«Ваш папа – идиот, не повторяйте его ошибок». Никто не сливал карьеру так дерзко, как Дарко Миличич
Необходимо прежде всего абстрагироваться от гипербол и признать, что НБА за время своего существования видела бастов и похуже Дарко Миличича. Энтони Беннетт, Хашим Табит, Адам Моррисон, Джеймс Уайзмен, Драган Бендер – и при этом ни об одном из них не вспоминают так часто, как о сербском центровом, которого «Пистонс» выбрали на драфте-2003 под 2-м пиком.
Вероятно, потому, что в истории лиги было не так много проспектов, ради которых клубы и НБА меняли свои правила и традиции столь радушно. И уж совершенно точно в истории НБА не было проспекта, который бы отказывался от всех предложенных ему щедрот с таким хамским пренебрежением. В довершение к этому сам уровень драфта-2003, статус его участников, их порядок выбора и последующая роль в развитии лиги не дают забыть имя Дарко.
«Дело в том, что мы уже были сложившейся командой. И я говорю не только о ростере, а об отношениях в раздевалке, понимании того, чего мы хотим добиться и как мы можем это сделать. И мы это сделали – стали чемпионами. Мы убедились, что наша формула работает, а на следующий год получили очередное подтверждение: мы играли в финале против «Сперс».
Это большая редкость, когда уже готовой команде предоставляется возможность выбирать под 2-м номером на драфте, да еще на таком, как в 2003-м. Все, что я хочу сказать: это мог быть судьбоносный выбор. Он мог помочь нам преодолеть вершину горы и выйти на кардинально другой уровень, тот, где пределов нет. Просто представьте атакующий потенциал такого игрока, как, например, Кармело, с защитой Биг Бена, Принса, Антонио Макдайесса. Я очень часто думаю о том, что могло бы быть», – чувства Чонси Биллапса легко понять, даже не будучи болельщиком «Детройта».
Кармело Энтони тоже думает о чем-то таком, ведь он, в отличие от Миличича, так и не стал чемпионом.
«Меня беспокоит это и по сей день. Ведь они обещали мне, они говорили, что возьмут меня. Они обещали мне перед драфтом и даже раньше. Мы с другом ходили на матч «Сиксерс» –«Пистонс», Лэрри Браун тогда уже тренировал «Детройт», и он сказал мне: «Готовься, мы выберем тебя, ты будешь наш». Я ждал этого момента, и, думая о том, что могло бы быть... я не хочу замахиваться на три-пит, но, думаю, мы могли бы взять два титула подряд. Костяк был собран, все, что требовалось от меня – делать свою работу, набирать очки. Это решение поменяло траекторию всей карьеры», – негодовал Мело в подкасте All The Smoke.
Миличич, в отличие от Чонси и Мело, старается не думать о прошлом, а когда его просят порефлексировать, изъясняется философски.
«Он до сих пор скулит? Пора бы уже забыть и двигаться дальше. Какое это имеет значение? Ты – третий. Прими и смирись с этим. Может быть, если бы я был третьим, а тебя выбрали вторым, то я бы все еще играл, а ты жил в деревне и собирал яблоки», – с высоты своего садоводческого опыта заявляет Миличич.
И подобные пикировки продолжают жить своей жизнью, тем самым поддерживая и развивая легенду того самого «Мрачного Дарко», который, по словам Миличича, умер давным-давно.
Но прежде чем убить что-то, это нечто должно родиться.
«Смерть» отца и подвернувшееся призвание
«Америка одержима статистикой. Они просто берут цифры, потом смотрят на тебя и делают выводы. В «Бостоне» они смотрели на цифры и видели во мне ролевого игрока, который хочет получить шанс проявить себя. А я к тому моменту просто ненавидел баскетбол. Я ощущал себя 2-м номером драфта, который не оправдал ожиданий, испортил отношения со всеми игроками, тренерами и агентами, с которыми был знаком. Чувствовал себя ничтожеством, а от того, что мне предлагали очередной шанс, это ощущение только усиливалось.
То, как много в НБА значат цифры, всегда меня раздражало. Из-за этого у меня случился конфликт с Кевином Лавом в «Миннесоте».
Я наорал на него, а потом пришел генменеджер и объяснил, что я останусь в команде только в случае, если извинюсь перед ним. Я сказал: «Что? Я должен извиниться перед этим плачущим ребенком? Никогда! Я понимаю, что он важный игрок, участник Матча звезд, но я не могу смириться с тем, что парень радуется тому, что он набрал 20 очков и 15 подборов, в то время как команда проиграла. Мне насрать, кто он такой!» Затем после победы, по-моему, в Лос-Анджелесе, он был расстроен, потому что набрал 12 очков и 8 подборов. Мне жаль, но я не могу извиниться перед ним».
Только потом, спустя время, я понял, что самое главное в НБА – стабильность. Ты можешь набирать 10 очков и 5 подборов, сидеть на скамейке и больше вообще ничего не делать. Но эти 10 очков и 5 подборов ты должен давать каждый день. Поэтому цифры так важны для всех этих парней», – запоздалое понимание Дарко арифметики могло сэкономить ему немало нервных клеток.
Стабильность – это то, чего у Миличича не было и не могло быть.
Дарко рос в Сербии, в 1990-е, в единственном месте на карте Европы, где на тот момент лихачили сильнее, чем в России. Миличич наблюдал за военными конфликтами на Балканах с места событий, сидел с родителями и сестрой в подвалах, прислушиваясь к глухим взрывам на поверхности, видел, как бомбардировки НАТО превращают его родной Нови-Сад в груду бетона, железа и грязи.
Однажды во время войны в Боснии в самом начале 90-х его семья смотрела телевизор, в новостях показывали репортаж о погибших сербских солдатах. Среди других имен, которые назвал ведущий, прозвучало: Милорад Миличич. Дарко, которому еще не исполнилось и 10 лет, помнит, как поднял глаза и увидел на экране фотографию отца. «Почему по телевизору показывают папу?» – спросил он у матери, после чего разрыдался вслед за ней.
Через пять минут рыдания стали еще громче от осознания того, что могло бы случиться. Диктор сообщил, что произошла техническая ошибка, и часть фотографий попали в эфир случайно.
«Я никогда не забуду, каково это было, – содрогается Дарко. – Внезапно он исчез. Внезапно его не стало».
Постоянство? Стабильность? В жизни Миличича с малых лет все случалось хаотично, спорадически. Баскетбол в том числе.
Милорад Миличич вернулся домой с войны и в качестве одной из форм адаптации к более-менее мирной жизни принялся учить сына баскетболу. Не потому, что оба питали особую любовь к игре, просто Дарко был высоким, а площадка с кольцом оказалась одним из немногих объектов неподалеку от дома, что не были разрушены.
Из-за поддержки семьи и той же подростковой инерции, которая заставляет детей играть на трубе в шесть лет, даже если они не особо интересуются музыкой, Дарко продолжал бросать мяч в кольцо.
В 14 лет его перспективность заприметили в «Гемофарме» из Вршаца. Так баскетбол стал для Миличича инструментом, но не страстью.
Когда скауты начали кучнее осаждать домашние трибуны «Гемофарма», Дарко увидел в НБА выход – из финансовой нестабильности, постоянных неурядиц, тесной квартирки, из Сербии. Ему очень нравилось, как легко ему дается игра. Как за него болели все, кого он встречал. Как тренеры и скауты говорили о том, что скоро перед ним откроются все двери.
А кто из нас не входил в дверь просто потому, что она была открыта?
Эра акселератов, чудодейственный просмотр и злосчастные гарантии
Выбор Дарко в какой-то степени опередил свое время, став совокупностью всех ошибок, случайностей и совпадений, которые в будущем явили наглядное пособие «Как не надо драфтовать игроков».
«Двухметровый сербский подросток, напоминающий нечто среднее между Дерриком Коулмэном и Дэвидом Робинсоном, попадает на драфт не в ту команду, сталкивается с неоправданно высокими ожиданиями, не справляется с давлением, начинает выглядеть более подавленным и озлобленным, чем постпубертатный Маколей Калкин, а затем самоуничтожается. Не говоря о том, что все это происходит с ним до того, как он станет достаточно взрослым, чтобы легально арендовать машину. Подобного больше никогда не повторится», – такую характеристику Билл Симмонс дал Миличичу в своей «Книге Баскетбола».
Одним из важнейших факторов, о котором часто забывают при обсуждениях злоключений таинственного серба, является усталость сообщества НБА от доморощенных талантов. В период с конца 90-х и до первых драфтов нулевых клубы, словно сборище лудоманов в казино, оголтело грузили свои пики на атлетичных, рано сформировавшихся школяров, которые выходили на драфт, минуя колледж, и неизменно обманывали ожидания. Эл Харрингтон (драфт-1998, 25-й пик), Джонатан Бендер (драфт-1999, 5-й пик), Кваме Браун (драфт-2001, 1-й пик), Тайсон Чендлер (драфт-2001, 2-й пик), Эдди Карри (драфт-2001, 4-й пик), Десагана Диоп (драфт-2001, 8-й пик) – все они за короткий срок сформировали нарратив, которому противопоставляли Миличича.
«Эти парни слишком рано формируются, но они не имеют понятия, как использовать тело. Это дети в теле взрослых атлетов. На уровне школ они безжалостно доминируют над своими сверстниками и начинают думать, что это и есть баскетбол. Посмотрите их видеозаписи, и вы не увидите там ничего, кроме данков, потому что они не имеют понятия о том, как играть спиной к кольцу, как занимать позицию, разыгрывать комбинации и атаковать с дистанции.
Приходя в НБА, они сталкиваются с уровнем игры, который не в силах наверстать, поскольку разрыв в мастерстве с игроками НБА слишком велик. К тому же, если их выбирают под высоким пиком, то результат необходим здесь и сейчас. Неготовность играть под давлением, незрелость, частое отсутствие рабочей этики, неготовность справиться с деньгами и славой, которая обрушивается на них, – все это разрушает жизни этих мальчишек и на несколько лет ломает стратегию клубов, которые их выбрали.
Дарко не такой. В свои 17 лет он играл против взрослых людей. У него потрясающая работа ног, он левша, но может атаковать с двух рук. Несмотря на худощавое телосложение, он отлично чувствует контакт и способен представлять атакующую угрозу как под кольцом, так и в отрывах. Он способен защищаться с третьего по пятый номер. Его видение площадки феноменально. Его возраст абсолютно не соответствует его уровню игры и зрелости. Он занимался в тренировочном зале, когда на улицах рвались бомбы. Это и называется характер и преданность делу. Такие, как он, и есть будущее этой лиги», – превозносил серба аналитик ESPN Чед Форд, который вообще сыграл немалую роль в мифологизации Дарко.
Из подобных комментариев, обрывков скаутских отчетов и кассет с матчами «Гемофарма» против «Ариса» и ПАОКа в Кубке чемпионов и начало рождаться сказание о «Мрачном Дарко», которое воспринималось еще более реалистично ввиду дефицита информации.
«С Дарко у нас было всего два источника информации. И все. Это примерно 20% от того, что мы изучаем сейчас. Я оглядываюсь на то время и понимаю, что мы не знали и половины того, что должны были знать», – признавался генменеджер «Пистонс» Джо Дюмарс в 2012-м перед выбором Андре Драммонда.
Сухие скаутские отчеты, очевидно, не впечатляли руководство «Пистонс». Отсюда, например, и знаменитые откровения Лэрри Брауна.
«Когда мы согласовали условия работы, то мне сказали, что собираются брать Кармело... Из всего, что происходило внутри клуба, я понял, что мы получим Кармело. А затем внезапно они решили взять Дарко», – вспоминал позже Браун.
Резкую смену настроений предопределил финал Восточной конференции против «Нетс», а точнее то, что его окружало. Во время одного из гостевых вояжей в Нью-Джерси, игроки «Пистонс» проводили утреннюю бросковую тренировку в зале колледжа Джона Джея. Там-то на соседней площадке, за шторкой, «Детройт» и поджидало светлое будущее. Работавший на выездном матче Чед Форд связался с агентом Миличича Марком Корнстайном и представителями «Детройта», чтобы организовать импровизированный просмотр, на котором тренерский штаб «Пистонс» мог бы понаблюдать за подготовкой Дарко к преддрафтовым просмотрам. Увиденное сломало привычную картину мира для всех присутствующих.
Менеджер «Детройта» Тони Ронзоне: «У всех наших парней был вид типа «О, Боже, только посмотрите на него!». Один удар в пол у трехсекундной – данк. Крюк левой. Он обладал отличной латеральной скоростью для «большого». Умел обыгрывать с помощью пивотов. Это выглядело просто невероятно. В 17 лет он был атлетом-фриком. Бегал и прыгал, как олень».
Скаут «Пистонс» Уилл Робинсон: «Он покорит эту игру. Мы построим новую арену. Единственное, что может погубить такого парня – это женщина».
Чед Форд, аналитик ESPN: «Это был лучший просмотр, который я когда-либо видел, а я видел их сотни. Когда перед вами находится 17-летний паренек ростом 2,13 и вытворяет подобные вещи, все, что вам остается, это смотреть, открыв рот. Особенно если вашей команде нужен «большой». Все стояли на ушах».
Чтобы сделать портрет Форда более выпуклым, не лишним будет добавить, что это именно тот человек, который считал, что на драфте-2003 легенда «Химок» Мацей Лампе должен был уходить раньше Дуэйна Уэйда.
Ему же принадлежит исчерпывающий инсайд, касающийся решения «Торонто».
«Выбор Боша? Между нами, «Рэпторс» хотели обменять этот пик, просто не нашлось желающих», – надувал щеки Форд.
Несмотря на всю ажитацию, у «Детройта» еще был шанс отскочить. Клуб дважды приглашал Дарко на просмотр, и оба раза серб был далек от стандартов, заданных в Нью-Джерси.
«Агент сказал мне, что после того просмотра в Джерси «Пистонс» дали гарантию, что возьмут меня. И вот я приезжаю в Детройт на просмотр, начинаю тренироваться. Я пробежал две трети площадки и чуть не умер. Это было задание, когда ты бежишь по определенному маршруту, и ассистенты бьют тебя такими специальными лапами, создавая сопротивление. Пот тек с меня градом, я задыхался, чувствовал, как моя душа покидает тело через ноздри. Я еле волочил ноги и только и мог думать о том, что готов зарезать первого, кто хотя бы еще раз ударит меня. Закончил тренировку абсолютно вымотанным, я был уверен, что ни о каком драфте не может быть речи. Под вторыми номерами выбирали легенд, королей, а я полностью опозорился. Я извинился перед тренерами, менеджерами, а они говорят: «Брось, все гарантировано, это просто формальности». Я был шокирован», – вспоминал Миличич.
Если не о гарантиях, то о произведенном впечатлении каким-то образом прознал Кармело Энтони.
«Я искал ублюдка по всем залам и площадкам, но его нигде не было. Я был одержим. Мне хотелось найти его, сыграть один на один. Показать всему миру, что этот парень – пустышка. Я хотел сделать запись или еще как-то дать понять «Детройту», что они ставят не на того парня. Я был очень зол», – все еще ярится Кармело.
Но процесс было уже не остановить.
По сути, ради Миличича лига изменила правила выхода на драфт для иностранных игроков. До того иностранцы могли выставлять свои кандидатуры, если им исполнилось 18 лет до дедлайна подачи заявок, который наступал за 45 суток до церемонии лотереи. Благодаря изменениям они получили возможность участвовать в церемонии, если 18-летие наступало в год выхода на драфт.
Дарко Миличич отметил 18-й день рождения за шесть дней до церемонии драфта. При прошлых ограничениях ему бы пришлось рассчитывать только на следующий год, и, возможно, тогда его карьера в НБА сложилась иначе.
«Я выставлял кандидатуру, хотя по сути это было нелегально. Одни говорили, что правила изменили ради меня, другие – что это просто совпадение. В любом случае, это было дико», – признавал позже Миличич.
На тот момент Дарко стал самым молодым и максимально высоко выбранным иностранцем в истории драфтов.
Запах больших денег и ракии
«Саму церемонию я помню не очень хорошо. Я был в замешательстве и до последнего не мог поверить, что меня возьмут так высоко. Более-менее я осознал, что происходит, когда Дэвид Стерн произнес мою фамилию, но и после мои слова и мысли путались. Хотел выглядеть уверенно, поэтому решил отвечать на вопросы по-английски, без переводчика, а в итоге сидел и блеял там, как баран», – спустя годы признавался Дарко.
Дарко был так потрясен, что даже не помнит, как на нем оказалась майка «Детройта», зато не забыл ошарашенных фотографов и журналистов, присутствовавших на плановой фотосессии за кулисами.
«Меня сразу отдали на растерзание репортерам, потом была фотосессия, где мне сказали: «Прими позу, сделай что-нибудь с мячом». Я и сделал – отдал пас из-за спины на отца, который стоял неподалеку. Он не заметил, мяч угодил ему в нос, и пошла кровь. Он тут же взорвался: «Что ты себе позволяешь, ты меня позоришь. Я убью тебя, сукин сын». Все это на сербском, с обезумевшими глазами. Взрывной характер, что поделать. Это случалось довольно часто, потом он быстро успокаивался, но репортеры не знали об этом и смотрели на него, как на сумасшедшего. А рядом стоял я и хохотал», – так со стороны выглядели семейные ценности Миличичей.
Следующий месяц Дарко и все игроки, выбранные в топ-3, провели в специальном пресс-туре.
«Интервью для GQ, фотосессии, проживание в пятизвездочных отелях, перелеты на частных самолетах. Даже не заметил, как начал воспринимать все это как должное. Я думал: «Они обращаются так со мной только потому, что меня выбрали под 2-м пиком, что же будет, когда они увидят, как я играю».
Тогда у меня не было сомнений в том, что касалось моей игры. Считал, что готов, а своим поведением пытался показать, что никого и ничего не боюсь. Я перепутал уверенность в себе и самомнение. У меня не было проблем с тем, чтобы выказывать уважение другим игрокам, у меня были проблемы с тем, что они не выказывают его мне. Все, что я делал, каждая моя выходка были направлены на то, чтобы подкармливать мое эго», – абсолютно искренне признавал Дарко.
Однажды Миличич, наблюдая за тренировкой ветеранов, увидел, как Бен Уоллес дал сквозняка со штрафной – серб расхохотался на весь зал. Другие тут же зашикали на него: «Эй, ты знаешь, над кем ты смеешься? Это Бен Уоллес – игрок Матча звезд. Подобные промахи случались у каждого, даже у Джордана». Дарко воспринял нравоучения в штыки: «Да мне все равно, что там бывало у Джордана. Это игрок Матча звезд? Серьезно? Не знаю, что там за уровень звезд, но если вы разбудите меня в 3 ночи, то я смогу забить штрафной с закрытыми глазами».
Заносчивый серб даже не пытался проникнуться командной культурой или понять этикет места, в котором оказался.
«Тренировка заканчивалась, и я тут же торопился на вечеринки или ехал в магазин тратить деньги на вещи, которые мне были не нужны. Чонси Биллапс несколько раз подходил ко мне и говорил: «Молодой, не спеши. После тренировки каждый берет полотенце, и все идут в душ. Мы моемся, болтаем, даем друг другу советы. Это что-то вроде неформального общения. Не упускай свой шанс поумнеть, новичок». Я только хмыкнул и сказал, что предпочитаю принимать душ с девушками, и к одной из таких сейчас направляюсь. Тогда я даже не думал, что все эти люди желают мне только лучшего», – Миличич о том, что в лучшем случае можно назвать юношеской наивностью.
К тусовкам Дарко подключал опытных людей.
«Я тогда приглашал своего друга Страхиню Йокича. Мы давно друг друга знаем, практически с детства, играли вместе во Вршаце. А потом они вместе с Неманей учились в колледже в Детройте в 2004-м году. Я приглашал Страхиню, потому что мне было скучно, думал, что он поможет мне настроиться. Вот он и помог. Это он разрушил мою карьеру.
А если серьезно, то сейчас мы поддерживаем связь не так часто. Я могу сказать об их семье только хорошее – очень честные люди. Помню Николу совсем маленьким и могу сказать, что в какой-то степени через него судьба воздает их семье за старания и тяготы. Суперпорядочная семья», – Миличич о балканских баскетбольных связях.
И без того паскудное поведение Миличича осложнялось неготовностью Лэрри Брауна использовать серба на постоянной основе и желанием подпускать его к составу постепенно, в то время как Леброн, Кармело и прочие утверждались в качестве восходящих звезд.
«Что за дерьмо! Сегодня я играю против Тима Данкана, а в следующих шести матчах сижу на скамейке. Зачем вы выбрали меня, если не выпускаете на площадку?» – истерил серб.
Обмен Рашида Уоллеса в середине сезона Миличич воспринял как отмашку для совсем уж открытого саботажа.
Помешать ему не мог даже соотечественник Игор Кокошков, работавший ассистентом в тренерском штабе «Пистонс».
«У нас были нормальные отношения с Кокошковым, но что он мог поделать. Сейчас мне жаль его. Вместо того чтобы обсуждать с молодым игроком баскетбол, он выслушивал дикие истории о вечеринках и оргиях. Он был кем-то вроде священника, которому я исповедовался, но никак не мог повлиять на меня. Он пытался, но даже я сам не мог повлиять на себя. Я приходил на тренировку абсолютно пьяный, Кокошков подбегал ко мне и говорил: «Дарко, брат, от тебя несет ракией. Что ты с собой делаешь? Иди в раздевалку, я что-нибудь придумаю». А я отталкивал его со словами: «Что? Кому какое дело?», – Миличич о хайлайтах своего дебютного сезона.
Именно так и никак иначе, поскольку завоевание чемпионского титула в первом же сезоне к ним никак не причислишь.
В 23 матчах плей-офф Дарко набрал 1 очко (в 1-м матче первого раунда с «Милуоки»), а в 5-й игре финальной серии сломал руку.
«Я подошел к Ларри Брауну показать, что не могу играть, что моя рука трясется и не слушается меня, а он просто оттолкнул меня со словами, чтобы я возвращался на площадку», – вспоминает Миличич.
Лучше всего, наверное, об отношении Миличича к чемпионству говорят два факта.
Первый – видео концовки решающей встречи, где вся команда «Пистонс» беснуется и улюлюкает в ожидании победы, а Дарко безвольно мажет штрафные и хмуро бродит по площадке.
Второй – чемпионский перстень серб не сохранил.
«Я выставил его на аукцион, чтобы оплатить расходы на лечение четырех детей, страдающих болезнью Баттена. Я дал им немного денег на операцию, но этого оказалось недостаточно, им пришлось вернуться в операционную. Тогда я решил продать кольцо и пояс, которые Рашид Уоллес подарил каждому из нас по случаю победы в чемпионате. Впервые я прочитал историю этих детей в газете, и она меня очень тронула. Посмотрел на жену и сказал ей, что должен помочь им. За свою карьеру я заработал гораздо больше денег, чем стоил. С того дня мы стараемся помогать всем, кому можем», – Дарко, чьи сегодняшние приоритеты бесконечно далеки от прошлых.
Следующий сезон не слишком отличался от предыдущего. Миличич продолжал буянить еще пуще прежнего, тренерский штаб в упор не видел, как слетающий с катушек подросток может помочь команде, а «Пистонс» вновь вышли в финал. Единственным отличием разве что стали 2 очка, набранные Дарко в финальной серии.
К концу второго сезона, когда на улицах Детройта Дарко стали издевательски называть «Человеком Победной Сигарой» (The Human Victory Cigar), стало ясно, что перезапустить карьеру серб сможет только в другом месте.
В 2006-м «Детройт» обменял «будущего владыку лиги» и Карлоса Арройо в «Орландо» на 30-летнего центрового Келвина Като и пик 1-го раунда драфта-2007, под которым потом был выбран Родни Стаки.
Так выглядел последний бросок Дарко в качестве игрока «Пистонс».
«Мрачный Дарко» и его круги ада
В Орландо Дарко приехал с отцом, что сразу же сделало его жизнь полнее и веселее. Старик, игнорируя предписания командных диетологов и врачей, готовил сынку на завтрак, обед и ужин паприкаш – мясо, тушеное в сметане и сливках с огромным количеством перца, специй и овощей.
Однажды Дарко принес блюдо на пробу одноклубникам: попробовать осмелился только Хидо Тюркоглу, с которым Миличич общался на ломаном сербском, но турка хватило ровно на несколько минут, после чего он сообщил, что у него вот-вот откроется язва.
Помимо рациона, у Миличича-старшего был свой взгляд и на проведение досуга. Чтобы как-то образумить мальца и поумерить его загулы, он таскал Дарко в строительные супермаркеты Home Depot, восторгаясь бензопилами и садовым инвентарем. Экскурсии отец с сыном совершали, как правило, после утренней тренировки, как раз когда остальные игроки восстанавливались и изучали видеоматериалы.
В другой раз Милорад озадачил не только сына, но и всю организацию «Мэджик». Загорая возле бассейна, отец Дарко подумал, что сын шутит, когда тот предупредил его о приближении крокодила, которые во Флориде встречаются везде и разве что не работают курьерами. Встрепенувшийся в последний момент Милорад убежал в дом и не выходил три дня, пока Дарко и представители клуба уговаривали его адаптироваться к порядкам местной фауны.
На баскетбольном фронте стало получше, но не сильно. С Дуайтом Ховардом Миличич ожидаемо не нашел общий язык, а на площадке смог себя проявить, только когда тот выбыл на некоторое время из-за желудочного вируса.
Тренировавший команду Брайан Хилл настолько впечатлился, что предложил продлить Дарко, не дожидаясь истечения новичкового контракта. Фокус почти удался: клуб был готов дать Миличичу 40 миллионов на 10 лет, но в последний момент отозвал предложение.
«Это меня подкосило, тогда я впервые начал задумываться о том, что хочу все это бросить. В меня не верили в «Детройте», потом мне дали понять, что не верят в «Орландо», хотя ранее предлагали контракт. Я замкнулся в себе, баскетбол стал для меня обузой, мне было все равно, за кого играть. Я не видел смысла в том, что происходило. Мы играли каждый день, а в таком матче важно иметь не только физическую подготовку, но и мотивацию. У меня временами были периоды, когда не было мотивации жить. Я смотрел на чемпионат как на цирковое представление мартышек: зритель так и так заплатит за вход, к чему стараться. Я винил тренеров, партнеров, клуб, отца, агента, зрителей. Я мастерски придумывал оправдания для себя, хотя все, что со мной происходило, было полностью моей виной, итогом моих действий и моего отношения. Я просто озлобился и отгородился ото всех», – вспоминает сегодня Дарко.
Он отыграл в «Орландо» еще один сезон перед тем, как закончился его контракт. Но когда Брайан Хилл в разговоре с руководством упомянул, что наличие Миличича – одно из его обязательных условий для продолжения работы в клубе, владельцы радостно кивнули и сменили Хилла на Стэна Ван Ганди.
«Порнокороль» сразу смекнул, что пребывание Дарко в команде в состоянии превысить даже рейтинг XXX, и «Мэджик» указали Миличичу на выход.
«Я сразу сказал агенту: «Мне все равно, что ты будешь делать и с кем договариваться. Мне пофиг, где играть – только не в Мемфисе», – единственное напутствие, данное Дарко агенту при выходе на рынок свободных агентов.
В Теннесси серб переехал уже без отца, зато с супругой Зораной. «Гризлис» предложили самые выгодные условия – 21 миллион на 3 года – а соответственно и самые щедрые агентские.
«Мемфис» сам Миличич считает самой низкой точкой в карьере. И это не преувеличение. Папина стряпня, прерываемая редкими попытками нормализовать питание и набрать форму, вкупе с пренебрежительным отношением к восстановительным процедурам, начали приводить к травмам, а подорванное ментальное состояние стало трансформироваться в реальную психопатию.
«Я приходил домой, запирался в комнату и бил руками стены, пока те не превращались в кашу из пены и гипсокартона. Американцы строят дома из материалов, которые легко заменить. Там почти ничего не чинят, в лучшем случае зашпаклюют дыру и все. Я ненавидел этот город, команда играла неудачно, я постоянно получал травмы, а когда был здоров, то сидел на скамейке. Я злился, что ничего не могу поделать. Думаю, если бы не Зорана, то я вполне мог сделать с собой что-нибудь страшное», – вспоминал самые темные времена «Мрачного Дарко» Миличич.
Отчаяние и озлобленность не покидали Дарко ни во время игры за «Мемфис».
Ни в периоды выступления за сборную. Его полная ненависти и похабщины тирада в адрес судей после поражения от Греции (67:68) на чемпионате мира стоила сербу 14 тысяч штрафа, но другие оценили ее в других величинах. В «Гризлис» выражали свое недовольство поведением Дарко, и даже охочие до «жареного» журналисты признавали, что вот это вот уже чересчур.
Обмен из спокойного, провинциального Мемфиса в мегаполис типа Нью-Йорка мог бы заставить Дарко встрепенуться, если бы к тому моменту он уже не разочаровался в баскетболе полностью.
«Нью-Йорк – отличный город, масса всего интересного, есть чем заняться, но я уже был на дне. Меня не интересовал не только баскетбол, но и вообще все происходящее вокруг. Я приходил на тренировку, а когда она заканчивалась, шел есть пиццу и пить коктейли. Больше мне ничего не было нужно», – Дарко о своем мимолетном появлении в клубе, за который мечтает выступать каждый пятый в лиге.
«Никс» хватило 8 матчей, чтобы понять, что от Миличича пора избавляться. Такое бремя мог взвалить на себя только настоящий безумец.
«Когда пришел генменеджер «Миннесоты» Джеймс Кан, я сразу сказал ему: «Не вздумайте выменивать меня. Мне нет никакого дела до баскетбола. Я толстый, ленивый и никак не усилю ваш состав. Вместо этого я стану чумой в вашей раздевалке, перессорю всех игроков, меня возненавидят тренеры, вы потеряете деньги и активы. Я не шучу. Если вы хотите, чтобы команда была в порядке – не берите меня в обмене». Он сказал: «Мы возьмем тебя на пару недель, а там посмотрим», – вспоминает Миличич.
Не то чтобы обманул.
Но доиграть сезон в «Миннесоте» следовало хотя бы ради того, чтобы узнать, что Дарко не самый сумасшедший человек в лиге. Кан назвал обмен серба «Манной небесной» и был достаточно безумен, чтобы дать ему 20 миллионов на 4 года, а Миличич не был достаточно безумен, чтобы отказываться от таких денег.
Сезон-2010/2011 стал лучшим в карьере Дарко (8 очков, 5 подборов, 1 передача, 2 блок-шота), главным образом потому, что все свои 69 матчей он провел в старте.
Связан подобный буст был не столько с внезапным перерождением Миличича, сколько с фигурой тренера. Командой рулил малоопытный временщик Курт Рамбис, по сути, оперировавший тем, что у него было. Поэтому, как только на следующий год его сменил более авторитетный и авторитарный Рик Адельман, контракт Миличича был амнистирован в соответствии со специальным пунктом соглашения.
Сломанного и сломленного Дарко подобрал «Бостон», в ростере которого он поприсутствовал всего одну игру.
«Я пришел к Доку Риверсу и сказал: «Тренер, это конец. Все. Я не хочу играть в баскетбол. Все, чего я хочу, – сесть вместе с женой на самолет и улететь в Сербию, домой. Я уже сказал игрокам, что ухожу. Это невыносимо, я больше так не могу. У вас есть Коллинз, есть Фэб Мэло, с которыми вы можете доиграть чемпионат. Пожалуйста, не меняйте меня, просто отпустите под любым предлогом», – Миличич заходил в НБА с фанфарами, а о выходе умолял чуть ли не в слезах.
«Селтикс» расторгли контракт, сославшись на необходимость Миличича вернуться в Сербию к больной матери.
Маме Дарко и впрямь нездоровилось, но к моменту, как Дарко и Зорана сели в самолет, она уже шла на поправку. Можно сказать, что и Дарко тоже.
10 лет, 52 миллиона и 0 переживаний
После побега из НБА у Дарко ожидаемо был период турбулентности. Он участвовал в международном чемпионате по ловле карпов.
Возомнил себя бойцом MMA (проиграл в первом и единственном поединке, после того как соперник отбил ему все ноги).
И даже делал попытку вернуться в баскетбол. Спустя 7 лет после НБА вышел за команду «КК» из 4-го дивизиона Сербии, набрал 2 очка и присел на скамейке, после того как получил травму плеча.
Карьеру Миличича называют удивительной, как правило, в контексте массового очарования абсолютно сырым игроком, не готовым к НБА ни физически, ни психологически. Но удивительнее всего другое – это история со счастливым концом.
Дарко завершил карьеру в 2012 году. За три года до этого официальное исследование НБА выявило, что 60% игроков объявляют о банкротстве в течение пяти лет после ухода из лиги. За 10 сезонов не самой выдающейся игры в НБА Миличич заработал 52 миллиона, и, несмотря на свои неудачи в США, чувствует себя довольным жизнью. Дарко вложил 8 миллионов в покупку 125 акров земли, на которых сажает яблоки и вишню. Фрукты, выращенные некогда одним из самых токсичных игроков лиги, пользуются большим спросом у оптовых покупателей из ОАЭ, Египта и России. Дети Миличича ходят в роскошную частную школу. Супруга Зорана запустила собственную линию модной одежды и управляет парой бутиков. В их доме есть персонал, который помогает со стиркой, мытьем посуды и уходом за детьми. На первый взгляд, у Миличича все хорошо, его существование лишь иногда – и не сильно – омрачают воспоминания о прошлом.
«Я не могу сказать, что мне стыдно, потому что тот человек, которого все называют «величайшим бастом» в истории НБА – совсем другая личность. Он думал иначе, вел себя по-другому и считал, что совершает верные поступки. Глядя на него сейчас, я не вижу ничего, за что его стоило бы пожалеть. Ему все преподнесли на серебряном подносе, а он просто отмахнулся, потому что считал себя умнее всех. Я не снимаю с себя ответственности, его ошибки – мои ошибки. Поэтому я не стесняюсь называть себя «бастом» и спокойно говорить об этом.
Я семейный человек, хожу в церковь, провел некоторое время в храме на Афоне, сидел и размышлял там в одиночестве о своей жизни, о том, кто я и кем хочу стать. Мои дети видели все эти видео в интернете, и когда спрашивают меня, зачем я сделал или сказал что-то, я отвечаю: «Потому что ваш папа – идиот, не повторяйте его ошибок». Сейчас я обычный фермер, которого интересует то, как моча и дерьмо могут повысить урожайность садов. Иногда я смотрю с друзьями матчи футбольной «Црвены Звезды», но если вы спросите, кто вышел в финал НБА в прошлом году, я не назову. Я разрушил свою жизнь сам, но потом я стал инженером своей новой жизни. И я ею доволен», – заключает Миличич.
Уверен, в мире найдется немало людей, для которых подобный образ жизни – мечта, а не результат завышенных ожиданий и утраченных иллюзий.
Фото: Gettyimages/Star Tribune via Getty Images / Contributor, Doug Benc / Staff, Roberto Serra/Iguana Press / Stringer, Christian Petersen / Staff, Marco Di Lauro / Stringer, Brian Bahr / Staff, Jonathan Daniel / Stringer, Craig Jones / Staff; East News/NEBOJSA PARAUSIC/AP, AP Photo/Ed Betz, AP Photo/Kathy Willens; espn.com