Виктор Кейру: «Я был жесткий противник баскета, но Майкл Джордан умеет вдохновлять»
От редакции: вы читаете пользовательский блог «Движение вверху», где разговаривают с интересными представителями российского баскетбола. Не забывайте о плюсах.
Чемпион Единой лиги ВТБ, мистер стиль, экс-игрок сборной России Виктор Кейру – о Ростове 90-х, Олимпиаде, ненависти к баскетболу, съемках в кино и встрече с Усэйном Болтом.
— Вспомни, как ты впервые взял в руки баскетбольный мяч. Какие были ощущения? Ты сразу понял, что это твое?
— Я не помню, как я взял первый раз в руки баскетбольный мяч, приблизительно помню, как я его стучал, но как брал – нет. Из-за Майкла Джордана я посмотрел видео про третий чемпионский титул «Chicago Bulls». После этого я сказал, что не буду играть в футбол, хотя до этого играл. Два или три года не брал в руки футбольный мяч, чтобы сконцентрироваться на одном деле.
— А как попал в баскетбол? Тебя привел тренер, или влюбился сам?
— Нет. Какой-то человек поставил на региональном ТВ третий чемпионский титул «Chicago Bulls». Я случайно попал на этот фильм, вдохновился и пошел сразу на баскетбольную площадку в этот или на следующий день. У меня старший брат играл в баскетбол, но я был жесткий противник баскета, говорил, что футбол – это круто, баскетбол – это не очень.
— То есть Майкл Джордан оставил после себя наследие не только в виде его игр и мастерства, но и вдохновение?
— Безусловно. Джордан был безумной личностью, которая вдохновляла меня.
— Что было потом? Ты пришел на площадку, начал играть, получать удовольствие? Ты стал профессиональным баскетболистом.
— Я знал, что есть НБА. Понимал, сколько там зарабатывают, а я был не из высокообеспеченной семьи. Следовательно, для меня это было и как социальный лифт. В 10 лет я был сознательным ребенком. Я понимал, что мне нужно будет зарабатывать, обеспечивать себя и семью, родителей, поэтому я пошел по профессиональной истории.
— Ты пошел в спортивную школу?
— Да, я пошел в спортивную школу. Когда в 94 году я посмотрел этот фильм в начале лета или в конце весны, я хотел записаться с сентября. Я научился дриблингу, пропадал днями и ночами на баскетбольной площадке. Я не умел обыгрывать, только делать переводы, был классическим бойлером. В сентябре я хотел пойти записаться на баскетбол, мне было 10 лет. Меня не приняли, потому что уже набор прошел и остался только 83 год рождения. Я пошел, нашел этого тренера, Малахову Татьяну Павловну, взял с собой младшего брата, но она сказала приходить на следующий год. Весь этот год я тренировался, что-то делал.
— С твоей внешностью, не характерной для Ростова, какого было там почти в 90-е?
— Я сейчас опровергну твои догадки. Ростов – один из самых многонациональных городов России. На «Эхо Москвы» приводили его в пример как город, в котором разные культуры уживаются. У нас много армян, дагестанцев, чеченцев, русских. Ростов – это казаки. В целом, жилось очень даже хорошо. Было действительно абсолютно комфортно. У нас было много приезжих из Африки студентов. Я рос во время, когда был бум и рэпа, и у нас был в городе бум баскетбола.
— Ты органично вписался в ту эпоху, в которой ты жил и в ту локацию. Вить, ты обладаешь незаурядными физическими способностями. Они были сразу же видны с детства или ты раскрылся чуть позже?
— Я думаю, что физические способности, безусловно, помогают в спорте. Я был быстрым, была хороша скорость, что помогало в баскетболе.
— То есть это сразу с раннего детства отличало тебя от сверстников?
— Да, отличало. Я хорошо и быстро бегал.
— А откуда такая генетика? Твой отец выступал на Олимпийских играх в 80 году. Расскажи, кто он и какой у него спортивный бэкграунд?
— Он уже здесь во взрослом возрасте начал заниматься легкой атлетикой. Занимался он в Ростове, но выступал за Сьерра-Леоне, так как был его гражданином.
— Расскажи, пожалуйста, спортивная школа, профессиональная команда в Таганроге, тебе 16 лет, у тебя есть мечта играть в НБА. Каково было попасть в первую профессиональную команду, с какими трудностями ты там столкнулся?
— Серьезные были трудности, потому что я должен был начать играть за «Донские соколы». Это новая современная команда, которая находилась в Новочеркасске. Я приехал играть туда, потому что команда «Красные котельщики» в Таганроге уже находилась на закате.
— Шестнадцатилетним парнем Виктор Кейру с мечтой играть в NBA приезжает играть в команду «Красный котельщик».
— Изначально я приехал в «Донские соколы». Я на тот момент уже знал, что должен закончить 11 класс и ехать играть в большие клубы. Я был тогда в юношеской сборной России, был на радарах многих клубов. «Донские соколы» хотели, чтобы я играл за них. Еще старший брат должен был играть за них одновременно. Я получаю очень серьезную травму колена в Кисловодске, причем играя один на один с братом. На тот момент медицина была ужасная. Я не мог наступать на ногу, а какой-то врач сказал сидеть, качать ногой туда-сюда и все заживет. Сейчас я уверен, что у меня был надрыв крестообразной, повреждение мениска, потому что я не мог на ногу наступать вообще. С «Донскими соколами» не получилось, потому что они хотели подписать контракт на 3 года, а я был согласен на 1. Они пошли на жесткий конфликт, сказали, что если я не подпишу, то они и брата старшего не возьмут. Появился «Красный котельщик» с Василием Григорьевичем Сивером. Он позвал играть за них, а вариантов других не было, я согласился. Мне выделили отдельного спонсора, потому что у команды были проблемы с деньгами. Я помню, как мне сказали, что он будет поощрять меня двумя тысячами.
— То есть ты получал больше, нежели игроки?
— Не знаю.
— У тебя был предприниматель, который платил заработную плату.
— Да.
— Первая заработная плата Виктора Кейру в профессиональном баскетболе – 2 тысячи рублей.
— Для меня тогда это были крутые деньги. Зарплаты тогда были маленькие. В классе был большой респект.
— Что ты купил на первую заработную плату?
— Тысячу рублей я всегда отдавал маме. Я купил себе джинсы и джинсовые рубашку – в этом я и проходил весь год, я думаю.
— Какие проблемы были в адаптации с этой командой? Все же там играли взрослые игроки, а тут пришел парень с амбициями. Были ли конфликты?
— Были. Я пришел с тем, что я должен стать одним из лидеров команды. Адаптация была.
— Ты был лидером команды?
— К концу года я безусловно стал лидером, к концу сезона. Первые игры – нет. Причем там были еще пару молодых талантливых игроков, поэтому мне было сложно вписаться туда и доказать, что я должен быть лучше.
— Что было дальше? Дальше был УНИКС-2?
— Да, дальше была УНИКС 2. Я завершил играть в Таганроге. Мне предлагали остаться там на следующий раз с гораздо большей зарплатой.
— Чем ты руководствовался при переходе в УНИКС?
— Я мыслил масштабно. У меня был вариант поехать играть в Саратов, потому на чемпионате России 2001 года я играл за саратовский «Автодор», где тренером был Сивер. Все складывалось так, что я должен был поехать в Саратов. Но было предложение из Казани. Получается, что был вариант ехать в команду, которая уже лояльна мне, потому что я уже общался с Родионовым, но я беру и выбираю УНИКС. Там был тренер и игроки, которых я знал.
— Наверное, ты смотрел на потенциал.
— Я смотрел на потенциал, на то, что там я поступаю в университет на юридический факультет.
— Образование сыграло важную роль при определении.
— Да, потому что в Саратове была история, связанная со спортивным университетом.
— Я в очередной раз поражаюсь, насколько ты был дальновиден. Те решения, которые ты принимал, не были сиюминутным. Дай, пожалуйста, три совета о том, чему стоит удалить большее внимание, как себя вести молодым игрокам, чтобы побеждать в широком смысле слова.
— Первое – мыслить глобально, большими идеями, ставить большое задачи. Второе – образование. Нужно серьезно думать об этом, смотреть на то, какие перспективы, на то, какие профессии в дальнейшем могут помочь, следить за трендами времени. Третье – трудолюбие, не жалеть сил.
— Вить, самый лучший партнер?
— Очень много было. Не знаю, не могу одного выделить. Я позитивный человек, поэтому мне было тяжело вспомнить негативный момент, а вот сколько было хороших тиммейтов – не могу сказать, боюсь кого-то обидеть. Очень много людей, которые сыграли в моей жизни важную роль. Это были и американские игроки.
— Кто тебе помог с точки зрения прогресса? Может быть, кто-то помог своим советом, может, ты на кого-то мог ориентироваться, глядя на игру. Первый, кто приходит в голову.
— Могу сказать топ-5. Это, безусловно, мой друг Антон Югин. Он был старше меня, некий ментор. Келли Маккарти помогал мне, поддерживал. Я с ним много советовался. Шаммонд Уильямс – один из самых сильных индивидуальных игроков. Остальные тиммейты моего возраста, просто мои друзья – это и Алексей Суровцев, и Алексей Зозулин, и Серега Быков, и Антон Понкрашов.
— Скажи, пожалуйста, если бы сейчас можно было бы что-то отмотать, ты бы что-то изменил в своей карьере?
— Конечно, конечно изменил бы. Люди, которые говорят иначе, думаю, это все неправда. Были грешки небольшие у меня с точки зрения понимания того, как действовать в определенных ситуациях, связанных с физической подготовкой в летнее время.
— То есть ты говоришь о том, что летний период ты не остаешься самим собой, а необходимо следить за собой и еще больше прогрессировать?
— Да, у меня были объективные причины. Сильно болели колени, я не мог работать, нужен был отдых. Но пару моментов есть: непонятно, почему я принял такое решение или такое. Травму получил в 2007 году в последней игре чемпионата России в плей-офф против УНИКСА казанского. Меня приглашал Денвер Наггетс в летний лагерь. Не знаю что там было бы или не было, но я очень подвернул ногу. Когда повторно подписал контракт с УНИКСом, я приехал в сентябре или конце августа, а у меня до сих пор нога была не способна нормально играть. Некому было особо подсказать, что нужно было делать.
— Вить, сейчас чуть сменим ракурс. Знаю, что ты смотрел стометровку Усэйна Болта с очень крутого места. Можешь рассказать эту историю, которая произошла на Олимпиаде?
— Олимпиада. Мы понимаем, что выходим из группы. Мы проиграли два или три матча на последних минутах, обидные поражения. Мы с Серегой Быковым живем вместе, я говорю: «Все плохо, мы проиграли, но чего мы сидим и грустим? Олимпиада проходим не каждый год. Поехали понаслаждаемся, посмотрим что происходит». Я быстро узнаю через кого-то, что сегодня есть забеги. Мы едем на какую-то квартиру в Пекине. Мы получаем проходки, аккредитации на VIP-сектор российский. Когда мы уже едем в такси, я говорю: «Серый, сегодня же финал 100 метров. Это же главное событие Олимпиады». Мы приходим туда, заходим на стадион. Тогда мы не знали Усэйна Болта. Мы начинаем смотреть забег, а следил до этого и примерно понимал рекорды 100 метров. Я снимаю на камеру и вижу там 9.69.
— У тебя где-то осталась эта запись?
— Где-то она лежит. Надо восстановить камеру, у нее там какая-то проблема была.
— Вить, ты мне где-то даже напоминаешь Усэйна Болта, твоя антропометрия. Если вас поставить на стометровку, как думаешь, какой бы был результат?
— Я неплохо бегал, даже 100 метров. Понятно, что профессионально я не тренировался. Отец у меня бегал на уровне мастера спорта.
— Ты сейчас интересуешься легкой атлетикой?
— Ну, постольку-поскольку.
— Какой тренер повлиял на тебя больше всего?
— Безусловно, мой первый тренер. Она умерла, я не смог приехать, потому что мне сказали поздно. Не было билетов на тот момент, я очень сильно расстроился, начал вспоминать моменты. Я до сих пор в Ростов не приезжал после этого, но обязательно приеду к ней на могилу. Она повлияла на меня очень сильно. Она была мудрой женщиной, нестандартной. Она была сильным игроком в молодости, никогда не пресекала индивидуализм. То, что она не могла показать, она меня научила базовым историям, например, как открываться под мяч, то есть азы баскетбола дала, то, что надо обыгрывать игрока правильно. Она знала, что я много тренируюсь, что я супер фанат. На тренировках она иногда говорила: «Повторяйте за Витей, как он делает».
— Сейчас ты сказал ключевые вещи, из-за которых существует много проблем, на мой взгляд, подготовки наших баскетболистов – то, что там есть клише. Я лично слышал, как тренер может сказать: «Тебе нельзя бросать», даже когда открыт. Это вселяет страх в игрока. Как он может после этого выйти, играя за сборную, и забить свободный бросок или взять инициативу на себя, когда тебя бьют по рукам с детства?
— Она в детстве закладывается, да. Дальше у меня были тренеры в профессиональном спорте. Безусловно, это [Этторе] Мессина. С точки зрения тренерской философии я его прекрасно понимаю. Был еще тренер в Екатеринбурге, который, на самом деле, большую роль в моей жизни сыграл, [сюда относятся] истории, связанные с броском. Он хорошо понимал меня. Со всеми тренерами у меня достаточно хорошие отношения, они повлияли на карьеру. На кого-то я даже раньше обижался, но сейчас я вспоминаю и думаю: «Блин, они были очень хорошими». Те вещи, которые я делал в 18-19 лет и то, как они реагировали на это, будучи взрослыми людьми по 50 лет – они были очень мудрыми, терпеливыми людьми. Я очень специфическим был.
— Ты поиграл в большом количестве команд. В какой из команд был максимальный уровень командой химии, где вы были друг за друга, где были бойцовские качества, объединенные в одну команду?
— Было несколько таких команд. Это «Динамо» Санкт-Петербург 2005-2005, казанский УНИКС.
— А в чем его специфика была?
— «Динамо» Санкт-Петербург – это была первая команда, когда я вышел из УНИКСа. У меня был хороший контракт. Приглашал меня Дэвид Блатт, но он ушел и пришел Кацикарис. У него была школа Ивковича – все должно быть правильно, профессиональный подход. Он перед нами поставил большие цели сразу. У нас были крутые игроки, у нас был Дэррил Миддлтон, у которого было уже большое количество титулов. Была хорошая команда: сочетание опыта и молодости и цель была поставлена.
— Там была максимальная цель у вас.
— У нас была максимальная цель. Мы заняли второе место в регулярном чемпионате Суперлиги. Мы проиграли в пятой игре «Химкам» за выход в финал у себя дома. Для меня был очень тяжелый сезон, но цель была хорошая. УНИКС 2007/08, мы начали сезон очень плохо с Сирейкой. Но пришел Ацо Петрович, который поставил нам классический баскетбол, классические цели, что мы должны не пропускать больше 55 очков за матч. Он очень сплотил команду. Ну и первый сезон ЦСКА с Мессиной. Хотя, два сезона в ЦСКА, если честно сказать. С Пашутиным второй сезон я в копилку свою занести вообще не могу. С точки зрения титулов – да, с точки зрения индивидуальной истории – нет.
— Но все равно вы в тот же год попали в «Финал четырех».
— В «Финал четырех» попали, выиграли чемпионат России, Кубок России. Я ещё по поводу тренера хочу добавить – это Базаревич. Два сезона все-таки… Он большую роль сыграл. У меня были «Динамо» и «Красные крылья». С «Динамо» после «ЦСКА» он верил в меня. Хоть у меня была и травма, но все равно я хорошо последнюю часть чемпионата отыграл, потом подписал со «Спартаком» Питерским. Потом, когда со «Спартаком» Питерским была проблема, все равно Базаревич меня пригласил в команду «Красные крылья». Я как раз закончил карьеру в «Красных крыльях», поэтому Базаревич сыграл большую роль в моей жизни.
— У меня наводящий вопрос. Ты уверенный в себе и парень, и баскетболист. Насколько важно для тебя, чтобы в тебя верил тренер? Или ты мог выходить вне зависимости от его настроения – подбадривает ли он тебя или нет? Насколько это для тебя важно и, в целом, для игроков?
— Очень важно. Каким бы ты в себе уверенным ни был, это важно. Думаю, что это 50 на 50. Даже уверенный игрок может реализовать себя не больше, чем на 50%, если в него не верят. Если верят, то может реализовать себя на 100%. Когда ты находишься под жестким давлением тренера, у тебя нет права на ошибку, то показать себя очень тяжело. Но могу сказать, что с тем же Мессиной такое жесткое давление было! Я должен был переподписать второй год с ЦСКА. Я летом не мог представить, как я буду играть второй сезон. Было жуткое давление, но это очень крутой опыт. Многие игроки не любят Мессину, особенно российские. Не любят его, но я его понимаю. Я знаю для себя, что, если на человека давишь, и он устоял, то человек начинает расти, потому что он этого давления не чувствует. Если человек понимает философию давления, у него будет рост. Именно это у меня и произошло с ним [Мессиной]. У меня стали расти показатели, концентрация стала на очень высоком уровне. На чемпионате России процент попадания трехочковых был за 50. Если ты веришь в себя, и не будешь сдаваться, то давление переходит в рост.
— У меня есть внутренний инсайд: я вижу, насколько ты эмпатичен к людям, везде ищешь возможности. Ты не говоришь что – плохо, а что – хорошо. Ты понимаешь, что с каждым человеком, с каждым тренером, в каждой ситуации можно взять и получить. Это один из ключевых советов игрокам – пытайтесь найти в любой ситуации возможности, у любого тренера. Как принималось решение, чтобы завершить карьеру? Ты, как тот человек, который безумно любит баскетбол, принимаешь решение в молодом возрасте завершить карьеру.
— Мне чуть больше 30 было. У меня было два года контракта, от второго я уже просто самостоятельно отказался. Колено уже не позволяло. Последний сезон было очень тяжело. Я играл игру, после нее не мог прогуляться, потому что колену было уже настолько тяжело. Я еще в течение сезона получил травму голеностопа левого на здоровой гона. Получается, что наложились обе травмы: правое колено и левое, и левый голеностоп. Я не знал уже, на каких ногах бегать. Две ноги, к сожалению. Было бы четыре, я бы мог там еще… Еще в конце сезона я перенес вторую операцию на хрящ. Я знал на тот момент, что я уже завершаю карьеру. Я решил, что в последнем матче закончу карьеру не сидя на скамейке, а через боль доиграю. Плей-офф игры против УНИКСа доиграл, три матча причем играл по 25 минут, на адреналине бегал. Я решил, что буду пытаться развиваться в другой истории.
— Знал ли ты, куда ты пойдешь далее?
— У меня была предпринимательская история в Ростове. Мне надо было ее завершать. В конечном итоге, я ее там завершил.
— «Срочно выйду замуж». Как профессиональному баскетболисту попасть в кино?
— На самом деле, сейчас у меня развивается интересная история – небольшой инсайд. Судьба свела с одним человеком, которые хочет истории некоторые возобновить, поэтому думаю, что это не последний фильм.
— Как ты попал в этот фильм?
— Просто пригласили, позвонили.
— Это были твои знакомые?
— Нет, это не были мои знакомые. Но там была Юля Ковальчук, может быть, она дала наводку.
— Я считаю, что это неслучайно. Твоя коммуникация, насколько ты можешь располагать к себе людей – явно точки эти сходятся.
— Возможно. Продюсер Дмитрий Рудовский – человек из баскетбола. Может быть, они разговаривали с Юлей Ковальчук, с которой я встречался на «Больших гонках» на первом канале.
— То есть необходимо развивать базу контактов, общаться с людьми.
— Быть разносторонним человеком.
— Ты сам выбираешь себе одежду или у тебя есть стилист?
— Сам.
— Ты как модный эталонный баскетболист.
— Я бы не сказал, что я супермодный. Я вот утром проснулся, у меня дочка с женой спали. Увидел какую-то одежду, взял, одел и пошел.
— Я говорю не только сейчас, а в принципе, когда видишь тебя, это эпатаж, хорошее настроение, стиль, мода.
— Стараюсь что-то выбирать.
— Расскажи, пожалуйста, о своем проекте Keysecret.
— Изначально была история рекламная, брендинг. В этом направлении и двигаюсь, но не могу сказать, что семимильными шагами. Какое-то количество время я нахожусь в поиске. Пиар деятельности, брендинг, ивенты. Я ухожу в сторону ивентов, потому что брендинг и ивенты – близко. Ивенты ты не можешь создать без брендинга. Появляются новые партнеры, которые приносят что-то новое, где-то возобновляют те истории, которые я каким-то образом откладывал на потом.
— Правильно я понимаю, что ты хочешь совместить любовь всей своей жизни – баскетбол и спорт и в то же время пиар, создание брендов, продвижение?
— Да. Это многогранная тема. Создание личного бренда спортсмена. Спорт – это бизнес. Ивент – популяризация массового спорта, все очень в духе времени. Создания личного бренда спортсмена без массового спорта, без вовлечения в массовой спорт быть не может.
— Круто, когда после завершения карьеры ты можешь заниматься любимым делом, в том числе тем, к чему тяготит сердце. Вить, раньше можно было тебе позвонить и ты говоришь, что ты на премьере, показе, на вечеринке. Вчера, разговаривая, ты сказал, что ограничен во времени, потому что нужно ехать к ребенку. Можешь рассказать о своих семейных ценностях, как они трансформировались в течение жизни?
— Не буду сильно умничать. Все понимают, что, когда появляется семья, ребенок, то ты хочешь уделять им время. У тебя растет маленький ты.
— Баскетбол?
— Прямо сейчас рано об этом говорить. Но у нас спортивная семья. Я спортсмен, жена тоже имеет отношение к спорту и фитнесу. Думаю, они точно будут заниматься какими-то видами спорта, а станут ли профессиональными спортсменами, зависит от них самих, конечно.
— Когда ты рассказывал о том, что тобою движила мечта играть в NBA, у меня сердце начало биться чаще, потому что у меня была такая же мечта. К сожалению, судьба распределилась чуть иначе, но она все равно со мной. Какая твоя баскетбольная мечта на данный момент?
— Это моя мечта и цель. У меня есть один безумно крутой проект. Я должен реализовать её.
— Можешь приоткрыть занавес?
— Нет.
— Мы скоро узнаем.
— Может быть скоро, а может и нет. Но я ее реализую.
— Лайфхак от Вити: у вас всегда должна быть мечта, которая должна вас заставлять вставать, двигаться, работать, улыбаться.
— Мечта и цель должны быть – без них вообще никак.
— Если в 10 лет ты мечтал играть в NBA, то сейчас сложно представить…
— Да, это сложно представить. Те, кому я рассказываю, просто в шоке.
— Мне чуть-чуть Витя приоткрыл занавес.
— По поводу искусственного интеллекта? Нет. У меня была идея, до которой один из инвесторов меня допушил. Я быстро придумал концепцию, но я могу сказать об этом, потому что это далеко не MVP проекта, абсолютно нет.
Фото: РИА Новости/Антон Денисов, Алексей Филиппов; Instagram/keyru23
