Ученик Рангника привил «Остенде» контрпрессинг «Лейпцига», преобразил команду и стал лучшим тренером чемпионата Бельгии
В предыдущем сезоне «Остенде» сменил кучу владельцев и тренеров, но все равно чуть не вылетел – спасло изменение регламента из-за коронавируса. Прошлым летом руководство клуба рискнуло и пригласило малоизвестного тренера из академии «Лейпцига» Александра Блессина.
Сейчас ему 48 лет. Он воплотил в «Остенде» все, чему научился на родине, дополнив своими идеями, и за короткий срок превратил его из аутсайдера в одну из самых впечатляющих команд лиги с четким стилем. За это Блессина признали лучшим тренером чемпионата Бельгии уходящего сезона.
В уходящем сезоне «Остенде» финишировал пятым по итогам регулярного первенства и седьмым – по итогам плей-офф.
«Сам я толком не играл в футбол на высоком уровне. Просто был недостаточно хорош, – рассказывает Блессин. – В Бундеслиге я провел всего семь матчей за «Штутгарт», после чего из команды за год уволили пять тренеров. Для молодого игрока это почти приговор. Кроме того, молодежи было трудно пробиться в основу из-за строгой иерархии. Однажды, когда я лежал на массажном столе, вошел Томас Бертольд, выступавший за сборную Германии, и сказал: «Ну и кому больше нужен массаж: молодому игроку или чемпиону мира?» – пришлось уступить место.
Позже в Германии стали уделять молодежи больше внимания, выделять средства на привлечение тренеров и строительство комплексов, после чего качество подготовки заметно возросло. Но теперь есть другая загвоздка. Порой я задумываюсь, достаточно ли молодые игроки голодны до побед? Они в очень раннем возрасте получают огромные суммы, живут беззаботно. Настолько, что когда надо отправить бумажное письмо, спрашивают, куда идти. Вот это сейчас повсеместно обсуждают в Германии: как поменять менталитет в разных возрастных группах?
Юлиан Нагельсманн считает, что игроки команд до 19 лет не стремятся себя проявить. Баланс между менталитетом и качеством нарушен. В молодежных категориях менталитет в определенный момент затмевает качество».
– Вы работали с молодежью «Лейпцига» восемь лет.
– Да, после двух лет работы помощником тренера. За эти восемь лет я поработал с разными командами: от U-16 до U-19. По окончании игровой карьеры мне хотелось заняться чем-то другим, но я настолько помешан на футболе, что это было невозможно. Именно тогда в «Лейпциг» пришел Ральф Рангник, под руководством которого я играл за «Штутгарт». У него было предложение от «Эвертона», но он выбрал РБ и увидел там роль для меня.
За эти годы я получил бесценный опыт. Получил тренерскую лицензию и старался все время развиваться. Постоянно задавался вопросами: как включить статистику в свой подход, как использовать данные, как найти новые возможности. В такой среде ты погружаешься во все аспекты футбола, начинаешь мыслить нестандартно и в итоге приходишь к определенной футбольной философии. В «Лейпциге» очень основательно подходили к воспитанию молодежи. Мой тренерский штаб в команде до 19 лет состоял из восьми человек, и все работали на полную ставку.
– То есть основы вашей игровой философии были заложены в «Лейпциге»?
– Нет, еще когда я был игроком «Хоффенхайма» при Рангнике. Ральф уделял много внимания упражнениям с ориентацией на мяч. Отправной точкой для него была игра без мяча. Кое-что из этого я почерпнул, а потом дополнил собственными идеями. Я не хочу копировать, хочу создать собственный стиль. Важно, чтобы тренер в определенный момент решил, в каком направлении хочет двигаться. Иначе как вести за собой игроков?
– Складывается впечатление, что у всех тренеров, которые прошли через школу РБ, не только один стиль, но и одинаковые методы.
– Это так. Вообще, моим первым учителем был Хельмут Гросс. Он в значительной степени повлиял на Рангника. Ральф вместе с Хельмутом стали готовить тренеров нового поколения. Я шесть лет учился, а потом, когда получил лицензию Pro, начал сам преподавать для тренеров команд до 15, 16 и 17 лет. Мы всегда хотели идти в ногу с развитием футбола. Часто приглашали лекторов, например, из Гейдельбергского университета. Обсуждали наилучшие способы реализации концепций. И, самое главное, никогда не останавливались на достигнутом. Застой для тренера – смерть.
– А зачем ваши команды тренируются утром перед матчем?
– Ха-ха, игроков это тоже сперва удивило. Но никто не спорил. Надо понимать, что речь не об интенсивной тренировке. Это просто способ взбодриться. Мой опыт показывает, что это хорошая задумка. Когда я еще был футболистом, мы часто играли по вечерам. Я знал, что многие мои одноклубники в день матча спят до полудня. Вы действительно считаете, что, встав так поздно, можно оптимально подготовиться к игре? Не верю. Именно поэтому мы собираемся по утрам. Хочу, чтобы игроки не расслаблялись. Понимаю, что это необычный метод, но, как я уже сказал, для меня нестандартное мышление – один из важнейший аспектов профессии тренера.
– Какое упражнение всегда держит игроков в тонусе?
– Томас Тухель любит упражнения с большим количеством правил. Например, поле делится на четыре части. В одной можно коснуться мяча три раза, в другой – всего один, в третьей еще какое-нибудь ограничение. Я не сторонник настолько экстремальных испытаний, но понимаю, в чем их смысл: в будущем игроки во время матчей чувствуют себя комфортнее, потому что могут действовать свободнее, чем на тренировках. И, конечно, для нас важно чувствовать мяч. Он должен быть нашим другом.
– Ваши упражнения исключительно коллективные или бывают индивидуальные?
– Некоторые упражнения на технику всегда выполняются индивидуально. Так, опорников учим открываться и смотреть через плечо. Чтобы быстро принимать решения под давлением, нужно тренировать мозг и скорость реакции. Например, игрок смотрит налево, там кто-то показывает определенное количество пальцев, и ему надо забить в ворота под этим номером. Так что хорошая коммуникация, хорошая позиционная игра и хорошее видение гарантируют, что ты не растеряешься под прессингом и сможешь прессинговать сам.
– Когда речь заходит о вашем игровом стиле, сразу звучит слово «прессинг». Но не слишком ли это упрощенная формулировка? Есть ведь разные способы оказать давление.
– Да, разные команды прессингуют по-разному. Важно не только то, где вы начинаете прижимать соперника, но и как. Можно прессинговать игрока с мячом или подождать, когда передача придет в специально приготовленную вами зону. Наша идея – засада. Загнать соперника в узкое пространство и вынудить совершить ошибку. И тогда ловушка захлопывается.
– Тип ловушки зависит от соперника?
– Мы обычно смотрим по три матча команды, с которой нам предстоит играть. Обычно этого достаточно, чтобы сложилось представление о стиле. Мы не слишком сильно подстраиваемся. При желании могли бы разобрать особенности каждого игрока, но переизбыток информации может пойти не на пользу, а во вред. Главное – определить, как мы будем реагировать, когда соперник завладеет мячом.
– С этой идеей мощного контрпрессинга вы и пришли в «Остенде».
– Да. Я обожаю баскетбол и навсегда запомнил одну фразу Майкла Джордана. Однажды его спросили, почему он, набирающий столько очков и делающий столько результативных передач, так силен в защите. Он ответил, что хочет завладеть мячом как можно скорее, чтобы творить в атаке, а чтобы его отнять, нужно уметь хорошо обороняться.
В этом вся суть нашей игры: заполучить мяч как можно быстрее благодаря компактности. Против компактной обороны играть очень сложно – именно поэтому надо оптимально использовать секунды после потери мяча. На самом деле, футбол очень прост: ты играешь либо с мячом, либо без него. Я стараюсь научить игроков считывать ситуации. Надо бегать не много, а с умом. Закрывать зоны в случае потери. Но если переместился один игрок, это должны сделать и все остальные. Это синхронное движение. Не нужно гоняться за мячом в одиночку. На каждой тренировке мы отрабатываем действия после потери владения.
В любом случае, я хочу, чтобы моя команда всегда действовала агрессивно, как с мячом, так и без него. Это написано в моей футбольной Библии. Хочу, чтобы мои игроки были активными и, конечно, получали удовольствие. Но при этом очень важно правильное позиционирование – только тогда можно создать сопернику неприятности.
– В моменты контрпрессинга игроки сгруппированы на поле, и за пределами этого блока открываются огромные зоны. Сложно было убедить игроков, что такой подход окупится?
– Конечно, на адаптацию нужно время, особенно если раньше команда играла совсем иначе. Наша игра состоит из интервалов, и организму нужно привыкнуть к такому рваному ритму, если до этого игроки бегали в одном темпе. Когда я только приехал в «Остенде», сразу сказал, что шести недель предсезонки не хватит. Надо как минимум восемь. И на этот период пришлись первые два матча чемпионата. Мы проиграли оба («Берсхоту» и «Шарлеруа» – прим. «Про-Лига»), но эти поражения меня не беспокоили. Я сказал игрокам: «Важнее всего, что вы освоили этот новый способ игры в футбол». Естественно, кто-то учится быстрее, кто-то медленнее, но главное, чтобы дошло до всех.
Я сразу предупредил команду, что это вопрос смелости. Для контрпрессинга нужно много игроков в зоне, где находится мяч. Нет смысла находиться на другой половине поля в 40-50 метрах от мяча. Был только один игрок, который мог сделать точный пас на 60 метров и дальше, – это Роберто Карлос. Если футболист делает такую передачу, ему нужно 4-5 секунд, чтобы доставить мяч товарищу по команде. За четыре секунды можно пробежать более 30 метров и накрыть адресата.
Что касается компактности, то при контрпрессинге вы охотитесь сообща, словно хищники. Это хороший образ, чтобы понять суть. Если волки или львы охотятся по одиночке, они умирают. Фотографии стаи из тысячи птиц, мигрирующих в Африку, тоже отражают структуру, которую мы хотим видеть на поле. Именно так я объяснял свои идеи на предсезонке, и они нашли отклик.
– А с чего вы начали внедрение новой системы?
– Мы раздали каждому игроку памятку с описанием его роли на трех языках: французском, немецком и английском. Там объяснялось, как он должен вести себя с мячом и как – без мяча. Когда игроки овладели необходимой терминологией, я показал им видео продолжительностью 10-15 минут о том, как играли мои команды в «Лейпциге». Там подробно объяснялись методы и их преимущества. А потом мы все закрепляли на тренировках.
– Без видео в таких случаях не обойтись?
– Если показываешь видео, потом у игроков не может быть оправданий. Если ты объясняешь что-то игрокам в личной беседе и рисуешь маркером на обычной доске, они впоследствии могут спорить: «Нет, все было совсем не так». А на видео все очевидно. Игроки смотрят, а потом сравнивают с тем, что сделали сами. При этом у нас в команде происходят открытые дискуссии. Мне важно знать мнение футболистов.
– Но ведь важно еще и отработать все на поле.
– Конечно. Приведу пример. По ходу сезона у нас был период, когда мы три недели не работали над стандартными положениями просто потому, что после матчей накапливались другие вопросы. Нельзя делать все и сразу, поэтому приходилось откладывать некоторые темы. Например, стандарты. Конечно, мы по-прежнему показывали игрокам видео о том, в каких зонах они должны располагаться, но исполнение стало хуже. Видео без тренировок менее эффективны.
– Потому что без повторения игроки быстро забудут, чему их учили?
– Когда в «Лейпциге футболисты вернулись из сборных, Рангник заставил их пересматривать видео об игровой философии. Они за две недели реально многое забыли. Повторение – мать учения. Да, игроков это раздражает. Более того, как только даешь им больше свободы на тренировках, они начинают использовать старые навыки, потому что живут с ними намного дольше, чем с новыми.
– Вы упомянули неудачное начала чемпионата. Действительно, вы не отказались от своих идей, несмотря на то, что набрали всего два очка в четырех стартовых турах.
– Фактически, здесь я работаю точно так же, как с молодежью в «Лейпциге». Я уверен в своем подходе. Именно поэтому я был бы очень строг, если бы кто-то из игроков высказался о нем негативно. В этом смысле я настроен твердо. Никто не должен ставить себя выше команды. Естественно, в процессе развития хорошо еще и побеждать. Даже странно, что мы впервые выиграли в худшем из стартовых матчей – против «Мехелена». Но с победой, какой бы она ни была, приходит облегчение. С другой стороны, в то время на меня никто не давил сверху.
– Вас в «Остенде» пригласил [исполнительный директор] Готье Ганай. Выходит, он тоже был уверен в вашем подходе.
– Судя по всему, он был обо мне хорошо осведомлен. Когда Готье впервые мне позвонил, я спросил, надо ли прислать резюме. Он ответил, что в этом нет необходимости, потому что они знают про меня все. Хотя в «Лейпциге» я работал в тени. В то же время заявил о себе в Германии, выиграв несколько титулов. Я проработал два года в команде U-19 – и все: перейти в U-23 уже не мог, потому что эту категорию ликвидировали.
Я вел переговоры с клубами вторых и третьих дивизионов, но один вариант не привлек меня так, как «Остенде». Правда, мне пришлось посмотреть на карте, где это находится. Я мало знал о клубе, но самым важным для меня было, чтобы руководство разделяло мое видение. А то знаете же, как это часто бывает: проигрываешь четыре матча, и тебя заставляют отказаться от убеждений. Я сказал: «Вы знаете, чего от меня ждать». Я почувствовал, что смогу в «Остенде» применить все то, чему научился в «Лейпциге». Благодарен руководству за то, что оно рискнуло и пригласило молодого тренера без опыта.
– Много говорят о том, как «Остенде» возвращает себе мяч, но впечатляет и то, как команда распоряжается им в атаке. Это тоже ваша заслуга?
– Мы всегда ищем пространство. Учитываем все факторы: как мы должны добираться до красной зоны (так я называю зону прямо перед обороной противника), как реагирует соперник, когда мы оказываемся там с мячом (выбрасывается или отходит)... Но при этом я не хочу, чтобы команда действовала механически, иначе мы станем предсказуемыми. Я предпочитаю работать по определенным принципам. Игрокам нужно перемещаться и искать зоны, не действуя по накатанной. Если у противника освобождается какая-то зона, мы должны это заметить. И надо понимать, куда дальше пойдет мяч – в этой зоне должны быть сразу несколько наших игроков.
– В системе Red Bull всегда были очень важны игроки центральной зоны: мы часто видели «Зальцбург», играющий по схеме 4-4-2-ромб, Нагельсманн использовал 3-6-1, Рангник – 4-2-2-2, вы в «Остенде» предпочитаете 3-5-2. Много игроков в центре – это обязательный пункт?
– Опять же, речь всегда идет о создании пространства. Когда я пришел в «Лейпциг», мы закрыли углы тренировочного поля. Нас там быть не должно. За кросс из этой зоны вратарь скажет «спасибо». Оттуда просто нельзя создать угрозу, поэтому мы исключили эти секторы. Но если соперник играет с тремя центральными защитниками и двумя опорниками, подобраться к красной зоне непросто. Поэтому надо на ходу менять структуру. Играть с ней, чтобы создавать моменты. Уметь использовать пространство, которое отдает соперник.
– Конечная цель заключается в том, чтобы ваша команда чувствовала себя комфортно при любых обстоятельствах?
– Да, мы к этому постепенно движемся. Первый шаг – посмотреть, как игроки реагируют на потерю мяча. Тут снова вспоминаем фразу Майкла Джордана. Второй шаг – посмотреть, как игроки распоряжаются мячом. Есть два варианта. Если у команды много энергии, то надо играть очень быстро и использовать секунды, пока соперник в замешательстве. Вторая ситуация возникает через 30-40 минут игры, когда наступает утомление. В этом случае надо использовать владение мячом, чтобы набраться сил. И тогда начинается тики-така, потому что это – отличный способ передохнуть перед следующим натиском.
– Используете ли вы статистику?
– Да. После нескольких матчей говорил команде: «Сегодня мы выиграли, но у нас ничего не получалось». Если производительность хорошая, то и результаты чаще всего ей соответствуют. Я работаю с определенными показателями эффективности. Например, для меня вовсе не важен общий пробег. Можно пробегать весь матч, не коснувшись мяча, и это ни к чему хорошему не приведет. Мы учитываем отрезки с высокой метаболической нагрузкой. Если цифры высокие, то мы обычно выигрываем. В [мартовском] матче с «Гентом» этот показатель был в целом на 350 метров меньше, чем в наших лучших матчах. Устанавливаешь планку – если команда соблюдает стандарт, все будет как надо. Конечно, я всегда сопоставляю данные с тем, что сам вижу на поле, но я убежден: эти цифры никогда не лгут.
– Ваша команда уже стала такой, какой вы хотели ее сделать?
– Интересный вопрос. Перед тем, как сюда приехать, я посмотрел множество матчей «Остенде». Я, конечно, не волшебник, но видел возможности для прогресса. Где-то приходилось рисковать. Взять, к примеру, нашу оборону. Артюр Теате и Антон Танге до этого сезона никогда не выступали в высшей лиге и никогда не играли вместе. В таких случаях тренер должен быть смелей и дать игрокам шанс. даже если придется потратить время и силы на обучение. Так было и с Йелле Батайем.
Мои футболисты научились быстро. Конечно, здорово, когда впоследствии получаешь вознаграждение за то, что однажды проявил храбрость. В целом, наше видение не зависит от результатов: мы хотим строить будущее с молодыми игроками. Мы прогрессируем, просто нужно время, чтобы выстроить структуру. Поначалу прогресс был быстрым, потом немного застопорился. Потом был большой шаг вперед, затем несколько маленьких. Как я говорил, очень важно повторять, потому что игроки быстро забывают уроки. Надо делать это до тех пор, пока принципы не начнут воплощаться в каждой игре.
– А что еще надо улучшить?
– Мы пока не можем играть в свой футбол все 90 минут. Время от времени нам требуются передышки. Пока мы не достигли такого уровня, но это наша цель.
– Вы уже получили признание в Бельгии за свой подход. Даже Венсан Компани впечатлен: назвал ваш «Остенде» эффектной командой.
– Что я могу ответить? Конечно, комплименты приятны, но я от них голову не теряю. Я говорю игрокам, чтобы они никогда не были полностью довольны собой, всегда были голодны и твердо стояли на земле. Жить былыми достижениями – это ужасно. Я не собираюсь меняться. Когда меня спрашивают про амбиции, я отвечаю, что смотрю не вверх, а вниз.
– Ваш игровой стиль требует много сил. Игроки усердно тренируются?
– Это надо у них спросить. Могу сказать лишь, что у нас было не так уж много мышечных травм. Это обнадеживает.
– Вы говорите как футболист.
– А я и есть футболист. Занимаюсь футболом с раннего утра до поздней ночи. Примечательно, что совсем не видел себя тренером, когда еще был игроком. Но о футболе могу говорить сутки напролет. Не в таком интервью, разумеется. Тут вы задаете вопросы, а я отвечаю. Так намного проще.
– Не жалеете, что возглавили «Остенде»?
– Пока нет. Но кое-чем пришлось пожертвовать: жена с тремя детьми остались в Штутгарте, это в 650 км отсюда. Зато они приезжают регулярно и в восторге от Остенде. И от Брюгге, где дети занимаются в спортшколе. Я много работаю, но я очень семейный человек.
– Семьянин, не отказывающийся от принципов.
– Именно так. Где бы я ни оказался, я буду стоять на своем. Иначе меня можно даже не приглашать. Рад, что «Остенде» увидел в моем подходе свое будущее.
Бонус: что о Блессине и его подходе думают игроки «Остенде»?
Начало пути
Кевин Вандендриссхе, центральный полузащитник и капитан, 31 год: «Честно говоря, поначалу было некоторое беспокойство, может, даже и страх. Но это нормально, когда приходит новый тренер. Ты понимаешь, что правила изменятся. Тем более это был немец, поэтому на ум стали приходить всякие стереотипы. Например, я думал, что мы будем носиться как сумасшедшие.
Франсуа Марке, центральный полузащитник, 26 лет: «У меня тоже были предубеждения относительно немецкого стиля работы. Думал, что мы каждое утро будем начинать с пробежки по лесу. В итоге мы делали это нечасто. Обычно мы все-таки бегаем с интервалами по беговой дорожке.
Максим д'Арпино, центральный полузащитник, 24 года: «Лично я ожидал, что мы будем больше работать над физической формой. Во Франции я привык много бегать без мяча на предсезонке, а здесь это произошло только пару раз – в остальное время мы тренировались с мячом, что намного приятнее».
Вандендриссхе: «Я даже не помню, чтобы мы хоть раз пробежали 10 километров по лесу. Мы редко работали конкретно над выносливостью. Это сильно отличается от того, с чем я раньше сталкивался в Бельгии. За два сезона под руководством Ива Вандерхаге я многому научился, но сейчас мы работаем совершенно по-другому. Фактически, это два метода, которые не имеют между собой ничего общего».
Артюр Теате, центральный защитник, 21 год: «На тренировках нам приходится по сто раз делать один и тот же спринт с одинаковой интенсивностью, чтобы оказать давление на соперника. Суть в том, что на тренировках мы делаем все то, что потом должны повторить в матче. Поскольку Блессин – мой первый тренер, я не могу ни с чем сравнить его подход, но я не вижу смысла бегать 10 километров по лесу, не меняя ритма».
Вандендриссхе: «Блессин все очень доступно объясняет. Мы еще на первой встрече поняли: «Ага, будем делать вот это вот так». Был только один выбранный путь, ошибиться было невозможно. К счастью для меня, такой футбол мне подходит, а вот некоторым игрокам потребовалось время на адаптацию».
Прессинг и позиционирование
Марке: «Мне понадобились серьезные корректировки, потому что меня попросили отказаться от того, как я играл в футбол с 15 лет. Временами я сомневался, стоит ли мне, выросшему на прекрасном футболе, основанном на владении мячом, адаптироваться к этому чрезвычайно вертикальному стилю?»
Д'Арпино: «У меня все было иначе. Готье Ганай пригласил меня в «Остенде» именно потому, что я соответствовал игровой философии нового тренера. Дидье Олле-Николь работал в «Орлеане» точно так же, так что меня ничто не удивило. Но немецкая дисциплина действительно была на высоте».
Гийом Юбер, вратарь, 27 лет: «Со стороны тренера было очень умно показать нам видео «Лейпцига». Так мы знакомились не с тренером, а с методом. Блессин четко знал, чего хочет. Работать с таким тренером проще».
Д'Арпино: «Он разбирал позицию за позицией, чтобы показать нам, чего ждет от каждого. И использовал наглядные примеры. Это была не просто теория – нам нужно было сразу отрабатывать все на практике».
Марке: «Стоит похвалить его за то, что он сразу понял: футболисты не могут сохранять концентрацию дольше получаса (смеется). Поэтому теоретические занятия длились недолго. Он понятно показывал нам, чего хочет, а потом мы быстро переходили к реализации. Одно из достоинств Блессина в том, что он умеет адаптировать упражнения с учетом преимуществ и недостатков своих игроков».
Теате: «Верно, как только он замечает аспект, в котором кто-то может добиться прогресса, он подстраивает под это задачи. У него огромный арсенал упражнений, которые полезны каждому».
Д'Арпино: «Например, при работе с полузащитниками он уделяет большое внимание движению без мяча, прессингу и позиционированию. Одно из базовых упражнений – такое: есть четыре створа ворот разных цветов. Ты принимаешь мяч, а Блессин в последний момент называет цвет. Если забил в нужные ворота, тренировка продолжается. Если промазал, надо пробежать двадцать метров до конуса и обратно».
Ограниченное пространство
Теате: «Каждое упражнение сопряжено с высокой интенсивностью. Бывает, когда тренировка для остальных закончилась, он отводит меня в штрафную. Расставляет ворота разных цветов в ключевых зонах, а потом встает слева от меня с кучей мячей. В момент передачи он говорит цвет, и я должен сделать точный пас в нужные ворота – так мы имитируем выход из-под прессинга.
Д'Арпино: «Да, такая у него философия: после потери мяча надо вернуть его за пять секунд».
Теате: «Идея состоит в том, чтобы работать в ограниченной зоне с прессингом, спринтами и интенсивностью. Все время находиться в замкнутых пространствах. Так в процесс включается вся команда».
Вандендриссхе: «Упражнения редко длятся долго, но они очень интенсивны. Он все время кричит: «Прессинг! Прессинг!» – должен признаться, это раздражало, особенно вначале. Мы часто тренировались с мячом, но кое-чего не хватало. Уходили с тренировки со словами: «Блин, опять мы ни разу не пробили по воротам!»
Теате: «Это правда. Такие тренировки не всем по душе. Иногда уходили с чувством неудовлетворенности, потому что футболистам нравится бить по мячу, а не только пресссинговать».
Махтар Гейе, нападающий, 23 года: «Порой удручало все время тренироваться в маленьком пространстве. Блессин очень специфичен и не позволяет нам по-настоящему развлечься. Зато мы получаем награду каждую неделю во время матчей. Видим лица испуганных защитников, когда начинаем охотиться, как голодные волки».
Брехт Капон, правый защитник, 33 года: «Моя проблема в том, что я играю не так много. Я не получаю награду, про которую говорит Махтар. Кроме того, на тренировках непросто доказать, что я лучше других. В конце концов, мы почти не проводим двусторонки».
Теате: «Да, наш тренер – не сторонник двусторонок. Он не отходит от принципов. Его интересует прессинг. Складывается ощущение, что он хочет превратить нас в хищников».
Молодые и увлеченные
Вандендриссхе: «Блессин начинает понемногу корректировать свой подход. Теперь, когда он видит, что мы осваиваем какие-то аспекты, делает акцент на другие области и идет на определенные уступки. Например, увеличивает оперативное пространство на тренировочном поле».
Марке: «Он приехал сюда с определенной футбольной философией и хотел, чтобы мы ей прониклись. На это нужно время и много повторений. Все понимали, что результаты придут не сразу».
Капон: «Предсезонка шла не гладко. Например, мы проиграли «Юниону» [из первого дивизиона] в товарищеском матче. У футболистов постарше могли возникнуть сомнения, но молодые и увлеченные игроки не позволяют себе так легко повесить голову. Думаю, они поверили в проект тренера, потому что он их действительно убедил. Молодые игроки более податливы, чем их старшие товарищи».
Вандендриссхе: «Точно. Не знаю, смогла ли бы какая-то еще команда так продуктивно работать после такого неудачного начала сезона».
Капон: «Здесь нужно отметить, что у нас отличный состав. «Остенде» подобрал похожих по характеру игроков: целеустремленных, желающих учиться и готовых усердно для этого трудиться. В нашей команде нет проблемных игроков».
Марке: «Думаю, что привлечение в основном молодых игроков было задумкой руководства, а не тренера. Но эта молодежь должна была помогать тренеру продвигать его идеи. Если у тренера и команды расходятся взгляды, они не смогут быстро добиться результатов, а отношения скоро испортятся».
Пунктуальность
Вандендриссхе: «В клубе осталось немного игроков за 30. В следующем сезоне, возможно, их не будет совсем. Мне предложили продлить контракт на сезон, но я отказался (31-летний полузащитник летом присоединится к «Кортрейку» на правах свободного агента – прим. «Про-Лига»). Руководство посылает четкий сигнал: клуб хочет начать новую эру. Я понимаю это и в любом случае горжусь, что был частью этого проекта и поработал с этим тренером».
Капон: «Я явно слишком стар для тренера. Он говорит, что я хорошо тренируюсь и что он доволен моим отношением к делу, но я также понимаю, что он поступает правильно, делая ставку на молодых игроков. У них больше энергии, необходимой для того, чтобы соответствовать требованиям этого тренера».
Теате: «Ежедневный спрос реально сумасшедший. Тренер очень ценит пунктуальность. Но никто и не думает опаздывать в клубе, где тренер всегда приезжает первым. И, кажется, никогда не спит».
Вандендриссхе: «А еще мы тренируемся в дни матчей. Нигде такого не видел. Поскольку мой дом далеко от Остенде, во Франции, я все время провожу в клубе. Раньше я приезжал на стадион за два часа до начала домашней игры. Теперь все по-другому».
Теате: «Если матч начинается в девять вечера, мы знаем, что надо приехать на тренировку в 11 утра. Видео к тому времени уже готовы. Мне реально интересно, когда тренер успевает поспать».
Вандендриссхе: «Он нечасто бывает дома, но и мы тоже. Лично я еще никогда в карьере не проводил столько времени в клубе. Пока есть результаты, будем жить в таком режиме. К сожалению, это означает, что у нас практически нет выходных».
Д'Арпино: «Каждое утро мы приезжаем на базу и вместе завтракаем. Потом вместе проводим 1-2 часа между тренировками. Но это нормальная практика в топ-клубах. В «Лионе» было так же».
Теате: «У нас очень мало выходных, но тренера это не волнует (смеется). Он нас не жалеет, но я и не считаю, что это нужно делать. Через два дня после матча он снова работает с нами над прессингом, как в первый раз. Нужно быть сильным не только физически, но и морально».
Прогресс
Вандендриссхе: «В свободное время между тренировками я обыгрываю всех в пинг-понг. Я же капитан, должен подавать остальным пример! (смеется) Если кто-то из моих одноклубников говорит, что лучше меня играет в настольный теннис, знайте, что он врет».
Д'Арпино: «Ну тогда я номер два! Да, это правда, что я чаще проигрываю Кевину, чем он мне, но надо признать, что в остальном конкуренция не очень высокая. Мы как Роджер Федерер и Рафаэль Надаль: Кевин чаще выигрывает, но у меня более изящный стиль».
Теате: «Да, Кевин и Максим – это уровень. Я тоже часто играю, но это катастрофа. Зато я силен в текболе. Не жалею голову».
Вандендриссхе: «Здорово, что мы можем с интересом и пользой проводить свободное время в клубе. Тут и пинг-понг, и текбол, и дартс, и настольный футбол, чего только нет».
Гейе: «Я предпочитаю в свободное время заниматься английским. Но это так, благодаря фантастической инфраструктуре клуба создается семейная атмосфера».
Вандендриссхе: «Это еще одно важное качество Блессина: он всех объединяет и следит за тем, чтобы никто не остался в стороне. Он действительно смог сплотить команду».
Гейе: «Я набрал два килограмма с тех пор, как пришел в «Остенде», но это все мышцы! Я сам люблю готовить, но совершенно не против, что 85% времени питаюсь в клубе. Здесь у нас всегда вкусная и здоровая еда».
Д'Арпино: «Когда я подписал контракт с «Остенде», во Франции говорили, что я делаю шаг назад и буду биться за выживание в средней лиге. Но Готье Ганай заверил меня, что все изменится. Он также сказал мне, что «Остенде» станет для меня отличным трамплином. Я сомневался, но благодаря Александру Блессину поверил, что все возможно».
Источник – Sport / Voetbalmagazine, фото – Nick Decombel и Belga Image, перевод с нидерландского – Артем Прожога.
