Андрей Мальцев: Питер воспитал во мне игрока, Москва – тренера

Сегодня 50-летний юбилей празднует главный тренер молодежного проекта Андрей Мальцев. По сути, это первое интервью наставника «молодежки» о себе, карьере Мальцева-игрока и тренерском пути.

Как вы попали в баскетбол?

Совершенно случайно – в 13 лет меня выгнали из футбола. Я не был спортивным мальчиком, а просто ребенком, который гулял во дворе. Больше всего нравились виды спорта с мячом: пионербол, футбол, баскетбол, хоккей тоже входил в список. Все окна первых этажей были разбиты шайбами. Баскетбола было гораздо меньше, потому что кольцо находилось на школьном дворе, а туда не отпускали одного. Меня отдали в школу в шесть лет, чтобы попасть к учителю, воспитавшему моего брата. Я сам был слабенький, но высокий. Участвовал в соревнованиях от школы, после которых раз сказали, что там-то можно записаться в футбольную секцию, стал посещать ее. В 13 лет сообщили, мол, чего тебе здесь делать, сам понимаешь. Расстроился, дальше меня не взяли ни в спортивный класс, ни в спортшколу. Мама все видела, говорила, я даже плакал. Однажды по дороге домой она заметила плакат «Баскетбол», мы зашли в указанный зал. Там взмокший от пота молодой человек бросал в кольцо, поговорили с ним, он сказал взять с собой форму и приходить на тренировки. Они проводились два раза в неделю на стадионе Кировского завода. Так занимался до 9-го класса, после были уже четырехразовые тренировки. До последнего участвовал в турнирах за завод, распределили, помню, даже на предприятие. В 10-м классе зачислили в спортивный интернат, в то время он выпускал огромное количество будущих чемпионов. А в 11-м я попал в дубль «Спартака». Меня показали Владимиру Петровичу Кондрашину, и тот взял под крыло, потому что тогда в Ленинграде попасть в этот спортивный интернат было чрезвычайно сложно, баскетболистов без слова Кондрашина не брали. Появилась возможность и учиться полноценно, и тренироваться. Будучи одиннадцатиклассником, я стал самым молодым игроком «Спартака-2» на первенстве дубля. А летом Владимир Петрович взял на сборы накануне Спартакиады народов СССР.

Молодому в «Спартаке» было очень тяжело?

Нет, Владимир Петрович очень любил молодых. У нас вся третья «пятерка» была молодежь. Именно «душения» не было: кто-то ныл, нам могли отдать кривой пас, ветераны, может, не всегда радовались нашему прогрессу – все как в нормальной команде. Всех можно было понять – дополнительные деньги за кубки, выезды за рубеж – весомые бонусы к маленькой зарплате. Но мы ничего ни за кем не носили, не мыли. Очень много ребят, помню, уехали из Ленинграда из-за того, что не давали квартиры, жить негде. А нам коренным квартиры были не нужны: играй – не хочу. Кондрашин лелеял и оберегал нас ровно до того момента, пока мы не начинали играть. Потом – общие правила, ругал как всех. Произошло это быстро. Мы с Владимиром Петровичем находили взаимопонимание, могли общаться без слов, глазами. Его идеи переходили ко мне, я переносил их на площадку. Мне с ним было одновременно и очень легко, и тяжело. Если ты не понимал Кондрашина, то не играл у него.

Его считаете тренером, воспитавшим вас?

Да. Конечно, каждый тренер внес свою лепту: Колесов привил любовь, правильное отношение к тренировочному процессу и тренеру, Штейнбок дал первые знания в баскетболе, Туманов все идеи Кондрашина пытался донести до нас, и Кондрашин, шлифовавший все наработки. Но игровые хитрости – это Владимир Петрович, без него ничего не получилось бы.

Помните, когда влюбились в этот вид спорта?

Мой первый тренер Юрий Александрович Колесов за это в ответе, до сих пор поддерживаем отношения. Он дал первые основы «физики», понимание вида спорта. В «Спартаке» прошел путь от молодого игрока до главного тренера команды, получил какие-то медали – был и чемпионом, и призером разных турниров. Как закончил карьеру, три месяца лежал дома, нравилось: оказывается, так хорошо, когда не надо никуда ходить. Смотрел все сериалы, потом понял, что это слишком и отправился в зал тренировать старшего сына. Летом того же года поступило самое неожиданное предложение – возглавить «Спартак». Клуб в очередной раз разваливался, приходили новые спонсоры, которые видели меня главным тренером. В тот же день спустя два часа пришло еще одно предложение – стать менеджером питерского «Динамо». Выбрал карьеру тренера. Через полгода меня благополучно сняли. Следующим летом приехал в Москву, где с Евгением Пашутиным у нас была договоренность о сотрудничестве. Он был главным тренером сборной U-20, готовившейся к чемпионату Европы в Чехове. Я стал его помощником. Чемпионат благополучно выиграли. С Евгением Юрьевичем дружим еще со времен дубля.

У Мальцева-игрока была мечта?

Играть у Кондрашина. Именно играть, не сидеть на скамейке, а быть частью системы, переносить его идеи на паркет. Он мог посмотреть просто, а ты должен был все понять. Даже по телефону говорил с тобой, если закончил разговор – просто клал трубку. «До свидания» мог не сказать. Была комичная история с Кисуриным. Владимир Петрович звонит мне: «84-57», я сообразил, спрашиваю «Кто?». Там ВЭФ обыграл Тбилиси, мы выходили наверх. А Кисурин при таком же разговоре сказал: «Вы не туда попали». У тренера многие вещи надо было сразу запоминать – два раза он не повторял.

За 20 лет в «Спартаке» был самый дорогой титул?

Первая бронзовая медаль чемпионата СССР, потому что первая, и я внес вклад во все три игры: 13-14 очков для 20-летнего пацана было нормально. Тогда ЦСКА и «Жальгирис» оставались неприкасаемыми. Не касаемо «Спартака», интересно, что на Универсиаде мы стали последней сборной, которая играла с надписью «СССР», финальный матч провели в двадцатых числах июля.

Был у вас любимый игрок?

Про Майкла Джордана все понятно, хотя из того поколения мне больше импонировал белый Ларри Берд. Он невысоко прыгал, небыстро бегал, но везде успевал. Играл за счет головы. И Сабонис с его компьютерной головой очень нравился. Но без фанатизма – плакаты не вешал.

В вашей карьере игрока был особенный матч?

25 апреля 2002 года. В ночь с 24-го на 25-е я впервые за девять месяцев беременности жены отключил телефон. Мы жили на базе тульского «Арсенала», там плохо брал телефон, проблемы с зарядкой были, поэтому и выключил. Наутро, пока ехал на тренировку, обнаружил злостные смс: «Где ты?», «Ушла рожать». Стал набирать – никто не подошел, родители тоже. В 10 утра началась тренировка, я обратился к Евгению Константиновичу: Коваленко тогда был нашим наставником, мол, можно ли взять телефон, такая ситуация. Позвонили – мальчик, 54 см. Все звезды сошлись, на игре я набирал очки по сантиметрам. Когда в первой половине набрал больше 30, сказал доктору: «Считай». Никто не может поверить, но самое сложное было – после 50 очков забить два по два, чтобы соперник не успел сфолить. Все получилось. Забросил 54 и сам заработал пятый фол, благополучно за три минуты до конца ушел на лавку отдыхать. До сих пор храню протокол того матча. До этого дня никак не мог достичь 50: то 47, то 49, атаковал, забросить не мог. А тут и рекорд России – 14 трехочковых в одном матче.

Как вас перехватил ЦСКА?

После чемпионата Европы в Чехове освободилось место тренера. Сергей Базаревич ушел из молодежного проекта, на его место пригласили меня. Ехал на год, скажу честно. А остался уже на 11 лет, и все еще впереди. Огромное спасибо Андрею Ватутину и Сергею Кущенко, которые дали шанс и возможность работать в таком коллективе. В ЦСКА приглашают только один раз. Перед тем, как согласиться, позвонил жене, маме и Евгении Вячеславовне Кондрашиной. И набрал Базаревичу, убедиться, что место свободно, так как меня в свое время подсидел ассистент, я не хотел поступать по-свински.

В те три месяца, что вы отдыхали, думали, чем хотите заниматься?

Нет, я просто лежал. Позвонил в «Спартак», спросил, нужны ли игроки или тренеры – оказалось, нет. Все. Поехал спокойно на чемпионат мира среди ветеранов. Мне 37 лет, взвесил, нужно ли еще куда-то ехать играть на год. Перевернулся как-то на бок и сказал: «Больше тренироваться не буду, закончил карьеру». Я не менеджер, у меня на момент выбора было столько знаний, опыта работы с тренерами, большая школа Кондрашина. Понимал, к чему можно было стремиться. Не хватало лишь взаимоотношений «тренер-игрок». Ни разу не пожалел о выборе. Сформировался как тренер я уже в ЦСКА.

Сложно было начинать в ЦСКА?

Да. Я был в себе уверен, плюс здесь трудились великолепные и опытные Леонид Спирин и Ратко Йоксич. К тому же помощником Мессины в основе был Евгений Пашутин – всегда была возможность прийти, что-то спросить. Никто не гнал меня, не требовал результат. Но я знал, что ехал на год. По окончании сезона мы впервые проиграли чемпионат ДЮБЛ. После этого был уверен, что мы точно уезжаем. Но в мае победили в юношеской Евролиге в Праге одновременно с основной командой, это предрешило наше будущее, так как в финале проигрывали 15 очков, но сумели переломить ход игры. Плюс четыре очка. Решением руководства я остался.

Это самый запоминающийся финал? Чего не хватает нам сейчас?

Да, запоминающийся – из-за большого зала. Все финалы по-своему хороши, дорого каждое чемпионство. У нас был классный состав – Швед, Нелюбов, ставший MVP, Головин, Шашков и другие. Сейчас немного другое соревнование – есть отборочные турниры, которые мы не можем пройти. Отбор сложнее, чем сам «Финал четырех». Тогда многие страны не занимались молодежью. Сейчас все подтянулись, вышли на профессиональный уровень, участвуют чуть не сборные стран: Литва, Латвия, Бельгия. Испанию, Италию и Сербию практически невозможно победить. В 2006-м был другой формат, у меня было 7-8 человек, которых я точно знал, как использовать. Сейчас только 4-5 в нужном возрасте, остальные моложе.

ЦСКА – один из немногих клубов, где есть тесное взаимодействие молодежного проекта и основной команды. Игроки «молодежки» и вы регулярно приезжаете на летние сборы основы. Был ли в вашей карьере армейский тренер, по-особенному повлиявший на вас?

Все. Мессина – это кладезь. По большому счету, даже Вуйошевич, который отработал в ЦСКА всего полгода, оставил след в карьере. Мне повезло, что удалось поработать со всеми мастерами. Приезжая на сборы, хочешь – не хочешь, будешь общаться с ними. Никогда не сталкивался с тем, чтобы кто-то из тренеров скрывал методы работы, комбинации или еще что-то. Мессина был здесь почти шесть лет, он человек с огромным запасом идей. Полезно учиться не только баскетболу, но и психологическим моментам, построению «химии» внутри команды. Плюс надо учитывать, что сам баскетбол на месте не стоит, и то, что было хорошо 10 лет назад, сейчас неприменимо. Поэтому каждый новый тренер учит новым «фишкам».

Была ли в вашей карьере ситуация, в которой вы были уверены, а коллега перевернул взгляд на это?

Не то, чтобы ситуация. Позиция Кондрашина заключалась в том, что игра должна строиться от защиты. Блатт настаивал на своем взгляде. Мессина – на своем. Убедился, что у каждого тренера есть своя игровая конструкция, система. Но под каждую схему нужны исполнители. Поэтому просто взять и скопировать какую-то систему невозможно, не имея подходящих игроков. Я, к примеру, сейчас играю комбинации основной команды, но всего шесть из них, так как для остальных у меня нет исполнителей. Бесполезно, когда нет Кауна, который мог бы продавить спиной, нет бегущего Холдена и прочих. Не существует плохой тренерской схемы. Выбери одну, подбери под нее команду и играй.

Год назад на тренерском семинаре нашего клуба вы упомянули, что двери на тренировки «молодежки» ЦСКА всегда открыты. И любой желающий может прийти, задать вопросы, посмотреть и подсмотреть.

Это позиция клуба, абсолютно положительно к этому отношусь. Помимо ЦСКА есть еще и российский баскетбол, подрастающее поколение. Я в общей сложности проработал пять лет в разных сборных России: от молодежных до национальной. Ребята, которые сейчас приходят на просмотры к нам, часто не подготовлены, с большими пробелами. Надеюсь, что с приходом Андрея Кириленко на пост президента РФБ многое в детском спорте поменяется. Сейчас, к сожалению, результаты, которых добиваются детские тренеры, нужны только им. Меньше времени уделяется технике. Технику можно наложить на любую тактику. Не наоборот. И результат придет, но не сразу. Поэтому если есть желание приходить к нам на тренировки и учиться чему-то – двери открыты. Если не ошибаюсь, за все время, что я на различных семинарах об этом говорю, никто так и не пришел.

Когда за выпускников берет гордость?

Вот Леха Швед играет. Мне нравится. Вообще моя любимая армейская «пятерка» была: Хряпа, Воронцевич, Теодосич, Кириленко и Швед при Казлаускасе. Сейчас тоже красиво играют, но та лучшая. Когда у выпускников есть успехи – гордость берет. Нелюбов набирает очки – хорошо, Гудумак – лидер атак, Комолов забросил, Ганькевич подобрал – хорошо, Стребков – лидер клуба ВТБ, чего еще желать. Кто дотерпел – пошли выше.

Наверное, каждый тренер мечтает о сыне, которого мог бы тренировать. У вас два сына…

Нет уж, первый закончил с баскетболом, я понял, что ему это неинтересно. Младшему интересно, но в его тренировочный процесс лезть не собираюсь. Может, позже Спирин с Жуковым его доведут, а потом когда станет взрослым и начнет понимать, что ему это надо, то посмотрим. Пока я этим заниматься их не собираюсь. Своих детей тренировать очень тяжело – ты будешь их или перегибать, или недогибать. Все зависит от того, какой ты отец. Отдал младшего в «Тринту», пусть там с ним работают, если захочет – вылепим баскетболиста. До этого момента надо еще вырасти, сохранить здоровье. Понятно, что учил обоих сыновей держать и вести мяч, когда те были совсем маленькими. А так никогда не лезу впереди тренера. Иначе авторитет последнего упадет. Иногда сижу на тренировках, молча, просто наблюдаю.

Громко кричите на играх сына?

Не кричу, ругаюсь про себя. Чего кричать? Там есть, кому кричать. Мамам, к примеру.

Что бы вы сами пожелали себе на юбилей?

Терпения и здоровья, без этого ничего не будет. Работа нервная, ребята все хорошие, за каждого переживаю. Несмотря на то, что ругаюсь и кричу. Эти парни любят баскетбол, а не шатаются по улицам без дела. Если кто не станет спортсменом – станет большим бизнесменом и будет поддерживать баскетбол. Здоровья пожелаю себе, пора. А с терпением придут и победы. Спасибо жене за то, что 28 лет терпит меня и обеспечивает тот тыл, без которого я не мог бы работать. Двух сыновей родил, дерево посадил, дом построил. Так что план к 50 годам выполнил.