Стив Редгрейв: «Я бы обменял все свои медали за возможность отгоняться в Лондоне 2012»
Стив Редгрейв: «Я бы обменял все свои медали за возможность отгоняться в Лондоне 2012»
Михир Босе
Steve Redgrave: I′d swap all my medals just for the chance to row at London 2012
8 ноября 2012 London Evening Standard
Хоть Сэр Стив Редгрейв и фаворит букмеккеров в ставках на того, кто зажжет Олимпийский огонь 2012 года, но сам он не советует ставить на себя и пенса.
Учитывая, что он освободил себе от работы на телевидении вечер церемонии открытия, есть предположение, что единственный в Британии обладатель пяти золотых Олимпийских медалей все же войдет на Олимпийский Стадион с факелом.
«Конечно, я был бы рад такой чести, но, если вы посмотрите на историю Игр, то обнаружите, что часто стараются выбрать кого-то менее ожидаемого», - говорит он. «Так что место фаворита – не лучшее. Думаю Организационный Комитет 2012 сделает все не так как всегда».
Редгрейву кажется, что Лондон возможно привлечет к выполнению этой почетной задачи более одного человека, как это было в Ванкувере, на прошедших Зимних Играх. Однако, вспоминая, что приключилось там с одним из четырех участников церемонии зажигания огня – конькобежцем Ли Мей Доаном – Редгрейв совсем не хотел бы оказаться на его месте.
«Три из четырех частей сложной конструкции появились из под земли, а одна так и не материализовалась», - рассказывает бывший гребец, который нес флаг своей страны в Барселоне и Атланте. «Так что этот парень стоял, а я думал: «И что ему теперь делать?» . Впрочем он хорошо справился с задачей не делать ничего».
Чего бы Редгрейв действительно хотел, так это снова соревноваться. Да, человек, который лишь минуты спустя после выигрыша своего четвертого олимпийского золота, произнес, ставшую уже крылатой фразу о том, что любому кто увидит его еще раз у лодки он позволяет себя застрелить, сейчас с болью осознает тот факт, что не может вернуться на воду в Лондоне 2012.
«Большую часть своей жизни я соревновался на Олимпийских Играх, но обменял бы все свои медали за возможность быть членом британской команды, даже не на победу. Войти на стадион вместе с командой своей страны, когда большинство зрителей твои соотечественники, когда нарастает возбуждение репортеров, с этого момента существуешь только ты и твоя страна. Ничего не может сравниться с выступлением на своих домашних Играх».
В его голосе явно звучит сожаление, возможно оставивший спорт атлет переживает, что меркнет свет направленых на него софитов . Или в этом есть нечто большее?
Редгрейв с самого начала был активно вовлечен в процесс заявки Лондона на проведение Олимпиады 2012. После Сиднейских Игр к нему обратились члены Британского Международного Олимпийского комитета Крейг Риди, Саймон Клегг, в то время исполнительный директор Британской Олимпийской Ассоциации, и Дэвид Лукес, хоккеист, который сейчас возглавляет спортивную комиссию Лондона 2012.
Он вспоминает: «Они спросили мое мнение по поводу заявки. Я ответил: «Замечательно». Моей задачей было привлечь к идее Мэра, что по моему мнению было не просто, потому что Кен (Ливингстон) не большой любитель спорта. На самом деле он меня сильно удивил. Он сразу же все понял. На первой же нашей встрече он сказал: «Конечно мы подключимся. Даже думать нечего».
На прошлой неделе Редгрейв и Ливингстон случайно встретились в метро. «Он сидел рядом и всю нашу беседу мы вспоминали процесс заявки, когда много работали вместе».
Но то о чем говорит Редгрейв осталось в прошлом, и тому и другому известно, что они не в центре событий 2012 года. У Ливингстона нет билета на церемонию открытия, а Редгрейв, хоть и является послом 2012, не работает в организационном коммитете игр.
Редгрейв объясняет перемену, исходя из реальной действительности. «После победы заявки Лондона, по правилам МОК, для организации Игр должна быть создана новая компания. Комитет для подачи заявки состоял из 30 человек, среди них было много спортсменов. В новом комитете 12 членов. Позицию спортсмена в нем занял Джонатан Эдвардс, и прекрасно справился с задачей».
Однако, в Олимпийских кругах ходят слухи, что у Редгрейва не складываются отношения с главой Организационного Комитета Лордом Коу. Ни Редгрейв ни Коу не говорят об этом, но через несколько дней после моей встречи с Редгрейвом, Дейли Томпсон сказал мне: «Редгрейв был одним из главных критиков Коу на его пути к роли главы Комитета. Он говорил, что его никак нельзя допускать до этой роли. Ясно, что он был не прав, и с той поры Редгрейв уже публично отрекался от своих слов. Коу – единственный, кто мог получить для нас Игры».
Потом Томпсон, двукратный Олимпийский чемпион в десятиборье добавил: «Коу – великий британский олимпиеец, более великий, чем Редгрейв».
В своей книге Редгрейв говорит о битве между Коу и Стивом Оветт за господство в беге на средние дистанции в восьмидесятых: «С Оветтом мы – родственные души... Коу – из другого теста». В Оветте Редгрейв видел такого же, как сам мятежника. «Он часто соревновался в красном комбинезоне, как и я в гребном клубе Марлоу». Поглаживая своего пса, Редгрейв предпочитатает говорить о том, как его мятежная природа изменила его жизнь и академическую греблю этой страны.
«В 1983 году я греб в одиночке и выбыл из борьбы на чемпионата мира», - рассказывает он. «Это стало поворотной точкой в моей карьере. В те времена мне говорили : «Когда-нибудь ты сможешь стать чемпионом мира». Я верил им. Это было здорово, особенно если учесть мое рабоче-крестьянское происхождение. Ты думаешь: «Мое имя будет выгравировано на призе, интересно, в каком году это произойдет?». Потом я «получил по зубам» не пройдя в следующий круг чемпионата, и начал задавать себе вопросы. У меня очень хорошо получается соревноваться в своей стране, но заграницей этого не случается. В чем дело?».
Ответ на этот вопрос Редгрейв нашел в том, что подствил под сомнение систему тренировки в Британии. «в 70-е и 80-е годы люди трудились полный рабочий день. Они не могли тренироватья когда им заблагорассудится, и считали, что им необходимы были очень интенсивные тренировки. Мой отец, у которого был свой малый строительный бизнесс, был моим Лотерейным Фондом. Мы выходили на воду от 45 минут до 1 часа, работали по-настоящему тяжело, производили молочную кислоту, которая делает тело неповоротливым и медленным, и удлиняет процесс восстановления. До меня доходили слухи, что восточные немцы и русские делали длительные тренировки в течение долгих временных отрезков, но со сниженной интенсивностью. Я восстал против Любительской Ассоциации Академической гребли и заявил: «Пойду своим путем».
«Это означало большие объемы работы, но при этом, хоть в чем-то сохраняя наши традиции и добавляя интенсивность. Мои тренировки стали тяжелее и дольше, по два–три выхода на воду, и выстраивая тренировочную пирамиду: одну неделю 100 миль, следующую 150, потом 200 миль».
Хотя ему противостояли гребные боссы, Редгрейв не отступал и пожинал плоды своего преимущества над другими.
«Долго они были настроены против меня», - вспоминает он. «Пенни Тьютор, глава отборочной комиссии и главный тренер, говорила: «Если ты не сделаешь то, что я тебе скажу – не поедешь на Олимпиаду». Я ушел с собрания со словами: «Не поеду на Олимпиаду, сфокусинуюсь на работе над деталями подготовки». Это было похоже на азартную игру, но при этом я не просто догнал, а перепрыгнул всех. За те 10 месяцев я прошел путь от аутсайдера чемпионата мира до Олимпийского чемпиона».
Первая из его золотых медалей в Лос Анжелесе в 1984 году в составе четверки с рулевым, пришла на четыре года раньше запланированного, но счастье Редгрейва не было абсолютным. «Мне всегда хотелось быть одиночником. Моей целью было постараться и отгоняться на трех Олимпиадах – в Москве, Лос Анжелесе и Сеуле. В Москве я хотел получить олимпийский опыт, в Лос-Анжелесе попасть в финал, может быть заработать медаль, в Сеуле я планировал выиграть золото, в одиночке».
Редгейву так и не удалось выиграть Олимпийское золото в одиночке – хотя у него есть победа на Играх содружества в Эдинбурге в 1986 году. К тому же он до сих пор не может простить Миссис Тэтчер её поддержку американского бойкота Москвы.
«В моем сердце засела заноза от запрета поездки на Московские Игры, мне было тогда 18 лет. Команда гребцов отправилась туда, но не в полном составе. Моя команда прошла отбор, но не поехала. Бойкот наложили из-за того, что отправка национальных вооруженных сил в Афганистан считалась плохим делом. Сейчас, кажется, это - хорошее дело. Одно только отличие в том, что сейчас там войска нашей страны, а тогда была Красная Армия».
Однако гребля в четверке позволила Редгрейву осознать химию командного спорта. «В Сиднейской четверке Тим Фостер был очень силен технически, но слабее всех физически. Я думал, что если нам и придется кого-то менять, именно за счет Тима нужно было бы усиливать команду. Потом из-за его проблем с запястьем и вследствие этого пропуском тренировок, мы гребли с другим человеком, который был и больше и сильнее. На тренировках мы шли немного быстрее, на гонках намного медленнее. Я понял, что Тиму удавалось вытянуть из нас лучшее, на что мы были способны и заставить лодку идти быстрее, его вклад в команду отличался от других».
Опыт гребли не всегда транслируется на повседневную жизнь. Когда они гребли вместе, Редгрейв и Пинсент были великолепными напарниками, он считает, что их характеры похожи.
При этом сейчас Редгейв и представить себе не может, чтобы делать то, что делает Пинсент.
«Мэтью – телевизионный репортер, но для меня это – хуже некуда. Ненавижу стоять перед камерой. Мне не нравится быть в центре внимания. Хотел бы я иметь такие заработки, как у Дэвида Бекхэма, но слава меня никогда не интересовала. Моей мотивацией в гребле была победа в гонках и насколько возможно лучшее выступление».
