Ювентус. Хроники: феномен Розетты, Хартия Виареджо, и гибель Эдоардо Аньелли
Свою книгу о столетней династии семейства Аньелли журналист Херби Сайкс начинает с цитаты Марка Твена, навещавшего однажды Апеннины: «Турин - прекрасный город. Размахом своей планировки он, по-моему, превосходит все, что задумывалось когда-либо прежде». И это весьма точный удар в цель - город не пресыщен исторической подоплекой античных времен, он целиком и полностью являет собой задумку промышленников того времени вознести прежде зловонное место посреди Пьемонта в ранг одного из самых процветающих городов Италии.
И прежде, чем мы начнем, не забудьте заглянуть в мой телеграм канал, где мы в ламповой и уютной атмосфере предаемся приятным воспоминаниям и обсуждаем современные новости под просмотр очередного матча «Ювентуса».
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ ЮВЕНТУС/HARRY HOLE
Истоки возникновения дворянского итальянского рода с фамилией Аньелли восходят к позднему Средневековью. Первые упоминания о происхождении ее первых носителей задокументированы в архивах города Виллар Пероза, малозаметного в черте округа Пьемонт на фоне промышленного гиганта в лице Турина. В архивах слишком мало информации о предках легендарных автомобилестроителей, поскольку среди них в общем и целом не было выдающихся личностей, влияющих на историю или запомнившихся чем-то экстравагантным. Их выделяло другое − достаток и предприимчивость. Семейство всегда процветало за счет трудолюбия и понимания того, что нужно людям. На этом они зарабатывали свое состояние. В 1853 году Аньелли приобрели огромное поместье в черте города, которое и по сей день имеет репутацию штаб-квартиры всех членов династии и служит им родовым поместьем.
13 августа 1866 года в семье Эдоардо родился мальчик Джованни. Именно ему было суждено стать первым представителем рода Аньелли, повлиявшему на историю Италии. Джованни окончил колледж Сан-Джузеппе в Турине и прошел военную службу в кавалерийских войсках, демобилизовавшись в 1893 году. В военной форме с выправкой офицера, молодой Аньелли триумфально вернулся в Виллар Пероза и решил попробовать себя в политике − спустя всего два года Джованни избрали мэром города. Деньги, власть, влияние − можно смело заявить, что жизнь уже удалась. Но у Аньелли были иные планы.
Голову юного политика занимали отнюдь не дела административного характера, его влекло изобретать. По выходным вместе с друзьями Джованни арендовал небольшое помещение, обустроенное под склад, и осваивал работу двигателя внутреннего сгорания. В его мечтах было создание безлошадной повозки, работающей на основе условного вечного двигателя. Подобное, разумеется, было невозможно, поэтому границы мечтателя сузились до изобретения прототипа прогулочной повозки, оснащенной ДВС.
В 1898 году Аньелли познакомился с графом Эмануэлье Брикеразьо ди Какерано, который в тот момент переживал кризис среднего возраста и тягостно стремился вложить свои деньги в проект, способный так или иначе оставить свой след в истории. Через год дуэт энтузиастов объявил об открытии новой автомобильной фабрики в Турине, названной «Фиат». За свою долю свежих едва распечатанных акций, на которых еще немного мазались чернила, Аньелли заплатил всего 400 долларов. За год работы фабрика переросла в полноценный завод, на котором трудилось 35 рабочих. Их сил хватало на сборку 24 автомобилей за 12 месяцев, в каждом из которых использовалась конструкция двигателя, расчерченная и проверенная лично Джованни Аньелли. То же самое касалось и персонала − каждого находил и собеседовал сам Джованни, позволял получить работу только исключительным и талантливым инженерам. На заводе царила армейская дисциплина и жесткий порядок, что легко объяснялось офицерским прошлым Аньелли.
За первые 4 года работы завод сумел нарастить объемы до производства нескольких сотен автомобилей. К 1907 году «Фиат» отчитался о создании 1150-го автомобиля. Фирма становилась серьезным игроком в промышленной индустрии, поэтому акции компании были выставлены на продажу на Миланской фондовой бирже, что окончательно закрепило за Аньелли репутацию автомобильного предпринимателя. Но этого было мало, так как Джованни понимал, что не владеет фирмой, а лишь возглавляет ее. Подобное обстоятельство мешало развитию, поскольку слишком многое зависело от других людей, а это не позволяло выполнять задачи соразмерно росту влияния компании. Через своих посредников Джованни организовал масштабный выкуп акций, прибегая к всем возможным средствам убеждения, и в итоге стал единоличным обладателем всей фирмы «Фиат», выкупив даже долю графа Брикеразьо.
Резкий рост коммерческой стоимости компании в следующие 5 лет привлекли внимание туринской прокуратуры. Аньелли был обвинен в использовании мошеннических схем наращивания банковских активов. Это происходило так: на бирже привлекались мелкие вкладчики, которые вносили свои средства для покупки акций, после чего перспективой резкого падения их отпугивали подкупленные биржевые брокеры, из-за чего те подпольно сливали свои акции за копейки опять-таки заранее подкупленным людям. Отделавшись штрафом и несколькими месяцами неприятных для репутации судебных издержек, Джованни подал в отставку − нельзя было подставлять под удар компанию. Это был ценный урок для владельца растущего актива: любая мелочь может стать губительной для всего дела. Поэтому Аньелли выдержал срок в 4 года и вернулся на пост управляющего, навсегда исключив любую подпольную деятельность даже для благих целей. Был найден иной способ распространения влияния − политика.
Аньелли начал наращивать связи в политических кругах, спонсируя и лоббируя компании некоторых политических активистов, что в будущем очень помогало получать военные контракты на поставку легковых, грузовых и санитарных автомобилей для армии Италии, а также организовать сборку авиационных двигателей. Штат сотрудников «Фиат» вырос до 4 тысяч человек, а на территории завода Аньелли первым в Европе установил автосборочный конвейер. Связи помогали получать выгодные контракты и налоговые льготы, дела росли в гору, предприятие постепенно становилось одним из основных не только в автомобильной промышленности, но и во всей итальянской инфраструктуре.
Достигнув небывалых высот и сколотив многомиллионное состояние, Аньелли всерьез стал задумываться о передаче своих дел наследнику. Единственным достойным кандидатом на пост управляющего всеми делами семьи являлся его сын Эдоардо, которому на тот момент был 31 год. Джованни решил проверить амбиции и навыки своего будущего преемника на деле, купив футбольный клуб «Ювентус» и назначив на пост президента Эдоардо 24 июля 1923 года. Так Джованни рассчитывал определить наличие характера и умение управлять собственным активом. Помимо футбола, в распоряжение Эдоардо был отдан альпийский горнолыжный курорт Сестриере.
В своей речи на инаугурации Эдоардо пообещал всем, что будет принимать деятельное участие в жизни клуба, отдавая все свои силы и время во благо Юве. Им же в тот день был придуман девиз команды, находивший затем отражение во всех видах деятельности семейства Аньелли:
Даже хорошее можно улучшить.
Аньелли стал для Ювентуса, без преувеличения, отцом во всех отношениях. Его влияние было заметно везде: от найма персонала до строительства нового стадиона. Эдоардо буквально забрасывал клуб деньгами, требуя взамен лишь одного - побед. Им была отстроена туринская арена, ставшая первым в Италии стадионом из железобетона. Местом возведения Эдоардо выбрал Корсо Марсилья - рядом с его офисом в FIAT. Разумеется, начало возвышения такого амбициозного клуба должно было проходить в наиболее подходящих для подобного рода целей условиях: арена включала в себя великолепные офисы в стиле «либерти», крытые сидячие места для наиболее богатых поклонников, дополнительные помещения с гимнастическим кортом для тренировок. Но наиболее значимым было проведение нескольких трамвайных путей аккурат ко входу, чтобы обеспечить легкость передвижения до и после матчей. Аньелли сделал Ювентус новой достопримечательностью Турина, на который было комфортно и приятно посмотреть, если в кармане были деньги.
Именно платежный аспект стал началом превращения футбола из любительского спорта в профессиональный. Раз клубы берут за просмотр деньги, почему игроки должны оставаться голышом?
Первоначально любительский статус игры сильнейшим образом бил по амбициям возвеличивания статуса команды Аньелли - вкладывая деньги в инфраструктуру, сложно было заставить игроков показывать на поле то, чего они делать не умеют. Основная проблема была в том, что Федерация футбола Италии запрещала приглашать в команду жителей из других городов и платить им зарплату - они обязаны были предоставить для получения регистрации доказательство своего трудоустройства. Таким образом, футбольные клубы были сильно ограничены в рамках формирования состава и увеличения качества команды.
Эдоардо Аньелли сперва попробовал обойти имеющиеся ограничения простыми путями: организовывал через посредником якобы денежные сборы на подарок игроку от лица болельщиков, устраивал их официально работать на заводе FIAT, обеспечивая затем зарплатой и автомобилями именной марки. В его разумении, каждый футболист Ювентуса - это исключительно профессионал, никак не меньше. А профессиональной команде потребуется руководитель. Так в Турине появилась первая в истории итальянского футбола вакансия тренера.
Эдоардо лично выбрал на этот пост венгра Йено Каролу. Тому была назначена полноценная зарплата, ежегодный оплачиваемый отпуск и солидный бонус, если клуб побеждал. Вокруг игры постепенно искусственным путем создавался ореол перемен - назад уже было не повернуть. Футболисты других клубов видели этот слегка подувший в другую сторону ветер и начали задавать определенного рода вопросы. Почему на севере Италии появился бунтарь, где игроков холят и лелеют, пока в других командах люди получают нагоняй за опоздания, поскольку им не всегда удавалось отпросится с другой работы?
Тем не менее, настоящий переворот в мировоззрении итальянского футбола произошел довольно обыденно. Новую эру запустил самый обыкновенный товарищеский спарринг между Про Верчелли и Ювентусом.
На момент прихода Аньелли в футбольную среду именно Про Верчелли и Дженоа установили настоящий диктат на этом поприще. Ими организовывались футбольные школы на базе клубов, где детей сызмальства воспитывали на любви к родной команде и призывали не уезжать в другой город, получая статус резидента в нужном регионе. За прошедшие 20 лет именно эти клубы сумели создать идеальные условия развития талантов под себя, чтобы обеспечить непрекращающийся приток хороших игроков без потребности сталкиваться с бюрократической машиной в попытках перевезти футболиста из другого города, устроить его здесь на работу, добиться получения регистрации на сезон - лишь бы тот поиграл в их команде. Даже именной логотип Скудетто в форме небольшой эмблемы, носимый победителями предыдущего чемпионата, был введен индивидуально для генуэзцев в качестве знака отличия. В качестве такого знака был взят щит с итальянским триколором, придуманный драматургом Габриэле Д'Аннуцио. Габриэле хотел поддержать присоединение города Фиуме к Италии, попросив местный футбольный коллектив пришить на футболки своеобразный символ. И вот Дженоа впоследствие первой удостоилась чести носить этот герб уже в статусе действующего чемпиона, тем самым закрепив в общественном сознании собственную уникальность.
Так было до того самого злосчастного матча.
Итак, великий Про Верчелли приехал попробовать на зуб скромный Ювентус с громкими амбициями и большим кошельком, который пока мало что изменил непосредственно на поле. Вроде бы все было обыденно, но кое-что уже произошло. На поле в составе Про Верчелли не было двух их лучших футболистов: Густаво Гая и Вирджинио Розетты. На это сразу обратили внимание, и копнув поглубже выяснилось, что игроки отсутствуют из-за спора о деньгах. Точнее, об их отсутствии.
Перед выездом руководство Про Верчелли сообщили всем своим футболистам, что несмотря на распространяющуюся на севере страны практику выплачивать своим игрокам пособий и средств обходными путями, здесь подобного не будет. Во-первых, клуб уровня Про Верчелли слишком ценит собственную репутацию и не пойдет против Федерации. Во-вторых, денег попросту нет. Любой, кого подобное положение дел не устраивало, мог собирать свои вещи и отправляться в свободный полет. И вышло так, что Гая и Розетту действительно не устраивало подобное. Их вклад в успех команды был неоценим, и им попросту надоело тратить свое время впустую.
Дальнейший ход событий весьма интересен в разрезе следующего трудоустройства обоих футболистов, поскольку именно их дальнейший выбор клубов напрямую повлиял на распределение зон влияния в итальянском футболе в целом.
Гай заранее потребовал трансфер, его выбором стал Милан. Для этого было необходимо отменить статус резидента в округе Пьемонт и доказать, что на момент оформления запроса он уже проживал в Милане. Внезапно выяснилось, что на руках у директора клуба Милан Улисса Баруффини имелась справка о том, что Густаво Гай трудоустроен на фарфоровой фабрике, имеет квартиру в Милане, и последние месяцы уже проживал на ней вместе со своим товарищем. Проблема была якобы в забывчивости, Гай попросту забыл предоставить нужные документы в нужный срок, чтобы затем без проблем осуществить трансфер в желанную команду. Баруффини имел огромное влияние на правление Северной футбольной лиги, превосходящей по могуществу FIGC, поэтому его словам легко поверили и разрешили забывчивому футболисту получить регистрацию. Следующий сезон Гай начал в качестве участника команды Милана.
Болельщики Про Верчелли были в ярости. Это ж каким образом Гай мог посещать тренировки и играть матчи регулярного чемпионата, если в этот же момент работал на фарфоровой фабрике в Милане? И если это действительно было так, разве имел он право играть за Про Верчелли? Это нарушало закон о резиденте, где же санкции в отношении игрока? Почему у него в итоге не было никаких проблем в получении новой регистрации, если он уже нарушил регламент в получении предыдущей? Все эти вопросы остались без ответа.
И вот возвращаемся в Турин, где схожую процедуру должен был пройти Розетта.
Главу совета правления Ювентуса Пьерино Монатери попросили дать комментарий, почему на товарищеском матче Про Верчелли и Юве не было Розетты? Тот заявил, что игрок недавно запросил трансфер в их команду, и ему было попросту нельзя заявляться за Про. Как выяснилось позже, Монатери и вице-президент Юве уже общались с Розеттой задолго до матча и предложили место в составе туринского клуба на крайне выгодных условиях. Розетта был бухгалтером по образованию, и по крайне интересному стечению обстоятельств оказалось, что у Монатери именно в тот момент была свободная вакансия бухгалтера. Осталось лишь получить доказательства его проживания в Турине и сходить за печатью для лицензии в офис Северной лиги. Но все оказалось не так просто.
Президент лиги Баруффини, который, как выше мы уже отметили, являлся по совместительству директором Милана, провернувшим в этот же момент схожий кульбит с Гаем, отказался способствовать переходу Розетты в Ювентус. Он сходу указал на разногласия в показаниях игроков и его друзей относительно места проживания и перемещения между городами, следовательно выдать ему статус резидента Турине не представлялось возможным.
16 ноября 1923 года Розетта лично предстал на заседании FIGC с доказательствами наличия работы и места проживания в Турине. Также он указал на предвзятое отношение к нему со стороны Северной Лиги итальянского футбола - в качестве прецедента им был предоставлен разбор дела Густаво Гая и аналогичного оформления трансфера в Милан, где Баруффини легко поставил свою подпись и не препятствовал. Чиновники согласились с аргументами и выдали разрешение на регистрацию. С того дня Розетта числился футболистом Ювентуса.
Резкое возвышение Ювентуса за счет прихода нуворишей из семейства Аньелли никому не было удобно. Пока другие десятилетиями отстраивали работающую систему управления, обычный бизнесмен с бездонным кошельком намеревался ее уничтожить за пару лет? Юных зазнаек никто не любит, особенно когда вся власть уже поделена. Баруффини подал ответное прошение в FIGC с просьбой аннулировать регистрацию Розетты в Ювентусе по причине того, что Про Верчелли в нужный срок не уведомили все команды Италии о доступности футболиста для трансфера, следовательно его регистрация в Про Верчелли все еще активна. FIGC и здесь покивали головой и отложили процедуру выдачи разрешения Розетте присоединиться к Юве.
С этого момента началась чехарда апелляций и тонны писем из переписки между клубами и федерацией. Сперва Аньелли подал прошение пересмотреть отмену регистрации, FIGC ее удовлетворили и позволили Розетте сыграть за Юве. Затем, после дебюта Вирджинио и победы над Моденой, проигравшие подали апелляцию в Северную Лигу, и тем присудили ей победу автоматически, не взирая на споры со стороны Турина - ведь единственный забитый мяч провел Розетта, который якобы не имел на это право.
Следующий матч проходил против Дженоа, и ситуация целиком и полностью повторилась. Розетта забил победный гол, Дженоа подала апелляцию и ей присудили победу путем выдачи разрешения со стороны Северной Лиги. Ювентус подал свою апелляцию в FIGC, и те утвердили первоначальный результат, не признав решения Севера. Следующий матч в Падуе - исход тот же. В итоге зимой в Италии велись две конфликтующие между собой турнирные таблицы - вариант Северной Лиги и FIGC. Международный Олимпийский комитет CONI утвердил вариант основного регламента ведения подсчета очков, на который не действовали апелляции, поданные в Северную Лигу. По ней Ювентус оставался на первом месте.
Помимо этого, Федерация футбола Италии созвала экстренное совещание, на котором присудила дисквалификацию всех директорам клубов, подававшим апелляции против матчей с Ювентусом. В ответ Северная Лига собрала свое заседание, на которое прибыли фактически все футбольные клубы Серии А, где абсолютным большинством голосов порекомендовала верховному органу итальянского футбола делать со своими заключениями то, что им заблагорассудится, но подальше от Серии А, где пока именно Север являют собой власть. Испугавшись потенциальной войны с крупнейшими клубами страны, Федерация пошла им на уступки и согласилась принять их версию таблицы. У Ювентуса отобрали баллы, сбросили с первого места, Розетте отказали в регистрации и вернули в Про Верчелли. Забавно, но за них он тоже больше не мог играть, поскольку уже оформил место жительства в Турине.
Казалось бы, почему Эдоардо Аньелли весь этот год молчал и никоим образом не вступал в открытую перепалку в чиновниками федерации?
Это было бессмысленно и опасно. На тот момент Юве еще ничего из себя не представлял, и моментально подставлять перспективный проект под удар сильнейших мира сего не представлялось разумным. Аньелли решил не мешать внутренним войнам федерации, предпочитая отомстить иначе. В его планах было заставить Лигу попасть в безвыходное положение, чтобы Ювентус стал для них неприкасаемым. Но как подобное провернуть?
Ответ лежал в землях Германии. На тот момент итальянские клубы предпочитали не выезжать за пределы страны. Это было крайне затратно, не представлялось ценным и вообще - зачем проводить сложнейшую авантюру, если можно просто победить в Серии А и оставить за собой след в истории хотя бы там? Но Ювентус смотрел на вещи шире, исходя из собственных непомерных возможностей. Аньелли организовал товарищеское турне в Германию, чтобы там продемонстрировать всей Европе мощь итальянского футбола. Идея была равно опасной, как блестящей. Подобный ход мог помочь Ювентусу возвыситься в глазах собственной страны в качестве их гаранта качества, что наделило бы клуб ореолом безупречности и неприкасаемости. С другой стороны, в случае провала Юве опозорил бы Италию и лишь утвердил Северную Лигу в верности их собственного вероломства.
Болельщики по всей Италии с интересом наблюдали за поездкой. Скандальная слава вокруг Розетты и Юве разнеслась по всем закоулкам страны благодаря усилиям охочих до сенсации журналистов. И они же вовсю освещали матчи Ювентуса на территории соседнего государства от лица всей Лиги. После поражения в Гамбурге и ничьи в Берлине Юве буквально прорвало. Аньелли разбил Ганновер 6:0, одолел Бремен, Дрезден, а напоследок заставил пасть и Лейпциг. В Италию его команда возвращалась героями, ведь Юве заставил жителей Апеннин по-настоящему гордиться тем, что они итальянцы, а символизм в одержании побед именно над давними заклятыми врагами в лице немцев лишь укреплял эту гордость. Огромную роль сыграла и политическая подоплека: правившая в Италии фашистская партия получила прекрасную возможность в очередной раз щегольнуть перед соперниками еще одним своим достижением.
Тем паче не за горами была Олимпиада. Аньелли увидел в этом блестящую возможность раз и навсегда закрыть вопрос с Розеттой и на фоне шедшей войны в федерации продемонстрировать всем и каждому, сколь важен Ювентус для них и насколько тяжким окажется поражение для тех, кто рискнет в этом усомниться. Он попросил Розетту не ехать с национальной сборной, в которой тот являлся главной звездой и надеждой. Не лишним будет сказать, что во главе сборной Италии пребывал председатель бывшей команды Розетты Про Верчелли Бодзино. Именно Бодзино определена главная роль в недавней саге имени Розетты - он так яростно и рьяно порочил игрока в глазах федерации, называя его наемником и лгуном, что те действительно в это поверили.
Итак, Розетта остался дома, а сборная отправилась в Париж. Им же было направлено письмо с извинениями в офис FIGC, где он сослался на запрет своего работодателя в Турине, мол его никак не отпускали с работы. Тем самым игрок подтверждал свой статус резидента и продемонстрировал всю нелогичность решения федерации оставить за ним статус игрока Про Верчелли. В письме четко указывалось на вину Бодзино и Баруффини, что страна их силами лишилась своей главной звезды на столь важном состязании после Первой Мировой Войны.
Делу был придан статус общенационального значения. В ход пошли силы руководителей правящей партии, рекомендовавшим CONI как можно скорее решить эту проблему. В противном случае могли полететь головы с насиженных мест. Комитет обратился к Аньелли с просьбой урегулировать конфликт и защитить интересы страны на Олимпиаде, отпустив Розетту в сборную. Это было весьма интересным поворотом, ведь Розетта якобы являлся футболистом Про Верчелли, просить следовало у них. Но Эдоардо публично объявил о достижении соглашения с боссом Розетты в лице Аймоне Марсана отпустить игрока в сборную Италии, чтобы там он сумел исполнить свой долг перед отечеством. Розетта поспел аккурат к матчу против Испании, где сборная выиграла со счетом 1:0. В итоге Италия дошла до четвертьфинала, где в упорной борьбе проиграла Швейцарии со счетом 2:1.
На родину Вирджинио вернулся героем. Аньелли благодарили во всех спортивных кругах, но было забавно осознавать, что игрок по-прежнему числится футболистом Про Верчелли. Абсурд, ведь невозможно было даже представить, что он когда-нибудь еще выйдет на поле в этой футболке: его дом и работа давно были в Турине, за его достижения благодарили Турин, а Ювентус вовсю планировал его будущее в своем составе. Северная Лига более не препятствовала переходу, принимая поражение, поэтому на адрес Бодзино теплым летним вечером 1924 года поступил чек на сумму в 50 тысяч лир без каких-либо комментариев. Он принял этот чек и выписал разрешение на осуществление трансфера Розетты в Ювентус.
Тем самым Юве уничтожил псевдолюбительский статус футбола в Италии и превратил его в аналог рыночных отношений.
Федерация на фоне перемен приняла так называемую Хартию Виареджо. За игроками признавался их профессиональный статус, что позволяло получать зарплату, официально устраиваться в клуб на работу и более не беспокоится о заработке на стороне. Футбольный рынок отныне становился легальным - игроков могли приобретать другие команды, при соответствии всем установленным Хартией нормам. Затем, был введен лимит на легионеров - сказывалось националистическое настроение в стране и работе фашистской партии. И последнее - вся система регионального футбола официально объявлялась недействительной. Отныне все команды участвовали в состязаниях под эгидой FIGC, а все лиги были связаны между собой одной общей системой. Это привело к появлению практики клубных формирований и объединений по причине невозможности заявляться на новый турнир или в другой дивизион по причине несоответствия регламенту, установленному Хартией. А также к появлению такого явления, как «ориунди».
В итальянской терминологии слово «ориундо» появилось даже раньше, чем сам футбол - этим прозвищем итальянцы называли будущих репатриантов, покинувших Италию в конце XIX века в поисках лучшей жизни (зачастую этот поиск приводил их в далекую и «сказочную» Южную Америку). Разочаровавшись в крушении грёз и вернувшись спустя несколько десятилетий назад, беглецы навсегда становились в глазах окружающих «ориунди» - то есть утратившими итальянское гражданство и вновь его восстановившими после возвращения. В футболе словом «ориунди» все чаще называли приезжих игроков, имевших итальянское происхождение, но родившихся в другой стране.
И, пожалуй, главным «ориунди» в истории Ювентуса можно назвать Раймундо Орси.
Его мать была родом из Италии, а отец - испанец по происхождению. Однако местом рождения будущего «ориундо» стал пригород Буэнос-Айреса под названием Авельянеда, куда родители Орси переехали в конце XIX века. Там 2 декабря 1901 года и появился на свет один из величайших аргентинских форвардов в истории. Но как же упорно природа противилась раскрытию футбольного таланта юного Орси!
Как и следовало ожидать, Раймундо вместе с отпрысками местных мигрантов почти все свободное время проводил вдали от дома. И если сегодня Авельянеду можно легко назвать крупным городом, по населению не уступающим некоторым европейским столицам, то Орси застал ее чуть ли не деревней. Барракас-аль-Сур всего за шесть лет до рождения Раймундо получил статус города и был назван в честь восьмого президента Аргентины Николаса Авельянеды. И именно здесь зарождался серьезный аргентинский футбол. Сегодня Индепендьенте и Расинг по праву называются грандами южноамериканского континента, но в юношеские годы Раймундо городской муниципалитет только готовился организовывать товарищеские матчи на основе местной молодежи и любителей потолкаться в песке после работы. И с интервалом в пару лет были созданы Расинг и Индепендьенте, породив одно из интереснейших дерби в мире.
Одному из вышеназванных клубов было суждено вписать имя Орси в собственный зал славы. И судьба весьма интересно предопределила, кому именно.
Сперва родители попробовали записать своего сынишку в Расинг, поскольку их академия была расположена ближе к дому и добираться туда была куда проще. Однако на медицинском осмотре низкорослого и щуплого ребенка забраковали со ставшими в будущем легендарными словами «слишком слаб для игры в футбол». С этой формулировкой на слуху и со слезами на глазах Орси вместе с родителями отправился домой. Спустя три года, отпраздновав 15-тилетие, Раймундо заявился в академию Индепендьенте. Этот клуб будто был создан ради того, чтобы отвергнутый аргентинец начал свою карьеру именно в нем - самое существование Индепендьенте было определено данью моде держать в городе по два футбольных клуба для поддержания постоянной конкуренции (первым был создан как раз Расинг). И именно после ошибки Расинга Индепендьенте распахнул для Орси двери в мировой футбол.
Низкорослый и тощий подросток быстро привлек к себе внимание окружающих. За счет скорости и превосходной подвижности ввиду особенности телосложения в пользу чуть смещенного центра тяжести ближе к бедрам, Орси обладал невероятной скоростью и ловкостью - для него обычным делом было протащить мяч через трех, а то и четырех более рослых футболистов, обгоняя на скорости тех, кто бежал параллельно без мяча. Тренер основного состава узнал подноготную перехода такого талантливого мальчишки именно к ним и не побоялся выставить его в дебютном матче для Орси за первую команду сразу против того самого Расинга. Раймундо на момент дебюта исполнилось всего 16 лет. Команда сыграла здорово, а Орси запомнился несколькими изящными кроссами по левому флангу, но на этом праздник временно закончился, и его отправили назад в молодежную академию. Ментально юноше еще слишком рано было выходить на поле против взрослых игроков.
Чем так сильно Орси цеплял взгляд окружающих?
Он превратил свой недостаток в преимущество, и каждое его действие выглядело эффектно. Перейдя на левый фланг атаки, Раймундо приводил зрителей в восторг своими долгими проходками с мячом, в то время, как фланговые защитники - а это обычно были крупные и рослые ребята, ничего не могли сделать с маленьким брюнетом с лицом ребенка, который не отпускал мяч от себя дальше, чем на полметра и всегда проходил их с небрежным изяществом. Именно южноамериканцы в будущем прославятся как законодатели техничного футбола с неиссякаемым набором финтов и приемов - Роналдо, Рональдиньо, Неймар, Пеле, Гарринча, Зико, Ромарио, Жаирзиньо, Марадона, Рикельме, Сивори и это такой же неиссякаемый список - Орси был из их числа. Первые футбольные шаги на улицах босиком по камням и рытвинам - приходилось в любом случае вести мяч так, чтобы не потерять его, не порвать залатанную обшивку и успеть оббежать идущих на встречу людей. Орси не видел разницы между полем и улицей, и для него не играло роли, сколь крупный перед ним соперник - он гарантированно прокидывал мимо него мяч и пробегал следом.
Введя наглого мальчугана в основную команду в 1920 году тренерский состав был поражен отсутствием присущего Орси вне поля эгоцентризма непосредственно во время игры. Раймундо был неудержим на фланге, но в большинстве своем он получал удовольствие отдавая точный пас на партнера, чтобы тот забил, нежели просто бить самостоятельно. А удар у Орси, несмотря на тщедушное телосложение, был поставлен отменно. Взрывной левый фланг и неплохая собранная компания аргентинских парней помогла Индепендьенте завоевать свой первый в истории титул Чемпиона Аргентины в 1922 году. Именно наличие Орси изменило подход клуба к стилистике игры - раньше атаку предпочитали развивать аккуратно и медленно, через долгий проход ровно по центру поля, а футболисты на бровке использовались по большей части как оборонительные редуты. Орси смел этот подход и превратил фланг в главное оружие будущего аргентинского гранда.
Благодаря росту известности своей персоны, Орси начал регулярно вызываться сборной Аргентины. Успеха не пришлось долго ждать - в 1927 году к своим двум клубным титулам Чемпиона Аргентины Орси прибавил и национальный - Аргентина выиграла турнир Южной Америки, одолев в финале своего заклятого соперника сборную Уругвая. К сожалению, сам Орси провел лишь один поединок на турнире - против Перу. Но это был не просто первый титул, взятый Орси в составе лучших представителей его родной Аргентины. Это стало тем самым звоночком, после которого последовал настоящий колокольный звон для всей его карьеры - сборную Аргентину впервые пригласили принять участие в Олимпийских играх. Команда отправилась в Амстердам.
Здесь Раймундо Орси проявил себя во всей красе - весь мир наблюдал за его проходами по левой части поля, безумными финтами и обводками сразу по 2-3 соперника, бесчисленным количеством совершенных прострелов в центральную часть штрафной площади и лишь чудом не превращающимся в голы. Кто-то из присутствовавших представителей Олимпийского комитета назвал Орси Кометой, и это прозвище в компиляции с местом проведения самой Олимпиады - Амстердамом - закрепилось за игроком и после турнира. Пройдя европейские сборные с неимоверной легкостью, сборная Аргентины дошла до финала, где ее уже ждал Уругвай. И вышло так, что сборная Уругвая со второй попытки (первый матч финала закончился ничьей и пришлось проводить переигровку) взяла реванш за поражение в турнире Южной Америки год назад. Орси отдал голевую передачу на Феррейру в первом матче финала, но во втором оказался бессилен.
На финальной игре в Амстердаме на трибунах присутствовал сам Эдоардо Аньелли, который остался поражен левым флангом Аргентины и нестандартным для европейцев футболом в виде бега с высоким количеством обводок и постоянного использования финтов в качестве главного оружия. Аньелли был настолько впечатлен Орси, что сам спустился в подтрибунное помещение после игры и пообещал тому славу и богатство.
Перед возвращением в Италию, Аньелли оставил своего представителя в Аргентине со словами: «Независимо от того, сколько он стоит, приведи его к нам».
Переговоры с Индепендьенте проходили тяжело - клуб благодаря Орси почувствовал вкус побед и не желал отдавать свою взращенную звезду на другой континент. Тем не менее, предложенные 100 тысяч лир сделали свое дело, и оставалось договориться с самим Орси, который отнюдь не горел желанием покидать свой дом и отправляться на историческую родину своей матери ради неизвестного ему «другого» футбола. Но и здесь нашлась своя цена - ежемесячный оклад в 8 тысяч лир и своя недвижимость в Италии сумели убедить Раймундо на переезд.
Эдоардо Аньелли встречал Орси лично в порту Генуи. Вместе с Аньелли в порт прибыл роскошный новенький автомобиль FIAT 509 только-только с завода, в бардачке которого лежали золотые часы с бриллиантами в 24 каррата и документы на большую виллу под Турином. Но беда была в том, что в порт приехал сам Орси, но не его документы из Индепендьенте - представитель Аньелли задерживался и не успевал приготовить их до собственного отъезда, поэтому отослал вперед Раймундо, сам оставшись на материке. Документы пришлось ждать несколько месяцев, но Орси дневал и ночевал на тренировках с командой и со своим личным тренером, попутно обустраивая свою жизнь в Италии. Дебюта пришлось ждать аж до 6 октября и первым соперником для Раймундо Орси в Италии стал клуб, позднее ставшим домом для другого великого аргентинца - Наполи. Ювентус победил 3:2, а зрители сразу обратили внимание на флангового новичка, вытворявшего невероятные и приятные глазу технические элементы, казавшиеся невозможными от человека с его габаритами.
Этот период в истории Ювентуса принято называть «золотым». Именно тогда Карло Каркано сотворил с составом настоящее чудо, ведомое Орси, Комби, Монти и Чезарини.
Приход Орси не был случайным волеизъявлением Аньелли. Перед сезоном в команду был приглашен Карло Каркано - увлеченный тактическими изысканиями вундеркинд, который по легендам не спал вовсе и всегда был готов к экспериментам на поле ради достижения результата. Аньелли снабдил его невероятным кадровым подбором, большинство из которых отбирал самостоятельно. В команду, помимо Орси, в тот сезон прибыли такие будущие легенды, как Монти, Калигариса, Феррари и Чезарини. Этот коллектив готовился под нечто выдающееся и следующие пять чемпионских лет в Италии никто не смог повторить вплоть до нашего времени. А ведь до прихода Каркано Ювентус лишь дважды брал заветный титул: в 1905 и в 1926 гг.
Карло был очень увлечен тактическими схемами, любил экспериментировать, и игроки неоднократно отмечали, как тренер скрупулезно сидел по ночам в офисе без сна, стараясь подобрать наилучшее сочетание игроков на поле на ближайший матч. Помимо прочего, Карло Каркано обладал выдающимся талантом педагогики. Он всегда умел подобрать ключ даже к самому сложному характеру, а также заставить любого игрока выполнять то, что было необходимо. В команде действовали принципы строжайшей дисциплины, что в первое время выливалось в конфликты между тренером и игроками. Из самых известных инцидентов была ссора Каркано и Ренато Чезарини – одного из сильнейших полузащитников клуба. Чезарини во время перехода в Ювентус имел не самую лучшую славу – он любил разгульную жизнь, включавшую в себя алкоголь, сигары и женщин, а еще обожал покер. Чезарини настолько засиживался порой за покерным столом, что наутро опаздывал на тренировки. Каркано без каких-либо предупреждений и личных бесед просто ввел систему крупных штрафов за нарушения режима. Это стало сильно бить по карману игрока. Прознав, что Каркано нанимает дворовых мальчишек следить за квартирами футболистов, докладывая о ночных похождениях, Ренато стал перекупать ребят, предлагая им больше денег, а взамен те не говорили о его походах в клубы. Это сработало, пусть только на время – Карло быстро раскрыл обман и просто повысил штрафы еще в несколько раз. Чезарини от безысходности предложил тренеру сделку – если он забивает гол, то его штраф отменяется. Благодаря обилию штрафов Ренато пришлось играть на порядок лучше прежнего, что лишь играло на руку Ювентусу. Карло добился своего.
В эпоху Карло Каркано Ювентус проповедовал атакующий футбол, используя так называемую систему игры Metodo. Вдохновленная дунайской школой, эта система в форме 2-3-2-3, или же подобием букв «WW» при расположение игроков на поле, заимствованная из системы пирамиды (2-3-5), обеспечивала поддержку нападающего Чезарини постоянным обилием из моментов. Монти же прославился как костолом, грубо встречая соперников и выключая из игры сразу по несколько человек.
И, разумеется, какой успех Ювентуса можно называть таковым без легендарного итальянского вратаря?
До появления фигуры Дино Дзоффа, Джампьеро Комби по праву назывался лучшим итальянским вратарем в истории. Будучи родом из богатой семьи, Комби мог себе позволить играть в футбол только в качестве развлечения, не отвлекаясь на рутину в виде обычной работы. Увлечение переросло в одержимость, и Джампьеро вовсе отказался от любого другого рода деятельности в своей жизни, поставив все на футбол.
Семейство Комби было в отличных отношениях с Аньелли, и когда Эдоардо встал во главе Ювентуса, родители Джампьеро попросили попробовать Комби в составе растущей туринской армады. Первым, кто доверил Комби встать в воротах, стал Йеро Карола. Дебют вышел кошмарным - Ювентус едва вытащил ничью из-за двух пропущенных новичком голом вследствие глупейших ошибок. Тем не менее, тренер не поставил на молодом вратаре крест, предпочтя укрепить оборонительную зону прямо перед ним. Это был трансфер Розетты, после которого в состав приобрели и Калигариса. Этот сплав получил название «Легендарное трио» - и в итоге Ювентус благодаря Комби вообще перестал пропускать голы.
Знатное прошлое сказывалось на Джампьеро, точнее на его увлечениях. Комби очень любил дизайнерскую одежду и всегда следовал последней моде. Вратарская форма приводила итальянца в уныние, поэтому он добился от Аньелли разрешения самостоятельно разрабатывать дизайн и фасон своей футболки и шорт. Ранее вратарей можно было отличить от полевых игроков только по наличию специальной кепки - в остальном форма полностью вторила остальным футболистам. Комби же сделал ее индивидуальной, породив впоследствии полноценный ребрендинг общей стилистики подготовки вратарских форм в Италии - благодаря голкиперу Ювентуса она стала отлична от других.
Раймундо Орси в первый же год забил 15 голов и стал одним из ключевых игроков для Каркано в его будущих построениях на поле. Именно благодаря преимуществу использования быстрого левого фланга, Карло мог собрать невероятную по своей результативности тройку нападающих в лице Орси, Бореля и Сернаджотто, которым сзади помогали Чезарини и костолом Монти. Это был первый успех схемы Metodo для Ювентуса, и в тот момент никто не мог предсказать, что именно за этим клубом закрепиться звание оборонительного эталона. Отнюдь, команда Каркано забивала все, что создавала, а сзади самостоятельно разбирался вратарь Комби со всем, что летело в его сторону.
Орси стал кумиром для местных болельщиков, который души не чаяли в своем аргентинском мальчишке. Несмотря на возраст, Раймундо продолжал выглядеть слишком юно, и фанаты, после Коменты Амстердама, любя дали ему новое прозвище «Муммо» - в переводе «Малыш».
Самым большим фанатом Малыша оставался Аньелли. Раймундо всерьез постигал все прелести богатой жизни и нередко шел вразнос, несмотря на запреты Каркано. Он устраивал грандиозные вечеринки, на которых кутил весь высший свет Турина, по ночам в нетрезвом состоянии вылезал на крышу и играл на скрипке, но главной его запретной страстью стал тотализатор, причем не обязательно официальный, Орси был готов спорить на что угодно и где угодно. Порой его можно было застать на туринской площади, где он на спор с одним из местных жителей просто чеканил мяч на время. Аньелли прощал ему все, лично отмазывал перед Каркано и объяснял эти слабости гениальной натурой. И верно, Раймундо, независимо от своей жизни вне поля, феерил на бровке и помогал Каркано добиваться нужного результата.
Прекрасные результаты Орси в Ювентусе наложили свой отпечаток и на национальном уровне. Сборная Аргентины не могла оплачивать его постоянные разъезды на свои игры, оставался вариант с местной национальной сборной. Но вот проблема - закон не позволял национализировать Орси как итальянца, ведь у него был паспорт гражданина Аргентины. Здесь проходит недоказанный след Бенито Муссолини, который хоть и болел за Лацио, но всеми силами старался продвигать весь итальянский футбол как демонстрацию победы режима. В первую очередь, сам факт выбора Италии в качестве организатора ЧМ-1934 был весьма странен и полон загадок. Было подано всего две заявки на место проведения турнира - Италией и Швецией, последняя и вовсе прямо перед выборами сняла свою кандидатуру. Джованни Мауро, глава итальянской делегации, пообещал взять на себя все расходы на проведение турнира, если его без шума отдадут Италии. ФИФА приняли это предложение без раздумий.
Затем началась знаменитая натурализация футболистов итальянского чемпионата.
По правилам ФИФА натурализовать можно было только тех игроков, которые прожили в стране не менее трех лет и за это время ни разу не играли за другую сборную. Разумеется, будущие итальянцы в лице Монти, Орси и Гуайты никак не подходили под эти требования, но ФИФА проигнорировала этот факт.
Скандальный оттенок преследовал Италию и на самом турнире. Именно ЧМ-1934 стал единственным чемпионатом мира, где хозяевам пришлось играть отбор. Соперником Италии стала Греция, которая проиграла первый матч со счетом 4:0 и отказалась приезжать на ответную встречу. Это была первая игра сборной Италии с использованием «ориунди». Впоследствии выяснилось, что соперники итальянцев получили взятку. Об этом стало известно только после того, как Международная федерация футбольной истории и статистики (IFFHS) обратилась за уточнениями к футболистам сборной Греции. 90-летние Леонидас Андрианопулос, Ахилеас Грамматикопулос, Аристидес Хризафопулос и Андониос Миякис рассказали о подкупе со стороны итальянцев. Руководители итальянского футбола приобрели для небогатой греческой федерации дом в историческом центре Афин — двухэтажное здание на улице Филис. Именно там до 1980 года располагалась штаб-квартира Федерации футбола Греции. Тем не менее, футболистов сборной Италии мало касались подобные политические решения, они выходили на поле и играли в свой футбол.
В пользу хозяев сыграл и кризис действующих фаворитов турнира. Уругвай отказались приезжать в Италию по причине того, что европейские страны точно так же проигнорировали чемпионат мира, проводимый в Уругвае. Аргентина в знак протеста против натурализации своих лучших футболистов прислала второй состав, наполовину состоявший из представителей любительских клубов, а в Бразилии до начала турнира произошел конфликт раздевалки и главные лидеры команды просто отказались от участия.
Раймундо Орси мог и не сыграть на этом турнире - 24 декабря 1933 года игрок из Лацио Жуан Фантони, не выдержавший постоянных обыгрышей со стороны Орси, нанес ему сокрушительный удар по ногам, в результате чего «Муммо» получил перелом малоберцовой кости. На поле удалось вернуться только спустя полгода и еще несколько месяцев никак не удавалось вернуть себе прежнюю форму и скорость. Главный тренер сборной Италии Витторио Поццо все равно вызвал Орси в сборную, и это при том, что в те времена правил, разрешающих замены, еще не приняли, и в случае травм футболисты покидали поле и оставляли свою команду в меньшинстве. Орси оплатил доверие тренера сполна и в первом же матче турнира сборная Италии уничтожила сборную США со счетом 7:1, два из которых забил сам Орси. Но главная песчинка на этом пляже определилась чуть позже.
До финала сборная Италии дошла довольно легко. Вместе с Италией весь путь прошла и сборная Чехословакии, которая и считалась отныне главным фаворитом турнира наравне с хозяевам, особенно в этом помогал статус легендарного вратаря сборной Франтишека Планичка. Чехословаки открыли счет за 20 минут до финального свистка и в Италию было слишком мало веры - настолько хорош был соперник. Спустя 10 минут Раймундо Орси обманным движением прошел двух защитников и сделал вид, что готовится к удару родной левой ногой с очень приличного расстояния, но вместо этого пробил внешней стороной стопы правой ноги. Планичка ничего не смог сделать с этим ударом, мяч по замысловатой траектории влетел в дальний угол ворот, задев лишь пальцы Франтишека в прыжке. Игра перешла в дополнительное время и Скиавио забил второй гол Италии, ознаменовав первую победу сборной на чемпионате мира в истории. После матча стало известно, что в случае поражения итальянских футболистов могли ждать репрессии. «Слава богу, нам не довелось на своей шкуре проверить, была ли «обещанная» тюрьма пустой угрозой или нас действительно намеревались наказать, если не выиграем финал», — рассказал в будущем Монти.
Кинохроника не сумела запечатлить легендарный гол Орси, и после игры журналисты и специалисты стали сомневаться в подлинности гения Раймундо, заявляя, что тому просто повезло, и мастерство здесь сыграло лишь малую роль, остальное - чистое везение. Это сильнейшим образом задело Орси, который был склонен к спорам, и ответил, что готов повторить этот удар сколько угодно раз в любой момент. На следующий день толпа фотографов прибыла на пустое поле, где под вспышки объективов Раймундо Орси приготовился повторить удар в пустые ворота без соперника и вратаря с той же позиции. Только 51-я попытка обернулась голом, схожим с его финальным шедевром, но фотографы и местные журналисты ушли в сомнениях.
Следующий сезон оказался последним для Орси в Италии. Бенито Муссолини в то время был одержим созданием величайшей по силе армии для контроля над средиземноморским бассейном и севером Африки ради появления подобия Римской империи. Началом воплощения этого плана должна была стать независимая африканская страна Эфиопия, которая полностью противопоставляла себя Африке и мешала объединению Италии с собственными колониями Эритреей и Итальянской Сомали.
По этой причине в 1935 году был объявлен всеобщий военный призыв и мобилизация. В мае этого года Раймундо связался с руководством Ювентуса с просьбой отпустить его в Буэнос-Айрес. Просто так покинуть страну было уже нельзя, поэтому требовалось серьезное оправдание для туринского муниципалитета, ведь Орси отныне был гражданином Италии. Аньелли пошел на встречу своему любимому футболисту и убедил администрацию города в том, что у Орси заболела мать - также гражданка Италии, и возможно это последний раз, когда сын может ее повидать.
Команда пребывала в трауре от прощания с «Муммо», к которому за эти годы привязались все. Перед посадкой в самолет Орси несколько часов провел в аэропорту вместе с игроками Ювентуса, прощаясь будто навсегда.
Будучи одновременно президентом футбольного клуба и заместителем председателя правления «Фиат», Эдоардо слабо соответствовал представлениям своего отца о будущем собственнике огромного промышленного гиганта. Он был полностью поглощен делами «Юве», любил коллекционировать авто, а не собирать их, и куда чаще появлялся на вечеринках, нежели на собраниях правления. Подобный разгульный образ жизни и стал своеобразной причиной трагичной и ранней кончины Эдоардо: в 1935 году его вызвали с очередного курорта на собрание, организовав кортеж. Эдоардо отказался ехать на автомобиле, предпочитая передвигаться на собственном гидроплане. Решив, что дела компании могут подождать, молодой Аньелли продолжил веселиться на организованной им же вечеринке, после чего слишком близко приблизился к пропеллеру гидроплана и ему отрубило голову.
Вирджиния Бурбон дель Монте стала вдовой, а от Эдоардо осталось семь детей. Вирджиния также была княжной Сан Фаустино и не нуждалась в средствах, ни дня не проработала и была целиком и полностью верна гедонистическому образу жизни. Проводя большую часть своего свободного времени в родовом поместье в Виллар Пероза, Вирджиния не смущалась организовать там масштабные гуляния, привозить с собой с заграничных поездок по несколько новоиспеченных альфонсов, а спустя 9 лет после гибели мужа также скончалась при не самых пристойных обстоятельствах. Семья Аньелли попытались скрыть нюансы слухом о том, что ее задушил попавший под колесо автомобиля шарф, по аналогии с гибелью Айседоры Дункан. Однако в реальности причиной смерти стал неловкий казус: во время поездки на автомобиле ее очередной любовник не справился с управлением и влетел в дерево. Дети остались сиротами на попечении дедушки Джованни.
Старший был назван в честь деда и, по иронии судьбы, единственный унаследовал от него хватку и талант бизнесмена. Молодой Джованни Аньелли, более известный как Джанни, получил пост директора в структуре «Ювентуса» и был введен в состав совета директоров. Ему было всего 17 лет. И именно Джанни Аньелли сумел из итальянского гегемона превратить в Ювентус в настоящий гранд мирового футбола, продолжив дело своего отца.
Больше информации и новостей:
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ ЮВЕНТУС/HARRY HOLE
Дорогие читатели, также напоминаю, что на «Спортсе» появились донаты. Если вы захотите поддержать мой блог и канал, то вы можете сделать это в комментарии.
Работы цикла Ювентус. Хроники:
Ювентус. Хроники: Рождение туринской легенды
Источники:
Монография Херби Сайкса «Сто лет итальянской футбольной династии Ювентуса».
Монография пятилетки Карло Каркано
Статья обозревателя портала vc.ru «Некоронованные короли Италии»
Цикл исследований редакции Tuttosport в честь столетия со дня приобретения «Юве» семьей Аньелли
Материал приготовлен для сайта forzajuve.ru
Относительно Монти обязательно будет отдельный материал, поскольку в команде Каркано его роль явно была не ниже Орси, плюс еще нужно найти футболистов столь огромных габаритов с изяществом Монти))