «Нападающий выходит на ворота, обыгрывает защитника и пробивает по воротам. Он обходит на дриблинге вокруг вратаря, и там пустые ворота. Так что же он делает? Он уводит мяч назад, делает все это снова и только потом забивает. В Европе забить гол — это все, что имеет значение. Неважно, плечом ты это делаешь: гол есть гол. В Южной Америке это должен быть очень красивый гол, иначе он не особо будет цениться. Это не реальный гол». Похожие истории рассказывают и в Грузии, где индивидуальный артистизм ценится превыше всего. А голландцы — бразильцы Европы, не так ли? Ну, до определенного момента. Возьмем, к примеру, Георгия Кинкладзе, грузинского любимца болельщиков «Манчестер Сити», футболиста с такими редкими дарованиями и очевидной гениальностью, что однажды Марадона выдвинул его в качестве своего естественного преемника. Кинкладзе любили в Тбилиси и на «Мэйн Роуд» за его невероятную способность бежать с мячом и проходить на дриблинге соперников, иногда прорываясь прямо через плотную оборону удивительными забегами. В 1998 году Мортен Ольсен, преемник Луи ван Гала в «Аяксе», заплатил £5 млн., чтобы забрать Кинкладзе в Амстердам, чтобы тот играл за клуб, за который он болел и обожал издалека. Казалось, что это был брак, заключенный на небесах: прирожденный футбольный художник наконец-то вместе с клубом, который любит художественный футбол. Это была катастрофа. За два года Кинки сыграл всего несколько игр. Он не понимал систему «Аякса». Он был сбит с толку и отчужден голландцами и их уродливым, непонятным гортанным языком. В течение года он впал в глубокую депрессию, и его единственным утешением был просмотр видео из дома со своим более мудрым соотечественником Шотой Арвеладзе. Оглядываясь назад, можно сказать, что Кинкладзе вообще не должен был им подойти. Как язвительно заметил один из скаутов «Аякса»: «О да, он отличный игрок. Много техники. Но если вы спросите его в душе после игры: "Эй, Георгий, какой был счет?" — он не сможет тебе ответить».
Почти каждый голландский болельщик согласен с Йоханом Кройффом в том, что «в футбол всегда нужно играть красиво, нужно играть в атакующей манере, это должно быть зрелище». И все, что вы когда-либо слышали о голландской любви к зрелищу и атаке, является правдой. «Oranje legioenen» [с гол.: Оранжевые легионы], толпы болельщиков, в основном проживающих за пределами Амстердама, в роскошных оранжевых костюмах и с вечным карнавальным настроением, которые следят за национальной сборной, проводят большую часть матчей, крича «Aanvalluh!». («Атака!»). В 1973 году болельщики «Аякса» вернулись домой подавленными и недовольными, увидев третью подряд победу своей команды в Кубке чемпионов, на этот раз над «Ювентусом» в Белграде. На пятой минуте «Аякс» забил, благодаря удару головой Йонни Репа, и вместо того, чтобы попытаться сравнять счет, нервные итальянцы продолжили обороняться. «Аякс» просто держал мяч до тех пор, пока не истекли девяносто минут. Да, «Аякс» вошел в историю: он стал первой командой со времен «Реала», выигравшей три Кубка чемпионов подряд. Тем не менее, радость болельщиков была приглушена: игра была скучной, а манера победы была сочтена жалкой.
Честно говоря, голландцы могут быть немного разборчивы в том, что представляет собой по-настоящему хороший футболист.
Например, забитых мячей никогда не бывает достаточно. В отличие от других выдающихся немецких талантов своей эпохи, Франца Беккенбауэра и Гюнтера Нетцера (оба были уважаемы), заклятый враг Голландии 1974 года, ужасающе эффективный Герд Мюллер, неохотно считался великим, потому что за пределами штрафной площади он был фактически пассажиром. Йохан Кройфф, когда возглавил «Барселону», также не был в восторге от Гари Линекера, потому что Линекер был безнадежно ограничен: все, что он делал, это забивал голы. Тем не менее, Кройфф восхищался его скоростью, поэтому он поставил его на фланг. Линекер до сих пор не простил его. Ян Малдер говорит о своем бывшем коллеге Руде Гилсе, сенсационном бомбардире, который в период с 1974 по 1978 год забил ошеломляющие 153 гола в 166 матчах за «Аякс»: «О, лучший бомбардир! В каждом клубе, в котором он играл, он забивал по тридцать голов за сезон. Перед воротами он был невероятен! Кроме того, он был прекрасно техничен. Он был великолепным бомбардиром, но не более того. У него не было ни паса, ни дриблинга. В игре он мало что делал».
Возможно, в яростной обороне есть искусство, но если так и есть, то голландцы в значительной степени слепы к нему. Холодная безжалостность в стиле «Ювентуса» и известного своей немягкостью итальянца Клаудио Джентиле или капитана сборной Аргентины 1978 года Даниэля Пассареллы вызывает сожаление. Упрямая опека а-ля Берти Фогтс, когда он играл с Кройффом в финале 1974 года, вызывает отвращение. Тони Адамс вызывает восхищение своим боевым духом, но английские центральные защитники в целом остаются объектами насмешек. Ян Малдер любит Англию. «Футбол — это атмосфера. Публика, вся окружающая среда и Англия намного больше, чем здесь, намного лучше. Да! Но есть правые и левые защитники, которые не могут принять мяч! Это так невероятно! Однажды я видел матч "Барселона" против "Манчестер Юнайтед": 4:0 в пользу "Барселоны"! Кем были эти большие парни в обороне "Манчестер Юнайтед"? Паллистер и Брюс. О, да! Стив Брюс! [Корчит гримасу, как будто съел мешок лимонов.] И в каждой английской команде есть свои Брюсы и Паллистеры! Они никогда не учатся. Увидеть Ромарио против Брюса и Паллистера. О, это было великолепно! Это единственное слабое место в английском футболе: центральные защитники! Но не меняйте это, мне это нравится!» Ему также нравится Адамс. «Здорово, что у них слишком много духа и недостаточно техники. Кем был этот другой игрок "Арсенала"? Стив Боулд? [Хихикает, гримасничает, неудержимо смеется.] Он прекрасный джентльмен... Но ведь против него и хотелось бы играть, да?»
Количество крепких натуральных защитников, производимых в Нидерландах, невелико. Чистильщиками «Аякса» в золотой век были югослав Васович и немец Хорст Бланкенбург. Когда Барри Хюльсхофф получил травму на чемпионате мира 1974 года, Ринус Михелс сделал непроверенного центрального защитника из Ари Хана, полузащитника, который никогда раньше не играл в защите, и не игравшего за сборную Вима Рейсбергена. Победа ПСВ в Кубке чемпионов в 1988 году во многом обязана их вдохновляющему правому защитнику бельгийцу Эрику Геретсу. С теплотой вспоминается «Железный» Ринус Исраэл, опора обороны «Фейеноорда» в команде, выигравшей Кубок чемпионов в 1970 году. То же самое можно сказать и о «стопперах» «Аякса» отце и сыне до и после Второй мировой войны соответственно, обоих которых зовут Вим Андериессен. Адри ван Тиггелен и Берри ван Эрле из 1988 года, а также пара из «Аякса» 1995 года Уинстон Богард и Микаэль Райцигер, ныне выступающие за «Барселону», также являются исключениями. Яп Стам — один из лучших защитников и культовый герой «Олд Траффорд» — с другой стороны, считается скучным, а его «провинциальные» добродетели вызывают в столице скорее снисхождение, чем восхищение. «Он просто хороший защитник. Очень большой и очень сильный. В нем нет ничего интересного», — говорит Хенк Спан, футбольный комментатор Het Parool и редактор литературного футбольного журнала Hard gras.
Что действительно ценят голландцы, так это techniek en taktiek — технику и тактику. «Тот, кто может чего-то достичь с помощью мысли — герой, — говорит Ауке Кок. — Зрители, конечно, обожали Йохана Нескенса и Вима Сюрбира, которые были жесткими и злыми. Но они любили их отчасти потому, что те помогали и оберегали креативных игроков». Деннис Бергкамп, самый хладнокровный и строгий эстет из нынешних голландских игроков, сказал: «За каждым действием должна стоять мысль». Как говорит Йохан Кройфф: «Каждый тренер говорит о движении, о том, что нужно много бегать. Я говорю, не бегайте так много. Футбол — это игра, в которую играют мозгами. Ты должен оказаться в нужном месте в нужный момент, не слишком рано и не слишком поздно». Обозреватель Observer Саймон Купер замечает: «Когда голландцы говорят, что кто-то может играть в футбол, они имеют в виду исключительно его технику и чтение игры. Смелость, желание победить, скорость и высота для них ничего не значат. В Голландии говорят, что такие люди, как Оливер Бирхофф, не умеют играть в футбол. Они никогда не думали, что Руд Гуллит способен на многое. И они не очень ценили Гералда Ваненбурга, который всегда был тем, кто мог сделать с мячом больше всех».
Конечно, физическая грация и виртуозная игра — индивидуальный «артистизм» — пользуются уважением в Голландии, как и везде, особенно в больших городах. Фас Вилкес в итальянском костюме до сих пор почитается как «король дриблинга», который может легко обойти четырех или пяти защитников и забить. Народная память о первой красивой команде «Аякса», Gouden Ploeg времен Второй мировой войны Яна де Натриса и Джека Рейнольдса, сохранилась на десятилетия. В 1920-х годах у еврейского правого вингера «Аякса» американского происхождения Эдди Хамела был свой фан-клуб. Знатоки Хамела собирались на скамейках между линией штрафной и угловым флагом, чтобы наблюдать за своим подопечным в первом тайме, а затем переходили в противоположный угол стадиона в перерыве. В конце концов Хамел был убит в Освенциме, но его традиция сохранилась. Между 1957 и 1973 годами Сьяк Сварт, наполовину еврейский правый вингер, унаследовал поклонников, которые меняли трибуны в перерыве. То же самое было и на «Де Кёйпе» с великим левым вингером «Фейеноорда» Коэном Мулейном. В конце 1970-х годов бывшие фанаты Сварта нашли нового героя в лице Чеу ла Линга и следовали за ним по всему миру, пока в начале 1980-х годов антихулиганские заборы не положили конец этой практике.
Когда в конце 1970-х годов интеллектуалы, художники, писатели и студенты впервые хлынули на «Де Мер», чтобы посмотреть на зарождающуюся команду «тотальных футболистов» в действии, идея о том, что Кройфф и другие делают нечто большее, чем просто футбол. Это были уже не люди, пинающие мяч по грязному полю. Это было что-то утонченное и интригующее. Это было искусство.
Одним из ключевых споров того времени был вопрос о том, кто был более великим артистом: Пит Кейзер или Кройфф. Кройфф был электризующим и наиболее драматичным игроком на поле; Кейзер больше подходил на роль угрюмого, неуловимого и почти дилетантского творческого гения на поле. Странно выпрямленный, длинноногий Кейзер обладал точным, выверенным, почти визионерским стилем. Он обладал уникальным бегом «ножницами», мог проскочить мимо нескольких защитников сразу и радовал обманными кроссами и пасами. А еще он был юмористом. Один из излюбленных приемов заключался в том, чтобы посмотреть в одну сторону и отдать идеальный пас в противоположном направлении. В критические моменты он мог разыграть футбольную комедию в стиле Чарли Чаплина. В матче против ПСВ он наклонился вперед, как будто хотел забить мяч головой, но остановился, преувеличив этот жест. Мяч соскользнул с его лба и мягко влетел в дальний угол ворот. Ян Малдер вспоминает гол, который забил Кейзер, когда «Аякс» обыграл «Фейеноорд» со счетом 5:1 в Роттердаме: «Перед воротами он выставил ногу, и мяч очень медленно влетел в ворота... но этого было достаточно! Публика сошла с ума, и он встал, как бы говоря: "А что я сделал?" Но в этом не было случайности. Это было сделано специально». Нико Шипмейкер, автор причудливой биографии 1972 года «Кройфф, Хендрик Йохан: Феномен» и первый известный голландский писатель, принявший литературный подход к футболу, написал статью под названием «Рембрандт никогда не играл в футбол» (бедный Рембрандт, думал он). Он также не смог ответить на загадку Кройфф или Кейзер. Его загадочный вердикт был таков: «Кройфф лучший, но Кейзер лучше».
Кейзер, который был на четыре года старше Кройффа и был признанной звездой до дебюта последнего, имел репутацию загадочного и похожего на примадонну человека на пике своей карьеры. Инстинктивно чувствуя себя неловко с журналистами, он ненавидел быть в центре внимания СМИ и никогда не давал интервью. Когда кто-то озвучил идею собрать книгу стихов, написанную в его честь, Кейзер согласился с условием, что книга будет издана крошечным тиражом и не получит никакой рекламы. Он также никогда не ладил с Ринусом Михелсом. На поле ему не нравилось, когда ему приказывали бежать назад для выполнения оборонительных обязанностей, и он чувствовал себя некомфортно из-за «системы» Михелса, жестких методов управления и дисциплины. Когда в 1971 году Михелс уехал в «Барселону», Кейзер отпраздновал это событие, танцуя на столе. На чемпионате мира 1974 года Кейзер сыграл лишь один раз и его больше не выпускали на поле после неудачной игры против Швеции. Михелс предпочел Роба Ренсенбринка на левом фланге, а в финале заменил травмированного Ренсенбринка на более быстрого, но гораздо менее креативного вингера ПСВ Рене ван де Керкхофа. Кейзер так и не простил Михелсу такого обращения, хотя, по мнению других игроков, он к тому времени уже прошел свой пик.
Футбол «Аякса» был явно искусством. Но каким искусством? Самый очевидный кандидат — балет. Идея о том, что футболисты в целом и Йохан Кройфф в частности были балерунами, впервые укоренилась в 1972 году в результате фильма Мартена де Воса о Кройффе «Номер 14». (Четырнадцать — счастливый номер на футболке Кройффа.) Фильм Де Воса был снят на пике популярности «Аякса», в сезоне 1972/1973. Что больше всего поражает сейчас, как и тогда, это не трюки с разделенным экраном в стиле «Аферы Томаса Крауна» и не кадры с Кройффом в роли отца с маленьким сыном Жорди; интервью с Кройффом, сидящим за рулем своего спортивного автомобиля или наблюдающим за собой на одном из первых в мире видеозаписывающих аппаратов Philips. Самые неизгладимые образы необычайной грации Кройффа запечатлены в замедленной съемке.
Хореограф Тор ван Шайк был очарован футболистами «Аякса». «Кройфф был артистом, хотя я не думаю, что он когда-либо осознавал это сам. Он просто играл в футбол, как мог. У него была такая невероятная скорость, и он настолько контролировал свое тело и движения, что было приятно наблюдать за тем, что он делал. Видно, каким грациозным он был. Бессознательная благодать гораздо прекраснее, чем сознательная». Ван Шайк был вдохновлен газетными фотографиями игроков. «Когда я начинал заниматься хореографией, я вырезал необычные фотографии игроков, создающих композиции и группы, которые ты даже не мог себе представить: несколько тел прыгают в воздух одновременно и сталкиваются. Иногда мне удавалось использовать эти композиции, воссоздавать их в танце». Балеты, однако, были более глубоко вдохновлены Римским клубом и исследовали страхи Ван Шейка перед экологическим апокалипсисом. «Мои ранние балеты были связаны со всей тщетной деятельностью человека, которая, казалось, веками вела к светлому будущему, но оказалась также саморазрушительной. Жестокость некоторых случайных телесных композиций в футболе пригодилась мне в этих балетах».
Для танцора Руди ван Данцига красота заключалась в самом футболе, и особенно в Кройффе. Они с Кройффом подружились после того, как Ван Данциг снял телевизионный фильм о тренировках артистов балета и молодых футболистов.
«Обычно футболисты скучны, но с Кройффом и другими это было похоже на фейерверк. Или как поет Мария Каллас. Кройфф был Каллас на поле. Каллас была первой, кто привнес огонь в роль в опере, и ты чувствовал ту же страсть в Кройффе и других. В нем было что-то очень драматичное, как в греческой драме — жизнь или смерть, почти, даже когда они играли обычные матчи голландской лиги. Вы видите это в нем даже сейчас, просто по его лицу, когда он просто сидит и наблюдает — эта настороженность! Это фантастическое зрелище».
«Но вся группа игроков была воодушевлена. Их ловкость и виртуозность превращали совместные выступления в невероятные взрывы тел. Каким-то образом все они осмелились на многое. Во всем этом поколении было что-то особенное. Пит Кейзер был больше похож на большую болванку, судя по тому, как он двигался. Кройф был очень нежен и грациозен, как рыба в своих движениях. У него была такая стремительность и — фуууух — он делал что-то совершенно неожиданное! Он шел в одном направлении и внезапно полностью его менял. Я думаю, что такие сюрпризы также привели к созданию фантастических фотографий. Игроки стали более грубыми, больше связанными с силой и скоростью. Гораздо менее интересными».
«В танце изучается каждое движение, поэтому иногда оно может стать очень скучным и плохим. Футбол — это импульс момента; ты никогда не можешь предсказать, что произойдет. Но Кройфф, казалось, всегда контролировал ситуацию. Он сделал так, чтобы все случалось». Ван Данциг был близким другом и коллегой Рудольфа Нуреева и создал множество балетов для харизматичной русской звезды. Нуреев, вспоминает он, был очарован Кройффом. «Рудольф сказал, что Кройфф должен был быть танцором. Он был заинтригован его движениями, его виртуозностью, тем, как он мог внезапно сменить направление и оставить всех позади, и делать все это с совершенным контролем, балансом и грацией. Он был поражен тем, что ум Кройффа был таким быстрым. Было видно, что он так быстро соображает. Как шахматист». Нуреев никогда не ходил на матчи «Аякса», но смотрел по телевизору. «Игра Кройффа — это то, что он хотел бы сделать. Этот магнетизм! И в каком-то смысле, я думаю, что Кройфф был лучшим танцором, чем Нуреев. Он лучше двигался».
Для телезрителей величайшим моментом в карьере Йохана Кройффа стал поворот, который он исполнил в матче сборной Голландии против Швеции на чемпионате мира 1974 года. Когда Кройфф пытался пробиться по левому флангу у шведской штрафной, его путь был заблокирован крепким и опытным правым защитником сборной Швеции Яном Олссоном. Кройфф чуть отошел и сделал вид, что будет простреливать. То, что он сделал дальше, было признано одним из пятидесяти «величайших моментов в истории» читателями журнала Total Football в Англии. Поколения школьников учат его как «поворот Кройффа». Даже Олссон, дружелюбный человек, который сейчас проектирует компьютерные системы для Electrolux и собирает спонсорскую поддержку для своего бывшего клуба «Атвидабергс», бережно хранит эту память. Олссон вспоминает, как инстинктивно двигался, чтобы заблокировать прострел Кройффа. «В тот момент я подумал: "Он у меня на крючке", но... Вместо того, чтобы прострелить, Кройфф, казалось, почти вывернул себя наизнанку, забросил мяч за спину, полностью изменил направление и за долю секунды был в трех метрах от ворот и танцевал к линии ворот. Сбитый с толку, Олссон споткнулся и упал и мог лишь беспомощно наблюдать, как Кройфф вырвался вперед и исполнил идеальный обводящий прострел внешней стороной правой ноги. Мяч пролетел над перекладиной. Только позже, когда Олссон изучил движение Кройффа на телевидении, он понял, что с ним произошло. «Люди часто спрашивают меня об этом. Я говорю, что я восемнадцать лет играл в топ-футболе и семь раз за сборную Швеции, но тот момент против Кройффа — самое гордое воспоминание в моей карьере. Я думал, что обязательно отвоюю мяч, но он меня обманул. Меня не унизили. У меня не было шансов. Кройфф был гением».
Кроткий Герри Мюрен, один из величайших технарей своей эпохи, говорит, что соперники часто пытались заставить «Аякс» играть на плохом поле. «На «Де Мер» покрытие было похоже на бильярдный стол, поле было идеальным. И нам всегда нравилось играть с мячом Derby Star. С помощью этого мяча можно с любовью пробить аккуратно его укротить. Можно сделать скидку после верховой передачи более, чем на десять метров. Если мяч слишком твердый. Ты никогда не сможешь отдать короткий пас сопернику по земле. С этим мячом мы могли делать все, что угодно. У нас никогда не было ни единого слова против него». Порой плохая погода и гнилые поля оборачивались в их интересах. Например, Пит Кейзер часто рассчитывал силу ветра, точно перебивая мяч, зная, что он вернется на нужную позицию. В знаменитом матче Кубка чемпионов 1968 года на болоте поля в Стамбуле («Ад Фенербахче», как его стали называть) Кейзер забил один из величайших голов «Аякса» в истории, отправив мяч в самую густую грязь на поле. Турецкие защитники, ожидавшие рикошета, ошиблись, так как мяч застрял там, где приземлился. Кройфф также отлично прочитал условия и, не сбавляя темпа, скользнул к мячу, а затем изящно забил гол. (После игры кувейтский эмир был настолько тронут игрой Кейзера, что подарил ему золотые часы со своего запястья.) В другом матче, на этот раз против «Панатинаикоса», на поврежденном дождем поле, игроки «Аякса» постоянно отдавали пасы в лужи с водой в центре поля. Прошло некоторое время, прежде чем зрители или их соперники поняли, что происходит: игроки «Аякса» знали, что мяч остановится в воде, но греческие защитники продолжали бежать туда, где был бы мяч, если бы поле было сухим.
Скульптор Йерун Хеннеман считает: «У голландцев красота заключается в поле. В траве, а также в воздухе над ней, где мячи могут закручиваться, изгибаться, падать и двигаться, как планеты на небесах. Дело не только в поле. Сворачивание воздуха над ним также имеет значение. Вот почему стадион стадион "Арена" так ужасен. Он отвратителен и запечатывает небеса». Известно, что Кройфф выносил суждения о футболе, основываясь только на звуке. Историк «Аякса» Эверт Вермеер вспоминает, как он критиковал технику игрока, отводя взгляд от поля. «Он говорил: "Его техника никуда не годится". "Откуда ты знаешь?" Кройфф отвечал: "Это очевидно. Когда он бьет по мячу, звук неправильный". Хеннеман считает, что, сам того не подозревая, среднестатистический голландский футболист больше всего хочет тишины, своего рода тишины на поле, чтобы чувствовать красивую зеленую траву, свежий воздух и получаемые им пасы. Когда ты хорошо бьешь, ты должен касаться земли, немного подкапываться под мяч, как при ударе в гольфе. И ты его слышишь. И это приятный для уха звук». Герри Мюрен соглашается: «Ветер — самый большой враг, потому что ты не слышишь мяч. Ты должен слышать мяч во время игры. По звуку, который он издает на бутсе, ты можешь услышать, куда летит мяч, насколько сильно, как быстро. Рассказать можно все. Если дует сильный ветер, ты злишься на мяч. Ты бьешь по мячу, но он тебя не слушает». Мюрен также считал шум толпы бесполезным. «Мне не нравилось, что публика шумит. Нужно уметь слушать. Атмосфера хорошая, но если рядом со мной был шум, хотелось уйти на другую сторону стадиона. Я хочу слышать игру, игроков, мяч...»
Арнолд Мюрен был известен как своей техникой, так и своей уникальной голландской способностью подходить к игре так, как если бы это были разновидности физических шахмат. «Это игра на мышление. Это не беготня туда-сюда и не просто усердная работа, хотя, конечно, тут тоже нужно много работать. Каждый голландский игрок хочет контролировать игру. Мы передаем мяч от человека к человеку; ждем открываний. Вот как нужно играть в футбол: мозгами, а не ногами. Тебе не обязательно быть шахматистом, но ты должен думать наперед. Еще до того, как у меня появился мяч, я точно знал, что буду с ним делать. Я всегда знал на два-три хода вперед. Еще до того, как я получаю мяч, я уже вижу, как кто-то движется передо мной, поэтому, когда мяч прилетает, мне не нужно думать об этом. И мне не нужно следить за мячом, потому что у меня правильная техника». Если контроль мяча является естественным для игрока, ему достаточно одного касания, чтобы доставить мяч туда, где он должен быть. Это не тот случай, когда владеющий мячом игрок, должен остановиться, чтобы подумать. Пас, опоздавший на долю секунды, будет иметь последствия для последующего паса, и так далее. «Английские игроки не думают, пока мяч не окажется у них в ногах. Ты должен отдать мяч в нужный момент. В Голландии мы не думаем о первом игроке. Мы думаем о третьем, о том, кто должен забегать. Если я получаю мяч, третий игрок может сразу же начать бежать, потому что он знает, что я сразу же отдам пас второму, и тот отдаст его ему. Если я задержусь, третий игрок должен будет отложить свой забег, и момент будет упущен. Это тот особенный момент, этот особенный пас».
Руд Крол был одним из лучших атакующих защитников «Аякса», а позже превратился в поистине замечательного либеро. Он кое-что знает о прекрасном футболе и великом искусстве. Когда он завершил карьеру в 1983 году, он взял трехлетний отпуск, чтобы посетить художественные галереи и музеи мира, которые он никогда не посещал, будучи игроком. Он говорит осторожно: «Футбол — это не искусство. Но в хорошем футболе есть искусство. Михелс всегда учил нас, что простой футбол — самый лучший. Играть в простой футбол тоже очень сложно. То же самое и с художниками. Лучшая работа не сложная, она очень простая. Мы могли играть в любой футбол. Мы могли играть жестко. Мы могли играть технично. Мы не боялись. В начале итальянцы доминировали и были физически сильны. Но мы их не боялись. Даже аргентинцев. Если бы они играли в силовой манере, и мы могли бы так играть. Мы тренировались на них. Если ты хочешь стать сильнее на мяче [бьет кулаком по ладони], ты это делаешь. Мы много тренировались в этом компоненте. Один против одного. Трое против трех. Всегда очень сильные матчи. У нас была манера игры, очень по-амстердамски. Это другой менталитет. Высокомерный, но не очень-то. Весь путь к тому, чтобы показать и унизить другую команду, показать, что мы лучше их».
Аргентинский тренер, футбольный журналист и бывший нападающий на чемпионате мира Хорхе Вальдано рассуждает о природе футбольного гения, основываясь на своем анализе гола своего друга Диего Марадоны в ворота сборной Англии в 1986 году. (Не «Руки Бога», а другого. Этот гол считается величайшим за всю историю — он на дриблинге обыграл шестерых английских защитников, пройдя со своей половины поля.) Вальдано находился в хорошей позиции, чтобы наблюдать за голом, так как он находился всего в нескольких метрах от Марадоны на протяжении всего поля. В душе после игры Марадона сказал ему, что первоначальной целью его забега было подготовить Вальдано к удару по воротам. Только после того, как он обыграл последнего защитника сборной Англии и вышел на Питера Шилтона, ему пришло в голову, что он может забить сам. Во время визита в Лондон в 1998 году Вальдано вспоминал: «Он сказал мне, что в тот момент он вспомнил игру на "Уэмбли" семь лет назад, когда он был в похожей позиции, пробил мяч слева от Шилтона и не попал в ворота. Он оценил сложившуюся ситуацию и решил, что я ему не нужен; он сам мог бы решить проблему взятия ворот. В четвертьфинале Кубка мира, после семидесятиметрового забега, он смог вспомнить ситуацию многолетней давности, проанализировать ее, обработать информацию и прийти к новому выводу. И сделал он это за доли микросекунды. Это гениально».
Существует множество точек зрения на «искусство» голландского футбола; что их всех объединяет, так это то, что они ценят интеллект как ключевой ингредиент.
«Мы считаем, что футбол — это игра в пас», — говорит Жерар ван дер Лем, который сейчас возглавляет «АЗ Алкмар». Команды ван дер Лема, как и команды его друга и наставника Луи ван Гала, в высшей степени основаны на владении мячом и перемещении его по полю на необычайно высокой скорости, прощупывая слабые места и пространство в обороне соперника. Создание быстрых, компактных пасовых треугольников стало одной из центральных догм голландского тренерства в последнее десятилетие. Для этого нужны умные, сообразительные игроки, которые, столкнувшись с несколькими вариантами (бежать с мячом? или пасовать? если пасовать, то кому?), способны сразу и правильно выбрать нужный вариант для команды и системы. «Самое сложное в жизни — это выбор, — говорит Ван дер Лем. — У каждого игрока обычно есть три варианта на поле. Я стараюсь очень просто объяснить это своим игрокам. Я говорю: "Если бы человек за пределами стадиона предложил тебе бесплатный кабриолет БМВ, что бы ты сделал?" И, конечно же, мне отвечают: "Возьму машину". Правильный ответ. Но потом я спрашиваю: "А что, если мужчина попросит тебя выбрать между кабриолетом БМВ и кабриолетом «Мерседес», и они покажутся тебе одинаковыми. Та же производительность, та же цена, все одинаково. Что же ты сделаешь?" "Не знаю". А я говорю: "Но ты должен выбирать, а в футболе ты должен выбирать очень быстро. Это происходит в одно мгновение. И я буду оценивать тебя по выбору, который ты сделаешь на поле". Они должны знать, когда оставить человека, которого они опекают, чтобы прессинговать игрока с мячом. Это сложно. Мы проиграли матч с "Аяксом", потому что наш защитник оставил своего игрока, чтобы прессинговать и понял, что не сможет. Он допустил ошибку. Ему не удалось прессинговать первого игрока, поэтому мяч смог попасть к следующему, который был свободен и тот забил гол. Игроки должны делать свой выбор по всему полю. Каждый игрок должен понимать всю геометрию всего поля».
Еще с 1970-х годов благоговейные южноамериканцы называют сборную Нидерландов «Naranja Mécanica» — «Оранжевая машина» — или, более красочно, «Заводной апельсин». Эта фраза не означает, что молодой Малкольм Макдауэлл совершает ультранасилие из фильма Кубрика. Это означает Оранжевую систему, в которой индивидуумы функционируют как идеально интегрированная целостная машина. «Мы — бразильцы Европы», — заявил Кейс Рейверс. Но это описание больше подошло бы угрюмым футбольным виртуозам из Югославии, Хорватии или Грузии, чем голландцам. Есть что-то немного механическое в построении голландского футбола. Команды планируются и производятся. Смысл хваленых молодежных схем состоит в том, чтобы штамповать пронумерованные продукты для машины. Номер 8 из второй молодежной команды может аккуратно встать на место травмированного номера 8 в первой команде и будет точно знать, где ему вписаться, как взаимодействовать с другими движущимися частями команды.
Значение номеров восходит к Ринусу Михелсу и его идее о том, что на поле игроки — это номера, а не люди. В системе Михелса каждый номер обозначал определенную ответственность и обязательства. В отличие от него, Кройфф как тренер всегда видел в своих игроках людей. Луи ван Гал, с другой стороны, взял систему счисления Михелса и усовершенствовал ее. Ван Гал — самая экстремальная версия голландского тренера, который рассматривает футбол почти исключительно как высокоорганизованную коллективную работу: «Футбол — это командный вид спорта, и поэтому члены команды зависят друг от друга, — говорит он. — Если какие-то футболисты не будут должным образом выполнять свои задачи на поле, то пострадают их коллеги. Это означает, что каждый футболист должен выполнять свои основные задачи в меру своих возможностей, а это требует дисциплинированного подхода на поле». Тем не менее, есть красота в его гладких, мощных машинах, как в той, которую он построил в «Аяксе», чтобы выиграть Лигу чемпионов в 1995 году, так и в той, которую он собрал в «Барселоне», используя некоторые из тех же компонентов и предназначенную для той же цели.
«Аякс» ван Гала 1994/95 годов выиграл Лигу чемпионов, завоевал титул чемпиона Голландии, не проиграв ни одной игры, и, возможно, является высшим примером того, чего можно добиться с помощью дисциплины, продуманного дизайна и умной команды, создающей систему. Анализ базовой структуры и принципов работы команды был написан для тренеров Хенни Кормелинком и Тью Северенсом: «Каждая позиция для ясности привязана к фиксированному номеру на футболке. В свою очередь, каждый номер на футболке связан с несколькими основными заданиями, которые игрок ее носящий, должен выполнить. Есть задачи, которые нужно выполнять, когда "Аякс" владеет мячом, и другие, которые нужно выполнять, когда соперник владеет мячом. Молодежные команды "Аякса" играют в той же манере с теми же задачами. Это обеспечивает желаемую преемственность. "Аякс" обычно строит свои атаки от обороны. Вратарь лишь изредка выбивает мяч далеко вперед. Обычно он разыгрывает мяч одному из наиболее креативных защитников. Заметно, что вся команда движется по заданным схемам. Если один игрок возвращается, чтобы получить мяч, другой совершает забег к линии ворот соперника. Фланговые полузащитники совершают много забегов вперед, создавая пространство для длинного паса от защитника к нападающему. Одни и те же полузащитники всегда остаются позади вингера, когда он получает мяч, чтобы не ограничивать его радиус действия. Поэтому роль полузащитников всегда заключается в том, чтобы поддерживать нападающих, и они не должны забегать за своих вингеров... Если атака не может быть продолжена по одному флангу, задача полузащитников в системе ван Гала заключается в том, чтобы как можно быстрее перевести мяч на другой фланг. "Аякс" практически всегда играет на небольшом участке поля на половине поля соперника. В этом ограниченном пространстве для команды очень важна хорошая позиционная игра и умение создавать пространство для других. Это касается и игры на флангах. Два вингера остаются на флангах, чтобы создать пространство для выдвинутого вперед центрального нападающего. Излюбленная уловка центрального нападающего — убегать на пространство, когда он получает длинный пас вперед, который обычно исходит из центра обороны».
Этот замысел-чертеж может быть похож на заводскую инструкцию, но на практике «Аякс» ван Гала может быть впечатляющим. Игроки и пасы текли с такой размытой скоростью и точностью, что иногда казалось, будто они тасуют поверхность поля, как опытный дилер обращается с колодой карт. «Аякс» мог раздавать свои трюки, козыри и голы практически как и когда хотели. Команда ван Гала завоевала похвалу и высшие награды по всему миру, прежде чем распалась из-за экономического давления. Большинство его игроков играли в сборной Нидерландов на чемпионате мира 1998 года.
По крайней мере, один влиятельный голландский писатель и комментатор ненавидит «установленные шаблоны» и все остальное в этом механистическом подходе к футболу. Байронический Ян Малдер, блестящий центральный нападающий 1970-х годов («лучший, с кем я когда-либо встречался», — говорит капитан «Арсенала» Фрэнк Маклинток, выигравший дубль в 1971 году), предпочитает страсть владению мячом. «В Голландии мы помешаны на системе, и мир не знает об этом. Мир думает, что мы всегда играем в атакующий футбол. Но мы играем с включенным ручником. Все это пасы сзади... тик-так, назад, вбок, тик-так... Это скучно! Слишком много страха, слишком много осторожности. Ван Гал... Бинхаккер... ручные тормоза!»
С его морщинистым лицом и взъерошенными волосами, в Малдере есть что-то неотразимое, что трудно передать на бумаге. Он романтик, ностальгист, идеалист, который перемежает свои разговоры драматическими паузами и импульсивными всплесками голоса. Малдер обожает Кройффа, с которым он играл в течение короткого времени, и других великих артистов голландского футбола, и настаивает на том, что без тренеров игра была бы лучше и красивее. Теплый, одетый в темное и с прокуренным голосом, Малдер каждый вечер появляется на телевидении — самая изменчивая и притягательная личность в ток-шоу Фрица Баренда и Хенка ван Дорпа на коммерческой станции RTL4. Он телезвезда, но на самом деле ему бы сниматься в кино. Если кто-нибудь когда-нибудь снимет голландский фильм о Дракуле, он будет великим графом. Если подумать, почему бы не взять его на роль в следующей английской версии — актеры Рутгер Хауэр и Ерун Краббе неплохо зарабатывают на жизнь своей харизмой с голландским акцентом. Но, возможно, Малдер будет слишком скучать по футболу, чтобы проводить время в Голливуде.
За утренним кофе среди великолепия ар-деко большого кафе Wildschut рядом с Консертгебау Малдер взывает к духу сэра Стэнли Мэтьюза: «Один английский журналист однажды сказал ему: "Пожалуйста, Стэнли, не могли бы вы показать мне свой знаменитый поворот тела?" И Мэтьюз ответил: "Извините, сэр, но я не могу сделать его преднамеренно". Я не могу преднамеренно его сделать! Что ж, в голландском футболе слишком много преднамеренности. Слишком много! «Аякс» выиграл Кубок чемпионов в 1995 году, но это было скучно, скучно! Да! Они выиграли все, что могли, но футбол ван Гала в те годы был скучным. Тупым! Лично мне нравится ван Гал, но не как тренер. Я восхищаюсь им. Он добился результатов в "Аяксе", но они играли не так хорошо, как кажется. Они переигрывали соперников, но у них не было души. Все эти пасы, да пасы... тик-так, тик-так. Франк де Бур? Скучный! Согласен, он хорош. Франк де Бур может исполнить хороший длинный пас, может быть, один раз. Роналд Куман делал это чуть чаще. Но Гюнтер Нетцер сделал это гораздо больше, знаете ли. Гораздо больше! Или Руд Крол. Он был большим игроком! Но игра изменилась».
Малдер ненавидит идею тренеров о том, что футбол — это наука. «Конечно, должен быть лидер, кто-то должен организовывать это, но в свободной форме. С такой командой, как "Аякс", тренеру было легко. Кройфф был лучшим игроком в мире. С Кройффом впереди можно было играть как угодно и выигрывать. Невероятный игрок с таким сокрушительным ускорением. Кройфф был намного важнее Михелса. Не благодаря Михелсу "Барселона" стала чемпионом в первый год Кройффа. А из-за Кройффа. Михелс уже был тренером, но "Барселона" была в нижней части таблицы, когда пришел Кройфф. Михелс тоже мой герой, но не из-за его тренерской работы, а как персонаж. Мне нравится его юмор. Но смена позиций, плавная игра? Это исходило не от Михелса. Это исходило от Кройффа и Нескенса. У них было так много всего. И Сюрбир был очень быстр. Крайки были очень опасны. Это был их характер, Сюрбир и Крол, прекрасные игроки, бегущие вперед. Им нравилось забивать голы, и они это делали».
В сентябре 1999 года Голландия и Бельгия сыграли один из самых старомодных за последние годы матчей в Роттердаме, хаотичная ничья 5:5, которая не могла быть менее похожа на унылую встречу двух команд на чемпионате мира со счетом 0:0 пятнадцатью месяцами ранее, когда боязливая оборона бельгийцев задушила вялую атаку Голландии. Теперь нападающие рвались вперед с самозабвением, защитники допускали школьные ошибки, а Эдгар Давидс в своих новых черных очках, похожий на Зорро, забил потрясающий гол в стиле Марадоны, на скорости пройдя через четыре бельгийских подката, прежде чем пригладил мяч в сетку внешней стороной стопы. Болельщикам понравилось, но пресса и тренеры раскритиковали тренера Франка Райкарда и его нового бельгийского коллегу Робера Васежа. «Позор — пляжный футбол» — таков был вердикт «Дона Лео» Бенхаккера. Малдер был в восторге. «В девяноста девяти случаях из ста, когда тренер имеет влияние, это негативное влияние. Они делают оборону сильной. Это было прекрасно, потому что тренерам было все равно. 5:5! Они смеялись. Но это была красивая игра, сыгранная без комплексов».
Малдер жалуется, что даже когда «Аякс» выиграл Кубок УЕФА в 1992 году, рука тренера была слишком заметна. «Они не играли со страстью. Ван Гал — учитель, но не дает своим игрокам большой свободы. Ладно, это работает. В современной игре результат — самое главное. Но я люблю футбол и вижу слишком много ограничений и обязательств для игроков, слишком много ручных тормозов». А как насчет Кройффа в качестве тренера? «Это должно быть немного мифом. Но он был тренером в "Барселоне", и я не очень хорошо следил за этим. Ему нравится атакующий футбол с вингерами и так далее, но это не всегда помогает. Современные тренеры слишком тактически вовлечены. Слишком много систем. Да! Даже Кройфф! Они слишком много думают об этой простой игре. Талант футболистов имеет решающее значение: всегда нужно играть естественно. Без раздумий, пожалуйста! Без раздумий!»
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
