7 мин.

Война – дело молодых

3 k

Каждый любитель американского футбола, проживающий за пределами Северной Америки, всегда чуточку адвокат. Признаваться в любви к непопулярному в России виду спорта все равно что сообщать об особом пристрастии к собиранию чучел колумбийских тараканов или увлечении тайваньским готик-роком. В любом из этих случаев странное хобби приходится как-то объяснять и преодолевать устойчивые негативные стереотипы, завязанные на восприятии американцев через монологи Задорнова.

Достаточно лишь несколько недель поговорить с непосвященными об американском футболе, чтобы выучить список претензий к заморскому виду спорта. Как можно называть футболом игру, где ловят и бросают мяч руками? Зачем столько защиты, если в регби «настоящие мужики» бегают без нее? Почему в этом сплошном шоу столько показухи?

Показуха. Искусственность. Фальшивость. Пламенная речь квотербэка или капитана команды перед началом игры, когда собравшиеся вокруг громилы рефреном выкрикивают фразы типа «бей орлов, спасай плей-офф!». Перекошенное лицо главного оратора, одобряющие удары в грудь, фонтан эмоций – так в настоящей жизни не бывает, это все из кино. Или взять празднование занесенного тачдауна. Как только чернокожий ресивер проявляет чудеса ловкости и ловит сложнейшую передачу, он словно переносится в декорации клипа какого-нибудь модного рэпера. «Бум, детка!». «Это Нью-Йорк, биач!». В перерыве матча будут чествовать солдат, воюющих где-нибудь на Ближнем Востоке. Спасибо за службу, сынок. Родина тебя не забудет. И скупые слезы по суровым лицам под мелодию гимна на фоне звездно-полосатого флага.

Но это лишь эпизоды. Настоящее ощущение кинематографичности происходящего приходит, когда ты наблюдаешь полноценный матч, полноценный сезон. Когда на твоих глазах развивается история, сюжет которой можно сразу записывать и отсылать Финчеру. Хотя ему даже не нужно ничего снимать, все происходит в прямом эфире. У зрителей есть время и попкорн пожевать и эмоции выплеснуть. И никто не знает, чем закончится живой фильм, чья сюжетная линия окажется счастливой, а чья прервется. Вы когда-нибудь при просмотре фильма болели за злодея, за условного Терминатора или Волан-де-Морта? А он когда-нибудь побеждал?

В прошлом году Голливуд американского футбола рассказывал нам истории о ветеранах. Реабилитировал свою репутацию скандалист Майкл Вик, отсидевший в тюрьме за издевательство над животными. Его давно списали со счетов, разорвали все спонсорские контракты, а он после долгого отсутствия практики заиграл так, как не играл никогда. На земле десяти тысяч озер который год подряд завершал карьеру вечный Бретт Фарв. В свои 41 год он принимал удары соперника один за другим, подолгу отлеживался на промерзшем газоне, хромая уходил с поля, но всякий раз возвращался. Когда он говорил «я больше не выйду играть», «тело сказало, что пора остановиться», кто ему верил? Точно не Том Брэди, которому приходилось в свое время из-за травмы пропускать целый сезон без потерь в эффективности. И год назад он уверенно вел «Патриотов» в плей-офф, бросая в регулярном сезоне до абсурдного идеально.

Истории никогда не повторяются, каждый сезон они разные. Уделив время ветеранам, жизнь в этом году выставила на первый план молодежь. Сколько было снято приключенческих фильмов, в которых наводивший на всю злодейскую округу ужас отец или старший брат заболевал / умирал / уезжал, а занимать его место приходилось сыну или младшему брату. В первые полчаса экранного времени герой не знает, за какой конец меч надо брать, зато перед титрами хладнокровно протыкает исчадию ада брюхо. Таких историй полно как в кинематографе, так и в литературе. Это истории преодоления, становления, обретения веры в себя. Вопреки смешкам со стороны второстепенных персонажей – да ничего у тебя не получится, сопляк, ты подрасти сперва.

На апрельском драфте под первым номером «Пантеры» из Каролины выбрали квотербэка Кэмерона Ньютона. Задыхающаяся от отвратительных результатов и снижения зрительского интереса команда нуждалась в ярком харизматичном лидере, который мог бы вернуть интерес аудитории. Ньютон был классическим чернокожим квотербэком, который полагается на ноги куда больше, чем на руки. В НФЛ принято скептически относиться к так называемым скрэмблерам – тем, кто вместо точных передач пытается преодолеть дистанцию бегом. Это на уровне университетов, говорят, можно выпендриваться, а суровые защитники из профессионалов мигом всю дурь выбьют. И у Кэмерона было столько же пиара, сколько и скептицизма.

В свой первый сезон Ньютон опроверг все законы и установил десять рекордов. Он великолепно бегал и блестяще бросал. Три тысячи ярдов пасом за сезон от новичка – много это или мало? Можно просто сказать, что до него таких было всего трое за всю историю лиги. «Каролина» одержала при нем 6 побед. Год назад «Пантерам» удалось победить лишь дважды.

Энди Далтон на том же драфте котировался ниже. Его имя называли среди потенциально хороших квотербэков, которым предстоит многому научиться перед дебютом в профессиональном футболе. Тренер «Цинциннатти» ждать не стал, а сразу доверил Далтону место в основном составе. В октябре им восхищались все – четыре победы подряд, 909 ярдов пасом и реальная конкуренция соседям по дивизиону – матерым «Питтсбургу» и «Балтимору». Болельщики прозвали Далтона «Рыжей Винтовкой», сработав по принципу Капитана Очевидности – он был таким рыжим, что его обязательно засмеяли бы в мультсериале South Park, и таким точным, как винтовка в руках профессионала.

К концу регулярного сезона Энди набросал те самые впечатляющие 3 тысячи ярдов, сумел привести «Цинциннати» к положительному соотношению побед и поражений лишь в третий раз с 1990-го года, а также оформил 20 тачдаунов за год. В кратком списке других авторов подобного результата – лучший квотербэк современности Пейтон Мэннинг, легенда НФЛ Дэн Марино и… Кэмерон Ньютон. Более того, Далтону удалось вывести команду в плей-офф вслед за упоминавшимися грозными соседями. В первой же игре на вылет рыжая сказка закончилась, и Далтон проиграл.

Проиграл он человеку, которого на апрельском драфте выбрали в пятом раунде. Притом, что всех ловких, умных и харизматичных квотербэков разобрали в первом раунде. Красивых – во втором. На него вообще никто не делал ставку, до конца ноября он и не помышлял о том, чтобы выйти на поле стадиона. Такой шанс предоставился, когда один за другим из-за травм выбыли основной квотербэк Мэтт Шауб и его сменщик Мэтт Лейнарт. Никогда до этого выпускник университета Северной Каролины не выходил на игру НФЛ в качестве основного квотербэка. Его пути с Далтоном в сезоне пересекались дважды. И оба раза не обласканный вниманием Йейтс побеждал. Причем, первая победа над «Цинциннати» позволила «Хьюстону» выйти в плей-офф впервые в истории, а вторая – одержать первую в этом самом плей-офф победу. Что это, если не потрясающая история о том, как маленький человек становится героем?

Но и это не последняя история о войне молодых против скептиков. Настоящий эпос складывался устами болельщиков в Денвере. Там своего часа ждал Тим Тибоу. Человек, который был идолом в университетском футболе. Человек, которому предрекали оглушительный провал в футболе профессиональном. Причины классические – «взрослые» так не играют, нельзя полагаться только на ноги и так плохо бросать. У него здорово получалось в системе, когда ресиверы располагаются по всей ширине поля, а в НФЛ подобным образом никто не играет – защита скушает на раз-два. Солидные заслуженные дяди в костюмах каждым своим словом похлопывали Тибоу по плечу – у тебя есть харизма, парень, ты умеешь заводить людей вокруг себя, но для профессионального спорта это все показуха, шоу.

«Тибоу! Тибоу!», – скандировали жители штата Колорадо, когда их команда проиграла четыре матча подряд на старте сезона. Решение ублажить толпу казалось популистским, отчаянным и неизбежным. Обреченный на провал Тибоу вышел на главный клочок денверской земли и занес первый тачдаун. Конечно, ногами. Так, чтобы специалисты поморщились. А занеся тачдаун, Тим встал на одно колено и приложил руку ко лбу, вознося благодарность Господу. Через несколько месяцев глагол «tebowing» официально сделают частью английского языка. Его жест станут копировать ученики в школах и молодожены на свадебных церемониях. Тим не был ловок как Ньютон, он не был точен как Далтон, но он сам по себе стал явлением, предметом лихорадки национального масштаба. Он побеждал и молился. И в этом можно было разглядеть искусственность, фальшь.

Но правда состоит в том, что это не искусственность, а просто другая естественность. Как в кино потому, что они снимают про то, как живут. Или давно привыкли жить так, как снимают. Можно придумать жест, можно придумать глагол или красивую историю о мальчике из религиозной семьи. Нельзя вывести безнадежную команду в плей-офф. Нельзя в первой игре на вылет выйти против абсолютных фаворитов из Питтсбурга и начать выигрывать. Потом все будут жалеть лидера «сталеваров» Бена Ротлисбергера, игравшего через постоянную боль в ноге и похожего на большого раненого медведя. Но он оказался лишь трогательным второстепенным персонажем фильма о преодолении общественного мнения.

Когда казалось, что «Питтсбург» пришел в себя и начал на опыте давить денверских выскочек; когда в глазах Ротлисбергера усталость сменилась спокойствием; когда счет в матче стал равным и наступило дополнительное время. В этот момент картина мира американского футбола изменилась окончательно. Вдруг все то, что говорят специалисты – это просто хорошо оплаченное сотрясание воздуха? Вдруг не надо быть звездой, легендой или набившим шишки ветераном, чтобы штурмовать вершины? Может быть, достаточно одной лишь необдуманной и недооцененной страсти? Когда все эти вопросы сплелись в единое глобальное целое, Тим Тибоу получил мяч от центрового, огляделся и одним движением руки взорвал половину Соединенных Штатов Америки. Принявший его передачу партнер убегал прочь к зачетной зоне, Большой Бен со скамейки скорбно наблюдал за досрочным окончанием сезона «Питтсбурга», а на трибунах нарастал рев «Тибоу! Тибоу!». На этот раз толпа не просила, она упивалась собственной правотой.

Их кумир, пережив истерику, присел на колено и начал молиться. Так показательно, так эпатажно.

Как в кино.