Жизнь в машине, бои с Бигфутом и Исмаиловым, звонок от Яна – 10 лет карьеры Ивана Штыркова
Большое интервью.
Российский полутяжеловес Иван Штырков 12 июня встретил десятилетие профессиональной карьеры. За это время Уральский Халк успел подраться с Монсоном и Бигфутом, подписаться в UFC, но так и не провести там бой, подраться с Магомедом Исмаиловым и привыкнуть к объему хейта, который волнами накатывался на него на разных этапах.
Мы поговорили со звездой RCC и подвели итоги этих 10 лет:
● Спал в машине на старте карьеры
● Попал в ММА случайно
● Не умел бить на старте карьеры
● Созвонился с Петром Яном и за две минуты позвал его в команду
● Разбил свою карьеру на три этапа
● Как хочет закончить карьеру
«Между тренировками буквально жил в машине»
– 10 лет – серьезный срок. Если взять тебя 10 лет назад и тебя сегодняшнего, как поменялась твоя жизнь?
– Полностью. Спорт стал основой, основным аспектом в жизни. Отношение, осознание и восприятие, ответственность, цели, задачи, ставки, возможности – все поменялось, кардинально. Если раньше я так же жил спортом, занимаясь самбо, то даже не осознавал этого. Но когда я начал заниматься боями уже профессионально, когда меня начал поддерживать Игорь Алексеевич [Алтушкин], «Русская медная компания», то понял, что уже не сам за себя.
– Каким был мир ММА на тот момент?
– Для меня это в принципе был другой мир единоборств, я шагнул в новый, непонятный еще на тот момент никому вокруг. Не было ни узконаправленных тренеров, ни специалистов, да даже спортсменов-то было не так много.
ММА как базы в России не существовало. По-моему, Союз ММА только зарождался. История ММА как спорта в России тоже только начинала развиваться. Промоушены, Союз ММА как любительский вид спорта, база для роста спортсменов и их перехода в профессионалы – все это появилось не так давно. Для меня это было что-то новое и неизведанное.
Путь был неясен, и выбор я сделал, исходя из двух вариантов: остаться на службе или уйти в профессиональные ММА. Где-то помогла удача, где-то – подсознательная вера в себя. В любом случае какой бы выбор в сторону спорта я ни сделал, он для меня был бы правильным.
– О чем думаешь, оглядываясь назад?
– С учетом опыта и прожитых лет в этом спорте, понимаю, что тогда даже не представлял, сколько всего нужно знать, уметь и видеть. За эти 10 лет будто прожил еще одну жизнь. Началась новая глава. Был Иван Штырков до ММА – одна история. А вторая – уже «до и после».
Штырков vs Сильва. 2016 год
– Как бы оценил себя как бойца спустя эти 10 лет?
– Трудно оценивать себя со стороны. Я не из тех, кто поет себе дифирамбы. Руководствуюсь простым принципом: «Надейся на лучшее, но готовься к худшему». Почти на всем моем пути – вплоть до последних года-двух – постоянно сопровождала волна хейта. Критиковали мои бои, функциональные кондиции, профессионализм. Откровенно говоря, похвалы и поддержки было очень мало.
Признаюсь, я даже не всегда воспринимал одобрение близких. Конечно, приятно слышать от родителей «Ты молодец», но это естественно. А вот необоснованная критика от фанатов ММА, экспертов или просто зрителей заставляла меня искать ответы, работать над ошибками, расти.
Если бы после боев с Бигфутом или Монсом меня только хвалили – «О, ты мощный, красавчик!» – возможно, я бы остановился в развитии. Но критика, даже та, которую я внешне игнорировал, заставляла меня становиться лучше. И когда я начал видеть прогресс – путь назад уже был закрыт. Я привык постоянно расти, тренироваться, держать форму.
Ты спрашиваешь, кто я сейчас? Я до сих пор не пожинаю лавры, потому что не могу остановиться. Все еще чувствую себя на пути. Да, я вижу, как вырос, но из-за той же критики не склонен переоценивать достижения.
Моя карьера в ММА – всего 10 лет, но по-настоящему осознанный тренировочный процесс занял не так много времени. Это слишком короткий срок для радикального роста, особенно при переходе из другого спорта. База самбо, которая у меня была, неидеальна для ММА: борьба в куртках, акцент на захватах, отсутствие полноценной ударной техники.
Именно это и двигало меня вперед – необходимость доказывать, учиться, преодолевать. Была проделана колоссальная работа, это очевидно.
– Я слышал, что на старте карьеры ты чуть ли не жил в машине?
– 10 лет назад у меня не было собственного зала, той Академии, где я тренируюсь уже 7 лет. Мой путь начинался совсем иначе. Да, были времена, когда я буквально жил в машине между тренировками.
Жил тогда с родителями за городом – 30 минут езды без пробок по пустой трассе. График был жесткий: утренние тренировки в одном зале, потом персональные занятия с Денисом Войновым, который ставил мне ударную технику. Это были мои первые по-настоящему индивидуальные тренировки.
«Позвонил Петр Ян: «Есть один перспективный парень. Может, возьмете в команду?» Я ответил: «Кто?» А он: «Да это я сам»
– Тогда RCC занимался исключительно боксом. Почему ты стал выступать на боксерских турнирах именно по смешанным единоборствам?
– Тогда был период становления ММА в России. Набирали популярность Fight Nights, M1 Global, ACB. Этот спорт начинал привлекать внимание. Меня пригласили не лично – просто подошли знакомые и спросили: «Хочешь подраться?» Это был мой первый бой. Я тогда служил и интересовался ударной техникой для себя. Когда мне предложили бой, я удивился: «Где? Когда?» Так все и началось.
Я уже практически оставил самбо, понимая, что не пойду по пути профессионального самбиста. Чтобы добиться успеха, нужно было попасть в сборную, а у меня не получалось. В то время я немного выступал в комплексных единоборствах, иногда тренировал ударную технику с другом в фитнес-клубе, проводил индивидуальные тренировки.
Мне было интересно освоить ударку, чтобы хотя бы не растеряться в бою. Казалось странным: всю жизнь занимаюсь спортом, а толком ударить не умею. Постепенно начал участвовать в спаррингах, ребята стали заявлять меня на различные соревнования. Так все и закрутилось. Я тогда толком не понимал, что такое ММА, хотя мой знакомый Миша Рагозин уже начинал выступать в этом виде спорта. Я согласился попробовать.
Спустя несколько таких турниров «Русская медная компания» начала проводить гала-турниры, мне доверили главный бой вечера против Джеффа Монсона. Почему именно я? К тому моменту я уже выиграл 4 боя подряд, все – досрочно. Видимо, на меня уже приходили посмотреть зрители, иначе бы не поставили в главное событие.
Что касается бокса – я сознательно не пошел этим путем. Бокс – отдельный мир, где важна исключительно боксерская школа. Там нельзя компенсировать недостаток техники физикой или борьбой. Но мне никто и не предлагал серьезно выступать по боксу. Это просто не рассматривалось.
В ММА же тогда было проще пригласить известных бойцов, чем звезд бокса, что тоже сыграло роль. Трудно сказать, в чем была основная причина. Возможно, совокупность факторов. Я начал выступать в главных боях на боксерских турнирах, хотя был ММА-бойцом. Сейчас это выглядит странно – боксеры и ММА-бойцы в одном ринге, но с чего-то же нужно было начинать.
Думаю, сыграли роль и физические данные, и зрелищность моих выступлений. Бокс в то время не мог предложить таких ярких персонажей. После боев с Бигфутом и Монсоном пошли эффектные фото – моя фактура действительно привлекала внимание. Людям нравятся крупные, мощные бойцы.
– Лига RCC MMA появилась благодаря тебе?
– ММА в RCC началось с меня. Но говорить, что из-за меня не буду. Нашли бы другого бойца. Причина появления лиги – желание Игоря Алексеевича Алтушкина развивать спорт. Я просто был тем, кто выходил в клетку.
– Что почувствовал, когда тебе предложили пост президента Академии единоборств?
– Это было полной неожиданностью. Я буквально заморгал от неожиданности. И так жил с установкой «победа или смерть», не мог позволить себе подвести организацию, а теперь добавились административные обязанности. Пришлось учиться представлять компанию на официальном уровне, а не просто отвечать на вопросы как боец. Для меня это был совершенно новый уровень ответственности.
Вместе с тем появилась команда «Архангел Михаил», которая будет представлять наши ценности и принципы на турнирах. Мне поручили подобрать бойцов, соответствующих не только спортивному уровню, но и морально-этическим стандартам. Важно было, чтобы они понимали, как вести себя как в клетке, так и за ее пределами. Это оказалось непростой задачей. Я начинал с тех, кого хорошо знал лично: Михаил Рогозин, Алексей Кунченко – тогда чемпион M-1 с перспективами в UFC, Тимур Нагибин и Павел Гордеев, Артур Караваев.
– Каким образом к команде присоединился Петр Ян?
– С Петром Яном история особая. Мы тогда не были знакомы лично. Он уже был чемпионом ACB и провел первый бой в UFC, мне неожиданно позвонил незнакомый номер. Это был Петя – он представился, мы быстро нашли общий язык. Он сказал: «Есть один перспективный парень, может быть, возьмете в команду?» Я ответил: «Давай, кого ты предлагаешь?» А он: «Да это я сам». Мы посмеялись, и я согласился – действительно, кто же еще так подойдет? Быстро согласовали с Николаем Клименко [глава RCC] – вопрос решился буквально за пару минут.
«Сейчас мне 36. Понимаю, что я еще не на пределе»
– На какие ключевые этапы разбил бы свою карьеру?
– Многие говорят, что мои бои до ACA и после – небо и земля. Но дело не в организации как таковой. ACA дала мне ментальную закалку – после серии побед там я почувствовал себя увереннее. Однако главное изменение произошло в тренировочном процессе. Перед подписанием контракта с ACA я нашел человека, который полностью перевернул мой подход к подготовке.
И я бы свой путь в ММА разделил на несколько этапов в плане тренировочных концепций.
Сначала была система из «Шторма», которую я привез в Академию. Мы активно использовали кроссфит, но я чувствовал, что чего-то не хватает.
Я еще не понимал философию ММА как спорта, не осознавал его сути. Особенно заметны были пробелы в ударной технике. Все это требовало комплексного подхода – нужно было видеть полную картину. В самбо, которым я занимался с шести лет, таких вопросов не возникало. А здесь пришлось заново познавать и перестраивать мышление.
Если честно, 10 лет на осознание всех этих нюансов параллельно с выступлениями и тренировками – срок не такой уж большой.
Поначалу наша система напоминала тренировочный процесс Александра [Шлеменко]. Но я начал понимать: просто убиваться на тренировках не выход. Без базовой подготовки, которая была у бойцов «Шторма», такой подход не работал. Я тратил уйму времени – по две тренировки в день, но результаты только ухудшались. Тогда я начал менять подход. Сначала полностью отказался от кроссфита.
Позже появился тренер из «Ратиборца», которому я очень благодарен. Результаты не заставили себя ждать – моя спортивная база позволила быстро адаптироваться к правильным нагрузкам. Позже этот прогресс закрепился выступлениями в ACA.
Сейчас мы применяем собственную концепцию подготовки, которая впитала в себя лучшие наработки, в том числе и свои. При этом лишнее мы отсекли.
При этот я не считаю себя тренером – не учу технике. Современные бойцы из Союза ММА уже приходят полностью подготовленными. Мое дело – помочь им выстроить правильный тренировочный процесс. Когда я годами пытался адаптироваться к спаррингам без должной базы, для современных бойцов три пятиминутных раунда – обычная тренировка. Они с детства развивали универсальные навыки: защиту, борьбу, ударку. Это чистые ММАшники, и моя задача – не мешать их естественному развитию. Главное – дать им возможность выступать, как это делает лига RCC, и следить, чтобы они не перетренировались. Моя роль – делиться опытом, помогать избегать ошибок в весогонке, подготовке и других нюансах.
В профессиональном спорте нет мелочей: победу определяют именно детали – те небольшие преимущества, которые делают бойца уникальным. Я не тренер, а скорее наставник, который помогает оптимизировать процесс.
– Можешь назвать вещи, о которых сожалеешь за эти 10 лет?
– Их нет. Каждое поражение и победа были ценными уроками. В отличие от некоторых, я всегда принимал конструктивную критику от специалистов. Моя философия – только объективная оценка ошибок.
Если боец побеждает слабого соперника – это не повод для похвалы, а возможность указать на недочеты. Настоящий рост возможен только через критику и работу над ошибками.
Вы спрашиваете, о чем я жалею? Честно – ни о чем. Каждое поражение – ценный урок: сгон веса перед Эномото – урок, который я хорошо усвоил – так делать нельзя. Бой с Магой научил верить в себя, независимо от формы. Поражение от Кости Ерохина показало, что нельзя заглядывать за спину сопернику и строить далеко идущие планы.
Отрицательный опыт – это самое ценное, что может быть у спортсмена.
– Чем гордишься?
– Гордиться? Ну, все впереди. Наверное, горжусь тем, что смог подняться до определенного уровня, несмотря на все обстоятельства.
– Какие бои для тебя самые значимые?
– Бой с Бигфутом Сильвой. После него обо мне заговорили. Поднялся в рейтингах, вырос медийный вес. Это был бой, где я переступил через себя, выложился на 200%.
Бой с Магой Исмаиловым изменил меня. Дал веру в себя, показал, что мой потолок не предел. Возможно, даже важнее, чем победа над Бигфутом, потому что перевернул мое восприятие собственных возможностей.
Бой с Шамилем Гамзатовым. Мы давно знали, что встретимся. Рынок сужался, и этот бой был неизбежен. Шамиль не самый медийный, но техничный, опасный соперник. После UFC у него открылось второе дыхание, и он понимал: победа надо мной даст ему новый толчок. Для меня это был вызов – доказать, что я все еще на уровне.
Хадис [Ибрагимов], Асылжан [Бакытжанулы] – тоже сложные бои, но сильнее всего на меня повлияли два боя – с Бигфутом и Магой. Они перевернули мое восприятие себя и спорта.
Сейчас мне 36. Понимаю, что я еще не на пределе. Последний бой это подтвердил. Но как определить, где пик? Люди часто пишут спортсменов со счетов после пары поражений, но второе дыхание – реальность. UFC отписывается от бойцов, а те потом находят новый путь.
– Давай предположим, каким ты будешь через 10 лет.
– Ты просишь заглянуть в будущее, но я не строю планов дальше одного боя. Каждый выход может быть последним – травма, возраст, обстоятельства.
Возможные сценарии. В клетке в 45+? Не исключаю, но это уже не будет системой. Примеры вроде Венера Галиева и Марата Балаева показывают, что можно, но… Идеальный финал – проснуться утром и осознанно сказать: «Все, хватит». Не после поражения или победы – просто понять, что время пришло.
Знаешь, главное – оставаться здоровым, позитивным и не останавливаться. Спорт закончится, но жизнь – нет. Что бы ни было – я приму это. Главное, чтобы финал карьеры был логичным и комфортным, а не вынужденным.
Фото: РИА Новости/Павел Лисицын; Lantyukhov Sergey/news.ru, Lantyukhov Sergey/news.ru, Celso Pupo/ZUMAPRESS.com/Global Look Press; rcc-sport.com
