Сергей Прядкин: «Где в Европе сейчас погода лучше? В Испании, Франции и Германии все так же»
Президент РФПЛ Сергей Прядкин высказался по поводу зимних матчей в чемпионате России.
– Холодная погода в декабре повлияла ход матчей?
– Играть можно. Конечно, будет комфортнее с введением новых стадионов. А где в Европе сейчас погода лучше? В Испании, Франции и Германии все так же.
– Как проходит сотрудничество РФС и РФПЛ?
– Взаимодействие очень плотное. На завтра назначено рабочее совещание. В 14:30 приедет Фабио Капелло. Мы всегда шли навстречу сборной. И перед чемпионатом мира в Бразилии, и сейчас. Принято решение, что нужно придерживаться утвержденного календаря. С клубами надо тоже считаться.
Мадрид +10
Милан +11
Рим +10
Барселона +14
Париж +7
Мюнхен +4
Гамбург +6
Лондон +7
Мадрид : -10
Париж : - 12
Берлин : - 18
Мадрид +10
Париж +6
Берлин +3
Милан +11
Лондон +8
Кто нас держит за идиотов?
ему можно, а Прядкину нельзя, что-ли?!
Зрители в теплой одежде переменаются с ноги на ногу, выдывая теплые клубы воздуха на обледенелых трибунах Камп Ноу
Печка у меня очень плохая. Вся моя семья завсегда угорает через нее. А чертов жакт починку производить отказывается. Экономит. Для очередной растраты.
Давеча осматривали эту мою печку. Вьюшки глядели. Ныряли туда вовнутрь головой.
— Нету, говорят. Жить можно.
— Товарищи, говорю, довольно стыдно такие слова произносить: жить можно. Мы завсегда угораем через вашу печку. Давеча кошка даже угорела. Ее тошнило давеча у ведра. А вы говорите — жить можно.
Председатель жакта говорит:
— Тогда, говорит, устроим сейчас опыт и посмотрим, угорает ли ваша печка. Ежли мы сейчас после топки угорим — ваше счастье — переложим. Ежли не угорим — извиняемся за отопление.
Затопили мы печку. Расположились вокруг ее.
Сидим. Нюхаем.
Так, у вьюшки, сел председатель, так — секретарь Грибоедов, а так, на моей кровати,— казначей.
Вскоре стал, конечно, угар по комнате проноситься.
Председатель понюхал и говорит:
— Нету. Не ощущается. Идет теплый дух, и только.
Казначей, жаба, говорит:
— Вполне отличная атмосфера. И нюхать ее можно. Голова через это не ослабевает. У меня, говорит, в квартире атмосфера хуже воняет, и я, говорит, не скулю понапрасну. А тут совершенно дух ровный.
Я говорю:
— Да как же, помилуйте,— ровный. Эвон как газ струится.
Председатель говорит:
— Позовите кошку. Ежели кошка будет смирно сидеть, значит, ни хрена нету. Животное завсегда в этом бескорыстно. Это не человек. На нее можно положиться.
Приходит кошка. Садится на кровать. Сидит тихо. И, ясное дело, тихо — она несколько привыкшая.
— Нету,— говорит председатель,— извиняемся.
Вдруг казначей покачнулся на кровати и говорит:
— Мне надо, знаете, спешно идти по делу.
И сам подходит до окна и в щелку дышит.
И сам стоит зеленый и прямо на ногах качается.
Председатель говорит:
— Сейчас все пойдем.
Я оттянул его от окна.
— Так, говорю, нельзя экспертизу строить.
Он говорит:
— Пожалуйста. Могу отойти. Мне ваш воздух вполне полезный. Натуральный воздух, годный для здоровья. Ремонта я вам не могу делать. Печка нормальная.
А через полчаса, когда этого самого председателя ложили на носилки и затем задвигали носилки в каретку скорой помощи, я опять с ним разговорился.
Я говорю:
— Ну как?
— Да нет, говорит, не будет ремонта. Жить можно.
Так и не починили.
Ну что ж делать? Привыкаю. Человек не блоха — ко всему может привыкнуть.