Дэвид Виннер. «Блистательные оранжевые» 8: короткое интервью об убийстве, 15: еврейский клуб
***
8: короткое интервью об убийстве
«Я играю в другую игру»
Деннис Бергкамп
Потрясающий голландский радиокомментатор Джек ван Гелдер, наверное, так красноречиво, как только может человеческий голос, передал яркий момент Денниса Бергкампа. Почти через двадцать лет после того, как Ренсенбринк забил мяч на последней минуте финала 1978 года, появилось его странное и совершенное искупительное зеркальное отражение. Марсель. Стадион «Велодром». 5 июля 1998 года. Чуть позже пяти часов вечера. Счет 1:1 на последней минуте эпического четвертьфинала чемпионата мира между Голландией и Аргентиной. Голландский защитник Франк де Бур отдал пас метров на шестьдесят, который нашел брешь на правом фланге обороны сборной Аргентины. Под бесперспективным углом мяч падает со своей высокой дуги к лучшему игроку Голландии, Деннису Бергкампу, который прыгает, как высокий барьерист, и смягчает мяч, чтобы идеально его контролировать, не прерывая бега. Это один из самых замечательных элементов контроля, когда-либо виденных на футбольном поле. «Деннис Бергкамп — очень хорошо», — говорит Ван Гелдер, подобно искусствоведу, описывающему потолок Сикстинской капеллы как «славный». Но когда Бергкамп использует следующие два касания, чтобы обойти последнего аргентинского защитника, а затем перебросить мяч через вратаря Роа в сетку ворот, ван Гелдер говорит как о запоминающемся событии: «Деннис Бергкамп принимает мяч... ДЕННИС БЕРГКАМП!» Он начинает кричать. «Д-Е-Н-Н-И-С Б-Е-Р-Г-К-А-М-П!» Теперь он в полном экстазе, хрипло глотая воздух и радостно выкрикивая имя («Д-Е-Н-Н-И-С Б-Е-Р-Г-К-А-М-П!!»), прежде чем погрузиться в безумный радостный йодль: «ОХОХОХОУУУУ!!!!!УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ»
Наиболее часто звучащая жалоба на Бергкампа, как в северном Лондоне, так и в Голландии, заключается в том, что он не делает чего-то подобного достаточно часто. «Люди всегда критикуют Бергкампа, — жалуется Ян Малдер. — Но почему? Он так много сделал. Радость! Его не-ве-роят-ные голы! Совершенно точно.
Я перебрался через все обычные каналы, чтобы попытаться взять интервью у Денниса, чтобы задать ему все обычные вопросы об абстрактном пространстве, красоте и голландской душе. Но через своего агента он отклонил мои просьбы. Затем он появился почти на пороге моего дома в Амстердаме, на пресс-конференции сборной Нидерландов. Проведя заранее организованное интервью с кем-то еще, я обнаружил, что я так близок — настолько близок! — к Бергкампу, и я не мог удержаться, чтобы не вмешаться в его разговор, чтобы оспорить его предполагаемое пристрастие к изысканному. Все, что я слышал о тихой застенчивости Бергкампа, внезапно обрело смысл: он поразительно мягкий, тихий и спокойный. Не просто великий футболист, а великая душа, решил я на основе четырехсекундного знакомства. Вместо того, чтобы игнорировать меня, он полностью обезоружил меня, согласившись: «Я сам самый большой критик в этом вопросе. Я должен быть скорее убийцей. Но это просто не мое качество. Обычно я нахожусь за пределами зоны, за пределами штрафной, и пытаюсь забить оттуда. Когда ты пытаешься забить оттуда, обычно это красивые голы. Дело не в том, что я предпочитаю такие, просто у меня нет инстинкта убийцы, чтобы оказаться в штрафной в нужное время, в нужный момент. Я хотел бы забивать такие голы, но...» Вы хотели бы быть больше похожим на Герда Мюллера? «Да, но на самом деле я не такой. Я играю в другую игру. Я думаю, что можно добавить некоторые вещи. Это может означать быть убийцей, больше заходить в штрафную — это то, что я хотел бы добавить. Но не должно быть такого, что я забываю играть в свою игру, вот почему я забиваю такие голы — я не хочу в конечном итоге испортить свою игру».
Он говорит, что предпочел бы побеждать, нежели просто создавать красивые моменты. «Определенно побеждать. Потому что именно ради этого ты и играешь. Проигрывать нехорошо. Ты несчастлив». Так почему же Голландия не выиграла в 1998 году, когда она была лучшей командой турнира? «Это сложно. Потому что мы на самом деле не команда-убийца. То, что я говорю о себе, может относиться и к голландской сборной. Если бы мы были командой-убийцей, мы могли бы забыть играть в футбол, в котором мы хороши. Никогда не знаешь, чем это кончится».
15: еврейский клуб
«Гомики, гомики — евреям газу».
Фанаты «Фейеноорда»
Болельщики «Аякса» поют: «Евреи! Евреи! Мы суперевреи!», что странно, потому что почти никто из них таковым не является. Добро пожаловать в самое странное и наименее кошерное еврейское племя в мире. Согласно еврейскому религиозному закону, любой, кто хочет стать евреем, должен либо иметь мать-еврейку, либо пройти длительный процесс гиюра, включающий в себя много учебы и размышлений. Готовность избивать коллег-хулиганов из «Фейеноорда» не имеет значения. Ни один из них не носит футболку со звездой Давида и не размахивает израильским флагом на матчах. Многие болельщики «Аякса» так поступают, и многие хотели бы, чтобы они этого не делали. Президент «Аякса» Михаэль ван Праг (сын еврейского президента «Аякса» золотого века, яркого Япа) однажды сказал: «"Аякс" — не еврейский клуб, и эти болельщики такие же евреи, как и я китаец».
Видимо ему никто не верит. Современный феномен «еврейского "Аякса"» первоначально развился в ответ на антисемитские выпады фанатов соперников и был ограничен самыми шумными фанатами клуба, членами группы F-Side, которые имеют печально известную склонность к насилию. В 1980-х годах скинхеды F-Side фотографировались с бритыми головами, вытатуированными тем, что они считали «звездой "Аякса"». Хотя такие экстремальные проявления редки в наши дни, факт остается фактом: с каждым годом все большее число нееврейских болельщиков «Аякса» идентифицируют себя и клуб как евреи. В дни матчей в киосках вокруг арены продаются израильские флаги и футболки, а также традиционные красно-белые сувениры. В 1999 году болельщики скандировали своему любимому суринамскому вратарю Стэнли Мензо после его завершения карьеры: «Стэнли — еврей». А когда израильская транссексуалка Дана Интернэшнл выиграла конкурс песни «Евровидение» с песней «Viva La Diva», фанаты «Аякса» отметили это событие собственной песней: «Мы чемпионы! Евреи выигрывают все!»
Трудно понять, смеяться или плакать над всем этим. В любом случае, требуется какое-то историческое объяснение.
На протяжении веков Амстердам был таким же еврейским городом, как Нью-Йорк сегодня. (Амстердамский сленг bargoens, в результате, остается богатым еврейскими словами: прозвище города, «Mokum», на идише означает «место»; люди всех форм и цветов кожи желают друг другу «mazzel», на иврите «удача» и так далее.) Когда в конце XV века Испания и Португалия изгнали свое еврейское население, именно Амстердам предоставил им дом. В блистательную эпоху Голландской республики XVII века большая часть интеллектуальной энергии Голландии исходила от еврейского ума и международных контактов. Рембрандт рисовал своих еврейских соседей. Барух Спиноза, выходец из португало-еврейской семьи, считался величайшим философом, когда-либо созданным Нидерландами (до появления Йохана Кройффа). В XIX веке новая волна еврейских беженцев бежала от погромов в Восточной Европе и прибыла в Амстердам. Когда город стал центром торговли алмазами, именно еврейские рабочие ограняли камни и создали профсоюзное движение в Голландии. К 1939 году евреи уже сотни лет жили в Амстердаме. Они были полностью интегрированы, и их присутствие затронуло большинство аспектов жизни в городе.
Неудивительно, что в амстердамском футболе также было сильное еврейское влияние. Там были еврейские игроки, еврейские судьи (например, знаменитый Лео Хорн) и еврейские болельщики. А также еврейские клубы, такие как АЕД, «Вильгельмина Воруит», «Хортус» и «Эндрахт дут Виннен». (В настоящее время существует только слияние последних трех — WV-HEDW, да и то с небольшим количеством еврейских игроков.) Технически «Аякс» не был еврейским клубом, но его стадион на Мидденвеге находился недалеко от большинства еврейских районов города. Клуб был погружен в еврейскую культуру и имел огромное количество еврейских последователей.
Все это было разрушено, а сердце Амстердама вырвано во время нацистской оккупации во время Второй мировой войны, когда подавляющее большинство евреев города были схвачены, депортированы в Польшу и отравлены газом. Амстердам был, вероятно, наименее антисемитским городом из всех, пострадавших от Холокоста, и все же уровень выживаемости евреев там был ничтожно низким — хуже, чем где-либо еще в Западной Европе. (Даже в Берлине выжило гораздо больше евреев, чем в Амстердаме.) К концу 1940-х годов из довоенного еврейского населения, насчитывавшего около 80 000 человек, в живых осталось лишь около 5000 травмированных людей. Эти цифры отражают данные по Нидерландам в целом. Семьдесят девять процентов из 140 000 евреев Голландии были убиты, что почти в два раза больше, чем в соседней Бельгии, в четыре раза больше, чем во Франции, больше, чем в Германии. Существует множество теорий, объясняющих эту катастрофу: непосредственная близость Голландии к Германии; отсутствие лесов или других естественных укрытий; невинность нации, которая в течение 125 лет не знала войн и поэтому была психологически плохо подготовлена к тому, чтобы справиться с нацистской жестокостью; или разобщенность голландского общества, которая изолировала евреев от других групп.
В Амстердаме и по сей день принято считать, что его нееврейские жители сделали все возможное, чтобы помочь евреям и защитить их. Эта утешительная теория в значительной степени связана с февральской забастовкой 1941 года, когда город ненадолго поднялся почти как один в знак протеста против жестокости нацистов по отношению к евреям. Мероприятие проводилось под руководством коммунистов-докеров и продолжалось всего несколько дней, прежде чем оно было кроваво подавлено оккупацией, и теперь отмечается каждый год 25 февраля. Возлагаются цветы и произносятся благодарственные речи у статуи здоровенного портового рабочего, которая стоит на площади за старинной испанской и португальской синагогой. В Амстердаме февральскую забастовку ошибочно считают началом голландского Сопротивления.
После забастовки нацисты в Амстердаме изменили тактику. Они больше не прибегали к грубому насилию, а вместо этого разработали ряд кажущихся незначительными административных мер в качестве средства преследования и изоляции евреев. В идентификационных анкетах указывалось, кто является «арийцем», а кто нет. Евреям было запрещено посещать кафе, кинотеатры и парки. Голландские бюрократы усердно работали на нацистов, составляя подробные и точные картотеки, в которых были перечислены имена и адреса евреев города.
К 1942 году газовые камеры в Польше были готовы, а летом того же года начались депортации евреев. Февральская забастовка не повторилась. Амстердамские водители трамваев везли своих сограждан от главного пункта сбора в театре Hollandsche Schouburg до Центрального вокзала города, откуда рабочие и чиновники на всех уровнях голландской железнодорожной системы переправляли жертв в транзитный лагерь Вестерборк — первый этап их пути в Освенцим, Треблинку и Собибор.
В Амстердаме есть малоизвестный мемориал, который напоминает об одном из самых душераздирающих эпизодов того периода. На кирпичной тротуарной плитке перед Стоперой (объединенным оперным театром и ратушей, построенными на старой улице Ватерлооплейн) белая линия отмечает место еврейского приюта, откуда в марте 1943 года дети были депортированы на верную смерть. Памятник умалчивает о подробностях того, что там произошло. Когда местные жители вышли на улицу в знак протеста, когда прибыли грузовики, чтобы увезти крошечных жертв, была вызвана пожарная бригада Амстердама, чтобы восстановить порядок, и по прибытии направила свои шланги на толпу.
Возможно, самым шокирующим предательством евреев Амстердама стала городская полиция. Из 2400 ее членов более 1200 получили приказ окружить жертв нацистов — они делали это под наблюдением и при поддержке своего главного комиссара Сибрена Тульпа. Историк Гус Меершук в своей книге «Dienaren van het Gezag» («Слуги власти») подробно описывает этот процесс. «Поскольку полицию знали и ей доверяли, так как она приходила неохотно, они убеждали своих жертв в том, что сопротивление бессмысленно», — говорит он. Таким образом, они были самыми эффективными палачами. Немцы никогда не смогли бы депортировать столько евреев самостоятельно. У большинства полицейских были серьезные сомнения по поводу арестов евреев, но их традиция покорности победила. Их случайные протесты были слишком незначительными и слишком запоздалыми». Патрульный Ян ван дер Овер был единственным офицером, которому было приказано арестовывать евреев, и который отказался это делать. Его уволили за неповиновение. После войны Ван дер Овер вернулся в армию, но коллеги все еще были недовольны его «нелояльностью», и он был вынужден уйти. Во всей полиции был только один активный член Сопротивления — детектив по имени Кор Вербист, которого никогда не просили принять участие в арестах. В 1946 году Вербист потребовал расследования действий полиции во время войны и также подвергся остракизму. Был составлен внутренний полицейский отчет по его обвинениям в коллаборационизме, который затем в течение пятидесяти лет скрывался. Ни один амстердамский полицейский так и не был привлечен к ответственности.
Когда война закончилась, голландцы убедили себя и весь мир, что они были нацией храбрых антинацистов и участников Сопротивления. Этот устойчивый образ медленно меняется. В 1995 году королева Беатрикс извинилась перед еврейским народом за поведение Голландии во время войны. Писатель Гарри Мулиш как-то пошутил, что большинство голландцев присоединились к Сопротивлению после войны. Однако, несмотря на это новое понимание, многие голландцы по-прежнему обеспокоены и сбиты с толку. Вышедшая в 1988 году книга немецкого историка Герхарда Хиршфельда «Нацистское правление и голландская коллаборация» стала важным вкладом в переоценку военной активности в Голландии. По поводу дискомфорта голландцев в связи с недавними историческими откровениями он говорит: «Легче жить с тем, что немцы называют "жизненной ложью". Ты не жульничаешь, но придерживаешься определенных традиционных интерпретаций: у тебя был дядя, который был в Сопротивлении; двоюродный брат или дедушка, который был вывезен в Германию и работал в качестве раба. Это приятнее, чем объяснять, что дядя служил в полиции».
Амстердам после войны был городом призраков, особенно в бывших еврейских кварталах. И так до сих пор. Хотя фрагменты еврейской жизни в городе сохранились, хотя и в гораздо меньших масштабах, евреев в городе, похоже, всегда не хватало. Тем не менее, в городе по-прежнему сохраняются проеврейские настроения, которые предпочли считать себя домом Февральской забастовки, а не домом Сибрена Тульпа (имя, которое практически неизвестно) и его подчиненных.
Как и большинство амстердамских институций во время войны, «Аякс» просто покачивался, как пробка в море ужаса. Английский менеджер «Аякса» Джек Рейнольдс провел Вторую мировую войну в лагере для военнопленных; Эдди Хамел, всеми любимый вингер в 1920-х годах, был депортирован и убит в Освенциме. Один из бывших товарищей Хамела по команде, центральный полузащитник Вим Андерисен, был членом амстердамской полиции во время войны, хотя большую часть своей службы он провел в охране национального банка, прежде чем умер от болезни в 1944 году.
После войны имидж «Аякса» как еврейского клуба сохранился — как в Амстердаме, так и в остальной части Голландии.
Барри Хюльсхофф с теплотой вспоминает еврейский климат клуба в 1960-х и 1970-х годах: «Тот "Аякс" никогда не чувствовал себя еврейским, но, тем не менее, он был таковым. Это амстердамская черта — многие евреи всегда относились к нам с симпатией. Это была просто часть атмосферы, часть личности команды. Определенный юмор, продающая вещь. Отчасти это было связано с Япом ван Прагом. И Бенни Мюллером А Сьяк Сварт на самом деле не был евреем, хотя его отец был евреем, и он очень хотел им стать, так что это не проблема!» Руд Крол вырос в еврейском районе, а его отец во время войны спрятал и спас четырнадцать евреев. «Характер [команды] заключался в том, чтобы смеяться, всегда смеяться, — говорит Хюльсхофф. — Мы были и серьезными, но когда мы смеялись, то часто с еврейским юмором. В Бельгии и Голландии, где вы слышите шутки в первую очередь? И в Амстердаме, и в Антверпене — лучше всего я чувствую себя в Бельгии, когда нахожусь в Антверпене, где есть немного той же еврейской атмосферы. [В "Аяксе"] мы были в центре еврейской общины, поэтому они привнесли нам все это. Довольно много игроков были евреями в молодежных командах и так далее. Это не было чем-то, о чем ты сознательно думал, но ты всегда думал в этом направлении. Конечно, израильских флагов в то время никто не носил. Никогда. Это произошло гораздо позже, в восьмидесятых, и это ошибка. Они сосредотачивают слишком много внимания. Мы никогда не думали о таких вещах. Если у кого-то были рыжие волосы, ты называл его "рыжим"; если бы у него была заячья губа, ты называл бы его "жопогуб". Никого это не волновало, только людей, которых это касалось. Но сейчас они поднимают слишком много шума по этому поводу. А это не к добру».
Сало Мюллер, всеми любимый еврейский физиотерапевт в «Аяксе» с 1959 по 1973 год, вспоминает: «Игрокам нравилось быть евреями, хотя они таковыми не являлись. Они любили немного поговорить об этом. У нас был еврейский мясник в Амстердаме — Херго на Бетховенстрат. Перед каждым еврокубковым матчем мне давали амстердамскую салями, еврейскую салями. И парни говорили: "О, это по-еврейски — нам нравится!" Дик ван Дейк всегда шутил по этому поводу. Если бы существовал другой вид салями, он бы сказал: "Эй, а ну-ка выбрось это — это католическая салями. Нам нравится только кошерное". Перед каждым матчем Ван Праг приходил и рассказывал еврейский анекдот. У нас также был Ко Принс, типичный амстердамский игрок, настоящий парень из Амстердама. Его семья работала на рынке со многими еврейскими мужчинами, у которых были свои еврейские словечки. Поэтому он всегда использовал еврейские слова. Это было нормой. Он сам не был евреем, но он использовал эти слова, потому что это было частью Амстердама, частью культуры. Они любили рассказывать еврейские анекдоты и использовать еврейские словечки».
Мюллер был близок к вратарю Хайнцу Стею. «Однажды люди дразнили меня, и Стей сказал: "Сало, отпусти их, они гои". Он неправильно произнес это слово: он сказал "чои". А я ответил: "Нет, ты должен говорить правильно — если ты используешь слово, используй его правильно, а?" Но сейчас ты не смог бы этого сделать, поверьте мне! Сейчас никто в команде не понимает еврейских слов».
Болельщики соперников, в частности, из «Фейеноорда», используют связи с еврейством, чтобы насмехаться над «Аяксом» мерзкими антисемитскими оскорблениями. «ХАМАС, ХАМАС — евреев в газ» — это регулярный скандирование среди домашних болельщиков на стадионе «Де Кёйп» на матчах «Фейеноорд» – «Аякс». Они также в унисон распевают «шутку» о газовых камерах и кричат: «Поезда в Освенцим отправляются через пять минут». Жестокое обращение широко рассматривается как симптом детского футбольного трайбализма, а не антисемитизма, и стало настолько обычным явлением, что полиция почти никогда не утруждает себя судебным преследованием. Хадасса Хиршфельд, заместитель директора Центра информации и документации об Израиле в Гааге, считает эту тенденцию «опасной», поскольку она ослабляет табу на антисемитизм.
Отношение болельщиков «Аякса» сбивает с толку. Когда израильские СМИ назвали матч Кубка УЕФА 1999 года между «Аяксом» и израильской командой «Хапоэль Хайфа» «еврейским дерби», нееврейские болельщики «Аякса» выступили по израильскому телевидению, заявив, как они рады, что «едут домой». Члены F-Side, привыкшие к тому, что с ними обращаются как с опасными животными, в Израиле получили ВИП-обслуживание и были приняты как давно потерянные двоюродные братья и сестры. «Роналд» является одним из редакторов The Ajax Star, журнала для фанатов F-Side, который использует звезду Давида в качестве своего логотипа. Он настаивает: «Называть себя евреями сейчас нормально. Чужаки называли нас "евреями" в качестве оскорбления. В начале восьмидесятых мы решили перенять это оскорбительное слово как свое собственное. Мы начали носить израильские флаги (это было после того, как увидели, как фанаты английского «еврейского» клуба Шпоры [Тоттенхэм] делают то же самое), называя себя евреями. С каждым годом все больше поклонников принимают звезду за свой символ. Это принимается. Конечно, звезда — опасный символ, мы это знаем. Но для нас это ничего не значит... Мы не евреи, но я слышал однажды, что если у тебя есть хотя бы капля еврейской крови, ты можешь называть себя евреем. Мы не имеем никакого отношения к настоящим евреям или чувствам по отношению к Израилю или чему-то подобному. Мы любим немного провоцировать этим символом. Голландские болельщики не очень дружелюбны друг к другу, а "Аякс" — один из самых ненавистных клубов в Голландии, и когда ты носишь звезду, все злятся. У нас есть юристы, преподаватели, даже пилот авиакомпании KLM. В F-Side есть люди из всех слоев общества. У нас есть суринамцы, китайцы, даже горстка североафриканцев. Но никто из нас не еврей». У F-Side плохая репутация, и «Роналд» говорит на условиях анонимности. Он опасается, что потеряет работу разработчика компьютерных систем в крупном амстердамском банке, если его работодатели узнают, как он проводит свободное время.
Послевоенное еврейское население Амстердама восстановилось примерно до 20 000 человек, и сейчас там проживает почти столько же израильтян. Еврейское присутствие ощущается в кирпичах и камнях, названиях улиц и самых любимых местах, от Сарфатипарка до кинотеатра Тушинского (возможно, самый красивый кинотеатр в Европе — народный дворец в стиле ар-деко, построенный в 1920-х годах тремя польскими евреями, которые позже были убиты нацистами). Не случайно, что в течение тридцати лет с середины 1960-х до 1990-х годов в городе были только еврейские мэры. В 1970-х годах, более чем через тридцать лет после февральской забастовки, свободная коалиция сквоттеров, радикалов, прото-зеленых и местных жителей вела ожесточенные бои с полицией в старом еврейском районе вокруг Ньюмаркта, чтобы помешать городскому совету полностью разрушить этот район для строительства линии метро. (Результат был ничейным: метро было построено, но планы по строительству автомагистрали, модных отелей и офисных зданий были отброшены, а старая структура улиц была в значительной степени сохранена.) Среди лидеров этого движения было глубокое осознание и чуткость к богатому и трагическому прошлому региона. Один из самых замечательных из них, Ауке Бейлсма, в настоящее время сам является членом городского совета. Бейлсма погрузился в еврейское прошлое города и предложил ряд трогательных инициатив, таких как схема (так и не реализованная) по размещению на домах мемориальных досок с именами их бывших еврейских жителей.
Возможно, странное «еврейство» болельщиков «Аякса» является зачаточной частью глубоко еврейской традиции Амстердама. Может ли размахивание израильскими флагами или нанесение странных футбольных граффити (повсюду нацарапана звезда Давида с буквой F [как у F-Side]) на самом деле каким-то бессознательным актом солидарности после Холокоста с убитыми и пропавшими без вести евреями города? Мне нравится так думать. Я нахожу это ласковым и теплым, почти добрым. Но я могу ошибаться. Я еврей, но я также иностранец, а иностранцы часто неправильно интерпретируют культурные сигналы, особенно когда они так странно закодированы, как эти.
Многие пожилые члены небольшой еврейской общины Амстердама глубоко расстроены выходками болельщиков «Аякса». Бенни Мюллер, один из немногих бывших игроков «Аякса», теперь владеет магазином сигар недалеко от Центрального вокзала. Он, например, находит такое поведение тревожным: «Иногда, когда я сижу на стадионе и слышу, как эти сумасшедшие кричат: "Мы суперевреи" и "Евреи — чемпионы", это настолько плохо, что я просто ухожу и иду домой. А когда "Аякс" сыграет с "Фейеноордом" в Роттердаме... что ж, я больше не буду ходить на такие матчи». Около 200 членов большой семьи Мюллера погибли во время Холокоста, и он хорошо помнит тот день, когда забирали его мать. «У меня было два брата и две сестры — мы все плакали. Немцы сказали: "О, давайте оставим их", но голландские нацисты сказали "нет". У моей матери было одиннадцать братьев и сестер». Его мать выжила, но, как и 106 000 других голландских евреев, ее родственники были убиты. «Пожилые люди знают, что происходило на войне. Но эти фанаты, они не знают. Может быть, их немного учат в школе, но на самом деле они ничего не знают. Они ходят и говорят: "Еврей, еврей". На шапках они носят звезды Давида. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы быть евреем. Я бы хотел, чтобы они прекратили это, но они этого не прекращают. Я много общаюсь здесь с израильтянами. Похоже, им всем это нравится. Они смеются над этим. Но для еврейского народа в Амстердаме это так отвратительно, это невероятно».
Молодые евреи, как правило, придерживаются более спокойного взгляда. Ив Гейрат, издатель журнала Jewish Journal, говорит: «Совет директоров "Аякса" должен был сказать: "Это просто невозможно", но они смирились с этим много лет назад. Когда другие болельщики оскорбляют нас, это не потому, что они ненавидят евреев, а потому, что они ненавидят "Аякс"». «Я не испытываю неприязни к F-Side, — говорит Дэнни Джейкобс, болельщик "Аякса" и ортодоксальный еврей, который ходит на стадион в кипе. — Но если вы спросите среднестатистического голландца о бело-голубом флаге со звездой на нем, он ответит, что это флаг "Аякса", а не израильский».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
