«Когда заканчиваешь с хоккеем, начинается совсем другая жизнь»
На RussianHockeyStyle эксклюзивное интервью с известным защитником, а сейчас одним из руководителей «Трактора» Александром Шининым.
Александр Шинин – воспитанник челябинского хоккея, защитник. В своей карьере выступал за «Трактор», «Мечел» и «Северсталь». Серебряный призёр юниорского чемпионата мира-2002.Серебряный призёр чемпионата России в составе «Северстали». Серебряный и бронзовый призёр КХЛ в составе «Трактора». Закончил карьеру хоккеиста в 2019-м году.
«Теперь понимаю, что хоккей – это только маленькая часть жизни»
– Сейчас вы директор «Трактора» по спортивному развитию. В чём заключаются ваши обязанности?
– Я отвечаю за развитие нашей молодёжи и контролирую этот процесс – то, как ребята питаются, какие физические нагрузки получают и так далее. Моя главная задача – помочь игрокам как можно быстрее адаптироваться к взрослому хоккею, чтобы они приходили в основу подготовленными как ментально, так и физически. В руководстве «Трактора» к каждой команде системы прикреплён свой человек. Я отвечаю за «Челмет», а за «Белых Медведей» – Максим Черников.
– Что удалось сделать за этот год?
– Год лично для меня получился непростым как физически, так и психологически. Это не играть в хоккей. Иногда даже думаешь, лучше бы я продолжал свою карьеру, потому что это совершенно разные виды деятельности. Скажем так, разные группы мышц работают. Сейчас больше работает голова – приходится много читать, слушать. Поэтому я говорю молодым игрокам, чтобы зря время не теряли и параллельно учились. После окончания карьеры я теперь понимаю, что хоккей – это только маленькая часть жизни. Сейчас знаю, как формируется команда, по каким качествам оцениваются молодые игроки. Я выступал на уровне КХЛ, а сейчас спустился на уровень ниже. За год много поездил с «Челметом», а столько хоккея я в жизни не смотрел – ВХЛ, МХЛ, старших возрастов детской школы.
– И молодые игроки смогли добиться какого-то прогресса?
– Мы смогли выстроить прозрачную систему, во главе угла которой стоит спортивный принцип: если ты лучше и сильнее, то играешь. Прогресс игроков, несомненно, есть. За этот год мы сделали шаг вперёд, разделив полномочия между тренерами «Челмета» – каждый отвечал за свой фронт работы и только главный тренер в итоге всё утверждал. Кроме того, мы ещё взяли специалистов по катанию, так как ребята отставали в этом компоненте, и по физподготовке. То есть делаем всё для скорейшего роста молодых хоккеистов. В этом году посмотрели достаточное количество молодёжи, но практика показывает, что ребята из МХЛ не готовы играть со взрослыми дядьками. У нас качественные хоккеисты и мы будем делать всё, чтобы они как можно скорее заиграли в КХЛ.
– Появлялась информация, что «Трактор» может отказаться от своего клуба ВХЛ.
– «Челмет» остаётся. «Трактор» сохранил всю систему и ещё добавилась женская команда – «Белые Медведицы».
– Много говорилось о том, что «Челмет» прошлые годы работал неэффективно.
– Через «Челмет» прошло много хоккеистов, ставших потом известными, просто они не остались в системе клуба.
– «Челмет» даже называли «болотом» и «местом ссылки». Поменялось ли отношение к команде?
– Сейчас отношение другое. Мы ребятам объясняем, что «Челмет» – это ближайший резерв «Трактора».
– В межсезонье «Трактор» подписал нескольких именитых игроков. Останутся ли места для молодых челябинских хоккеистов?
– Всё зависит от молодых игроков, они должны сами завоевывать место в составе. То, что «Трактор» подписал таких опытных и известных хоккеистов, это только плюс для нашей молодёжи. Находясь рядом с ними, молодые ребята смогут многое почерпнуть для себя и быстрее адаптироваться к взрослому хоккею. Конкуренция – это, наоборот, хорошо. Когда мне было 30-32 года, я видел, что клуб кого-то подписывает, и думал: «Это на моё место, мне нужно работать в два раза больше».
– Говорят, что нынешняя молодёжь не готова к конкуренции.
– Мы общаемся с игроками, объясняем, что для них все двери открыты, но если они не будут прикладывать усилия, их места займут другие. Большинство это понимает, но есть и такие, которым нужно помогать. Помню себя в 18 лет – ты думаешь по-другому. Мне самому не хватило такого человека, который бы мне что-то подсказал. Тогда, может быть, и в НХЛ бы заиграл…
«В первое время, когда закончил карьеру, я обиделся на хоккей»
– На лёд вам уже не хочется выйти?
– Хоккея в моей жизни сейчас ещё больше – в плане просмотра матчей, общения с игроками. Мне только иногда не хватает атмосферы в раздевалке. У меня проблемы с коленями – последнюю операцию сделал и закончил с хоккеем, так что на лёд я выхожу не так часто. Но, да, конечно, по этому я скучаю. Однако у нас в спортивном блоке «Трактора» очень хорошая, рабочая атмосфера, это позволяет компенсировать всё то, что было в карьере. Когда закончил, целый год ничем не занимался и вот тогда хоккея сильно не хватало. Когда играешь, не думаешь, как тяжело потом будет. Когда заканчиваешь с хоккеем, начинается совсем другая жизнь, тебя окружают уже другие люди и финансы уже будут иные. Но я счастлив, что остался в своём любимом виде спорта, которому отдал много времени и здоровья.
– Думали стать тренером или агентом?
– Нет, не думал. В первое время, когда закончил, я, как говорят, обиделся на хоккей. У меня было четыре операции на одно колено, уже порвался там имплант. Я устал психологически. Как я посчитал, в общей сложности после операции восстанавливался около трёх лет. Тяжело каждый раз начинать всё заново. Но сейчас всё хорошо, и хоккея вокруг много.
– В бытность игроком за вас всё решали тренеры. Сейчас чувствуете ответственность за других?
– Да, есть ответственность за игроков, потому что со многими я знаком хорошо, с кем-то вместе выступал. Но хоккеист – это одно, а руководство – другое. Сейчас я работаю на другой стороне. Например, если у руководителей клуба есть свои причины не дать больше денег хоккеисту, то сейчас я понимаю, что это объективно. Теперь я знаю, как формируется команда, как работает рынок, как выбираются игроки. И сейчас объясняю ребятам, что не всё так просто, как кажется. Хоккеисты пришли с утра в раздевалку, потренировались, покушали, отдохнули, сходили на массаж, вышли на лёд, отыграли матч – и всё. Но за этим стоит очень большая работа – обслуживающего персонала, бухгалтерии, маркетинга, спортивного отдела и так далее.
– Многие игроки выступали против снижения потолка зарплат в КХЛ. А как руководитель вы – за?
– Да, потолок зарплат – это оправданно. Он позволяет уравнивать шансы команд в борьбе за хороших игроков и помогает подобраться к топ-клубам. «Трактор» благодаря этому смог хорошо усилиться.
– «Трактор» в новом сезоне КХЛ сможет добиться большего?
– Не люблю загадывать, но, конечно, хочется максимального результата. Как оптимист я уверен, что всё будет хорошо.
– У вас получилась очень успешная карьера. Вы в целом как её оцените?
– Я вообще не привык жаловаться. Доволен всем тем, что произошло в моей жизни. Хотя, конечно, бывает думаешь, что мог там-то сделать по-другому… Но я благодарен своей судьбе за такую карьеру – она получилась достойной.
– Только много серебряных медалей…
– Есть такое, но у кого-то и серебра нет. Так что золото буду достигать на новом поприще.
– Начали вы с серебра ЮЧМ-2002 вместе со сборной России и серебра чемпионата России с «Северсталью».
– На юниорском чемпионате мира очень обидно получилось. По той системе в заключительном матче могли проигрывать сборной США, но только в одну шайбу. В концовке пропустили ненужный гол и уступили 1:3, поэтому заняли только второе итоговое место. Очень сильный чемпионат был – такие «зверьки» играли, у нас Овечкин, Сёмин, Жердев и другие. Александр Овечкин уже тогда сильно выделялся – физическими данными, броском, характером. Дай бог ему побить снайперский рекорд Уэйна Гретцки. Жердев тоже был талантище – руки, голова, катание, и жаль, что он уже не играет в хоккей. А в «Северстали» я тогда был ещё лимитчиком – приехал в 17 лет из Высшей лиги и ещё полностью не осознавал, насколько это была серьёзная награда. Но это было яркое событие в моей жизни. Играли в финале против «Локомотива» – такие «демоны» там были, однако и у нас была очень хорошая команда. Горжусь тем, вместе с какими легендарными хоккеистами мне посчастливилось начать свою профессиональную карьеру.
– Вы ведь и на драфт НХЛ ездили.
– Да, ездили вместе с Александром Сёминым, но агент не очень хорошо сработал. Я шёл по рейтингу более-менее нормально – 12-13-й среди защитников в списке европейцев. Однако агент посчитал, что если нас не выберут в первых трёх раундах, тогда снимаемся и выставляемся на следующий год. Но через сезон я на драфт уже не поехал. Шансы заиграть в Северной Америке были. Меня звали университетские команды, клубы АХЛ, не помню уже названия. Я поехал в Череповец и меня всё там устраивало. Хотя сейчас, когда анализирую свою карьеру, думаю, что сделал бы по-другому. Но если я сейчас сижу здесь – красивый, молодой, здоровый, значит, всё нормально сделал.
«Блокировать броски – это не мазохизм, это наша работа»
– В России вам очень повезло с тренерами, с которыми вы работали.
– Я поработал с тремя легендами – Цыгуровым, Михалёвым и Белоусовым, и все они – разные. Во всём – в системе подготовки, в манере общения. Только положительные впечатления от совместной работы остались, и эти тренеры сыграли огромную роль в моей карьере. Я благодарен судьбе, что мне посчастливилось работать с такими грандами нашего хоккея. Все были мужики, все свои. Цыгуров – более строгий, жёсткий, и предсезонка у него мощная была. Так тяжело было, хотя сейчас я думаю, что всё это к лучшему. После его сборов я заложил просто нереальный фундамент в физподготовке. И когда я перешёл из «Трактора» в «Северсталь», мне в Череповце сказали: «Ты откуда такой приехал?!». Я благодарен Цыгурову за это. Белоусов был разносторонним, харизматичным, опытным, уверенным в себе тренером.
– Говорят, Белоусов никогда не повышал голос. Действительно так и было?
– Да нет, поругивались мы. Всякое бывало. Кричал, но при этом всегда оставался спокойным. Белоусов умел общаться, слушать, правильно доносить информацию. Если говорить о тактических действиях, он был последним грандом советского хоккея. Любил раскаты и закаты и даже ругался, если шайбу закатываешь. То есть требовал комбинационный хоккей.
– Самый главный запрос по вашему имени в Яндексе – это «Александр Шинин травма лица».
– Самая тяжёлая моя травма лица – это перелом лицевой кости и челюсти. Молодой я ещё был и играл за «Северсталь-2». Как сейчас помню, играли за ЦСКА. Еду за свои ворота подбирать шайбу, а голкипер мне подсказывает: «Один! Один!». Я немного расслабился, из-за ворот выезжаю боком и меня в спину толкают. Получилось критичное расстояние до борта, когда ты не можешь ни руку выставить, ни сгруппироваться. И вот с тех пор лицо у меня немного кривое. Мне предлагали сделать пластическую операцию, но меня всё устраивает. Когда ломается кость в кость, её крючком подтягивают и вытягивают. У меня, видимо, не до конца дотянули. А, может, вообще и не вытягивали. В Череповце в 2000-х годах я тогда лежал вместе с алкоголиками. Три дня без сознания был, просыпаюсь – а рядом человек, привязанный к кровати: «Дай сигарету!». Жесть тогда была. Бывало и шайбой в лицо попадало. С «Трактором» играли против «Барыса»: подкатываюсь из-под хоккеиста, а игрок соперника раскатывается, ему отдают шайбу из-за своих ворот. Он видит, что я близко, и, чтобы не принимать, подставляет клюшку для того, чтобы шайба в нашу зону залетела. И всё – прямой удар, минус четыре зуба. Вырвали зубы, зашили всё и на следующий день я вышел на тренировку, но мне стало плохо. Пришлось ехать в больницу и оказалось, что сотрясение. Я долго восстанавливался, но это таков хоккей. Шрамы украшают мужчину.
– То есть не жалели себя никогда?
– Недавно читал интервью защитника «Авангарда» Дамира Шарипзянова, который заявил, что получает удовольствие от того, что ловит шайбы на себя. Я раньше так же говорил, что мне нравится блокировать броски. Но это не мазохизм, это наша работа, благодаря которой мы получаем деньги и удовольствие. Что мне нравилось, когда ловишь шайбу на себя – больно, трибуны аплодируют, команда стучит. Это приносит свой результат – ребята видят и бегут вперёд. Из таких кирпичиков и складываются победы.
– Сейчас говорят, что молодые игроки стараются уклониться от шайбы.
– И не только молодые. Когда игроки боятся шайбы, это не есть хорошо.
«Изначально я был против того, чтобы мой сын играл в хоккей»
– Как появилась идея построить свой собственный ледовый дворец? Ваш «Айсберг» уже стал настоящим местом притяжения для хоккеистов.
– У меня появилась возможность приобрести землю. С супругой начали думать, что с ней можно сделать. Были разные варианты и решили – что ходить далеко? Раз хоккеист, значит, пусть будет лёд. Собрали информацию, что не хватает площадок, и решили строить. Всем занималась жена – и сама строила, и сама управляет. У меня не было тогда времени, хотя всё это отговорки – мог найти. Она построила ледовый дворец с нуля за 13 месяцев, ещё успела за это время родить ребёнка.
– Насколько сложным такой бизнес оказался?
– Любой бизнес сложен сам по себе. Но я не жалею, что это сделал. Конечно, хочется, чтобы все дети имели возможность заниматься, но мне пришлось ввести платные группы. Мне было бы приятнее, если бы они тренировались у нас бесплатно, однако пока такой возможности нет. Я начинал заниматься на открытой площадке. Надо было доехать, дойти, почистить лёд и тогда можно было кататься. Наверное, хорошо, что сейчас детей привозят и увозят, что они обеспечены формой, льдом, бросковыми зонами. Но я всё равно считают, что родители торопят события и делают таким образом не очень хорошо для детей.
– Возят на несколько подкаток в день.
– Есть такое. Думаю, надо ввести какие-то правила, чтобы не перегружать детей. Считаю, что родители сейчас форсируют события. В Финляндии, в Швеции и даже вроде бы в Америке до 12 лет у детей нет амплуа. На матчах даже табло не включают, чтобы не травмировать психику ребёнка в случае проигрыша. А у нас с трибуны родители кричат: «Ты что?!..», а потом ещё в машине напихают. И что это даст?
– Вас впечатлила идея ваших друзей Даниса Зарипова и Ивана Савина, которые основали собственное производство хоккейных клюшек «ЗаряД»?
– Я патриот и то, что они сделали – это круто. Я поддерживал их с начала и до конца, играя в КХЛ клюшками «ЗаряД». Побольше бы таких проектов, чтобы хоккеисты именно так вкладывали деньги.
– И вам нравилось играть этими клюшками?
– Это были первые клюшки «ЗаряДа», и их пришлось дорабатывать. В компании выслушивали все мои пожелания. Для меня приоритет – клюшка должна быть лёгкой и удобной. Мне сделали именно такую, и я был полностью доволен.
– Можно сказать, что бизнес хоккеистов стал теперь патриотичным, социальным?
– Да. У нас ещё в Челябинске Никита Нестеров открыл свою хоккейную школу. Я двумя руками за то, чтобы у детей было больше возможностей правильно проводить своё время и не шататься по улицам.
– Ваш сын тоже занимается хоккеем?
– Да, но я не форсирую его подготовку. Занимался в «Айсберге», но с этого года пойдёт в «Трактор». Он защитник, только, в отличие от меня, под другой хват играет. Нравится ему – хорошо, я никак не заставляю. Хотя изначально я был против того, чтобы мой сын играл в хоккей. Понимаю, как это сложно, тяжело, как это подрывает здоровье и при этом не факт, что удастся сделать профессиональную карьеру. Главное для меня как для отца, чтобы он был достойным человеком. Хоккей, шахматы, информатика, литература – что бы он ни выбрал, надо получить достойное образование, воспитание. А в хоккее – как получится.
– В одном интервью вы говорили, что он хочет стать вратарём.
– Все дети хотят вставать на ворота. Он на меня давил, давил, и я ему сказал: «Давай я договорюсь насчёт льда, ты наденешь экипировку и я тебе побросаю». На этом всё и закончилось. Он понимает, что шайба больно попадает. Но дома у нас есть ворота, а у него ловушка, блин, щитки и шлем. Хотя мы играем мячиком.
фото hctraktor.org
