Дэвид Виннер. «Блистательные оранжевые» 2: братья
***
«В Севилье ко мне относятся как к королю. Мне это не нравится. Лучше скромничать»
Герри Мюрен
«Странно, все эти люди, связанные друг с другом, о которых ты никогда не подозревал, что они связаны друг с другом, — размышляет Майкл Анджелис в сериале Алана Блисдейла G.B.H.. — Есть Дуглас Херд и Тора Херд, Пол Гаскойн и Бамбер Гаскойн, Джули Кристи и Линфорд Кристи...»
Однако, когда люди с одинаковыми именами появляются в голландских футбольных командах, обычно это действительно братья, часто однояйцевые близнецы. Если футбольная теория когда-нибудь сольется с генетикой, кому-то придется провести довольно серьезное исследование, чтобы выяснить, почему голландский футбол производит так много блестящих братьев. У них было много братанов. Конфуз кровных родственников. Смотрите: Голландия и нынешние близнецы «Барселоны», Франк и Роналд де Бур [прим.пер.: Напоминаю, что это книга была выпущена в 2000 году], выросли вместе, играли вместе, вместе бастовали в «Аяксе» и даже были исключены из Барсы. Эрвин и Роналд Куман оба играли за клуб из своего родного города, «Гронинген», и в разное время за ПСВ, прежде чем помочь сборной Голландии выиграть Евро-88. Десятью годами ранее в сборной Нидерландов на чемпионате мира 1978 года играли вингер Рене ван де Керкхоф вместе со своим старшим (на тридцать минут) братом Вилли, умным и боевым полузащитником. Роб и Рихард Витсге играли бок о бок за «Аякс» в конце 1980-х годов и оба играли за национальную сборную, но, как ни странно, никогда не играли вместе. В 1950-х и начале 1960-х годов у «Аякса» были Фельдманны (Вим и Дональд) и Гроты (Хенк и Кейс). Близнецы Де Нуайер (Деннис и Джеральд) теперь выступают за «Херенвен». Между 1908 и 1926 годами знаменитая четверка (считайте!) Братья Пельзер (Адриан, Фонс, Ян и Йоп) играли в «Аяксе», хотя и не все одновременно. Однако, вероятно, самыми выдающимися голландскими футбольными братьями были великолепные мальчики из «Аякса» Мюрен, Герри и Арнолд из Волендама.
Всего в двадцати километрах, но в целом мире от Амстердама, Волендам — это великолепная туристическая ловушка, аккуратно приютившаяся рядом с мерцающим внутренним морем. Это знаменитая рыбацкая деревушка, где практически нет рыбаков, католический анклав в океане кальвинизма, город голландцев, которые считают себя испанцами, место, пылкое изобретательством и переполненное трудоголиками. Деревня известна своим творчеством и мастерством. Там живет величайший гитарист Голландии Ян Аккерман, а две из самых популярных групп страны — Band Zonder Naam (Группа без названия) и The Cats — родом из Волендама. (Как, кстати, и любимый голландец «Шеффилд Уэнсдей» Вим Йонк.) И почти все, кажется, связаны между собой. Основателем и ведущим участником The Cats (домашние музыканты «Аякса» и сборной Нидерландов в 1970-х годах) является еще один Арнолд Мюрен, двоюродный брат футболистов. Их отцы, Ян и Пе Мюрен, были близнецами в семье из двенадцати детей. Пе (музыкальный отец Арнолда) стал писателем и работал диктором на стадионе в ФК «Волендам», клубе, который сейчас находится во Втором дивизионе, но который до недавнего времени процветал в высшем дивизионе с командой доморощенных игроков. Ян стал членом городского совета, директором двух фабрик и обожаемым целителем. «У него была коробка со всем, что-то вроде аптечки, — вспоминает Арнолд. — Люди приходили к нему с больными ногами, руками и чем угодно, и он их лечил. Если он не мог их вылечить, он говорил, что нужно идти к врачу, но для этого нужно было почти умереть».
В туристический сезон рядом с красивой гаванью Волендама местные жители в традиционных костюмах продают сырные сувениры и свежевыловленную рыбу. То есть, свежевыловленную в Северном море и привезенную на грузовике из Амстердама, потому что немногие жители деревень теперь следуют ремеслу своих предков. Туристы также могут совершить живописную прогулку на лодке в близлежащий Маркен (еще меньшая бывшая рыбацкая деревня с деревянными домами, но без известных футболистов). В сгущающемся мраке холодного октябрьского вечера, после интервью с Арнолдом на стадионе и перед тем, как сесть на автобус, который ходит раз в час, обратно в Амстердам, я не могу устоять перед соблазном этого парома. Раньше Волендам находился рядом с соленым заливом Зёйдерзе. Затем, в 1930-х годах, была построена дамба, соединяющая северную Голландию с Фрисландией, и Зёйдерзе превратилось в гигантское пресноводное озеро под названием Эйсселмер. В морозную погоду эта вода может превратиться в ледяное море. Нынешним вечером просто прохладно. Лодка медленно мчится по огромной плоской воде под огромным серым небом. Паваротти поет арии из Пуччини на магнитофоне капитана, серенаду для своих немногочисленных пассажиров, кружащихся чаек, заката и ласкового плеска волн. На горизонте ветряные мельницы, деревья и далекий Амстердам. Капитан тоже оказывается дальним родственником Мюренов. «Они особенные мальчики, — говорит он мне. — Они очень нравятся здешним людям».
Герри был левым полузащитником в команде золотой эры «Аякса». Когда Ринус Михелс попросил его сыграть за сборную Голландии на чемпионате мира 1974 года, Герри отказался, потому что его маленький сын был нездоров. «Моя жена и отец сказали: "Езжай! Езжай! Это чемпионат мира!" Я без ума от футбола, но моя семья важнее. Я бы сделал это снова». В 1976 году он присоединился к «Севилье», где его мастерство сделало его культовой фигурой, и он был признан Игроком года в Испании. На пять лет моложе Герри и играющий еще более слева, Арнолд играл со своим братом в «Аяксе» в начале 1970-х годов, позже перешел в «Твенте», а еще позже, в 1978 году, в Англию, где его спокойный ум, идеальная техника и дальновидный пас сделали его звездой сначала «Ипсвича», а затем «Манчестер Юнайтед». В возрасте тридцати четырех лет он вернулся в «Аякс» под руководством нового тренера Йохана Кройффа, который давно восхищался игрой Арнолда. На Евро-88 Арнолд, которому тогда было 37 лет, провел турнир филигранного совершенства и сделал навес, с которого Марко ван Бастен забил свой чудо-гол в финале. «Все говорили, что это был лучший кросс, который я когда-либо делал, но это чепуха, — скромно говорит Арнолд. — Марко отдал не очень хороший пас. Еще до того, как мяч дошел до моих ног, я увидел, как он бежит совсем один возле штрафной. Если бы я принял мяч, была бы другая ситуация, поэтому я решил сыграть в касание. Я пытался отдать мяч примерно на два метра перед ним. Я думал, что он примет мяч и войдет с ним в штрафную. Но он пробил! Я никогда не видел ничего подобного».
Мюрены, как и все великие голландцы своей эпохи, учились футболу на улицах. Арнолд: «Мой брат играл со своими друзьями, а когда мне было пять или шесть лет, я стал к ним присоединяться. Я начинал в воротах, но так и не смог там удержаться. Я всегда бегал повсюду, и в конце концов они сказали, что я могу играть с ними. Мы не были исключительными. Все могли играть в футбол на очень высоком уровне. В то время не оставалось ничего другого, кроме как играть в футбол. Если ты не умел играть в футбол, тебе не повезло: ты должен был идти на ворота. Мы играли каждый день. Если шел дождь, мы играли в спальне. В школе мы играли в футбол на переменах между уроками. Когда школа заканчивалась, мы снова играли на улице; машин почти не было. Мы играли чем угодно, лишь бы оно было круглым — свернутыми бумажками, перевязанными веревкой, чем угодно. У некоторых родителей были деньги, и они могли раздобыть нормальный мяч, но в основном это были теннисные мячи. Таким образом ты развиваешь отличную технику. Земля была твердой, поэтому падать не хотелось, потому что было больно; так что ты хорошо балансируешь. И игра была очень быстрой, потому что твердый грунт делает игру быстрее. Никто никогда не говорил нам, как играть. Все было естественно. Когда нам было по двенадцать лет, мы присоединились к "Волендаму", мы уже знали, как играть. Теперь ты можешь присоединиться к клубу в шесть лет, и тренироваться один или два раза в неделю, но есть большая разница между этим и игрой каждый день, семь дней в неделю». Есть также разница между отношением поколения Арнолда и сегодняшних молодых игроков. Он познакомился со своей женой, когда ему было девятнадцать лет, и никогда не терял сосредоточенности на игре. «Меня интересовал только футбол — я жил по-монашески! Не курить, не пить, ложиться спать пораньше. Люди говорили, что у меня нет молодости, но у меня была лучшая жизнь. Я видел весь мир. Это был замечательный опыт — быть в Англии в течение семи лет и жить на другом конце Голландии, когда я играл за "Твенте". Я столько всего видел, встретил столько интересных людей. Многие люди в Волендаме останавливаются на этой деревне. Они думают, что это лучшее место в мире. Может быть, так оно и есть, но есть и другие места».
Волосы Арнолда уже не темные и длинные, как это было в 1970-х годах; они короткие, седеющие и откинутые назад с его открытого, интеллигентного лица. Для легенды футбола он работает в удивительно негламурной обстановке в качестве помощника тренера в ФК «Волендам», где мы беседуем в скромном пресс-центре под главной трибуной. «Я не хочу быть в центре внимания. Я в течение тридцати лет был в нем, так что теперь я хочу делать что-то на заднем плане», — объясняет он. Его путешествия дали ему более широкий взгляд на его уникальный родной город. «Все спрашивают меня, как это возможно, что такое маленькое место так много производит. Люди Волендама очень искусны во всем. То, что видят их глаза, могут делать их руки: строить дома, сочинять музыку, заниматься спортом. Ты упоминаешь спорт, и он есть у нас: футбол, бег, подводный хоккей — все! И все усердно работают. Люди здесь хотят достичь вершины, что бы они ни делали. Каждый хочет иметь свой собственный дом, поэтому ему приходится брать ипотеку на тридцать лет, но для него это не имеет значения. Все работают с семи утра до четырех, а затем в пять снова начинают работать до девяти, работая для своих друзей или семьи. Им платят черным налом, чтобы не приходилось рассказывать об этом налоговикам. Из 18 000 человек, которые живут в нашем селе, я думаю, 1500 имеют свой бизнес. В четыре часа, если вы встанете на кольцевой развязке на въезде в Волендам и увидите, что въезжает в эту деревню, это просто невероятно: только автобусы и грузовики. Пробки! И мы настолько конкурентоспособны: "Если он может это сделать, я должен сделать это лучше". Вот почему в нашем футбольном клубе всегда были игроки из Волендама, и мы были известны своим хорошим футболом. Все думают: "Я хочу быть лучше тебя, поэтому я должен тренироваться усерднее, чем ты". Люди здесь хотят лучшего для себя и для своей семьи».
Однако за все эти стремления приходится платить. «Иногда люди работают слишком много. Ты можешь работать с семи до девяти каждый день, но если ты так работаешь в течение двадцати лет... что ж, ты измотаешься, как говорят в Англии. Люди не видят, как растут их собственные дети. Так жить неправильно». Он утверждает, что залогом его успеха стала игра в футбол просто потому, что ему это нравилось. «Все начиналось как хобби — играть с группой игроков. Когда я закончил свою карьеру, это все еще было хобби — хорошо оплачиваемым хобби. Ты должен рассматривать это как хобби. Вы что-то выигрываете вместе, вы что-то проигрываете вместе, вы живете как группа, вы смеетесь друг с другом, вы создаете что-то вместе».
В «Ипсвиче» Арнолда до сих пор вспоминают с трепетом. Он вспоминает, что когда Бобби Робсон подписал с ним контракт в 1978 году, разница между английским и голландским футболом сразу же бросилась ему в глаза. «Мой первый матч был против "Ливерпуля", и я должен был играть против Терри Макдермотта. Он был очень хорошим бегуном, и мы весь матч бегали туда сюда по флангу. Никто из нас не коснулся мяча, потому что он продолжал летать над нашими головами. После игры я подошел к Бобби Робсону и сказал: "Лучше поставить лайнсмена вместо меня. Он также может бегать туда-сюда весь день. Если вы хотите выжать из меня максимум, вы должны дать мне мяч. Это то, что мне нужно. Вот почему вы и купили меня"». Вскоре «Ипсвич» научился отдавать мяч Арнолду, а затем и его соотечественнику Франсу Тейссену (приехавшему в 1979 году) — и они были щедро вознаграждены. Голландцы дали «Ипсвичу» то, что Деннис Бергкамп дал «Арсеналу» почти двадцать лет спустя: уравновешенность, интеллект, другое измерение ви́дения и мастерства. Тем не менее, Мюрен искренне восхищается английскими игроками. «У них есть то, чего не было у меня. Такие сильные в воздухе, сильные подкаты. Могут бегать весь день. Если бы вы могли объединить лучшее от англичан и голландцев, у вас были бы лучшие футболисты в мире. Если бы вы могли соединить навыки Денниса Бергкампа с силой и духом Тони Адамса, у вас был бы совершенный игрок». Еще одна работа для генетиков...
Я встречаюсь с Герри неделю спустя в мотеле в бесконечной равнине за пределами Волендама. Когда я выхожу из автобуса на уединенной остановке, это немного напоминает сцену из фильма «На север через северо-запад» [North by Northwest], где на Кэри Гранта нападает опыляющий урожай самолет. За исключением того, что вместо того, чтобы быть выжженным и угрожающим, этот пейзаж является самым богатым зеленью, который только можно себе представить, и пронизан канавами и сельскохозяйственными животными. Корова Хендрика, должно быть, упала в канал неподалеку отсюда.
Герри был суперзвездой в Испании, а сейчас работает скаутом в «Аяксе», проводя большую часть времени в Африке. Но он всегда возвращается домой и живет в двух шагах от своего брата в деревне. Когда я спрашиваю его теорию о созидательности Волендама, его ответ меня удивляет. «Мы все испанцы, на самом деле. Несколько сотен лет назад между Голландией и Испанией постоянно шла война, и говорят, что баски из Испании создали Волендам. Мы единственное место в этой части Голландии, которое на сто процентов католическое. Маркен на сто процентов реформирован. Среди наших соседей нет католиков; только Волендам. Когда я прожил в Испании три года, я увидел много общего. Здесь все могут заходить друг к другу в дома, чтобы поесть вместе, как в Испании». Я говорю ему, что трудно представить себе кого-то, кто выглядел бы менее испанцем и более голландцем, чем он сам. «Да! Но тот факт, что мы все католики — это невероятно, не так ли? И наш талант. Да, я думаю, что мы латиносы. Это видно и в музыке, и в наших художниках, и во всем, что связано с этим маленьким местом».
В детстве Герри болел за мадридский «Реал». «Когда я был молодым, мы смотрели «Реал» по телевизору. Они играли в красивый, атакующий футбол. Увидеть их по телевизору в белом — это было невероятно. Я мечтал хорошо сыграть против "Реала" так же, как любой соперник мечтает хорошо сыграть против "Аякса" — потому что мы позволяем им играть, а уже потом и сами играем. А позже, когда я вырос, против "Реала" я сыграл семь раз. И выиграл все семь».
Он может быть «испанцем», но его представления о знаменитости и статусе определенно эгалитарны и глубоко голландские. «Ко мне подошел врач, чтобы попросить автограф, и вместо этого я попросил автограф у него. Только по счастливой случайности мы смогли играть в футбол. Если бы не было публики, мы не смогли бы зарабатывать деньги на футболе; мы не видели, насколько мы хороши. Нам нужна была публика; публика нуждалась в нас — мы часть друг друга. Я всегда думаю, что это невероятно, когда игрок в наши дни отказывается дать автограф ребенку. Но времена изменились. У игроков больше нет времени. Ты должен позвонить агентам, прежде чем сможешь поговорить с игроками — мне это не нравится. Даже сейчас, когда я приезжаю в Севилью, ко мне относятся как к королю. Мне это не нравится. Лучше скромничать. В Голландии люди немного спокойнее, и я предпочитаю такое отношение. Никто здесь никогда не просил у меня автограф. Я один из них. В Волендаме это нормально; все живут нормальной жизнью».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
