9 мин.

Теократия

28

Вовсе не великий и совсем не ужасный Тео первые шаги в хоккее делал в крохотном Расселле, Манитоба. И с самого начала шаги эти приходилось делать без особой поддержки. Отец Теорена, Уолли, в свое время сам подавал большие надежды и однажды даже получил приглашение в тренировочный лагерь «Рейнджерс». Но сколь глупый, столь и ужасный перелом ноги во время игры в бейсбол в летнем отпуске закрыл Флери-старшему путь в хоккей, а поначалу и вовсе грозил инвалидным креслом на всю оставшуюся жизнь. Ходить самостоятельно отец Тео все-таки смог, но с тех самых пор несбывшиеся мечты о хоккейной славе преследовали его на дне пивной бутылки чуть ли не каждый вечер. «Он вставал и шел на работу, которую ненавидел. Он поднимался в шесть утра, когда на улице был жгучий мороз, и садился в погрузчик без системы отопления. Ящик пива и три пачки сигарет помогали ему пережить день и перестать думать о том, кем он мог бы стать», � вспоминает Флери. Рассчитывать на поддержку со стороны матери юному Тео и двум его младшим братьям также не приходилось. Донна Флери состояла в «Свидетелях Иеговы» и больше была погружена в ожидание грядущего апокалипсиса и регулярный прием антидепрессантов, чем в воспитание собственных детей.

Предоставленному самому себе Тео каждый день приходилось отстаивать свое право на признание. Не слишком простая задача в суровой канадской провинции, если ты не вышел ростом. «Я всегда был самым маленьким � на полголовы меньше любого парня в школе, а потому надо было как-то пробивать себе путь наверх. А как это сделать? Надо быть жестче всех вокруг. Каждый божий день я издевался над людьми. Всегда врубался на того, на кого не надо было врубаться. Всегда обзывал одноклассников, вызывал их на бой, чтобы почувствовать себя лучше. Учителя меня ненавидели. Боже, как же они меня ненавидели!» � без лишних сожалений вспоминает Тео. Не правда ли, весьма похоже на поведение Флери на хоккейной площадке на протяжении всей его карьеры..

Встав в пять лет на старые отцовские коньки, Флери сходу почувствовал, что попал в свою стихию. Юный Тео, благодаря старым связям отца проводил на катке ежедневно по шесть часов с октября по март, обводя воображаемых защитников и вратарей и приветствуя отца и мать на трибунах. В реальности же все было куда прозаичнее: отец лишь изредка выбирался из бара, чтобы посмотреть на игры сына, мать же и вовсе отказывалась признавать увлечение Тео хоккеем из-за панического страха, что он получит травму. «Люди, которые помогли мне тогда выжить и остаться в игре � родители моих товарищей по команде. Они кормили меня и братьев, покупали одежду, когда старая превращалась в лохмотья, давали форму и клюшки. Дождаться чего-то подобного от родителей было нереально. Они были слишком заняты руганью друг с другом», � с грустью говорит Тео.

Слава об успехах Флери на площадке быстро разнеслась по округе, и вот посмотреть на «того самого парня из Расселла» приезжали уже со всей Манитобы. «Мне говорили, что я был самым обалденным игроком на планете, да с таким катанием и таким владением клюшкой, что никому еще и не снилось даже. Я всегда пытался добиться внимания со стороны своих родителей, но все мои попытки были тщетны, а потому столь хвалебные отзывы были для меня, как бальзам на душу. Я буквально млел от подобных слов, но мне всегда их было мало», � смеется Флери.

Но пути Тео в большой хоккей словно уже было предначертано стать непростым, и 21 марта 81-го карьера юного снайпера из Расселла могла оборваться, так по сути и не стартовав. Параноидальные предсказания матери с детства казались Тео вздором, но все же сбылись с пугающей точностью. «Расселл Рэмс», главной звездой которой и был 12-летний Флери, гостила у сверстников в соседнем Портэйдже. Противостоявший Тео защитник соперников неожиданно споткнулся, нога его взмыла вверх и коньком полоснула Флери под правой рукой. «Публика охнула, а я даже не понял, что произошло. Я почувствовал, что по моему бицепсу течет что-то теплое, сбросил левую крагу и задрал рукав, чтобы посмотреть, в чем дело. Там был огромный порез. Я увидел свои мускулы. Такое ощущение было, что перед глазами просто сырое мясо. И тут вдруг кто-то будто бы дал напор воды в шланг. Кровь хлестала во все стороны, а к скамейке я бежал словно по зыбучему песку» � воспроизводит тот момент сам Тео. В местном госпитале браться за подобную травму не решились, так что перестававшего чувствовать руку Флери срочно повезли в Виннипег. У Тео была серьезно повреждена плечевая артерия, так что потеря возможности играть в хоккей вовсе не была на тот момент самым страшным из последствий. Шестичасовая операция спасла Тео жизнь и руку, но на долгие месяцы сделала для него больницу в Виннипеге вторым домом. Раз в месяц врачи без всякого наркоза вонзали в руку Флери шестисантиметровую иглу, чтобы проверить рост поврежденных нервов. «Доктор тыкал мне в руку булавкой и спрашивал: «Чувствуешь? А теперь чувствуешь?» Все это было очень больно, но самый тяжелый момент наступал, когда я спрашивал: «Ну, что? Мне теперь можно играть в хоккей?» Тогда доктор грустно качал головой и отвечал: «Нет». Я целый год не играл в хоккей. У меня отняли весь смысл жизни, мое единственное пристанище... Мне нельзя было играть в бейсбол или в какой-либо другой контактный вид спорта, пока нерв окончательно не дорос до моей кисти. А он рос очень медленно, по миллиметру в день» � вспоминает о своих ощущениях Флери.

Спустя почти год после случившегося все еще избегавший контактного хоккея Флери отправился в тренировочный лагерь для юных талантов в Виннипег. Здесь случай и свел его с человеком, которого сам Тео позже назовет главным виновником всех свои будущих проблем с алкоголем, наркотиками и законом. Грэм Джеймс, тренер и скаут одной из команд WHL, сходу заинтересовался миниатюрным форвардом из Расселла. Это спустя много лет Джеймс станет фигурантом сразу нескольких дел по обвинению в совращении несовершеннолетних, отсидит несколько лет за решеткой и получит пожизненный запрет на профессию, а в середине 80-х не избалованному родительской заботой Флери внимание заинтересовавшегося им Джеймса крайне польстило. «На третьей неделе мне уже было абсолютно комфортно в его обществе, а им самим я даже немного восхищался. Он говорил, что у меня вне всяких сомнений есть талант для того, чтобы в будущем играть в НХЛ, и что он обязательно задрафтует меня, пусть даже я еще до конца не восстановился после травмы. Он спросил, как отнесутся мои родители к тому, что я уеду из дома, и я сказал ему чистую правду � им будет абсолютно все равно» � вспоминает Флери. Обласканный вниманием Джеймса, Флери вслед за ним переезжает сначала в юниорскую команду Виннипега, а затем и в клуб WHL «Муз Джо». Сколь успешными были выступления Тео на ледовой площадке в составе «воинов», столь невыносимой стала его жизнь под постоянным контролем тренера Джеймса. Подробную историю почти двухлетних взаимоотношений Флери и Джеймса можно прочитать в недавно вышедшей книге Флери «Игра с огнем», взбудоражившей хоккейную Америку, в ней же сам Тео с болью резюмирует тот период своей жизни: «Именно из-за этого постоянного насилия я и стал потом долбанутым, буйным и спятившим алкашом. Он разрушил до основания мою систему идеалов. Я уже не доверял тому, о чем думал и чувствовал. Мои родители не привили мне четкого понимания того, что есть хорошо и что есть плохо, но благодаря своим тренерам в Расселле я научился в этом разбираться. Грэм же лишил меня этого навыка. Самый влиятельный человек в моей жизни на тот момент внушал мне, что на самом деле черное было белым. Каждый день моей жизни был сущим кошмаром. Я был постоянно встревожен. Что мне делать? Как выпутаться из этой ситуации? А вдруг кто-нибудь узнает? Отправлюсь ли я теперь в ад?». Шестнадцатилетний Флери пытался найти забвение в хоккее, но, как он довольно скоро понял, для таких целей куда лучше подходит алкоголь. Как признается сам Тео, он стал алкоголиком с первым же глотком, и с тех самых пор алкоголь стал для него так же необходим, как воздух и хоккей. Эффективнее алкоголя разбираться с проблемами Тео помогут только наркотики, но об этом он узнает чуть позднее..

Готовившего себя к НХЛ с тех пор, как впервые вступил на лед в родном Расселле, Флери на пороге первого в жизни драфта от главной лиги мира все еще отделяла пропасть. В юниорах Тео штамповал голы и передачи десятками (а штрафные минуты � сотнями), но давать шанс юркому и донельзя агрессивному малышу из «Муз Джо» в НХЛ никто из генменеджеров не собирался. В конце 80-х в лиге царили большие парни, так что каждый из многочисленных просмотров Флери скаутами заканчивался примерно одинаково: «Эх, будь он повыше да потяжелее..». Не удостоившись внимания на драфте 86-го, Флери поставил себе цель, во что бы то ни стало попасть в канадскую молодежку на чемпионат мира, который должен был зимой пройти в чешских Пьештянах. Ударно потрудившись в тренировочном лагере, Флери и его партнер по «Муз Джо» Майк Кин оказались в составе. Чем знаменит тот турнир, поклонникам хоккея по обе стороны океана долго напоминать не надо. И вовсе не итоговым триумфом сборной Финляндии. Сколь велика роль именно Флери в разжигании конфликта в матче с советской сборной, расскажут историки хоккея, но в стороне от самой драки и предшествовавших ей событий «мышонок» точно не остался. Сперва Тео весьма своеобразно отпраздновал забитую шайбу, «расстреляв» из воображаемого автомата советскую скамейку. А после схватился с Валерием Зелепукиным, которого в излюбленной манере провоцировал всю игру фразами вроде «Эй, ты, Наташа! Эй, коммуняка недоделанный!». Продолжить игру после дуэли с Зелепукиным Флери было уже не суждено � знаменитое получасовое действо было уже не остановить. Спустя год Флери еще успеет стать чемпионом мира среди молодежек в Москве, а пока главная цель была достигнута � хоккейная Канада узнала о «могучем мышонке», и его перспективы на следующем драфте стали хоть на немного, но радужнее.

С этих самых пор на матчи с участием Флери стал чаще других заходить скаут «Калгари» Ян Маккензи, тот самый, который чуть раньше посоветовал «огонькам» выбрать на драфте таких же «нестандартных» по тем временам Бретта Халла и Гэри Сутера. Как и в случае с Халлом, особого воодушевления идея задрафтовать Флери у боссов «Калгари» не вызвала, и после нескольких раундов протеже Маккензи грозил повторить свою прошлогоднюю судьбу. «Если на драфте выбрали кого-то раньше, чем вас, это вовсе не значит, что руководство клуба считает, что он играет лучше вас. Это говорит лишь о том, что в команде боялись, что его выберет кто-нибудь раньше. В моем случае «Флеймс» были настолько уверены, что меня никто кроме них не выберет, что могли позволить себе задрафтовать меня в каком угодно раунде», � с улыбкой вспоминает сам Флери. В восьмом раунде счастливая звезда Флери все же взошла.

Продолжение следует