Игропуло в гостях редакции «Спорт-Экспресс»
Один из самых колоритных российских гандболистов приехал в редакцию "СЭ" с огромным кубком ЕГФ, который завоевал в мае в составе команды "Берлинские лисы"
Константин ИГРОПУЛОРодился в Ставрополе 14 апреля 1985 года. Рост – 190 см. Вес – 98 кг. Левша.Выступал за команды "Виктор-СКА", Ставрополь (2000 – 2001, 2004 – 2005), "Панеллиниос", Греция (2001 – 2004), "Чеховские медведи", Чехов (2005 – 2009), "Барселона", Испания (2009 – 2012), "Берлинские лисы", Германия (2012 – 2015)Чемпион Греции (2004), чемпион России (2006 – 2 009), чемпион Испании (2011, 2012), победитель Лиги чемпионов (2011), обладатель Кубка кубков (2006) и Кубка ЕГФ (2015).За сборную России выступает с 2005 года, провел более 100 матчей. Участвовал в Олимпиаде-2008, чемпионатах мира (2007, 2009, 2013, 2015) и чемпионатах Европы (2008, 2010, 2012, 2014).В пляжном гандболе – чемпион Европы (2004) и бронзовый призер чемпионата мира (2004).
– Это кубок – последний клубный трофей, которого не хватало в моей коллекции, – объяснил 30-летний правый полусредний. – С "Чеховскими медведями" я выигрывал Кубок кубков, с "Барселоной" – Лигу чемпионов. Правда, "Барселона" так и не позволила привезти трофей в Россию, а вот "Берлинские лисы" разрешили мне "выдернуть" на неделю кубок ЕГФ. Везу его в Ставрополь. Для моего родного города это важно – у нас не так много поводов для радостей. Собираюсь вместе с кубком пролететь над Ставрополем на воздушном шаре.
– Кубок – это же большая ценность. Он как-то застрахован?
– Везу его в своих руках. Это и есть главная страховка. В Москву трофей летел в кабине пилотов. Мне не разрешили держать его в салоне – сказали, что им можно убить. Действительно, он тяжелый.
– В Ставрополь тоже с пилотами полетит?
– К сожалению, из-за широкого основания он не помещается на полку в самолете. У кубка есть кейс, думаю, может, все-таки стоит его сдать в багаж? Хотя побаиваюсь, штука ведь не моя. Стоит она, думаю, где-то 35 тысяч евро. Кубок изготавливается вручную, он позолочен, и один материал тянет примерно на 12 – 13 тысяч.
– В гандболе бывают какие-то персональные призы за командную победу? Например, перстни, как в баскетболе и хоккее?
– Единственный раз мы сделали перстни с "Чеховскими медведями" в 2006 году. Кто-то их носил. Но я на пальцах вообще ничего не ношу, даже обручальное кольцо. Мне не нравится.
– Откуда взялась идея про воздушный шар?
– Где-то полгода назад мне попалась книга Ричарда Брэнсона "Теряя невинность", и, видимо, что-то в подкорке отложилось. Вот и пришла такая идея в голову. Узнал через знакомых, что есть возможность. Правда, я безумно боюсь высоты. Ни на каких тарзанках никогда не летал, упасигосподи. Мне нужно иметь хоть что-то под ногами. Пусть даже корзину аэростата.
– В Берлине в курсе этих планов?
– Да. Я ничего не скрывал, и с их стороны возражений не было. К тому же у меня с берлинской командой закончился контракт, так что мое здоровье им уже не важно. В следующем сезоне поеду в Данию, на родину гандбола. Буду играть за "Копенгаген".
ГЕРМАНИЯ – ПОЛИЦЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО
– Почему решили уйти из берлинской команды?
– Сложилось много факторов. В ноябре я еще собирался остаться, но мой клубный тренер исландец Дагур Сигурдссон возглавил сборную Германии. В это время я вел с "Лисами" разговор о новом контракте и поинтересовался, кто придет на смену Сигурдссону. Cказал, что должен знать, с кем буду работать три года. Клуб это воспринял так: "Мы тебе предлагаем три года контракта – а ты не хочешь?" Я спокойно к этому отнесся, набрал номер телефона своего менеджера и сказал: "Давай искать новую команду".
– Вы прожили в Германии несколько лет. Что в этой стране так и не смогли понять?
– Зачем тратить столько денег на бумагу?! Почтовый ящик ежедневно заваливают килограммами писем, на которые нельзя не ответить. Бесконечные счета – за медицинскую и автомобильную страховки, коммунальные услуги и еще черт знает что! Бюрократия похлеще нашей. Я уже возненавидел место, где находится почтовый ящик. В других странах месяцами в него не заглядывал, но в Германии без этого никуда. Даже чтобы поставить в лесу палатку или выстроить шалаш, там надо кому-то заплатить.
– Самое нелепое, с чем столкнулись?
– Дома не слушаю радио, не смотрю немецкое телевидение, но все равно обязан это оплачивать. Со страховкой – вообще дурдом. Допустим, идешь к дантисту. Если в Испании или Дании отдаешь карточку и клиника берет деньги за лечение с твоей страховой компании, то в Германии иначе. Немцы любят все контролировать. Полицейское государство. Сначала счет присылают в клуб. Оттуда – либо мне на почту, либо администратор вручает конверт. Несешь в страховую. Там оплачивают – и запускается обратный процесс. И не дай бог где-нибудь на день опоздаешь – сразу начисляются пени. Никого не волнует, что ты с командой уехал на сборы. Сейчас-то я привык, а в первый год, не зная немецкого, от количества бумаг сходил с ума.
– Немудрено.
– Еще с машиной недавно влип в историю. Казалось, немцам уже трудно меня удивить, но тут удалось. Получаю письмо, из которого следует, что за страховку я должен 20 тысяч евро. Сумма нереальная, однако Германия приучила: если прислали квитанцию – 99 процентов, что придется платить. Оправившись от шока, помчался к знакомым в банк и страховую.
– И что?
– С их помощью выяснилось, что бумагу прислали по ошибке – просто как владельцу машины. Пока страховая и банк между собой разбирались, меня тормознули полицейские. Они колесят по улицам со сканером, который считывает номера. Так определяют, у кого нет страховки.
– Ловко.
– Еду с тренировки. Меня останавливают, сообщают, что закончилась страховка. За руль больше не пустили. Пришлось вызывать эвакуатор, на нем везти машину в гараж. Вскоре проблема разрешилась. Все долго-долго извинялись. Какое счастье, что в Дании такой бюрократии нет!
– Откуда вы знаете?
– Об этом, когда подписывал контракт, поинтересовался первым делом.
ПИНКИ ДАЮ СЕБЕ САМ
– Чем привлекла Дания?
– Понимаете, я всю жизнь избегал "пинка под зад" от тренера. И из России уезжал по той же причине. Я сам себя воспитываю в спорте и в жизни – сам себе даю пинки. Дания – это еще один вызов в моей жизни. Там вся подготовка лежит на спортсмене. Тренируйся когда угодно, делай что угодно, но будь любезен – выдавай результат. Еще одним фактором была Лига чемпионов на следующий сезон. Датский чемпионат, конечно, послабее немецкой бундеслиги, но первые пять команд могут спокойно в бундеслиге выступать.
– Выиграли в деньгах в результате переезда?
– Остался при своих. Налоги в Дании больше, но они ложатся на клуб, а не на меня. Конечно, клубу там я обхожусь дороже, чем в Германии.
– То есть это был выбор не ради денег?
– Естественно, деньги нужны всем. Но они никогда не ставились мною во главу угла при подписании контракта. В противном случае Кубок ЕГФ сейчас не стоял бы на столе. Это закон, проверенный временем. Еще я не люблю панибратских отношений с руководством клуба. Если я вам нужен как профессионал – будем разговаривать. Живу и работаю открыто – такой я во всем, не только в спорте. Я ведь от денег и из России уехал. В "Чеховских медведях" мне предлагали такую же зарплату, как на Западе, плюс дополнительные бонусы – жилье и тому подобное. Тогда я уже не знал, как отказаться и поставил условие: "Дадите квартиру – останусь". Потом молился, чтобы не дали.
– В российском гандболе такая же ситуация, как в нашем футболе, – платят большие деньги и никто не спешит уезжать в Европу?
– Так было в одном клубе – "Чеховских медведях". Но сейчас им тоже обрезали финансирование, и все разъехались. Уехать ведь можно по разным причинам – из-за денег или потому, что ты принимаешь вызов. Когда здесь было все в порядке, я перебрался в "Барселону". Многие мои одноклубники могли бы поступить так же, но никто не поехал. За границей нужно вкалывать, учить язык, себя ломать. А зачем, если здесь все комфортно и можно играть в гандбол? Я же не мог находиться в этой рутине. Более того, думал, что уезжать надо было раньше. Но сейчас понимаю, что все произошло вовремя. Ведь в "Чеховских медведях" и сборной я получил колоссальный опыт.
– Есть шанс, что вы еще поиграете в нашем чемпионате?
– Не знаю. Хотя будущее все равно связываю с Россией и возвращаться буду в любом случае. С радостью играл бы в Ставрополе, если бы там была команда. Это предел моих мечтаний. Но, к сожалению, сейчас я здесь не могу развиваться и наслаждаться своей работой.
– Чемпионат недостаточно сильный?
– Да. Я как спортсмен сейчас в расцвете сил, мне осталось лет пять. Хочу выступать в лучших турнирах на этой планете.
ЭКЗАМЕН СО СЛОМАННЫМ НОСОМ
– На скольких языках вы говорите?
– На шести. Вернее, на пяти с половиной, поскольку немецкий, который я выучил прак-тически против воли, – не мой язык. Но нужно быть совсем дубоголовым, чтобы не выучить язык, прожив в стране три года. Датский тоже буду учить. А сейчас я знаю испанский, английский, греческий, немецкий, русский, естественно, а также сербско-хорватский.
– Какой больше всего нравится?
– Русский. По нему я даже, бывает, скучаю. А так мне ближе средиземноморские языки – греческий, испанский.
– Мама у вас русская, а папа – грек. Как он оказался в России?
– В Ставрополь из Греции приехал еще мой дедушка – из-за гонений со стороны турок. Правда, дедушку я никогда не видел, у меня с ним ровно сто лет разницы: он родился в 1885 году, а я – в 1985-м. Дедушка был основателем кафедры физики в Ставрополе. С тех пор в моей семье все по папиной линии заканчивали физмат. Я – единственный, кто закончил его заочно. Мой дядя был заведующим кафедрой, и кто-то думает, что он мне помог. Но на самом деле все было наоборот. Мне нужно было держать марку. У меня такая фамилия, которую легко запомнить, и все обращают на нее внимание. В Ставрополе меня знали как выходца из профессорской семьи, а не как спортсмена. Поэтому пришлось попотеть. А последний экзамен был вообще кошмар.
– Расскажите.
– Накануне во время матча в Астрахани мне сломали нос. Предполагалось, что ночью я проеду 500 с лишним километров и посплю в рейсовом автобусе. Но когда сломан нос – это, знаете ли, немного меняет ситуацию. Загрузился в автобус с тампонами в носу – дышать невозможно, еду с открытым ртом, как пеликан. Попутчики, наверное, думали, что я только что подрался с кем-то. Дорога, помню, лежала через Калмыкию, автобус делал в пустыне всего две остановки.
Дома никто ничего не знал. В 7 утра я приехал в Ставрополь, а в 9 уже лежал на операционном столе – мне вправляли нос. На следующий день пошел на экзамен. Ничего не видел, голова раскалывалась, слезы текли без остановки. Мне предлагали сдать в другой день, но я понимал, что шансов приехать в Ставрополь в ближайшее время не будет. В итоге все успешно сдал. На экзаменах, конечно, мне помогали, но и я старался, как мог. Правда, если сейчас спросите у меня тему моей работы – не вспомню.
– Сломанный нос – самая распространенная травма гандболистов?
– Я раз пять ломал. Это, как крыло у машины пометить. Раз помнешь, обязательно и второй прилетит.
– А какая травма была у вас самой серьезной?
– Меня серьезные ранения обошли. Стараюсь профессионально относиться к организму. Все травмы – они ведь от незнаний, недоработок или нарушения режима. А мне нужно особенно следить за собой. На позиции полусреднего играют люди на 10 – 20 см выше, поэтому я всегда должен находиться в тонусе.
НЕ МОГУ ЗАСТАВИТЬ ПРИГЛАШАТЬ МЕНЯ В СБОРНУЮ
– 10 – 11 июня сборная России играла с украинцами отборочные матчи чемпионата Европы. Почему вас не было даже в заявке?
– Не знаю. На предыдущий сбор меня тоже не позвали, но хотя бы позвонили и сказали: "Ты в обойме, но сейчас мы смотрим молодежь. Ждем тебя летом". Самое удивительное было потом – смотрю матчи с венграми, а молодежи нет. Наоборот, на площадке были ребята постарше меня. А на этот раз даже объяснять никто ничего не стал.
– У вас есть какая-то версия?
– Очень хочу услышать комментарий тренеров по этому поводу. На чемпионате мира в Катаре я играл после операции по удалению аппендицита. По понятным причинам выглядел не очень… Но в данный-то момент я на пике формы! С триумфом закончил самый тяжелый сезон в карьере, а в сборной играть готов всегда. Но я же не могу заставить звать меня в команду, если меня там не хотят видеть. Наверное, заслужил хотя бы человеческое отношение, какое-то объяснение. Я принадлежу к тому поколению, которое не выиграло ни одного титула. И из года в год приходилось рассказывать на публике, почему так происходит. Тянул лямку в сборной далеко не в лучшие времена…
– Не думали отказаться?
– В 23 года я уехал в Барселону и мог просто перестать приезжать в сборную. Грубо говоря, зачем позориться? Но я ни разу так не сделал. И перемотай все назад хоть 100 раз, поступил бы также.
– Почему именно этот сезон вы называете самым сложным в карьере?
– У меня родилась дочь – ночами почти не спали. Потом были проблемы в клубе. В декабре мы шли на десятом месте в бундеслиге, а затем операция из-за аппендицита. Провальный чемпионат мира…
– Последнее – самое обидное?
– Пожалуй. Всем топовым командам мы проиграли в один мяч! Сложись из трех матчей иначе хотя бы один – все могло быть по-другому. По общему уровню игры катастрофы не было.
– 19-е место на чемпионате мира, по вашим словам, это провал. Реальный уровень нашей команды выше?
– Однозначно. Мы должны быть в десятке, ближе к пятерке. У нас реально боевой состав! Но все вышло вот так… Хотя в уходе молодого тренера Олега Кулешова со своего поста я также вижу какой-то трагизм. Когда он только возглавил команду, придя из третьей бундеслиги, то практически не имел опыта. Но за три года здорово натаскался. А потом эта отставка… На мой взгляд, была не та ситуация. Надо было думать о последствиях. А получилось так: он ушел, за ним – президент, а сборная в итоге вновь осталась на пустом месте. Пришли новые специалисты со своими требованиями, опять начались всевозможные притирки. Но ведь на это уже нет времени! Если бы все тренеры уходили после поражений, никто не добирался бы до вершины.
– Почему сборная все-таки провалилась на чемпионате в Катаре?
– Мы очень много переезжали в поисках игровой практики. Например, летали в Тунис. А в итоге провели там только две игры, хотя все это время могли основательно потренироваться в Новогорске. Три поражения в один мяч в матчах, по ходу которых мы доминировали, тоже что-то значит.
– Своей вины не чувствуете?
– Я не понимал, почему шарашу в каждой игре по 60 минут? Ведь мой напарник был отлично готов, а я только восстанавливался после операции. На матч с датчанами выходил еле-еле. И все это знали. Я же мог вообще отказаться от участия в турнире. Практики на тот момент у меня был минимум. Однако посчитал, что, если могу принести хоть какую-то пользу России, надо ехать. Думал, пусть это будет мой худший турнир, но команда выступит достойно. А теперь при каждом случае меня у нас же клюют за тот чемпионат... Хотя за всю мою карьеру ЧМ-2015 был единственным турниром, в котором я выглядел не лучшим образом. Да и то, если говорить о статистике на площадке.
– Разве существуют другие показатели?
– Взять моего недавнего партнера по клубу Икера Ромеру. Легенда испанского гандбола. Ему 35. Перенес пять операций на колене. Но он был у нас капитаном. Играл по 15 минут, а иногда и вовсе не выходил на площадку. Но мы не представляли свою команду без него! Он мотивировал остальных, в трудную минуту мог взять инициативу в свои руки и навести порядок в сложных концовках. Такой человек обязан быть в любой команде. Так вот, в сборной катарского созыва политика была такая, что все мы – одинаковые. Никаких лидеров! Этот подход достоин уважения, но важные матчи выигрывают личности. Даже если вся команда играет хорошо.
КАТАР ВБУХАЛ В ГАНДБОЛ СУМАСШЕДШИЕ ДЕНЬГИ
– Как думаете, на Олимпиаду в Рио мы все-таки отберемся?
– Будет очень сложно. Прямая путевка с чемпионата Европы только одна. Остальным придется участвовать в квалификационном турнире, причем пока еще непонятно, сколько европейских команд туда попадает. Чтобы иметь какие-то шансы – нужно выставлять оптимальный состав.
– Непопадание в Рио станет для вас трагедией?
– В Бразилию нужно отбираться! В противном случае… Трагедия произойдет не конкретно для меня, а для всего российского гандбола. И сейчас все к этому идет. И никакая подмена понятий не поможет.
– О чем вы?
– Мы можем говорить, что думаем о перспективе, мол, уже сейчас готовим команду к Олимпиаде в Токио. Но тогда так и нужно делать! Только плавно и осторожно. Я вот до сих пор жалею, что так и не поиграл на одной площадке с Сашей Тучкиным. Мне вообще никто ничего особенно не советовал – я просто приходил и пахал. А по большому счету это неправильно. Весь мир, вне зависимости от вида спорта, давно уяснил, что грамотный микст из опыта и молодости может приносить отличный результат.
– Как вам организация чемпионата мира?
– Фантастика! В гандболе отродясь ничего подобного не было. Катар вбухал сумасшедшие деньги, что-то неземное! В пустыне как грибы выросли новые залы, оборудованные по последнему слову техники. Жили команды в самых дорогих отелях. Уверен, в ближайшие годы никто не проведет чемпионат мира лучше, чем Катар.
– Что еще поразило?
– Церемония открытия, которая по размаху напоминала Олимпийские игры. Хотя все привыкли, что на гандбольных чемпионатах мира ее фактически не бывает. Так, формальность. А здесь – 20 тысяч зрителей на трибунах, двухчасовое шоу, невероятные спецэффекты. Потом каждый вечер перед болельщиками выступала какая-то американская звезда. То Пинк, то рэпер Фаррелл, то еще кто-то. Фарреллу за 50-минутный концерт заплатили четыре миллиона долларов. Да он за тур в Америке не получает столько!
– У богатых свои причуды.
– Это верно. В зале сидел шейх и кайфовал. Говорят, когда-то он был гандбольным вратарем – вот и решил устроить дома праздник. А что собой представляла сборная Катара? Парочка местных, остальные – натурализованные иностранцы. Завоевали серебро, молодцы. Но завершился турнир – и все разъехались. Никто из них за сборную уже не играет.
– Цены в Катаре высокие?
– Очень! Все безумно дорого. Чашечка кофе в гостинице – 12 евро. Так что болельщикам, которые в 2022-м приедут в Катар на чемпионат мира по футболу, не позавидуешь.
МЕССИ НА ГАНДБОЛЕ НЕ ВИДЕЛ. ТОЛЬКО ПУЙОЛЯ И ДАНИ АЛВЕСА
– Футбол вам интересен?
– В детстве симпатизировал "Спартаку", потом остыл. На матчи не ходил, по телевизору смотрел редко. Все изменилось, когда попал в "Барселону". Теперь болею за эту команду. Когда надеваешь сине-гранатовую майку, пробирает настолько, что не можешь оставаться равнодушным. Например, играл там знаменитый гандболист Хуан Гарсия. "Мадридист" до мозга костей. Но за семь лет в клубе даже он проникся "магией блауграна", как называют это сами испанцы.
– Сине-гранатовая магия?
– Точно. Первый сезон, пока у власти в клубе был Жоан Лапорта, прийти на "Ноу Камп" мог любой человек, имеющий отношение к "Барселоне" – вне зависимости от вида спорта. Показываешь клубную карту – тебе везде зеленая улица. Халява кончилась, когда президентом стал Сандро Россель. С того момента на футбол хожу исключительно по билету. Что бы ни говорили про Лапорту, при нем было здорово. В тот год гандбольная "Барселона" выиграла все – чемпионат, Кубок Испании и Кубок лиги. И он каждому выписал дополнительную премию, которой не было в контрактах.
– Сколько?
– Изначально полагалось по 35 тысяч евро. Благодаря Лапорте заработали в два раза больше. Впрочем, расходы в "Барселоне" на гандбол и футбол сравнивать смешно. Лапорта с удовольствием посещал наши матчи.
– А футболисты?
– Лишь Пуйоль. Он и сейчас ходит. В этом году приезжал в Кельн на финал Лиги чемпионов. Когда-то капитаны "Барселоны" по разным видам спорта регулярно встречались на клубных мероприятиях. Пуйоля однажды пригласили на гандбол. Пришел, понравилось, втянулся. Пару раз компанию ему составлял Дани Алвес.
– Месси хоть раз там видели?
– Нет. Вот на баскетболе, куда сам люблю заглядывать, футболисты "Барселоны" бывали гораздо чаще. Месси в том числе.
– Знакомы?
– Здоровались. Пообщаться не было возможности. Разве что на Рождество, когда клуб собирал всех – футболистов, гандболистов, баскетболистов… Прежде ребята из этих команд постоянно пересекались. Футболисты тренировались на одном из полей рядом с "Ноу Камп", в двух шагах от нашего "Палау Блауграна". Но с приходом Гвардьолы в 2008-м они перебрались на загородную базу.
– Александр Глеб рассказывал, что в футбольной "Барселоне" зарплату начисляют два раза в год – летом и зимой. А в гандбольной?
– Летом платят минимум – около 500 евро в месяц. Не в курсе, с чем это связано. Остальные деньги по контракту получаешь равномерно в течение девяти месяцев.
– Самый памятный ваш поход на "Ноу Камп"?
– Это не в качестве зрителя.
– А в каком же?
– Игрока! После того как победили в Лиге чемпионов, устроили на "Ноу Камп" футбольный матч – гандболисты против руководства клуба и персонала. Был проливной дождь, я забил два гола.
– В Берлине на финал Лиги чемпионов ходили?
– Конечно. С билетом в ложу помогли знакомые из "Барселоны". Честно говоря, в какой-то момент пожалел, что пошел. Лучше бы посмотрел по телевизору.
– Почему?!
– Во-первых, стадион в Берлине не самый удобный. Беговые дорожки, поле далеко. Во-вторых, я был вместе с Ромеро и братьями Газолями. Это кошмар!
– ???
– Газолей знают все. Их трудно не заметить. На подступах к арене нас обступили со всех сторон, началась давка. Братья даже чуть-чуть закипели. Марк к тому же был с женой и ребенком.
– Неужели немцы так реагировали на Газолей?
– Испанцы! Немцы вообще в тот день в Берлине растворились. Как, кстати, и болельщики "Ювентуса". Город утонул в цветах "Барселоны".
– Братья специально приехали на футбол?
– Нет, на проводы из гандбола Ромеро. Удачно совпало. 5 июня мы проводили последний матч, 6-го – финал Лиги. Я с Икером три сезона отыграл в "Барселоне", через него познакомился и с Газолями, и с Хуаном Карлосом Наварро. У них своя тусовка, давно дружат, каждый год летают в отпуск на Ибицу. Отрываются на полную катушку. После матча с Ромеро и Газолями сидели в ресторане до трех часов ночи. Марк и Поу были особенно рады победе "Барсы". Они же каталонцы.
