Алекс Беллос. «Futebol. Бразильский образ жизни». Постскриптум к изданию 2014 года
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Глава 9, часть 1, часть 2 и часть 3
Глава 14, часть 1, часть 2 и часть 3
Постскриптум к изданию 2014 года
Приложение 1
Приложение 2
Приложение 3
ПОСТСКРИПТУМ К ИЗДАНИЮ 2014 ГОДА
Бразильцы давным-давно перестали называть чемпионат мира по футболу его названием. Они ссылаются на него по номеру. Победа 1970 года известна как «Три», потому что это была их третья победа. В 1994 году Ромарио и компания выиграли премию «Тетра». Ромарио, соответственно, известен не как чемпион мира, а как «тетрачемпион». Таким образом, в 1998 и 2002 годах бразильцы надеялись выиграть «Пенту». Это было даже в том случае, если бы они не стремились к тому же призу, что и все мы. Чемпионат мира — это почти частное соревнование, личный вызов. А терминология означает, что они никогда не расстаются с прошлым. Каждый чемпионат мира по футболу в самом своем названии содержит напоминание о былых победах.
В 2002 году, впервые с 1958 года, Бразилия начала чемпионат мира в качестве аутсайдера. Поскольку поражение казалось неизбежным, нашлись те, кто даже начал надеяться, что оно наступит быстро. Даже самые восторженные фанаты не смогли скрыть трепета и уныния. В Рио заметно отсутствовали праздничные футбольные фрески и желто-зеленые флаги, которые я видел в 1998 году. Все приготовления, казалось, шли наперекосяк. Во время одной из последних тренировочных поигрушек Эмерсон, капитан команды, был поставлен в ворота и упал на руку, в результате чего получил травму, из-за которой не смог принять участие в турнире.
И все же Бразилии выпала счастливая судьба. Они попали в самую легкую группу, вместе с Турцией, Китаем и Коста-Рикой. К тому времени, как Бразилия обыграла всех троих, фавориты — Франция, Аргентина и Португалия — выбыли из борьбы, и подопечные Луиса Фелипе Сколари заиграли как настоящая команда. Во втором периоде Италия и Испания выбыли из игры из-за сомнительных судейских решений. Как и Бельгия, у которой не засчитали, по-видимому, правильный гол, забитый не в ворота Бразилии. После этой игры Бразилия выглядела победительницей. Они обыграли Англию в четвертьфинале, что сделало их явными фаворитами. Бразилия обыграла Турцию (снова) в полуфинале, а затем в финале обыграла Германию со счетом 2:0. Наконец-то мы стали пента-чемпионами.
Бразилия была заслуженной победительницей в Корее и Японии в 2002 году. Они выиграли каждую игру. Они забили больше всех голов. Они играли в самый привлекательный футбол. Несмотря на весь знаменитый негативизм Сколари, они были творческими и беззаботными. Оглядываясь назад, можно сказать, что эта победа ознаменовала начало нового золотого века. Эту команду запомнят как Бразилию трех звезд — атакующий триумвират Роналдо, Ривалдо и Роналдиньо. И о Фелипао, или Большом Филе, прозвище, которое лучше всего характеризовало патерналистскую и грубоватую натуру Сколари. Ему удалось заставить трех «Р»-игроков сыграть в полную силу. Никогда еще личность национальной команды не была так ярко выражена в образе тренера. Пресса окрестила команду «Семьей Сколари», и ее триумф стал его величайшим подтверждением.
Суеверные люди отмечали, что ни на одну из игр Бразилии не упало ни капли дождя, что является доказательством божественного вмешательства, поскольку ливень начался через несколько минут после финала против Германии. Из всех удач Бразилии самым важным и резонансным стало возвращение Роналдо. Это был триумфальный третий акт эпической личной драмы, которая, будь это вымысел, была бы отвергнута как надуманная. За четыре года до этого он был лучшим игроком в мире, юношей, впервые сыгравшим в финале чемпионата мира, и в его руках был главный приз в футболе. И все же мы все знаем, что произошло. Этот матч ознаменовал начало публичного скандала, после которого многие эксперты сомневались, что он когда-нибудь вернется. Он прошел через чистилище из-за двух серьезных травм колена и вероятности того, что больше никогда не будет играть.
Он пришел как раз вовремя. Фелипао сохранил веру в Роналдо и выбирал его на каждую игру, несмотря на то, что тот был не в лучшей форме, а в последние недели перед чемпионатом мира его клуб «Интернационале» практически не заигрывал его. Роналдо доказал, что все сомневавшиеся в нем были неправы. Бразилия не только выиграла титул чемпиона, но и Роналдо получил Золотую бутсу как лучший бомбардир и побил рекорд Пеле по количеству голов, забитых на чемпионатах мира. В самой престижной игре — финале — он забил оба гола. Даже Рою из «Роверс» этого не удавалось сделать [Вымышленный футболист, а позже и менеджер Рой Рейс из британского комикса, который выступал за выдуманный клуб «Мелчестер Роверс», прим.пер.]. «Роналдо скопировал классическое путешествие мифологического героя, который спускается в ад, а затем возвращается, чтобы изменить историю. Он вернулся из бездны, чтобы переписать финал Кубка мира 1998 года во Франции. Он — первый смертный, который смог вернуться в прошлое, чтобы исправить свою биографию», — написал Луис Фернандо Вериссимо в «О Глобо».
Роналдо попал в заголовки газет, но для меня тихим героем чемпионата мира был Кафу. Когда Эмерсон выбыл из-за травмы, Кафу, правый вингбэк, был назначен капитаном. Он стал первым и единственным игроком, сыгравшим в трех финалах кубка мира подряд. Кафу известен своим добродушием и простой скромностью. Почти сразу после того, как он выиграл чемпионат мира, он попросил коллегу написать на его футболке «Жардим Ирене» — название его родного района. Его имя — сокращение от Кафуринга, прозвище, которое он получил в начале своей карьеры за то, что был похож на другого игрока с таким же именем. Однако пресса отметила, что это звучит так, как будто это должно быть сокращением от «кафузо», которым называют потомков чернокожих и индейцев, принадлежащих к смешанной расе. Когда Кафу стоял на пьедестале с Кубком в воздухе и надписью на футболке с названием его родины, он казался идеальным олицетворением бразильского народа.
Начиная с 2004 года, чемпионаты мира и президентские выборы проводятся в одни и те же годы, создавая непреднамеренную, но поэтичную синхронность между футболом и политикой. В 1994 году за Тетрой последовал центрист Фернандо Энрике Кардозу, бывший профессор социологии-космополита, который проработал на этом посту восемь лет. В 2002 году за Пентой последовали выборы левого лидера Луиса Инасиу Лулы да Силвы, бывшего чистильщика обуви и токаря, который также отслужил два срока.
Поскольку Лула стал первым представителем повао, угнетенных масс, ставшим президентом, его победа стала чрезвычайно символичной для Бразилии. Это также ознаменовало изменение президентского стиля. Во время предвыборной кампании Лула сказал своим ближайшим соратникам, что в случае победы установит штанги ворот в садах президентского дворца. «Этот дворец печален, потому что Фернандо Энрике Кардозу никогда не играл в футбол», — сказал он. Лула был верен своему слову. После вступления в должность в 2003 году на президентской лужайке было установлено игровое поле.
И его хорошо так использовали. В первые месяцы после вступления в должность президент проводил выходные, гоняя мяч со своими попутчиками, за которыми всегда следовали барбекю и пиво. Лула предпочитал играть на позиции правого полузащитника, в той же роли, как он однажды сказал, играл Зизиньо на чемпионате мира 1950 года, хотя его друзья говорили, что на посту президента он вел себя скорее как ветеран Ромарио, слоняясь по площадке и ожидая, когда ему передадут мяч. Одним из частых гостей президентских мероприятий Лулы был Карлос Альберто Грана, генеральный секретарь крупнейшего профсоюза Бразилии, который считал себя дриблером. Во время одной из игр министр финансов Антонио Палоччи упал и сломал малоберцовую кость, в то время как Грана танцевал с мячом вокруг него. Товарищи шутили между собой о возможных последствиях в прессе: «министр падает после столкновения с профсоюзом».
Лула впервые приобрел общенациональную известность в 70-е годы как лидер профсоюза металлургов, харизматичный лидер зарождающегося движения против диктатуры. Он был одним из основателей и первым президентом Рабочей партии, объединения интеллектуалов, художников, священников и профсоюзных активистов, которое во время возвращения к демократии зарекомендовало себя как серьезная левая оппозиция в стране. Когда в 1989 году были возобновлены президентские выборы, Лула занял второе место. Он снова занимал второе место в 1994 и 1998 годах, и к тому времени у него уже была репутация человека, способного поднять шумиху в бразильской политике. Только с четвертой попытки, благодаря блестящей кампании, которая высветила его радикальное прошлое, он был наконец избран.
Любовь Лулы к «Коринтиансу», команде из Сан-Паулу, поддержка которой традиционно ассоциируется с бесправным рабочим классом, является неотъемлемой частью его общественного имиджа. «Коринтианс» — это клуб, который не мог выиграть титул чемпиона штата в течение 23 лет, с 1954 по 1977 год, в период мучительно долгой засухи, которая была метафорой политической траектории самого Лулы. Предыдущие президенты Бразилии проявляли интерес к футболу, но только из директорской ложи. Лула привнес в президентство страсть многострадального фаната. «Болеть за «Коринтианс» — это совсем не то, что вы могли бы знать о поддержке любой другой команды, — сказал Лула. — Потому что быть коринтиано — это не просто быть болельщиком… речь идет о том, чтобы быть боевиком 24 часа в сутки, 365 дней в году. Это похоже на то, как если бы вы защищали какое-то дело. И не имеет значения, что дела идут плохо, потому что чем хуже они становятся, тем больше у нас веры».
Лула шепелявит и допускает грамматические ошибки, что постоянно напоминает о его плохом воспитании, но при этом он потрясающий оратор, способный эмоционально взаимодействовать со слушателями, в отличие от любого другого бразильского политика его поколения. Когда он был президентом, ему никогда не нравилось давать пресс-конференции. На самом деле журналисты быстро сообразили, что лучший способ достучаться до него — это задать вопрос о последнем матче «Коринтианса», пока он поддерживал команду между встречами. Он неизменно останавливался, высказывал свое мнение, а затем журналисты задавали вопросы о политических проблемах того времени. Когда он обращался к нации, он сознательно использовал язык футбола. По его словам, быть президентом — это все равно что быть футбольным тренером: не имеет значения, пропустите ли вы несколько голов в начале матча, если вы продолжите игру и выиграете ее. Отвечая на призывы в 2005 году уволить министра финансов Антонио Палоччи, Лула сказал: «Почему я должен вмешиваться в дела Палоччи? Это было бы то же самое, что забрать Роналдиньо из «Барселоны». Время от времени Роналдиньо смазывает свои удары, но нужно позволить ему играть».
Придя к власти, Лула утратил свой имидж неудачливого левака, а Бразилия также утратила свой имидж вечной страны будущего. Под его руководством экономика Бразилии росла в среднем на 4% в год, что позволило ей подняться в международных рейтингах, и в настоящее время она занимает шестое место в мире по величине. По оценкам, 40 миллионов человек выбрались из нищеты, создав новый платежеспособный рабочий класс и сократив историческое неравенство в распределении богатства в стране. У берегов Рио-де-Жанейро были обнаружены огромные запасы нефти, и Бразилия была выбрана для проведения двух крупнейших спортивных мероприятий в мире — чемпионата мира по футболу в 2014 году и Олимпийских игр в 2016 году. Несмотря на то, что его правительство было охвачено скандалами — например, Палоччи в конце концов был уволен, когда выяснилось, что он финансировал особняк в Бразилии, который использовался для вечеринок с политиками и проститутками, — Лула сумел подняться над этой грязью. В последние недели его пребывания у власти рейтинг его одобрения внутри страны составлял 80% — феноменальный показатель после восьми лет пребывания у власти. На саммите в Лондоне президент США Барак Обама сказал о своем бразильском коллеге: «Обожаю этого парня. Он самый популярный политик на Земле!»
Лула был не только демонстративно страстным болельщиком, но и начал свою законодательную программу с изменения внутренней политики. Первым законом, который он подписал, была Хартия болельщиков, билль о правах футбольных болельщиков, который, среди прочего, предусматривал, что если чемпионат состоит из более чем одного дивизиона, он должен соблюдать принцип повышения в классе и вылета. Возможно, казалось чрезмерным закреплять такое условие в законе — вместо того, чтобы полагаться на регламент местной федерации футбола, — но единственный способ заставить CBF хорошо организовать турнир — это объявить его плохую организацию преступлением. Второй законодательный акт, подписанный Лулой, также касался футбола. Закон об этической организации в футболе требовал, чтобы клубы публиковали отчетность, прошедшую независимую проверку.
Реагируя на новый политический климат, в 2003 году, в первый год правления Лулы, CBF впервые ввел систему лиг, основанную на европейском формате. Победитель определялся по месту в чемпионате, а не по итогам плей-офф в конце сезона. Первоначально в высшем дивизионе было 24 команды, но к 2006 году их число сократилось до 20, что сделало его таким же, как в лигах Англии, Италии и Испании. Стабильность позволила создать систему более крупных лиг, и в настоящее время существуют Серии B и C, также состоящие из 20 команд в каждой, и функционирующая Серия D, в которой действуют другие правила, позволяющие небольшим клубам преодолевать континентальные расстояния.
Хартия болельщика дала возможность некоторым вредным привычкам уйти в прошлое. CBF больше не может вносить изменения в правила в последнюю минуту, чтобы спасти самые богатые клубы от вылета. Первым из «больших зверей», проведшим сезон во втором дивизионе, стал «Палмейрас», за которым последовал «Коринтианс». «Важно понимать, — пошутил Лула, — что причина, по которой мы вылетели во второй дивизион, заключалась в том, что «Палмейрас» выиграл этот чемпионат, а мы — нет. Поэтому мы отправились туда за ним, и от этого титул стал еще слаще». Но в то время как система круговой игры в лиге была мощным примером равенства со странами старого света в Европе, некоторым бразильцам было трудно приспособиться к ней, утверждая, что она не так увлекательна, как старая система, кульминацией которой был этап плей-офф.
Новое футбольное законодательство также привело к улучшению управления клубами. По мере того как страна становилась богаче, доходы клубов стремительно росли. Фактически, впервые с тех пор, как в 80-х годах началась массовая миграция бразильцев в европейские лиги, бывшие звезды национальной сборной сочли более выгодным вернуться домой, а не проводить свою карьеру в низших европейских лигах, на Ближнем Востоке или в Азии. Первым игроком, вернувшимся в «Коринтианс» из списка «А», стал Роналдо. У него был избыточный вес и он был слаб из-за травм, но за два сезона ему все же удалось забить 29 голов в 52 матчах чемпионата. За ним последовали другие звезды, такие как Роналдиньо, Луис Фабиано, Фред, Деку и Алешандре Пато. Многообещающей молодежи также предлагались все более выгодные предложения остаться. В 2010 году 18-летний Неймар зарекомендовал себя как самый захватывающий молодой игрок в Южной Америке. «Сантос» смог выплачивать ему зарплату, которая вместе с его маркетинговыми сделками, как сообщается, сделала Неймара пятым по богатству футболистом в мире — до того, как он перешел в «Барселону» в 2013 году.
Первым чемпионатом мира за время президентства Лулы стал чемпионат мира по футболу в Германии в 2006 году. За неделю до первого матча была организована видеоконференция между Лулой в Бразилии и командой на их базе в Кенигштайне, чтобы он мог пожелать им всего наилучшего на турнире. Однако встреча с представителями СМИ прошла не так, как планировалось. «Мы все читаем в газетах, что Роналдо толстый, — спросил он тренера Карлоса Альберто Паррейру. — В конце концов, он толстый или не толстый?» Лула вел себя скорее как футбольный болельщик, чем как государственный деятель, задавая вопрос, который хотела знать вся Бразилия, но на который команда не хотела отвечать. Паррейра спокойно ответил: «Роналдо очень силен. Но он уже не тот маленький мальчик, каким был когда-то, и его телосложение изменилось». Когда Роналдо, который отдыхал и не принимал участия в видеоконференции, услышал этот комментарий, он резко ответил: «Точно так же, как говорят, что я толстый, говорят и о том, что президент чертовски много пьет. И так же, как неправда, что он много пьет, неправда, что я толстый». Вмешательство Лулы, вместо того чтобы подбодрить команду, наоборот, подзадорило ее и стало доминирующим в прессе за несколько дней до первой игры.
Во время общения с командой Лула также сказал, что никто не мог представить, что Бразилия не выиграет в Германии. «Я никогда в жизни не видел такого единодушия». У команды, безусловно, были основания для оптимизма. Наряду с ветеранами-обладателями Кубка мира Роналдо, Кафу и Роберто Карлосом в состав вошли Роналдиньо, дважды становившийся лучшим игроком года по версии ФИФА, Кака, лучший игрок итальянской лиги, и Жуниньо Пернамбукано, лучший во французской. Сборная Бразилии превратилась в футбольную версию «Гарлем Глобтроттерс», и это отразилось в шумихе. Улицы Веггиса, крошечного швейцарского туристического городка, выбранного в качестве тренировочной базы перед турниром, на время пребывания команды превратились в бразильский карнавал, который посетили более 100 000 болельщиков. И все же Германия-2006 стала разочарованием. Роналдо сохранил место в первой команде и с тремя голами стал лучшим бомбардиром чемпионатов мира, на счету которого 15 голов. Но команда так и не смогла стать единым целым. Карлос Альберто Паррейра не смог навязать дисциплину своим подопечным — знаменитостям-миллионерам, и команда пала при первом же серьезном испытании, уступив в четвертьфинале Франции со счетом 0:1.
В 2010 году Бразилия снова выбыла из борьбы в четвертьфинале, на этот раз в странном матче, который она проиграла Голландии со счетом 1:2. К перерыву Бразилия вела со счетом 1:0 и доминировала. Однако с того момента, как Фелипе Мело забил автогол вскоре после перерыва, Бразилия настолько потеряла уверенность в себе, что уже через четверть часа Голландия забила еще раз. Лула призвал народ не переживать из-за поражения, а думать о будущем и готовиться к домашнему чемпионату мира по футболу в 2014 году: «Плакать над пролитым молоком — это для тех, кто не привык побеждать, — сказал он, заверив их, что мировой порядок в футболе не изменился: Бразилия привыкла побеждать, мы выигрывали Кубок пять раз и являемся страной с лучшим футболом в мире» Это было то, что люди должны были услышать, но это также звучало пусто. Впервые за целое поколение бразильская сборная перестала быть доминирующей международной силой — ее роль перешла к Испании, и в ее составе стало меньше игроков мирового класса. В 2007 году Кака был признан Лучшим игроком года по версии ФИФА, что стало концом славного периода из восьми побед бразильцев за предыдущие 14 лет. За пять лет, прошедших с тех пор, ни один бразилец не смог приблизиться к этому результату.
Однако в то время как ее футбол томился на международной арене, Бразилия находилась на подъеме. Когда Лула стал президентом, международная политика не входила в список его приоритетов, однако он стал фигурой мирового масштаба, известной во всем мире больше, чем любой предыдущий бразильский лидер. Не только в своей стране он стал символом того, как бедный человек может достичь вершины, но и его Бразилия стала символом растущей мощи развивающегося мира. За восемь лет пребывания во дворце Алворада Лула провел за границей 470 дней, что соответствует более чем одному дню в неделю его президентства. Бразилия больше не была геополитическим захолустьем, а стала видным членом БРИК — модной аббревиатуры Бразилия, Россия, Индия и Китай — большой четверки развивающихся экономик, которые меняют геополитику и мировую торговлю. Присуждение Бразилии Кубка мира, а Рио-де-Жанейро — Олимпийских игр стало вишенкой на торте, ярчайшим подтверждением нового мирового порядка. «Сегодня день, когда Бразилия получила международное гражданство, — сказал Лула, вытирая слезы с глаз, вскоре после того, как МОК объявил о своем решении в пользу Рио. — Сегодня день, когда мы преодолели последние остатки предрассудков против нас... Бразилия оставила позади уровень стран второго класса и вошла в число стран первого класса... Мы доказали всему миру, что мы тоже граждане». Национальная печаль от поражений на Кубке мира была смягчена осознанием того, что Бразилия теперь побеждает на международном уровне так, как никогда раньше.
Однако проведение спортивных мегасобытий — это палка о двух концах. Престиж и внимание сдерживаются более пристальным международным вниманием, а подготовка к чемпионату мира и Олимпийским играм стала витриной как для худших, так и для лучших представителей Бразилии. Принимающие города выбирались на основе обмена политическими услугами, а обещанные улучшения транспортной инфраструктуры откладывались. Строительные работы сопровождались задержками и подозрительным увеличением бюджета. Если бы не личное вмешательство Лулы, новый стадион «Коринтианса» в пригороде Сан-Паулу Итакера, на котором пройдет матч открытия чемпионата мира по футболу, мог бы быть законсервирован на полпути строительства. Конечно, плохое управление и коррупция характерны не только для Бразилии, но для многих бразильцев чемпионат мира и Олимпийские игры стали напоминанием скорее о недостатках страны, чем о ее достоинствах. Ироничная фраза «Imagine na Copa!» — или «Представьте, каково это будет во время Кубка! — отражающая национальную неуверенность в себе. Если сейчас все плохо, подумайте, насколько хуже будет потом!
В июне 2013 года в Бразилии прошел Кубок конфедераций — мини-турнир ФИФА, который проводится за год до чемпионата мира и используется для отработки логистики. За несколько дней до начала матча в Сан-Паулу несколько тысяч демонстрантов вышли на марш против повышения тарифов на проезд в местных автобусах. Полиция применила резиновые пули и слезоточивый газ — непропорциональный ответ, напоминающий о диктатуре, который вызвал сочувствие тысяч людей. Протесты быстро распространились более чем на сотню городов по всей Бразилии, и к тому времени их причины расширились от проблем с общественным транспортом до всеобщего недовольства политическим истеблишментом, в частности, недовольством по поводу щедрого финансирования стадионов Кубка мира в местах, где население нуждалось в базовых услугах, таких как школы и больницы. Когда начался Кубок конфедераций, новенькие стадионы стали местом уличных протестов и ожесточенных столкновений с полицией. Футбол снова объединил Бразилию, но на этот раз против ее собственных избранных лидеров.
Масштаб демонстраций, ставших крупнейшими после возвращения президентских выборов в 1989 году, застал всех врасплох, особенно президента Дилму Руссефф, бывшую главу администрации Лулы, которая сменила его в 2011 году. Дилма, которая стала первой женщиной-президентом Бразилии, во времена диктатуры была партизанкой, ее заключали в тюрьму и пытали. Несмотря на то, что она, как и Лула, была избрана на платформе прогрессивных социальных и политических реформ, протесты показали, что общество потеряло веру во весь политический класс. Ее Бразилия менялась недостаточно быстро.
Во время Кубка конфедераций игроки национальной команды выразили свои симпатии демонстрантам, как и публика на стадионах. В начале каждого матча, как это обычно бывает в международных играх, звучит сокращенная версия национального гимна каждой страны. Но на этот раз бразильские болельщики не остановились, когда музыка прекратилась, а продолжили петь весь гимн а капелла, тем самым задержав начало игры. Это был трогательный жест единения и национальной гордости, а также массовый протест против строгих правил ФИФА, согласно которым страны-организаторы должны подчиняться требованиям корпораций (Одним из самых ярых противников ФИФА был Ромарио, который сейчас является членом парламента от Рио-де-Жанейро).
Общественный гнев на политиков контрастировал с радостью от выступления национальной команды. Бразилия, которую снова тренировал Луис Фелипе Сколари, сыграла великолепно и выиграла турнир.
В 2011 году Дилма назначила Алдо Ребело министром спорта. Алдо хорошо знаком читателям этой книги. Он — конгрессмен от Коммунистической партии, возглавивший парламентское расследование в отношении Nike и CBF, в результате которого Роналдо пришлось давать показания о том, почему Бразилия проиграла финал чемпионата мира 1998 года. Лула приглашал Алдо на свои футбольные матчи по выходным во дворце Алворада, а также ввел его в сердце правительства, сначала в качестве министра по политической координации, а затем в качестве лидера правительства в нижней палате. Алдо оказался надежным и компетентным членом коалиции Рабочей партии. Его назначение на пост министра спорта также означало удивительный поворот: всего через 10 лет после того, как он стал бичом спортивного истеблишмента, он теперь курировал два крупнейших спортивных события в мире.
В 2013 году я посетил Алдо в его министерском кабинете в Бразилии. Он все еще носит усы, но постарел так, как часто стареют политики — скорее от ответственности за власть, чем с годами. В комнате доминировали предметы искусства: на полке стояли бюсты Карла Маркса и Уинстона Черчилля, религиозные статуэтки и модель мифического одноногого саси-перере. Здесь же стояла деревянная модель бразильского трехпоясного броненосца — млекопитающего с твердым панцирем, которое защищается, свернувшись в клубок, и является талисманом Кубка мира, и каксирола — ударный инструмент из переработанного пластика, похожий на желтую гранату с зеленой кольцевой тягой. Каксирола была задумана как официальный инструмент Кубка мира, но после первой же тестовой игры ее запретили на стадионах, поскольку болельщики, недовольные игрой своей команды, бросали ее на поле.
Повышение Алдо до министра спорта стало подтверждением работы его парламентского расследования, которое сформировало дискуссию о том, как бороться с коррупцией в спорте, и привело к принятию двух футбольных законов Лулы. Его назначение совпало с кончиной его заклятого врага, многолетнего президента CBF Рикардо Тейшейры, который ушел в отставку в 2012 году, сославшись на плохое самочувствие. На самом деле сеть затягивалась вокруг него. Обвинения в том, что Тейшейра и другие получили миллионы фунтов в виде взяток от прекратившего существование швейцарского агентства спортивного маркетинга ISL, которому были проданы права на трансляцию чемпионата мира, расследуются комитетом по этике ФИФА. Окончательный отчет в итоге подтвердит его вину — и вину его бывшего тестя, Жоао Авеланжа (который покинет пост почетного президента ФИФА в 2013 году за две недели до оглашения результатов исследования). Тейшейру сменил самый старший из пяти вице-президентов CBF: Жозе Мария Марин, 79 лет, футболист, ставший политиком и занимавший высокий пост в партии, которая поддерживала и защищала диктатуру.
Я спросил Алдо, каково ему стоять на одном помосте с таким человеком, как Марин, который, будучи реликтом диктатуры, олицетворяет собой все то, против чего он боролся. «В этой битве мы были победителями, — сказал он. — Мы завоевали свободу слова, свободу профсоюзов, политическую свободу, свободу прессы. Нет смысла устраивать стычки, потому что наши идеи победили».
Тем не менее, статус министра спорта означает, что он должен защищать интересы Бразилии, даже если он поддерживает сомнительное руководство или решения CBF. Когда стадионы опаздывают, превышают бюджет или сталкиваются с юридическими сложностями, Алдо приходится брать на себя ответственность. Это сложная, компромиссная работа, и ставки высоки. «[События] должны проходить правильно. Ошибок быть не может. От этих событий во многом будет зависеть восприятие страны. Мы должны показать, что Бразилия способна и эффективна».
Мы говорим о том, как изменилась Бразилия с момента нашей последней встречи. Рост благосостояния — «у пролетариата стало немного больше возможностей для трат», как он это описывает, — загромоздил дороги новыми автомобилями, миллионы людей впервые полетели на самолете, и это означает, что в стране почти полная занятость. Мы также поговорим о том, что Бразилия, страна, славящаяся своими атакующими футболистами, сейчас предоставляет больше лучших защитников и вратарей, чем нападающих. Интересно, это поверхностные или более глубокие изменения? Разве самооценка бедной нации, искупленной своим «футбольным искусством», имеет больше смысла, когда нация стала богаче, а футбол — менее красивым, чем был? Может быть, бразильцам не так важна победа в Кубке мира? Сохраняет ли футбол то значение, которое он когда-то имел?
«Бразилия разнообразит свой досуг, свою религиозность. Это факт, — возразил Алдо. — Но я не думаю, что это изменило интерес к футболу. Предположительно, где-то есть университет, который проверяет, падает ли интерес к футболу, но невооруженным глазом я этого не вижу. Я вижу, что в понедельник утром уборщик говорит о футболе, и глава компании тоже говорит о футболе. Парни в лифте здесь комментируют футбол, и министры делают то же самое. Футбол по-прежнему остается душой Бразилии, потому что, как сказал Нельсон Родригес, футбол помог Бразилии заново открыться изнутри и снаружи».
Нельсон Родригес — драматург, который назвал поражение от Уругвая на стадионе «Маракана» в финале чемпионата мира 1950 года «непоправимой национальной катастрофой Бразилии, чем-то вроде Хиросимы». Вместо того чтобы снести «Маракану», ее реконструировали, и она примет финал чемпионата мира по футболу 2014 года. Он может стать местом очередной трагедии или триумфальной сценой национального искупления. «Мы собираемся провести Кубок профессионально. У нас будут прекрасные стадионы, — говорит Алдо. — Но хотим мы того или нет, величайшим наследием Кубка мира будет победа на турнире. Если Аргентина победит, никто не сможет убедить ее в том, что это хорошее наследие! Главное наследие чемпионата мира по футболу недостижимо для правительства. Все в руках тренера и игроков».
Параллели с 1950 годом очень сильны. Бразилия стала более смелой, чем раньше, но она по-прежнему остается неуверенной в себе страной, отчаянно пытающейся показать миру, что она серьезная, компетентная и современная нация. Ее самооценка снова может зависеть от единственной цели.
Да приидет Гекса!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!