Иван Саенко: «Сказал Кержакову, что он будет кайфовать от Питера»

Травма

- К сожалению, интервью надо начинать с вопроса о здоровье. Как оно?

– Ничего. Сегодня тест на выносливость прошел достойно. Во всем, что касается физической нагрузки, бега, безрывковой работы, я чувствую себя нормально. Даже можно сказать – отлично. Но пока еще буду работать по индивидуальной программе, потому что главное – не сделать никакой ошибки в восстановлении. Чтобы не вернуться на самую начальную стадию.

- Вы можете вспомнить свою первую реакцию, когда узнали, что не будете играть в футбол до конца сезона-2009?

– Если честно, даже слезы навернулись. Потому что получилось так, что я полетел на операцию с одним диагнозом – мениск. Когда отошел от наркоза, еще в чуть-чуть мутном состоянии, доктор мне сказал: «Вань, не очень хорошие новости. У тебя крестообразные связки полностью разорваны». Вот тогда слезы и навернулись. Это шок – в таком состоянии узнать, что травма еще сложнее. Теперь это позади. И много об этом думать я не хочу.

«Когда услышал диагноз, даже слезы на глаза навернулись»

- Вратарь «Локомотива» Гильерме дважды рвал коленные связки и провел вне футбола ровно два года. Говорит, что ему в это время помогала вера. Что помогало вам?

– Я тоже верующий человек. Понятно, что вера в Бога помогала. Еще помогали близкие – семья и друзья. И Валерий Георгиевич поддержал, сказал: «Бывает, это спорт. Сейчас четыре-пять месяцев будешь восстанавливаться, а потом полностью включайся». Сезон будет интересным, в нем будет Лига чемпионов. Поэтому в голове много целей, которых я хочу добиться.

- Про то, что вы глубоко верующий человек, известно давно. Вот в Википедии даже написано, что, играя за «Нюрнберг», вы даже пели в хоре православной церкви Баден-Бадена.

– Не совсем так. Там просто была служба и прихожанам раздавали листочки с молитвами. Кто хотел – пел, кто хотел – проговаривал про себя. А то, что верующий – у меня вся семья такая. В церковные праздники звоним друг другу, поздравляем. В храм стараюсь ходить. Вот сейчас перед отъездом на сбор ездил в Задонск, в купель к святому Тихону Задонскому, купался.

Отдых

- Зимой вы отдыхали на Маврикии и сказали, что будто попали на другую планету.

– После Москвы – совсем другое место. У нас суета, все ищут новогодние подарки, миллион машин, пробки, снег, снег посыпали солью, грязь, слякоть. А туда приезжаешь: все чисто, на тебе шорты и сланцы, перед тобой – океан. Совершенно другие ощущения, отключаешься от повседневной суеты. Если хочешь уединиться, это самый подходящий вариант.

- Вы прожили в Германии семь лет. Насколько вы чувствуете себя европейцем?

– Никогда себя не чувствовал европейцем! И даже вел себя там как русский человек. Первое время всегда было тяжело – из-за русского менталитета. Пример? Быстрая езда на машине. Парковка: ставить по машину только по знаку, вышел – кинь монетку, талончик положи… Тяжело к такому привыкаешь. Я никогда не менялся. Более или менее, стал соблюдать правила страны. Но как был русским, так и остался.

«У моей семьи есть двигатель. Отец 47-го года рождения, но он молодой»

- Хоккеист питерского СКА Сергей Зубов прожил 18 лет в США и, вернувшись в Россию, больше всего удивляется двум вещам: люди на улицах не улыбаются и тяжело найти кофе навынос. Что больше всего удивляет вас?

– Я чуть-чуть знаю американскую психологию – эта улыбка ничего не значит. Эти белые начищенные зубы не говорят ничего о том, что у человека внутри. Нельзя говорить, что у нас все злые. Может, просто уровень жизни в Америке выше. Могу спорить с кем угодно: такой громадной души, которая есть у русского человека, больше нет ни у одной нации. Примеры? Далеко не буду ходить – моя семья. Папа, мама, старший брат, средний брат – люди, у которых есть двигатель. Ты смотришь на них, и они тебя заряжают. Своим отношением к делу. Я смотрю на папу: он у меня 47-го года рождения, но он молодой, он за собой следит, правильно питается. Много вещей, на которые смотришь и удивляешься. Пока молодой, думаешь: «Да фиг с ним, поехали в Макдональдс». Только с возрастом понимаешь... В общем, они заряжают. Показывают: чего бы ни достиг, надо идти дальше, дальше, дальше.

- Года три назад вы собирались строить дом под Нюрнбергом. Идея заморозилась?

– Заморозилась. За это время я построил у себя в Воронеже дом.

- Воронеж и есть ваш дом?

– Воронеж я люблю. Там родные, там провел все детство. Это что-то родное. А Москву я просто люблю. Для меня лучше города, чем Москва, нет. Все говорят: суета, пробки. Не знаю. Люблю и все.

Суппорт

- Леонид Федун сказал, что для нынешнего «Спартака» вы как бы новичок. В прошлом году не играли, а сейчас будто присоединяетесь к команде снова. У вас похожие ощущения?

– Новичок, если учитывать игровые минуты. Но все то время, что я не играл, я был с командой вместе. Целый день был на базе, переживал каждый матч, радовался, праздновал, ужинал вместе с партнерами.

- Ваши прошлогодние проблемы с болельщиками решены окончательно и бесповоротно?

– Я думаю, да. Да и не было проблем с болельщиками у меня.

«Я так же буду любить болельщиков и «Спартак». Начинать войну я ни с кем не хочу»

- То есть тот ультиматум – это не проблема?

– Ну не знаю, я на эти вещи не очень обращаю внимание. Знаю, что я игрок «Спартака». Мог много куда перейти, но пришел сюда. Знаю, что это за клуб, и знаю, как я отношусь в душе к этому клубу. Делать что-то противоречивое я не собирался и не собираюсь. Я повторюсь: я играл в столетних дерби в Германии, и это (обмен футболками – Sports.ru) всегда было нормально. Тогда я поменялся, вывернул майку другой стороной, тем более, этот человек (Александр Кержаков – Sports.ru) – мой близкий друг, партнер по сборной, мы защищаем цвета одной страны, мы дружим семьями, и я сделал все, чтобы это не касалось каких-то личных вещей. Я игрок «Спартака», я им остаюсь и я люблю своих болельщиков. Если в тот момент в «Спартаке» был неудачный период, кому-то хотелось это использовать и он остался рад – пожалуйста. Я так же буду любить болельщиков и «Спартак». Начинать войну я ни с кем не хочу.

– В субботу Александр Кержаков стал игроком «Зенита». Для вас это, кажется, не новость?

– Хех, ну да, я знал раньше. Мы близкие друг другу люди, общаемся. У него были разные варианты. Мы советовались как близкие друзья – я тоже могу у него совета попросить. Я много раз приезжал к нему в гости и знаю, как к нему относятся в Петербурге. Поэтому сказал: «Сань, если у тебя есть возможность быть дома, ты будешь только кайфовать от этого. От футбола, от жизни, от всего». Если такой шанс есть – его надо использовать.

- В одном самолете в Анталью вы летели с болельщиками «Динамо». Рассказывают, вашу команду там сильно оскорбляли. Как игрокам удавалось сдерживаться?

– Мы вчера как раз со Штранцлем обсудили эту тему. Это как на футбольном поле – тебя провоцируют, но если ты ответил – виноват будешь ты и получишь красную карточку. Так же и здесь. У Мартина что-то было – то ли мимо кто-то прошел, то ли еще. Но мы вели себя достойно. Кто-то музыку слушал, кто-то читал газеты. За какую бы команду ты ни болел, в первую очередь должно быть уважение к людям. Но мы просто нормально профессионально себя повели.

- Бундеслига – самый развивающийся турнир Европы, его посещаемость растет постоянно. Можете вспомнить свой самый депрессивный матч после возвращения в Россию? Когда приезжали куда-нибудь и вместо зрителей видели пустые кресла.

– Я говорю то, то вижу. «Спартак» – народная команда, и куда бы она ни приезжала, везде был полный стадион. Это отличается от всех других клубов, поэтому сказать, что где-то не было болельщиков, я не могу. Но также я не могу сказать, что мы можем сравниться со стадионом в Дортмунде, Нюрнберге, с любой подобной ареной, которых в Германии 25 штук. Даже «Локомотив» – это на пять поколений ниже. Просто надо, чтобы президент РФС и президенты клубов как-то объединились и были друг к другу полояльнее. Финансы есть и, знаю, есть желание, как у нашего президента, построить стадион. Надо сесть, объединиться и понять, что это для нас лучше. Когда у людей будет возможность ходить на стадион, как в театр. Когда там все новое, все красивое. Когда люди будут в метре от игроков... Это ж всем будет хотеться играть в футбол – и детям, и все остальным! А нам – даже не обсуждается.

- Вы говорили, что к вам приезжал бывший тренер «Нюрнберга» Ханс Майер. Просто в гости?

– Он приезжал на матч Россия – Германия как эксперт журнала Kicker. За день до игры у них с утра была экскурсия, вечером пригласил его в ресторан. Вместе поужинали.

«Если наберу ту же форму, что и на Евро, и не будет травм, уверен: буду играть в сборную России»

- Майер – очень колоритный тренер. Самая смешная история о нем?

– Мы знали: если он входит и вот так вот языком по зубам водит, значит очень злой, что-то не то произошло. Пара жестов – и понимаешь, что сейчас будет собрание и что-то жесткое на нем.

- Чувствуете ли вы себя сейчас игроком сборной России?

– Тот костяк, который пробился на чемпионат Европы и играл там, остался и сейчас. Все те же ребята – только один-два человека поменялись. Я в себе уверен. Если выйду на тот же физический уровень, который был у меня на чемпионате Европы, и не будет травм, я уверен, что буду играть в сборной.

– У вас был разговор с Карпиным о будущем? В вас верят, на вас рассчитывают?

(смеется) Думаю, да. Во всех разговорах, которые у нас были, он меня поддержал, в том числе сразу после операции. Говорил, что следующий год будет очень важным. Я постараюсь ни его, ни себя не подвести.

Белек