15 мин.

Андрей Гордеев: «Анжи» – единственный клуб, где я получал зарплату вовремя»

297

Гус Хиддинк внезапно покинул «Анжи». Андрей Гордеев за два года в махачкалинском клубе успел поработать помощником голландца, а также Гаджи Гаджиева и Юрия Красножана. За месяц до отставки Хиддинка  он также расстался с «Анжи» и теперь готовится вернуться к самостоятельной работе. В интервью еженедельнику «Футбол» Гордеев рассказал, какой подход нужен к Самюэлю Это’О, на скольких языках говорят в раздевалке команды Сулеймана Керимова и каково тренерам, когда игроки команды прилетают на базу на вертолетах.

 

За спиной у Хиддинка

– Отставка Хиддинка стала для вас сюрпризом?

– Да, но вряд ли это связано с результатами команды, потому что какие-то итоги подводить совершенно рано. К тому же «Анжи», на мой взгляд, доминировал в обоих матчах. Наверняка на решение Хиддинка повлияли внутренние причины. Может быть, он сделал это по состоянию здоровья? Искренне жаль, что так произошло. Виделось, что этот год будет хорошим окончанием тренерской карьеры Хиддинка. Считал и считаю, что «Анжи» имеет огромный потенциал и ресурсы, чтобы его реализовать.

– По вашему настроению не скажешь, что и вы недавно ушли из «Анжи».

– Я принял решение Гуса. Объясняю это тем, что он захотел сменить внутреннюю обстановку, на что имеет полное право. Это оправданный ход: иногда нужно, чтобы внутри команды появились новые лица, и тренер делает это за счет кадровых перестановок. Хочется пожелать, чтобы все изменения к чему-то привели. Как говорится, «придут честолюбивые дублеры, дай бог им лучше нашего сыграть». Я всегда буду переживать за «Анжи».

– А раньше были предпосылки к тому, что Хиддинк может уйти?

– Да, и не только по окончании сезона, но и когда у нас была не совсем удачная серия игр. Но мы работали единой командой и делали все, чтобы авторитет главного тренера был максимальным. Хорошо, что не поддались эмоциям, не стали шарахаться в сторону и предпринимать резкие шаги. Такой команде, как «Анжи», в основных моментах нужна стабильность. К Мистеру же я испытываю глубочайшее уважение независимо от принятых им решений.

– Самое главное, чему вы научились за время совместной работы с Хиддинком?

– Самому главному – умению управлять людьми и командой в целом – как раз и не научишься. Контактировать с людьми, налаживать коммуникацию и находить мотивацию он может как никто. Хотя и из тренировочного процесса я для себя кое-что вынес. Мы всегда стараемся идти от простого к сложному, а у Хиддинка наоборот: он думает, как сложное сделать проще. С Мистером, за его большой спиной, легко работать. Это же хочу отметить и применительно к Гаджи Муслимовичу (Гаджиеву. – Прим. ред.) и Юрию Красножану, пусть у него и не получилось. Может быть, их некорректно сравнивать и ставить в один ряд, но работа с такими специалистами всегда творческая и интересная. И после нее не остается осадка или заскорузлости. Расстаемся достойно.

– А как в «Анжи» строился тренировочный процесс?

– Как правило, составлялся план на определенный срок. Потом мезоциклы разбивались на микроциклы – от игры к игре. Основную направленность подготовительного или соревновательного периода тренеры уже понимали, но детали могли уточняться.

На языке звезд

– Хиддинк – один из тех главных тренеров, кто во время тренировок работает в поле.

– Он все время работает в поле. Это важно на самом деле. Не каждый может управлять такой командой, как «Анжи», поэтому, если Хиддинк отсутствовал или задерживался, было сложно. Чувствовался ли возраст Мистера? В первую очередь чувствовалось, что это профессионал, что он на своем месте. Еще – уважение и какая-то доброта, когда он по-отечески что-то тебе рекомендовал. Интересный момент: Мистер любит выкурить сигару. Я сам не курю, поэтому мне тяжело давались все обсуждения за столом. Для меня это была лишняя нагрузка.

– К звездам «Анжи» нужен особенный подход?

– Он нужен ко всем людям. В зависимости от их игрового уровня подход может отличаться. Футболисты высшей квалификации больше любят импровизацию, а если ты предлагаешь импровизировать человеку не настолько подготовленному, он, как правило, теряется. Ему легче работать в системе. Неслучайно Станиславский говорил, что система хороша лишь на начальном этапе, а дальше начинается творчество актера. Так и у нас. Как только ты загоняешь больших игроков в какую-то систему, им становится тесно и неинтересно

– Это’О чем-то вас удивил?

– Он подтвердил мои представления о том, каким должен быть игрок профессионального уровня. Каждый, наверное, не любит уступать, а здесь я и вовсе увидел категорическое неприятие проигрышей. Люди не позволяют себе опустить планку, хотя уже давно заработали себе имя. То есть у них есть внутренний мотиватор. С одной стороны, это плюс, потому что ты лишаешься массы сложностей, связанных с настроем команды, а с другой – не дай бог задеть какую-то личную жизнь игрока, куда тебе дорога заказана. Нужно хорошо понимать, что представляет собой каждая личность.

– Во время интервью с личностями калибра Это’О ощущаешь, насколько они не терпят давления – даже в виде уточняющих вопросов.

– Тонкое замечание. И абсолютно точное. Так же и в тренировочном процессе – тебе нужно поставить конкретную задачу, которую игроки должны принять. Но если они ее не примут, ни о каком дви- жении вперед не может быть и ре-чи. И уточняющих вопросов тоже не последует. Нет – и все.

– Поэтому не получилось в «Анжи» у Юрия Красножана?

– Мне не хотелось бы говорить о каких-то ошибках Юрия Анатольевича, это некорректно. Профессия тренера – как работа доктора. Медицинские работники никогда не критикуют друг друга, потому что человеческий организм индивидуален. Кто может сказать, что понимает происходящие в нем процессы на сто процентов? Мы тоже можем подготовить игрока физически и психологически, а он поругается перед игрой с женой из-за пары туфель – и ему станет не до футбола. Красножан – профессионал, и было безумно интересно плыть с ним в одной лодке. Но футбол – это не только игра, но и бизнес, здесь переплетаются разные интересы. Иногда бывает сложно разобраться во всех этих перипетиях.

– Это’О – вожак «Анжи»?

– Это звучит как-то по-мальчишески, но мне нравится это слово. С Это’О и без Это’О получатся две разные команды.

– Что будет, когда он столкнется с Игорем Денисовым?

– Это совершенно разные личности. Мы видим Денисова на поле: неуступчивый, брутальный человек, но в жизни он совершенно другой. Поэтому с точки зрения столкновения менталитетов риска в приглашении Игоря нет. Ситуация, которая была в прошлом году в «Зените», исключена. Могут быть какие-то локальные вещи, но их легко преодолеть. Селекция же происходит не только с учетом футбольных качеств, но и ментальных характеристик. Ну и потом в Питере уже сложилась группа игроков, которая давала результат и многого добилась вместе. И когда этот хребет был задет, начались сложности. И то, что на первоначальном этапе произошла некая потеря качества, объяснимо. В «Анжи» ситуация иная: здесь клуб создается практически с чистого листа, в цейтноте. И главная сложность – объединить людей общей целью. Думаю, это удалось, хотя человеческие взаимоотношения в среде высокой конкуренции и больших денег – смесь не для слабонервных.

– Мы много говорим о мотивации и отношениях между людьми. Вам никогда не хотелось глубже изучить основные психологические приемы?

– Нельзя сказать, что я не думаю об этом, но пока ничего такого не было. Чтобы пользоваться какими-то приемами, нужно в совершенстве их отточить и самому обладать определенными качествами. Вы наверняка сталкивались с людьми, которые ведут себя в соответствии с учебниками психологии, а тебе начинает казаться, что ты на сеансе у психоаналитика. Люди сразу чувствуют искусственность.

 

Прилетит вдруг волшебник

– Как себя чувствуют тренеры, когда видят, что их игроки прилетают на тренировки на вертолетах?

– Не только на вертолетах, но и на личных самолетах. А после игры все разлетаются – кто в Париж по делам, кто в Милан. Воспринимаешь это как данность. Главное, чтобы к следующей тренировке успели прилететь. Но вроде пробок в небе пока нет, в будущем, наверное, все так будем летать. Больше удивлялись работники базы – до этого в Раменское только губернатор Громов прилетал. Там рядом со стадионом есть большая площадка.

– Базу сменили не поэтому?

– Главная причина смены дислокации – потеря времени. У команды и так много переездов. Хотя, конечно, «Кратово» и «Лужники» – абсолютно разные уровни в плане комфорта. База есть база, в функциональном плане она дает гораздо больше. В этом-то и есть сложность «Анжи». Много перелетов, много организационных вопросов, пока еще нет своего места, где можно перевести дух. Когда приезжаешь в Махачкале в гостиницу, чувствуешь себя как дома, но этого мало. Мы бывали там лишь перед играми.

– Вы действительно чувствовали себя в Махачкале как дома?

– Да, там были созданы все условия, прислушивались к малейшим требованиям.

– А по Махачкале вы могли погулять?

– Я по Махачкале спокойно гулял шесть лет, когда сам играл в «Анжи». Тогда тоже сильно любили команду, мы с женой с удовольствием вспоминаем то время. Просто социальный разрыв между игроками и болельщиками стал более ощутимым. В 1990-х за «Анжи» играли ребята с соседнего двора, сейчас ситуация иная. Руководители клуба понимают, что это определенный риск, поэтому у команды есть охранники. Когда носишь часы за сто тысяч, ты же их уже не оставишь где попало.

– У Это’О действительно была личная охрана?

– Помимо тех охранников, которые работают с командой в целом? Да. И, на мой взгляд, это полностью оправданно. Так происходит не только в «Анжи». Мы с вами сейчас разговариваем, и нас никто не трогает. А сидел бы Роберто Карлос или Это’О – уже человек пятьдесят подошли бы за автографом. И ведь никому не отказали бы! Если какое-то замешательство, должны быть люди, которые скажут: «Ребята, дайте игрокам хотя бы чай попить, не мешайте минут десять-пятнадцать». Вопрос даже не столько в обеспечении безопасности, сколько в создании комфортных условий для пребывания.

 

Наши с ненашими

– В трансферной политике «Анжи» наблюдается «российский» вектор. Необходимость вписываться в лимит создавала тренерскому штабу команды серьезные проблемы?

– Мы всегда теряли в качестве, когда не играл Юра Жирков. Раньше я не мог так говорить, теперь могу. В клубе это видели и понимали, поэтому «Анжи» становится сильнее за счет покупок игроков с российским паспортом. Теперь у тренеров будет больший выбор. «Анжи» играет на порядок чаще, чем другие клубы, и поучаствовать во всех матчах мало кому удается. Так что мне такое поведение клуба на трансферном рынке абсолютно понятно. Это те шаги, которые проговаривались заранее.

– В это межсезонье клуб покинул Роберто Карлос, возглавивший турецкий «Сивасспор». Есть ли у него тренерские задатки?

– Роберто – удивительный человек. Я ему всегда говорил: «Ты не талант, ты – феномен». Он любит эту игру, у него колоссальный опыт и имеется свое видение. Но сейчас он вступает на  совершенно новую стезю. Одно дело, когда тебя направляют в какое-то русло, и другое – когда ты направляешь. Хочется пожелать, чтобы и в этой жизни у него все получилось, несмотря на сложности. На первых порах ему будут нужны серьезные помощники.

– Насколько близок к команде Сулейман Керимов?

– Достаточно близок. Он интересуется делами, переживает, болеет. При этом он не ограничивается финансово-управленческими моментами, но и находится на одном эмоциональном уровне с футболистами высшей квалификации. Керимов жутко не любит проигрывать, отсюда эти гиперзадачи. Невозможно смотреть на своего ребенка, когда у него что-то не получается. Хочется подойти и помочь ему. Иногда кажется, что амбиции завышены, что мы торопимся, но смелость города берет. Когда люди такого уровня находят в игре что-то свое – это здорово. У Сулеймана определенно есть спортивный характер, хотя не скажу, что он раньше был большим спортсменом.

– В клубе очень расстроились, когда проиграли финал Кубка России?

– Расстроились, да. С этим были связаны определенные надежды. Когда после таких поражений заходишь в раздевалку, там довольно тяжелая атмосфера – головы понурены, глаза опущены, все прокручивают в голове эпизоды… Важно, что дальше. Мы провели нормальный, закономерный сезон. А поражения неизбежны. Спорт учит не опускать руки, не расстраиваться по мелочам и не искать виноватых. Это не значит, что нужно уходить от ответственности, просто не надо на кого-то указывать пальцем. Тогда рождается команда и получается делать большие вещи.

– Правда, что вам обещали тридцать пять «Бугатти» на команду, если вы выиграете Кубок России?

– О точном количестве не знаю, но разговоры ходили, даже показывали фотографии одной машины. Надо же как-то заинтересовывать людей, у которых почти все есть. Если не деньгами, то подарками, чтобы они могли это обсудить. Ребята все правильно понимают.

– Самая запоминающаяся установка перед матчем «Анжи»?

– Установка состоит из нескольких частей, но никогда не длится долго. Ее значение вообще не стоит преувеличивать. Никаких глобальных вещей сказать футболисту за пятнадцать минут ты не можешь. Он не компьютерный гений и не доктор философских наук, чтобы все запомнить. Если начать говорить на языке, которым мы говорим на тренерских семинарах, футболист ответит: «Хорошо, только ни хрена непонятно». Все должно быть доходчиво, понятно и разумно. И логично – чтобы установка вытекала из тренировочного процесса. Надо отметить, что у Мистера мотивация не такая, как часто показывают в американских фильмах: мол, ребята, давайте возьмемся за руки, мы вместе, мы победим! У Хиддинка все строится на понимании. Игрок должен понимать, за что он играет, как ему нужно действовать и к чему это приведет. И эта мотивация гораздо более сильная. Вспыхнуть можно раз, два, но если все время гореть, можно и сгореть.

– На скольких языках Хиддинк говорил в раздевалке «Анжи»?

– Диву даешься, сколько языков понимает Мистер. Он точно говорит по-голландски, по-испански, по-английски, по-немецки и немного по-французски. Его врасплох не застать. Подобному нужно учиться, потому что на таком уровне языковой барьер всегда существует, а если ты можешь что-то сказать на языке носителя, для него это очень много значит.

– Получается, идет установка и в это же время – бормотание переводчиков?

– В основном работают два-три переводчика. Мистер говорил либо на английском, либо на испанском. Это транслировалось на русский, плюс есть человек, который переводит на французский язык. Нам хватало.

– Переводчики от себя ничего не добавляют?

– Надо у них спросить. На самом деле это проблема, мы ее обсуждали на тренерских курсах. Иногда бывает, что переводчик неверно передает суть происходящего, но я не думаю, что это слишком большая проблема. Если у тренера есть контакт с командой, нюансы не столь важны. Хотя есть люди, которые считают, что из-за переводчиков вершатся тренерские судьбы. Мистер высоко ценит переводчиков «Анжи», они действительно квалифицированные ребята. В их обязанности входит не только перевод, но и сопровождение подопечных. То есть они становятся даже не членами команды, а настоящими членами семьи игрока.

 

Зал ожидания

– После самостоятельной работы в «Сатурне» и «Металлурге» вам было сложно уговорить себя стать помощником главного тренера?

– Это совсем другая работа, но я думаю, что мне надо было пройти через нее. Я многое почерпнул для себя, хотя какие-то вопросы мне давались непросто.

– Вас не пугает, что после работы в «Анжи» – клубе, упакованном сверху донизу, где нет никаких проблем с деньгами, – вы возвращаетесь в «реальный мир»?

– «Анжи» – единственный клуб за последнее время, где я получал зарплату вовремя. Фантастика какая-то: вроде и Россия, а деньги приходят чуть ли не по часам. Но проблемы меня не пугают, я прекрасно с ними знаком. Такова, видимо, наша специфика. И она того стоит. Трудно найти что-то более привлекательное, чем работа главного тренера. Не хочется сравнивать ее с наркотиком, поэтому скажу, что это кофеин.

– Вы сейчас находитесь в режиме ожидания или рассматриваете предложения от клубов?

– Все случилось достаточно неожиданно, поэтому большого выбора нет. Позиции тренеров заняты, идти же на компромиссные варианты не хочется. Я всегда ставил целью освоить сам процесс и готов работать даже в первой лиге. У меня появился хороший опыт, который хочется опробовать. Главное, чтобы все было прозрачно и открыто. Опыт работы на высоком уровне – самое ценное, что дал мне период в «Анжи».

– Кто в России сегодня играет в самый современный футбол?

– В начале прошлого сезона мне нравился «Зенит» – до того как произошли изменения в составе. На мой взгляд, они были слегка искусственными, но обоснованными: руководство клуба хотело добиваться успеха не только на внутренней арене, но и в Европе. Я помню, как мы сыграли дома вничью с питерцами, хотя по игре уступили. Только благодаря характеру и стечению обстоятельств удалось зацепиться за очки. Тот «Зенит» был наиболее цельным. Мне, кстати, интересно, как в условиях такой жесткой конкуренции поведут себя клубы, которые считаются элитными, – те же ЦСКА и «Зенит». Хочется проверить их готовность. «Зенит» был единоличным топ-клубом в плане возможностей, сейчас же всем службам петербуржцев нужно активизироваться. Интрига в этом сезоне будет серьезная.

Текст: Андрей Вдовин, Ярослав Кулемин

Фото: Сергей Дроняев

Как бьет штрафные Кристиан Нобоа? Почему «Спартак» на первом месте? Как живет нижегородская «Волга»? Какие особенности у работы спортивного комментатора? Где лучше и прибыльнее завершить карьеру игрока? Какие города – самые значимые для Вагнера Лава? Что ждать от сезона в английской Премьер-лиге? Что нужно быстрее понять Пепу Гвардиоле? Почему не надо затягивать с визитом в Белфаст? Об этом и многом другом – в новом номере еженедельника «Футбол».

Дружите с еженедельником «Футбол» в соцсетях:

  

logoпремьер-лига Россия
logoЮрий Красножан
logoСулейман Керимов
logoГаджи Муслимович Гаджиев
logoСамюэль Это′О
logoАнжи
logoАндрей Гордеев
logoГус Хиддинк
logoОрганизация РПЛ