Брайан Бурк. «Закон Бурка. Жизнь в хоккее» 19. Седые волосы в комнате
***
Через три или четыре дня после того, как я был уволен из «Лифс», Боб Мюррей созвал команду и попросил разрешения нанять меня для профессионального скаутинга в «Дакс». Я очень люблю и уважаю Боба, и, конечно, изначально я нанимал его в Ванкувер. У меня был контракт с «Торонто» до конца сезона, но Боб сказал, что договорится с ними о чем-нибудь, чтобы я мог взять на себя эту работу.
Я был рад этому, в основном потому, что мне просто нужно было убраться из Торонто. Я не мог никуда пойти, чтобы меня не узнали. Большинство людей были добры ко мне, но один странный человек подходил ко мне и говорил что-то вроде: «Черт возьми, пришло время уволить тебя, Бурк». Надоедает, когда тебя останавливают на улице. Кроме того, погода в это время года была ужасной.
Моя первая игра с «Дакс» закончилась тем, что я смотрел игру в «Эйр Канада Центр». Я переместился в первый ряд ложи для прессы, где сидят профессиональные скауты. Они были неумолимы!
— Эй, — сказали ребята, — разве ты не сидел там, наверху?
Они указывали на мои старые места в ложе руководителя «Лифс».
После этого «Анахайм» отправил меня посмотреть на свою фарм-команду в Норфолке, штат Вирджиния. Первым игроком, которого я там встретил, был молодой вратарь из Дании по имени Фредди Андерсен. Фредди тогда боролся с проблемой веса, но было очевидно, что он такой хороший парень. У него был лишний вес в тренировочном лагере, и к тому времени, когда я увидел его, у него все еще было лишних 9 кг.
— Мистер Бурк, — сказал мне Фредди, — я играл в шведской лиге с 18 кг лишнего веса, и никто никогда не говорил мне худеть, потому что я был лучшим вратарем. Никто не сказал мне ни слова. Теперь я буду худеть.
Мы сидели и завтракали на катке. Для игроков был приготовлен целый стол с бубликами и всем остальным. Но Фредди ел миску овсяных отрубей — то полезное дерьмо, которое я не буду есть. После этого я позвонил Бобу и сказал ему, что парень все понял, что с ним все будет в порядке.
После этого Боб отвез меня в Анахайм, чтобы посмотреть игру «Дакс». Я пробыл там 10 дней, посмотрел три домашних матча, а остальные семь дней сидел у бассейна и пил пиво. Именно такой тоник мне и был нужен.
* * *
—
Мы с Кеном Кингом дружили много лет. Я был одним из первых, кто позвонил ему, когда он занял пост президента «Калгари Флэймз» 25 лет назад. Я никогда не забуду, что сказал ему тогда: «Поздравляю, тупой ублюдок». Канадский доллар стоил около 60 американских центов, что делало практически невозможным управление командой НХЛ в Канаде в плюсе, если только это не была команда «Торонто Мэйпл Лифс».
Когда Кен позвонил мне примерно через шесть месяцев после увольнения из «Лифс» и спросил, заинтересован ли я в том, чтобы стать президентом «Флэймз» по хоккейным операциям, моей первой реакцией было сказать «нет». Я хотел получить еще один шанс построить команду с нуля. — Я думаю, что я все еще хочу быть генеральным менеджером, — сказал я ему, — и я думаю, что в конце концов у меня будет такая возможность.
Кен спросил, не хочу ли я, по крайней мере, встретиться с ним, чтобы он мог должным образом объяснить мою работу и, возможно, изменить мое мнение. Поскольку мне нравится Кен, я согласился, но я не собирался делать это в Калгари. Я рассказал ему о поездке, которую я совершил туда со своей дочерью Молли, которая переехала в Калгари вскоре после большого наводнения. Мы сели в два часа ночи, и когда я уезжал, я взял такси до аэропорта и прошел через службу безопасности, где меня сфотографировала женщина. Почти сразу же я получил сообщение от Боба Маккензи из TSN, который спрашивал меня, что я делаю в Калгари.
Так что я никак не мог проскользнуть туда и обратно, не будучи замеченным. Вместо этого я убедил Кена встретиться со мной в Торонто. Мы собрались в отеле «Кинг Эдуард», и Кен рассказал о работе, обязанностях и зарплате.
Меня это заинтриговало.
Президент по хоккейным операциям — это реально седые волосы в комнате. Для команды, у которой есть проверенный, опытный победитель в этой роли, это расширяет пул генеральных менеджеров, которых она может нанять, потому что команда может пригласить молодого парня и рискнуть им, не беспокоясь о том, что молодой генеральный менеджер совершит ошибки, как это сделал Джон Фергюсон-младший в Торонто. У Джона не было такой поддержки в «Лифс». Если бы она у него была, то он добился бы большего успеха. Президент по хоккейным операциям может позаботиться обо всех выступлениях — благотворительных обедах и встречах Ротари-клуба, которые важны для команды и для общества. В таком месте, как Калгари, их бывает от 75 до 100 в год. То же самое касается и собраний лиги. Каждый год их четыре. На них присутствует президент, в то время как генеральный менеджер сосредотачивается на хоккейной команде. Президент по хоккейным операциям также может следить за фарм-командами, так что генеральный менеджер может сосредоточиться на 23 парнях в своем составе НХЛ и работать над способами его улучшения.
Эти два человека должны хорошо общаться и иметь хорошие рабочие отношения. Президент должен быть ясным и честным, когда считает, что что-то является плохой идеей. Когда мы говорили о работе, Кен сравнил ее с тем, чтобы быть деловыми партнерами. Ты никогда не придешь к своему генеральному менеджеру и не скажешь: «Я только что обменял этого парня», точно так же, как ты никогда не придешь к своему деловому партнеру без предупреждения и не скажешь: «Я беру отпуск на следующие две недели». Вы это обсуждаете, и все прорабатывалось на три недели вперед.
Кен сказал мне, что последнее слово будет за мной, включая право наложить вето на любую сделку. Но идея заключалась в том, чтобы никогда не допустить, чтобы дело дошло до этого. Вместо этого мы органично обсуждали сделки по мере их развития, чтобы убедиться, что мы на одной волне.
Мне очень понравился Кен. Он был хорошим парнем и очень умным. Он мог быть непостоянным начальником — у него бывали неудачные дни, — но в целом он был потрясающим человеком, на которого только можно было работать. Чем больше я слышал от него, тем больше мне нравилась эта работа.
Следующим шагом была встреча с некоторыми боссами Кена, людьми, которые владеют «Флэймз». Для этого мне пришлось лететь в Калгари — на самом деле я был в посередине поездки на автофургоне со своими дочерьми и приехал из Солт-Лейк-Сити — но мне удалось тихо проскользнуть в город, и мы встретились за закрытыми дверями в частной столовой ресторана в центре города (La Chaumière). Мюррей Эдвардс был там, как и совладелец Клэй Ридделл.
Я думаю, что встреча прошла очень хорошо. Я предупредил их, что если они возьмут меня на работу, то будут времена, когда они будут закатывать глаза на мои методы. Я сказал им, что в какой-то момент я неизбежно ввяжусь в свару с местными СМИ. Но они сказали, что их это устраивает.
Они спросили меня, что я думаю об их генеральном менеджере Джее Фистере. «Скажи нам, подходящий ли это парень или нет».
Я был честен с ними. Я не думаю, что у Джея было правильное ви́дение того, как построить команду-победителя. Он выиграл Кубок в Тампе, но я думаю, что это была команда Рика Дадли. Он просто не делал свою работу так, как, на мой взгляд, нужно ее делать. Но я сказал, что готова дать Джею шанс — такова всегда моя политика, когда я вступаю на новую работу.
После встречи я вылетел обратно в Солт-Лейк-Сити, чтобы возобновить наше путешествие на автофургоне. К тому времени, как мы приехали в Лас-Вегас, «Флэймз» отправили мне по факсу официальное предложение о работе. О моем приеме на работу было объявлено в сентябре 2013 года.
Принятие этой работы означало, что я буду проводить время вдали от своих детей. Но Калгари был на час ближе, чем Анахайм или Ванкувер, и этот час казался гребаной неделей. У меня был дом в Торонто, и я забирал девочек из школы в четверг, а затем отвозил их в школу в понедельник утром раз в две недели.
Мне очень понравилось проведенное там время. Из всех мест, где я жил, Калгари — мое любимое.
Ванкувер был по-настоящему крутым, потому что наши команды становились лучше оба раза, когда я был там, и мы начали заполнять стадионы. Это было похоже на катание на доске для серфинга на большой волне, когда все думали, что ты гений, и покупали тебе ужин. А летом Ванкувер — один из красивейших городов мира. Но погода зимой угнетает, и я был далеко от своих детей.
Анахайм был великолепен, потому что мы выиграли Кубок Стэнли, и владельцы были великолепны. Ты пьешь из Кубка, и твоя жизнь уже никогда не будет прежней.
Торонто был крут, потому что это центр хоккейной вселенной. Это Ватикан. Все эти клише правдивы.
Но Калгари действительно особенный. Это может показаться очевидным, но все начинается с физической красоты этого места и того, как они сохранили открытое пространство вокруг города. В летнее время, в одиннадцать часов вечера, солнце только садится над Скалистыми горами, и это похоже на открытку.
Больше всего мне понравились люди. Они были любезными донельзя. Там ко мне относились прекрасно, несмотря на то, что мы пережили несколько трудных сезонов. И казалось, что каждый человек, которого ты встречал, был вовлечен по крайней мере в одну благотворительную деятельность. Я никогда не работал в городе, где казалось, что все отдают долг обществу. В Калгари это вполне ожидаемо. У каждого есть дело, и это не просто выписывание чека — они посвящают этому свое время. Когда ты просишь добровольцев, они приходят. Я никогда не видел города, который бы так стремился помочь людям, которые нуждались в помощи.
Болельщики «Флэймз» великолепны. Это другая динамика, чем в Торонто. Я помню, что когда Ричард Педди руководил «Лифс», они провели небольшое исследование их базы владельцев сезонных абонементов и выяснили, что в среднем владелец билета посещает шесть игр в год. Из-за высокой стоимости они продавали или делились остальной частью абонемента. Ричард не думал, что эта цифра может быть верной, поэтому они сузили свой опрос до особенно лояльной группы индивидуальных владельцев сезонных абонементов, другими словами, не корпоративной толпы. Эти люди посещали в среднем восемь игр в год.
Цифра в Калгари ближе к 30 играм. Цены на билеты более умеренные, поэтому там больше индивидуальных владельцев, а это значит, что каждый вечер в здании будет больше страстных поклонников. Они любят свою команду и по-настоящему ненавидят «Ойлерз» и «Кэнакс». Это создает фантастическую атмосферу.
* * *
—
Мне повезло, что в моих командах было несколько отличных капитанов. У меня были Крис Пронгер, Скотт Нидермайер, Марк Мессье. В «Хартфорде» у меня был Пэт Вербик, который был очень недооцененным игроком, великим лидером и крепким, как гвозди. Но когда я оглядываюсь назад на игроков, которыми я действительно восхищаюсь, Марк Джиордано, которого я унаследовал, когда меня наняли «Флэймз», был бы на вершине этого списка. Он маленький, его не выбирали на драфте, и по логике вещей он не должен был быть доминирующим игроком НХЛ. Но он такой благодаря трем вещам. Во-первых, у него отличный хоккейный мозг. Он читает розыгрыши и предвкушает. Он не самый большой и не самый быстрый, но он знает, куда полетит шайба, и он добирается туда первым. А во-вторых, у него огромный двигатель. Его уровень применения усилий не имеет себе равных. И, в-третьих, он очень выносливый и для маленького парня физически сильный. Его навыки владения шайбой средние, но он выжимает из них так много, что в итоге получается лучше среднего. Его удар средний, но он забивает много шайб. Он делает все лучше, чем должен уметь, благодаря своему хоккейному складу ума и силе воли.
А вне катка Марк занимается благотворительностью больше, чем любой другой игрок, который у меня был, включая Сединов. Удивительно, как много он и его жена Лорен делают в Калгари. Вместе они представляют собой динамичный дуэт.
Марк Джиордано — один из моих самых любимых.
* * *
—
Наша команда ужасно стартовала в 2013 году, и к декабрю все мои подозрения в отношении Джея Фистера подтвердились. Мы отпустили его, и до конца сезона я стал временным генеральным менеджером. Следующей весной мы представили Брэда Треливинга в качестве нового генерального менеджера «Калгари Флэймз». Брэд был одним из ярких молодых умов в игре, и он работал помощником генерального менеджера под руководством Дона Мэлони в Аризоне.
Я впервые встретился с Брэдом, когда он был в тренировочном лагере в Ванкувере, когда я там был помощником генерального менеджера.
На самом деле, я был тем парнем, который его отчислил.
Брэд был защитником, который играл в юниорский хоккей в Западной хоккейной лиге, а затем играл в низших лигах в течение четырех или пяти сезонов. Он был прилежным игроком. Он не был самым талантливым парнем, но делал все умно. Было видно, что он всегда думал об игре. И у него были яйца. Он был единственным парнем в нашем лагере в том году, который был готов драться с Джино Оджиком. Он не преуспел в драке, но, к его вечной заслуге, он был готов.
Когда я отвел его в сторонку, чтобы сказать, что мы его отпускаем, Брэд сказал мне:
— Вы совершаете ошибку. Когда-нибудь я буду здесь играть.
— Сынок, — ответил я ему, — единственный способ для тебя увидеть игру в этом здании — это купить билет.
Он родом из богатых. Его отец — Джим Треливинг, который основал Boston Pizza и является одним из драконов в «Логове дракона» [прим.пер.: Канадское ТВ-реалити-шоу, основанное на международном формате Dragons' Den, который зародился в Японии]. Брэд сам владеет парой пиццерий Boston Pizza, и когда-нибудь он унаследует миллионы и миллионы долларов. Но, тем не менее, у него потрясающая трудовая этика. Когда я был помощником генерального менеджера, я был известен тем, что всегда был в разъездах, появляясь на одном катке за другим в поисках игроков. Но Брэд, возможно, превзошел меня. В один день его можно было увидеть на катке в колледже, а на следующий день ты заходил на каток АХЛ, а он уже был там. Он работал, как собака.
Когда лига управляла «Финикс Койотис» и Брэд был частью фронт-офиса, Билл Дэйли восторженно отзывался о нем, говоря о том, как много они вместе хлебнули всякого дерьма.
Так что для нас Брэд был отличным кандидатом, не только с точки зрения его хоккейного IQ, но и с точки зрения его ценностей. Он хороший семьянин. Он честен с игроками и сотрудниками. У него действительно большое сердце и по-настоящему большой мозг. С ним приятно работать — мы до сих пор переписываемся или разговариваем друг с другом почти через день.
У нас также схожее представление о том, что такое победный хоккей. Брэду нравится не так грубо, как мне, и он считает, что стиль игры, который нравится мне, устарел — и, честно говоря, в этом есть доля правды. Но он потрясающий человек, и в Калгари у нас сложились очень крепкие партнерские отношения.
Самым ярким моментом моего пребывания в «Калгари» стала победа над «Ванкувером» в первом раунде плей-офф Кубка Стэнли в 2015 году. Это был наш первый выход в плей-офф с 2009 года и первый раз, когда «Флэймз» выиграли серию с тех пор, как они дошли до финала Кубка Стэнли в 2004 году.
В том году мы были командой-сюрпризом. Никто не ожидал, что мы что-то сотворим, только один представитель хоккейных СМИ выбрал нас для выхода в плей-офф. Это был дебютный сезон Джонни Годро, и он сенсационно играл в первом звене с Шоном Монаханом и Иржи Гудлером. Мы особенно доминировали дома в «Сэдлдоум». Дома мы играли 23-13-5.
В регулярном чемпионате «Кэнакс» опередили нас всего на четыре очка, но практически все эксперты предсказывали, что они обыграют нас в плей-офф. Затем мы выиграли первую игру в Ванкувере со счетом 2:1 после того, как проигрывали 0:1 в третьем периоде. Крис Рассел забил победную шайбу за тридцать секунд до конца матча.
«Кэнакс» довольно легко справились с нами во второй игре, выиграв со счетом 4:1, но в конце той игры произошла потасовка, которая для нашей команды стала определяющим моментом. Дерик Энгелланд схватил пару парней и в итоге получил три дисциплинарных штрафа. Мы дали понять, что наша команда физически не собирается уступать «Кэнакс». Такие парни, как Энгелланд и Майкл Ферланд, дали понять «Ванкуверу», что мы можем играть так, как они хотят.
Через двадцать лет люди будут помнить об этой серии битву между Ферландом и Кевином Биексой.
Я задрафтовал Кевина, когда был в Ванкувере. Он умный игрок, элитный защитник, который делает хорошие передачи. Он также очень упрямый, и раньше он терроризировал «Флэймз». Вольности, которые он позволял себе с игроками, были просто поразительными. До этой серии у нас не было ответа на вопрос о том, что он нам сделает.
И вот тогда Ферланд дал ответ. Он сказал: «Не сегодня...» – человек по велению сердца моего.
Майкл — отличный паренек. Он действительно хороший хоккеист с отличным броском, и он может кататься, как ветер. В своих лучших проявлениях он воинственный и враждебный, но постоянно он так не играет. Вот в чем его загадочность — иногда он замолкает. Но не в этой серии. Наш тренер Боб Хартли проделал очень хорошую работу, убедив его в том, что он может изменить ситуацию. Он сказал ему, чтобы он вышел и прибил Биексу, и он делал это при каждом удобном случае. Когда Майкл Ферланд бьет тебя, ты это чувствуешь. Он сводил Кевина с ума. Кевин не знал, что делать. Он оскорблял Ферланда в прессе, обзывал его. Майкл реально залез ему в голову.
И, если вы спросите меня, то именно это и сделало разницу в серии.
Мы выиграли следующие два матча в Калгари и повели со счетом 3-1. «Кэнакс» предотвратили вылет дома, а затем мы добили их в Калгари в шестом матче. Они повели 3:0 в начале матча, но мы отыгрались. Мэтт Стаян забил победную шайбу, а Ферланд добавил еще одну в пустые ворота.
Наша публика сошла с ума. Болельщики в Калгари ненавидят «Ванкувер» почти так же сильно, как и «Эдмонтон». Когда я работал в лиге, я был в здании, где все пять лет вручали Кубок Стэнли. Так что я побывал на многих громких аренах. Но в тот вечер я не мог разговаривать с людьми, стоявшими рядом со мной. Мне приходилось кричать, чтобы меня услышал человек, стоящий в полуметре от меня. Это было сумасшествие. После игры болельщики высыпали на улицу и направились на Красную милю, участок улицы в центре города, куда люди пришли, чтобы отпраздновать победу. Все было как в старые добрые времена, когда они выиграли в 1989 году, и когда они дошли до финала в 2004 году.
Это, безусловно, был самый яркий момент моего пребывания в Калгари.
После этого мы вылетели с хныканьем. «Анахайм», с которым мы сыграли во втором раунде, был на высоте, особенно на своей площадке, где мы не побеждали около 10 лет.
Одна из вещей, которую я помню об этой серии, это то, что ночь перед первой игрой в Анахайме была той же ночью, что и бой Флойда Мейвезера – Мэнни Пакьяо. Марк Джиордано сказал мне, что ребята хотят его посмотреть, поэтому я поговорил с отелем, и мы договорились о закрытом показе. Единственная проблема заключалась в том, что они брали с нас по $100 за голову. Таким образом, нам обошлось почти в $7 тыс., чтобы показать бой игрокам, а также персоналу команды, семьям и друзьям. Добавьте к этому питание и напитки, и ночь обошлась нам примерно в 10 штук, но я подумал, что это того стоит, чтобы отвлечься перед катком, который был для нас таким сложным.
А бой-то был ужасным.
Я помню, как Джио подошел ко мне после этого и сказал: «Спасибо, что устроил показ, но ну и дерьмо же». Он был мрачен. Так что на самом деле это не достигло того, что я ожидал с точки зрения командного духа.
Мы выиграли только один матч в этой серии — Микаэль Баклунд забил победный гол в овертайме в третьем матче в Калгари, но на этом все закончилось.
Оглядываясь назад, я думаю, что мы немного перестарались в том сезоне, но я также думаю, что мы законно шли вперед. Мы обрели некоторую уверенность после победы над «Ванкувером», которая, как я думал, превратится в импульс перед сезоном 2015/16.
Но вместо этого мы откатились назад...
В январе 2016 года произошел инцидент во время игры между нами и «Нэшвилл Предаторз». Один из наших защитников, Деннис Уайдман, выносил шайбу из нашей зоны, когда получил неплохой удар от Миикки Саломяки. Уайдман медленно встал и покатился вдоль борта к нашей скамейке. Как раз перед тем, как он добрался до двери, он столкнулся с лайнсменом Доном Хендерсоном. Хендерсон упал на лед лицом вперед. Уайдман продолжал катиться вперед и занял свое место на скамейке запасных.
Я хочу упомянуть пару вещей, прежде чем я перейду к тому, что происходило за кулисами.
Деннис Уайдман — действительно хороший парень. Он очень умный, а также очень хоккейный. Из всех парней, которые были у нас в Калгари, Марк Джиордано был, вероятно, лучшим, если вы хотите поговорить о хоккее, но Уайдман был рядом с ним. Он ужасно катался, поэтому большая часть причины, по которой у него была долгая карьера, заключалась в том, что он изучал игру. Он очень яркий, и мне понравилось, что он в нашей команде.
Донни Хендерсон тоже очень хороший парень, но правда в том, что к тому времени он уже довольно долго был линейным. У него были проблемы с тем, чтобы уходить с пути игры, и лига уже сказала ему, что это будет его последний год.
Если вы посмотрите запись, то увидите, что Деннис катился с опущенной головой, а затем делает резкий поворот вправо, когда смотрит вверх и видит Хендерсона — очевидно, в попытке избежать его. В конце он рефлекторно поднимает свою клюшку и сбивает его с ног. В тот момент это выглядело плохо, но Деннис не врезался в Хендерсона намеренно, и уж точно не врезался специально в него с клюшкой наперевес.
После игры Брэд Треливинг спустился вниз, чтобы поговорить с Деннисом, который понятия не имел, из-за чего поднялся шум.
— В чем дело? — спросил он Брэда.
— Лига рассмотрит столкновение, — сказал Брэд.
— Рассмотрит что?
— Ты вроде как клюшкой снес Донни Хендерсона.
Честно говоря, Деннис понятия не имел о чем он.
Лига отстранила Уайдмана на неопределенный срок в ожидании очного слушания. Где-то между инцидентом и слушанием кто-то добрался до Уайдмана. Я подозреваю, что это был кто-то из его партнеров по команде, или, может быть, кто-то из ассоциации игроков. Они, должно быть, убедили его, что это более серьезная сделка, чем он думал, и что ему может грозить серьезное отстранение.
Уайдмана неплохо припечатали той в игре, и он ударился головой. Тогда он сказал нам, что у него немного болит голова. Но на этом все и закончилось. Отсутствие светочувствительности. Он прошел протокол о сотрясении мозга, но, насколько я помню, его оценка сотрясения мозга была очень низкой — я думаю, что из максимальных 163 баллов, которые вы можете получить на тесте на сотрясение мозга, он мог набрать 7.
Перед началом слушания мы с Брэдом подошли к представителям ассоциации игроков и спросили их, как они планируют его защищать, чтобы мы были на одной волне. Они сказали нам, что собираются занять позицию, что Деннис вообще не должен подвергаться каким-либо дополнительным дисциплинарным взысканиям, потому что он получил сотрясение мозга до того, как столкнулся с Хендерсоном.
Мы знали, что у нас большие проблемы, потому что это была не наша защита. Мы собирались доказать, что Уайдман просто пытался уйти с дороги, и что столкновение было несчастным случаем. Мы вообще не думали, что теоретическое сотрясение мозга было фактором.
Хендерсон присутствовал на слушаниях вместе с Дэном О'Халлораном, который был главой профсоюза судей. Колин Кэмпбелл и Крис Кинг представляли лигу.
Брэд заговорил первым. Он показал кассету, просмотрел момент и утверждал, что можно ясно видеть попытку Уайдмана избежать столкновения с Хендерсоном — он поворачивается на коньках на 90 градусов в последнюю секунду, чтобы попытаться уйти с дороги.
Затем настала моя очередь.
— Коли, раньше я делал твою работу, — сказал я. — И я ночами не спал, молясь, чтобы пришел парень на слушание, которого я действительно хотел бы поиметь, которого я реально хотел бы дисквалифицировать. Но это не тот парень.
Деннис сыграл 600 матчей в НХЛ, и единственные серьезные штрафы, которые он когда-либо получал, были получены в нескольких драках, где другой парень также получал свои минуты. Он вовсе не был грязным игроком.
— Я знаю, что ты должен дать ему что-то, но это не тот парень, на которого ты хочешь обрушиться.
В тот момент я подумал, что мы, вероятно, имеем дело с 10-матчевой дисквалификацией.
Но потом заговорил профсоюз. Они утверждали, что Уайдман вообще не должен быть дисквалифицирован, потому что он получил сотрясение мозга во время того розыгрыша.
Пока они говорили, я видел, как Коли отложил карандаш и перестал делать заметки. Я точно знал, о чем он думает: «Я не верю, что они это делают».
Лига назначила Уайдману 20-игровую дисквалификацию, и Гэри Беттмэн поддержал ее в апелляции. (Позже NHLPA обратилась к независимому арбитру, который в конечном итоге сократил дисквалификацию до 10 игр. Но к тому времени Уайдман пропустил уже 19 матчей, и в итоге он больше никогда не играл в НХЛ) [прим.пер.: На самом деле нет, он сыграл и в конце того сезона, получив, правда, травму и не доиграв до конца сезон именно из-за нее, и провел в НХЛ еще и следующий сезон].
Я был потрясен тем, как профсоюз решил отстаивать свою позицию. Но что меня еще больше расстроило, так это то, что произошло потом.
До инцидента с Уайдманом «Флэймз» были наименее штрафуемой командой в НХЛ. После этого, в течение следующих 30 игр, мы были самой оштрафованной командой в лиге.
Очевидно, судьи решили, что пришло время расплаты, будь проклят профессионализм.
Мы попросили о встрече. Коли и Стив Уолком, глава судейства НХЛ, приехали в Калгари, сели с нами, и мы прошлись по статистике. Было совершенно ясно, что это было возмездием, и мы сказали им, что если это не прекратится, мы все это обнародуем. Люди в СМИ уже начали понимать это, но совсем другое дело, если бы команда вышла и сказала, что судейство в лиге было несправедливым, и она бы подкрепила это статистикой.
К счастью, нам не пришлось заходить так далеко. После этой встречи все прекратилось. Свистки против нас вернулись в нормальное русло. К его чести, Уолком положил этому конец. А я потерял уважение к Дэну О'Халлорану.
* * *
—
В конце сезона мы приняли решение уволить Боба Хартли. В том году Боб начал быть очень строгим к игрокам — на наш взгляд, слишком строгим. Он придирался к отдельным парням. Дело дошло до того, что, когда ребята садились на чартер после проигрыша, они проходили мимо Боба, и он обрушивался на них прямо в самолете. Атмосфера просто была слишком уж негативной.
В тренерстве есть цикл. У каждого тренера есть срок годности, и если ты жесткий, требовательный тренер, твой срок годности короче среднего. Боб был таким, и с нашими парнями он уперся в стену.
Мы заменили его на Глена Гулутцана. У него был другой, более легкий стиль. Он отличный парень и действительно хороший главный тренер, и я думаю, что мы добились некоторого прогресса с ним на тренерской скамейке. Но то, что случилось с ним, и то, что в конечном итоге привело к его увольнению после двух сезонов, было связано с тем, что наша старшая группа игроков слишком сильно повлияла на него.
Это обычное дело для молодого тренера, и тут нет особой вины Гулли. Такое случается во многих командах.
Молодой тренер обращается к старшим игрокам и спрашивает их, что, по их мнению, он должен делать, кто, по их мнению, должен быть в составе, и тому подобное. Эта конкретная группа в Калгари вроде как объединилась. Они не то чтобы запугивали Галли — он сильнее этого, — но они определенно повлияли на него. Игроки-ветераны всегда заботятся об интересах других ветеранов, и порой это может навредить команде.
Самый очевидный пример – то, что случилось с Брайаном Эллиоттом в серии плей-офф против «Анахайма» в 2017 году. Он был ужасен в четвертой игре, когда «Дакс» повели 3-1. Брайан — его прозвище Лось — отличный парень, и обычно он был очень надежным игроком, но в плей-офф у него явно были проблемы. Я помню, как спросил Галли, почему он вернул его на пятую игру.
— Ты главный тренер, — сказал я ему, — и ты выбираешь основного вратаря, но, пожалуйста, объясни мне логику.
— Старшие игроки считают, что он заслуживает еще одного шанса, — сказал Глен, — и у меня есть предчувствие...
— Ну, тогда тебе лучше посадить его на поводок чихуахуа, — сказал я. — Первый же плохой гол, ты должен дернуть его.
Брайан пропустил ужасный гол с одного из первых бросков в игре, и нам пришлось менять вратаря. Но к тому времени было уже слишком поздно.
Глен был уволен в конце следующего сезона, после того, как мы не попали в плей-офф. Мы чувствовали, что команда должна была сделать шаг вперед, но мы его не сделали. Мы пришли к выводу, что нам нужно что-то менять. Но нет никаких сомнений в том, что Глен — отличный лидер. Когда-нибудь у него будет еще один шанс стать главным тренером в лиге, и он больше не совершит той же ошибки.
* * *
—
Если говорить о моем наследии в «Калгари», то я думаю, что самой важной его частью был драфт 2016 года.
Брэд Треливинг решил послать меня представлять команду на лотерее — ирландский талисман удачи, которым я и являюсь, — и, как и следовало ожидать, мы опустились с пятого на шестое место.
В том же году драфт проходил в Баффало. У «Торонто» и «Виннипега» были первые два пика, где они взяли Остона Мэттьюза и Патрика Лайне соответственно.
После этого в игре была куча парней на пики с третьего по шестой: Пьер-Люк Дюбуа, Джесси Пулюярви, Олли Юолеви и Мэтью Ткачак. Все эти ребята нам нравились. Но Ткачак нам очень нравился. Когда «Коламбус» взял Дюбуа под третьим пиком, я помню, что мы били кулаками под столом, потому что мы были уверены, куда пойдут «Эдмонтон» и «Ванкувер» со следующими двумя пиками, и что у нас будет шанс взять Ткачака под шестым номером.
Это стало поворотным моментом для франшизы.
Мэттью был очень зрелым для своего возраста, как личность и как хоккеист. Когда он приехал в свой первый лагерь в возрасте 18 лет, мы планировали отправить его обратно в юниоры. Я почти всегда отправляю 18-летних обратно. Но после двух последних предсезонных матчей мы знали, что Мэттью готов к НХЛ и что он нужен нашей команде прямо сейчас. Мы пошли к Кену Кингу и сказали ему, что мы должны оставить его. Мы уже сообщили владельцам, что Мэттью вернется в юниоры еще на один год, поэтому Кену пришлось снова обратиться к ним и продать им идею оставить его с нами, что он и сделал.
Не думаю, что я когда-либо встречал такого молодого игрока, который так хорошо понимал бы игру. Он говорил о тех же вещах, которые я заметил как генеральный менеджер, который провел большую часть своей взрослой жизни в спорте. Он рассказывал о том, как в третьем периоде мы попали в штангу вместо того, чтобы забить, и о том, как это повлияло на результат. Я подумал: «Боже, этот парень видит всю игру».
Он может забивать голы, он может разыгрывать, но он также втягивает в бой своих товарищей по команде. Он настолько хорошо знает игру, что может сказать, когда в нее нужно добавить жизни. Затем он хорошенько к кому-то прикладывается, хотя он не такой уж и большой парень. Или ввязывается в драку, хотя он и не хороший боец, но он готов сражаться. Когда он чувствует, что игра нуждается в усилении, он его обеспечивает.
Мэттью также принимает отличные решения на льду. Если шайба огибает борт в нашей зоне, он всегда благополучно ее вытаскивает. Он делает идеальный пас в центр или возвращается назад и забрасывает шайбу в защитный офсайд. Это большая редкость, особенно с молодыми игроками. Очень часто защитник бьет шайбу о борт, потому что он находится под давлением, и это просто оказывает давление на нападающего, и он совершает ошибку. В таких ситуациях Мэттью Ткачак всегда выводит шайбу из зоны. Если ему некому отдать, он выбрасывает ее, а если есть, то он делает это, и вы быстро выходит из зоны.
Он не очень хорошо катается, но он работает как собака, догоняет игру, и перед воротами он один из лучших игроков с шайбой, которых я когда-либо видел. Единственный парень, с которым я могу сравнить его из своих команд, это Тони Танти. Нет никакого секрета, почему у него это хорошо получается. Мэтью каждый день остается после тренировки и стоит перед вратарем, пока защитники бросают в него шайбы — не менее 30 шайб в день. Он снова и снова работает над добиваниями. Вот почему его способность забивать голы с близкого расстояния так невероятна.
Я был бы шокирован, если бы Мэттью Ткачак не стал следующим капитаном «Калгари Флэймз», когда Джио закончит.
* * *
—
Когда я пришел на работу в Калгари, я договорился с Кеном Кингом о том, что мы будем действовать год за годом. В конце каждого сезона мы обсуждали, что работает, а что нет, а затем решали, останусь ли я или нет.
В конце сезона 2017/18 Кен сказал мне, что, по его мнению, пришло время что-то менять. Все это было сделано очень профессионально, и у меня нет никаких обид на организацию. Они думали, что Брэд готов работать соло, и они пригласили Дона Мэлони в качестве помощника генерального менеджера, чтобы он мог быть седым волосом в комнате, если Брэду это все еще понадобится.
Я был бы рад остаться, но пришло время двигаться дальше.
Через год после моего ухода «Флэймз» набрали 107 очков в регулярном сезоне. Так что мы, очевидно, что-то сделали правильно. Конечно, в первом раунде плей-офф они вылетели в пяти матчах, но это была вина Брэда. Я хочу записать себе в заслугу только 107 очков!
После того, как «Калгари» отпустил меня, я сразу же назначил встречу в Нью-Йорке с Гэри Беттмэном и Биллом Дейли. Я надеялся, что они могут быть заинтересованы в том, чтобы добавить меня в офис НХЛ в Торонто, но там для меня ничего не было.
Мои следующие звонки были в две спортивные телевизионные сети в Канаде, TSN и Sportsnet. Они обе были заинтересованы.
Марк Миллиер, мой бывший начальник в TSN, был готов предложить мне работу. Но у Sportsnet были национальные права на НХЛ, и он сказал, что, по его мнению, я должен быть на национальном шоу.
Я встретился со Скоттом Муром и Робом Корте из Sportsnet у себя дома в Торонто. Первый вопрос, который они задали, заключался в том, не проезжаю ли я мимо: является ли работа на телевидении просто местом, где можно припарковаться, пока я жду другой работы по руководству командой?
— Нет, я закончил, — сказал я им. — С меня хватит.
Они сказали, что никогда не будут стоять у меня на пути, если я получу большую работу, но в конце концов я убедил их, что в этом нет необходимости. Это было изменение образа жизни в такой же степени, как и изменение карьеры.
Сразу после отъезда из Калгари я решил, что мне надоело переезжать, что мне надоело ездить туда-сюда, и что я больше не собираюсь этим заниматься. С тех пор, как я работаю в Sportsnet, ко мне обратились две команды с предложениями о работе на высоком уровне, и я отклонил оба предложения.
Теперь я провожу больше времени со своими дочерьми. Я могу ходить на их баскетбольные матчи и концерты — то, чего мне не хватало в течение 30 лет. Я сплю в своей постели. Мне нравятся люди, с которыми я работаю, и мне нравится говорить о хоккее. Я надеюсь и думаю, что вношу свой вклад. Я намерен делать это до тех пор, пока люди будут считать, что я хорошо справляюсь со своей работой. Я очень усердно работаю над этим. Я думаю, что становлюсь лучше. И могу стать еще лучше. Но главное, что я получаю от этого удовольствие.
Для меня выход на пенсию — это то, что происходит, когда не остается никого, кто хочет, чтобы ты работал на него, и хочет платить тебе за это. И даже если когда-нибудь это случится со мной, я, скорее всего, просто переключусь на благотворительность на полный рабочий день. Сидеть на пляже или тусоваться на поле для гольфа — я просто не вижу себя в этом.
Но во время хоккейного сезона я работаю четыре дня в неделю, и это приятно. Это значит, что я могу немного больше охотиться. Я могу немного больше рыбачить, особенно во время моей ежегодной поездки в Langara Island Lodge в Британской Колумбии. За последние 26 лет я пропустил там всего два года, и я привез с собой кучу хоккейных людей. Это удивительное место — киты, морские львы, белоголовые орланы и одни из лучших мест для ловли лосося в мире.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
