Если не приведешь волосы в порядок, Бониперти тебя не пустит. Воспоминания Клаудио Джентиле, легенды «Ювентуса»
Оплошность с Аньелли
Мысль войти в штаб-квартиру «Ювентуса», в легендарную Галерею Сан-Федерико, волнует меня. Даже пугает. Мне всего девятнадцать, и все повторяют, что Бониперти внушает страх даже самым опытным игрокам — что уж говорить о парне вроде меня.
Если бы все зависело от меня, я бы с радостью избежал этой встречи, но Бониперти настаивает: хочет познакомиться до начала сбора, а значит, уклониться невозможно. Я набираюсь храбрости, утешая себя мыслью, что потом поеду в отпуск, уже зная, какое впечатление произвел на президента. Точнее — на Президента с заглавной буквы, ведь Бониперти — это Бониперти: человек, вписавший свое имя в историю «Ювентуса» как игрок, а теперь продолжающий писать ее как руководитель.
— Только прошу тебя, оденься прилично, — говорит мне секретарша решительным, но вежливым тоном, когда звонит из офиса в Варезе, чтобы назначить встречу. — Будь опрятным, волосы приведи в порядке, иначе он тебя даже не пустит.
Так я, который не одевался так нарядно со дня первого причастия в Триполи, являюсь к Бониперти в костюме и галстуке, с аккуратно подстриженными волосами. Захожу в его кабинет и не успеваю даже сказать:
— Добрый день, президент.
Он быстро осматривает меня с ног до головы и, с выражением облегчения и легкого удивления, произносит:
— Да кто же эти бездари, что сказали мне, будто ты мелкий? Совсем ты не маленький. Какой у тебя рост?
— Метр восемьдесят один, президент, — отвечаю, как солдат, ни секунды не колеблясь.
— Отлично, отлично, Джентиле. Теперь иди в отпуск и помни: с сегодняшнего дня ты игрок «Ювентуса».
Я почти не открываю рта, но понимаю всей кожей: я вошел в новый мир. Это мир «Ювентуса» — клуба, который всегда был моей командой мечты, хотя сейчас она кажется чем-то недосягаемым.
Может, я и не такой уж маленький, как говорили Бониперти, но мысль одна: я все равно не сыграю ни одного матча за «Ювентус».
С этой мыслью я уезжаю на Амальфитанское побережье, отсчитывая дни до возвращения и до первой тренировки на стадионе «Комунале» в Турине.
Жду этого так сильно, что накануне почти не сплю. Встаю на рассвете и приезжаю на сбор задолго до всех. Потом наконец вижу, как один за другим прибывают Альтафини, Дзофф, Капелло, Каузио, Фурино… и думаю, не сплю ли я. Мне не верится, что стою среди чемпионов, которым говорю на «вы».
И еще думаю:
«Как я вообще буду играть в защите, если тут уже есть Маркетти, Куккуредду, Спинози, Сальвадоре, Лонгобукко и Морини, которые только что выиграли скудетто?»
Мы выезжаем на предсезонный сбор в Виллар-Пероза, где я знакомлюсь с Честмиром Вичпалеком — все зовут его Често. Он мой первый тренер в «Ювентусе»: высокий, крепкий мужчина, спокойный, говорит медленно и с теплом называет меня «парень», почти по-отечески.
Он сразу ставит меня на правый фланг защиты в тренировочных матчах, и я стараюсь идеально выполнять все указания тренера и старших партнеров.
Дни пролетают быстро — утренние тренировки, бег по лесу после обеда, жара, общие ужины. Я — самый младший, но, к счастью, старшие стараются поддержать.
Альтафини, которому тридцать пять — на пятнадцать лет больше, чем мне, — все время шутит:
— Так ты кто, итальянец или африканец?
И еще:
— Правда, что в Ливии ты встречался с Каддафи?
Он не отстает, и я, смущенный, но серьезно отвечаю:
— Я родился в Ливии, но чувствую себя итальянцем на все сто. Мои родители — итальянцы.
Обстановка в команде хорошая. «Ювентус» только что выиграл два скудетто подряд, и Вичпалек со своим спокойствием и уверенностью передает всем ощущение стабильности. Единственное, о чем шепчутся игроки, — это контракты.
Во время сбора в Виллар-Пероза подписывают годовые соглашения, и все боятся приезда Бониперти — ведь именно он определяет зарплаты. А на эти цифры спорить никто не осмеливается.
Мне же достаточно просто быть здесь, хотя и любопытно узнать, как все происходит.
Понемногу я начинаю понимать механизм. Процедура «повторных подписаний», как пишут в газетах, становится для новичков вроде меня настоящим сюрпризом. Нас вызывают по одному, в алфавитном порядке, во время утренней тренировки — своего рода эстафета.
Альтафини всегда первый, Дзофф — всегда последний. Я оказываюсь где-то между Фурино и Лонгобукко. В какой-то момент Фурино подходит и говорит:
— Теперь твоя очередь.
Я передаю это же сообщение Лонгобукко.
Бониперти приходит к восьми утра и в течение семи часов разбирает все со всеми — можете представить, как он справляется с таким, как я, самым молодым, который даже не похож на игрока Серии А.
Сажусь перед ним, он смотрит мне прямо в глаза и говорит:
— Помни: занять второе место после «Ювентуса» — все равно что проиграть.
Потом протягивает мне ручку:
— Ну, давай, подпиши.
Все длится не больше трех с половиной минут. Сумму, конечно, не называют. Подписываю молча, и только на следующий день узнаю, что мой первый контракт с «Ювентусом» — на пятнадцать миллионов лир. Сам факт подписи заставляет меня чувствовать себя настоящим игроком «Ювентуса».
Это был день, когда я впервые увидел Джанни Аньелли — того самого, кого вся команда и газеты называли просто «Адвокатом» — с большой буквы «А».
По традиции на Феррагосто в Виллар-Пероза устраивается семейный матч, и на этот раз, как всегда, Адвокат анонсировал свое присутствие, чтобы лично познакомиться с новыми игроками «Ювентуса».
Если уж Бониперти внушал мне трепет, то можно представить, что я чувствовал перед Аньелли.
Я слышу гул вертолета — он садится где-то неподалеку, и вся команда замирает в ожидании. Я настолько смущен, что, когда Адвокат подходит к центру поля, где все уже собрались, прячусь за более высокими — за Дзоффом и Морини.
Аньелли оглядывается и спрашивает:
— А где тот ливиец, которого мы подписали?
Я думаю, что он меня не видит, но Дзофф и Морини тут же отзываются:
— Адвокат, вот он!
И я оказываюсь стоящим перед ним, как дурак, не зная, куда деться. Помню только первые два слова, которые смог вымолвить:
— Дорогой… эээ… я… Джентиле!
Дальше — полная пустота. В голове — туман, будто стою перед Папой римским.
Я настолько взволнован, что не понимаю, что он мне говорит. Аньелли задает какой-то вопрос, а я лишь что-то бормочу, опуская глаза. Кажется, за три или четыре секунды я пять раз поменял цвет лица.
Но он, как истинный джентльмен, поняв мое смущение, быстро переключается на других.
Позор — позором, но сам факт, что Аньелли специально попросил познакомиться со мной, стоит для меня больше любой суммы.
Хотя, если честно, и эти пятнадцать миллионов кажутся огромными — ведь я уверен, что все мое дело будет просто смотреть, как играют другие.
Пока мои товарищи, зарабатывающие куда больше, покупают новые «Порше», я почти все деньги отправляю родителям, чтобы помочь им купить дом в Комо. Себе оставляю лишь немного — на аренду квартиры на улице Филадельфия, прямо напротив стадиона, где мы тренируемся круглый год.
Права у меня есть, но машины — нет. На тренировки хожу пешком, а по городу езжу на трамвае, удивляя тех, кто начинает меня узнавать.
Утром — тренировки, днем — школа. Я не ботаник, но учусь неплохо. Думаю только о футболе.
В команде есть и другие молодые — Мьюзьелло, Мастропаскуа, — но ни с кем у меня нет особой дружбы. Я почти не гуляю, максимум — ужин с кем-то из холостяков в ресторане Due Mondi, и то недолго: не позволяю себе возвращаться поздно.
Я слишком сосредоточен на том шансе, который мне дан, и не хочу испортить ничего. Я знаю, что клуб следит за частной жизнью игроков, особенно молодых и неженатых.
Позже я узнал, что еще до контакта со мной «Ювентус» навел справки — в Комо, о моей семье, о моем воспитании. Им, похоже, было интересно узнать, кто я такой и как вырос — возможно, даже из-за того, что я родился в Ливии.
В Турине я этого надзора не ощущаю, но Фурино, один из ветеранов, который больше других разговаривает с молодыми, берет меня под крыло.
Он сразу объясняет правила, которых нужно придерживаться:
— В «Ювентусе» живется прекрасно, но только если не нарушаешь порядок. Например, никогда не выходи по пятницам, не возвращайся поздно в другие дни, стриги волосы коротко и брейся каждый день. И помни: если тебя вызывает президент, явись опрятным — хотя бы в пиджаке. Он очень следит за внешним видом. Короче, — говорит, — здесь нужно идти по прямой.
Я сразу вспоминаю фразу Бониперти, сказанную при первой встрече:
«Помни: с этого дня ты игрок „Ювентуса“.»
Я молод, но, по правде говоря, мне не нужны ни чьи рекомендации — прямые или косвенные. Просто хочу жить правильно, ведь тренировки для меня — почти как матчи. Я убежден, что на поле буду выходить редко, поэтому даже попадание на скамейку запасных в первом туре чемпионата, в Турине против «Фоджи», кажется подарком.
Мы втроем сидим рядом с Вичпалеком: допускается только две замены, одна из них — для вратаря. Там Пилони — вечный дублер Дзоффа — под номером 12, Альтафини — 13, а я получаю 14-й — свой первый номер в «Ювентусе».
Я сижу молча, следя за игрой сосредоточенно, но время от времени отвлекаюсь на шутки Альтафини, который не умолкает ни на минуту, подкалывая всех подряд — и партнеров, и соперников:
— Посмотри-ка, этот левую бутсу надел на правую, — говорит он, стараясь, чтобы Вичпалек не услышал.
Замены случаются редко — игроков меняют почти исключительно из-за травм. Так что после того, как «Фоджа» выходит вперед (гол Павоне), Альтафини дважды обнимает Вичпалака — сначала после пенальти Куккуредду, а потом после решающего 2:1 от Беттеги.
Старт выдался удачным, но уже во втором туре все идет хуже. Меня даже не берут на скамейку, мы проигрываем 0:2 в Неаполе и теряем лидерство — нас обходят «Лацио» и «Фиорентина».
Как и ожидалось, передо мной в иерархии — Спинози, Маркетти, Лонгобукко, Морини и Сальвадоре. Я не строю иллюзий.
И все же, совершенно неожиданно, приходит мой первый настоящий шанс в «Ювентусе».
Против «Милана» на «Сан-Сиро», за три дня до финала Межконтинентального кубка против аргентинского «Индепендьенте», травмируется Фурино.
«Ювентус» должен был играть в этом матче вместо «Аякса», победителя Кубка чемпионов, но голландцы отказались от участия — и теперь настала наша очередь.
И, невероятно — моя.
Накануне, в римском отеле, где мы остановились на сбор, Вичпалек подзывает меня и говорит:
— Парень, будь спокоен. Играешь вместо Фурино. В таких матчах видно, кто чего стоит.
Я немею, как тогда перед Бониперти и Аньелли. Я еще не дебютировал в Серии А, а теперь должен сыграть в финале Межконтинентального кубка! Невероятно. Я выхожу на поле под четвертым номером Фурино и должен опекать их самого опасного полузащитника — некоего Агустина Бальбуэна.
Первые двадцать минут я вообще не вижу мяча — получаю только удары. Аргентинцы лупят по-настоящему жестко. Вичпалек замечает, что мне тяжело, и, проходя мимо, кричит:
— Парень, если не проснешься, тебя вынесут!
Лучше бы он этого не говорил. С того момента я взрываюсь, начинаю играть с зубами, отвечать силой на силу.
В одном эпизоде мы столкнулись втроем — я и два аргентинца — прямо перед нашей скамейкой. Вичпалек восклицает:
— Браво, парень! Вот теперь понял!
И я понимаю, что именно так все устроено: если не умеешь защищаться — тебя уничтожат. На поле — как в жизни.
Я навсегда останусь благодарен Вичпалеку — первому, кто поверил в меня не только словами, но и делом. Он ведь рискнул: взял игрока, пришедшего из Серии B, и поставил сразу на такой матч.
Увы, мы проиграли кубок — 1:0, гол Бокини в финале. Дважды Беттега и Альтафини попали в перекладины, Куккуредду не забил пенальти.
Мы все разочарованы — особенно я, уверенный, что вскоре вернусь на скамейку или, хуже, на трибуны. Но через три дня, во время сбора в Виллар-Пероза, после ужина Вичпалек снова зовет меня в сторону...и, как тогда в римском отеле, говорит:
— Парень, ты сыграл очень хорошо в среду, поэтому завтра снова выйдешь на поле — против «Вероны», снова на позиции медиано вместо не оправившегося Фурино.
Когда он уходит, товарищи зовут меня сыграть с ними в карты, но я, сославшись на усталость, сажусь в лифт и иду в номер, чтобы позвонить родителям.
Отец говорит, что хочет приехать в Турин, посмотреть матч, но я уговариваю его остаться дома — зная, что от его присутствия на трибуне только сильнее разволнуюсь.
Рано гашу свет, почти не сплю от напряжения. Думаю только об одном: нельзя ошибиться, ведь это будет мой дебют в Серии A, да еще и перед нашими болельщиками.
2 декабря 1973 года. Дата, которую я никогда не забуду.
«Ювентус» выходит против «Вероны» в составе: Дзофф, Маркетти, Лонгобукко, Джентиле, Спинози, Сальвадоре, Каузио, Куккуредду, Анастази, Виола, Беттега.
К перерыву ведем 2:0 — дубль Куккуредду; я успешно блокирую Мадзанти, своего подопечного. После перерыва, когда Дзаккарелли сокращает счет, Вичпалек переводит меня именно на него, и в финале я успеваю остановить Бузатту.
Три противника — и все без единого удара мимо меня.
Пожалуй, именно тогда во мне начинает рождаться та репутация жесткого игрока, которая потом закрепится на всю карьеру: в первом матче я не получил ни предупреждения.
Мы побеждаем «Верону» 5:1, а на следующий день La Gazzetta dello Sport пишет:
«Джентиле, дебютировавший в Серии A под четвертым номером, прекрасно справился, повторив игру Фурино. Оценка — 7 баллов».
Сравнение с Фурино, одним из моих кумиров и первых наставников — величайший комплимент.
И это только седьмой тур, до Рождества еще далеко.
Поначалу все казалось безнадежным, а вот она — первая настоящая радость сезона.
На следующей неделе — дерби. Фурино еще не в строю, и Вичпалек снова подзывает меня перед матчем:
— Будешь держать Рампанти. Он быстрее и опаснее Мадзанти, Дзаккарелли и Бузатты — средней линии «Торино».
Я отрабатываю идеально, мы побеждаем 1:0, и в один момент достигаю всего, о чем мог мечтать новичок: дебют и выигранное дерби.
Я еще не чувствую себя основным, но провожу еще несколько матчей подряд — первую ничью с «Чезеной», первое поражение от «Кальяри».
Чемпионат тогда не останавливался на каникулы: играли до 30 декабря, а потом, в матче с «Сампдорией», возвращается Фурино, и я снова сажусь на скамейку под номером 13.
Первый сезон заканчиваю, сыграв тринадцать матчей (девять в старте и четыре на замене). Кто бы мог подумать? Жаль только, что скудетто уходит «Лацио».
Во втором круге я даже выходил против них под седьмым номером, на позиции Каузио — помогая держать Джиджи Мартини. Мы бегали все девяносто минут взад и вперед, оставив борозду по флангу.
«Лацио» побеждает 3:1 и окончательно лишает нас надежды на титул. Финишируем вторыми, а для «Ювентуса» второе место — все равно что поражение.
Летом 1974-го приходит новый тренер — Карло Парола.
Как и Вичпалек, он человек спокойный. Все помнят его легендарный удар через себя — тот самый, с карточек Panini, и Альтафини вечно просит его повторить это на тренировках.
Парола уже не может так — колено болит, — но все еще может зарядить в створ ворот Дзоффа на тренировке.
Говорит мало, но внимательно, особенно с молодыми — среди них Ширеа, только что перешедший из «Аталанты» и готовящийся заменить капитана Сальвадоре.
Я многим обязан Пароле. Это он научил меня главному:
«Если больше не слышишь своего оппонента — значит, уже пропустил его. Держись всегда близко.»
Вичпалек выпустил меня из-за травмы Фурино, Парола же сразу делает основным.
Чаще всего я играю справа или слева (номер 2 или 3), иногда — в центре вместо Морини (под пятым), а однажды даже с десятым — вместо Капелло, в средней линии! И все это в международном матче — в первом раунде Кубка УЕФА против шотландского «Хиберниана» в Эдинбурге.
Холод страшный, трибуны шумят, но под конец первого тайма, в подкате, я забиваю свой первый гол за «Ювентус». 1:0 для нас.
Потом шотландцы выравнивают и выходят вперед, но Альтафини делает дубль, Куккуредду ставит точку — 4:2. Лучшего начала второго сезона и желать нельзя.
В том году я сыграю двадцать два матча, пятнадцать из них — в старте. В Кубке УЕФА мы доходим до полуфинала и вылетаем от «Твенте», но все равно год выдается великолепным.
В двадцать один год я впервые становлюсь чемпионом Италии.
И не забываю состав той первой великой команды: Дзофф, Джентиле, Куккуредду, Фурино, Морини, Ширеа, Дамиани, Каузио, Анастази, Капелло, Беттега.
Я все еще чувствую себя младшим в команде и тем не менее ужинаю вместе со всеми в ресторане в Турине — никаких ночных гулянок, просто обычный командный праздник с руководством.
И все же в тот момент я еще не осознаю, что это был мой первый скудетто, шестнадцатый в истории «Ювентуса». Понимаю это только летом, на новом сборе в Виллар-Пероза, когда из сумки кладовщика достается новая майка — с маленьким триколором-треугольником чемпионов Италии.
Перевод и адаптация: Алексей Логинов
Продолжение следует.
Открытый Telegran-канал автора
Только за последние дни на премиум канале «Моя Италия» вышли следующие тексты:
⚽️ Трагическая и светлая история Тотò Скиллачи — героя Italia ’90.
💼 Эпопея Лучано Гауччи — президента-шоу, который сделал из «Перуджи» театр.
📊 Тактический разбор матча Ювентус — Милан.
📖 Очерк о Джованни Галеоне — учителе Аллегри и Гасперини — новаторе и романтике кальчо.
🎂 Текст к 70-летию Франческо Гвидолина — провинциального маэстро.
🥿 И, конечно, материал об Арриго Сакки, торговце обувью, который изменил весь итальянский футбол.
И многое, многое другое.
По промокоду TOTO90 получите скидку 80% на первый месяц подписки в Telegram-канале «Моя Италия | Premium».
Команда 1971-72 сезона. Слева направо стоят: Сандро Сальвадоре, Хельмут Халлер, Антонелло Куккуредду, Джанлуиджи Савольди, Франческо Морини, Пьетро Карминьяни, Джанкарло Алессандрелли, Массимо Пилони, Роберто Беттега, Лучано Спинози, Джорджия Маркетти, Честмир Вичпалек; присели Пьетро Анастази, Адриано Новеллини, Джузеппе Фурино, Франко Каузио, Сильвио Лонгобукко, Джованни Виола, Джанлуиджи Ровета, Фабио Капелло.
Команда 1974-75 сезона: Слева направо стоят Франческо Морини, Дино Дзофф, Лучано Спинози, Клаудио Джентиле, Роберто Беттега; присели Фабио Капелло, Франко Каузио, Пьетро Анастази, Оскар Дамиани, Гаэтано Ширеа, Джузеппе Фурино.