Почему НХЛ отказалась от радужной расцветки
Пожалуй, начну издалека.
Игроки и форма
Олдскульные болельщики часто сетуют на то, что в современном хоккее практически нет игроков, которые провели бы всю карьеру за один клуб. Раньше это бывало сплошь и рядом, а теперь даже на звёздах есть пятна: Джо Сакик подписал было контракт с «Рейнджерс», Патрик Элиаш практически договорился о контракте с ними же, Мартин Бродер зачем-то сыграл семь матчей за «Сент-Луис», Бурк, Альфредссон и Модано под конец «ходили за кубком»… Но это суперзвёзды. Рядовых же игроков мотает между командами, как… как хоккеистов в НХЛ.
Если вспомнить времена 40-50-летней давности, уважающие себя клубы старались не злоупотреблять обменами. У игроков пожиже в резюме мы видим наборы «Канзасов», «Питтсбургов» и «Вашингтонов», но есть парень пробился в «Бостон» или «Монреаль», он, как правило, там и оставался, пока здоровье или генменеджер не разлучат его с клубом.
Сейчас игроками жонглируют все. И это не только игры с потолком или поиск оптимальной «химии». Это нечто иное, умело замаскированное под указанные причины.
Ещё одно характерное изменение – это резкое, кратное увеличение числа дизайнов формы. Прежде один из самых консервативных в этом плане клубов, «Нью-Джерси» в минувшем сезоне пустился во все тяжкие: пять вариантов формы.
Два основных комплекта (домашний и гостевой), светлый классический ретро-комплект (с зелёным цветом вместо чёрного), новый ретрокомплект (с жёлтой аллюзией на «Канзас-Сити» и «Колорадо») и, наконец, чёрный комплект с надписью Jersey. И это ещё не использовался красный ретро-комплект с зелёными шортами, регулярно мелькавший в предыдущие годы (кажется, «Дьяволы» проиграли в нём все матчи). А ведь клубы используют ещё и тренировочные, и одноразовые раскаточные комплекты – уважение к ветеранам, борьба с раком, китайский Новый год, латиноамериканское наследие…
И всё это, разумеется, потом идёт на продажу. Фанатичный поклонник Джека Хьюза за один только сезон мог бы купить минимум восемь вариантов формы, которые действительно носил юркий центрфорвард. Величайший тренер в истории того же клуба Жак Лемэр не надевал столько за всю карьеру в Лиге.
Его величество джерси
Понятно, что цель у этих разноплановых тенденций одна: рост продаж свитеров. Конечно, и другой персонализированной атрибутики, но в первую очередь свитеров. Одно дело – у тебя есть домашний и гостевой варианты свитера Жака Лемэра с дизайном, которые в целом не меняется в «Монреале» на протяжении всей его карьеры. И другое – когда через твою команду проходит череда ярких игроков, и каждый из них выступает в нескольких ярких свитерах.
При условной стоимости пошива свитера и доставки его из Китая в 50 долларов аналог игровой формы звезды продаётся минимум за 200 долларов. На что там готов пойти бизнес за 300% прибыли?
В «Нью-Джерси» вообще не стали стесняться: когда разрекламированный Тимо Майер после нескольких матчей в команде сменил номер с 96 на 28, в официальном магазине клуба милостиво предоставили скидку 28% тем торопыгам, которые успели купить свитер с #96. Всё равно ещё 40-50% осталось клубу и НХЛ.
Радужный тупик
Почему же тогда не удержалась радуга?
Ровно по той же причине.
Дело в том, что по сравнению с четырьмя другими основными лигами Северной Америки хоккей совершенно десексуализирован. О баскетболе и соккере в этом плане говорить вообще не приходится, американский футбол – это голливудские бугристые мышцы из-под лат, бейсбол – обтягивающие брючки и обезжиренные предплечья.
Хоккей – очень маскулинный вид спорта, но эта маскулинность проявляется исключительно в динамике игры. И это сильно затрудняет пенетрацию его в ЛГБТ-эстетику, высоко ценящую именно внешнюю сексуальность (вспомним дресс-код радужных парадов).
А следовательно, продажи соответствующей атрибутики не то чтобы очень велики – целевая аудитория просто не знает героев хоккея, большинство даже о Люке Прокопе не слышали, что уж говорить о Макдэвиде или Дебринкете. До поры до времени НХЛ с этим мирилась – всё равно какие-никакие, но продажи.
Но тут защитник «Филадельфии» Иван Проворов провёл лучшую маркетинговую акцию в новейшей истории НХЛ, заставив консервативно настроенных американцев и канадцев скупить все его свитера. Тут, наверное, НХЛ горько пожалела, что не имеет хотя бы маленького, но своего, североамериканского производства – Китай смог ликвидировать товарный дефицит лишь через пару недель, когда ажиотаж улёгся.
Вот тут-то в офисе Лиги и поняли наконец, что не всегда нужно, «задрав штаны, бежать за комсомолом», иногда работает и консервативный подход. Что все акции равенства и гордости, конечно, прекрасны, но платить деньги за билеты и атрибутику ни негры, ни мексиканцы, ни голубийцы по разным причинам совершенно не настроены. И что белые мужчины готовы кровным долларом проголосовать за то, чтобы не видеть эту братию-сестрию хотя бы на хоккее. Что обмотанная радужным тейпом клюшка того же Хьюза, конечно, ушла за 675 долларов, но это разовые продажи, масштабировать их невозможно.
И НХЛ, у которой вообще с маркетингом то никак, то плохо, развернулась на 180 градусов, запретив вообще использовать радужную символику. Исключительно для того, чтобы потрафить вкусам старой новой целевой аудитории.
И в конечном итоге – продать ещё больше джерси с наценкой в 300%.
Так и живём
Автор этих строк – всегда за бизнес, против вмешательства государства и идеологии в экономику. И в то же время немножко жаль классических лапидарных свитеров, устоявшихся составов, верности клубу и прочей подростковой романтики. Есть тоска по олдскульным противостояниям, по ненависти между клубами – ныне практически невозможной, поскольку игроки и тренеры то и дело меняют «прописку» на противоположную.
Рынок неумолим. Там, где есть большие деньги, идёт соревнование не атлетов, но продажников. Сам по себе спорт отходит в лучшем случае на второй план, как и в нашем любимом шапито под названием Национальная хоккейная лига.
Что ж, потерпим, ведь мы любим её не только за продажи свитеров.
P.S. Через несколько часов после публикации этой статьи стало известно, что НХЛ не будет наказывать игроков за использование радужного тейпа. Ибо есть границы, которые на данном этапе жизни американского общества преступать не дозволено никому.
