Рибери: «Моя сумасшедшая жизнь»
Господин Рибери, в этом сезоне Вы опять показываете превосходную игру, как в Ваши лучшие баварские времена. И не даете абсолютно никакого повода Юппу Хайнкесу быть Вами недовольным. Почему?
Я расскажу вам один пример. Когда недавно родился мой сын и я был в больнице, вдруг зазвонил мой телефон. Это был Юпп Хайнкес. Он хотел узнать о самочувствии моей жены и ребенка. Потом он пожелал мне счастья. Это все! Ни одного слова о тренировках, играх или моем фитнесе. В этот момент я подумал: "Это удивительный человек!"
Как далеко в этом сезоне заведет Баварию новый командный дух?
Мы хотим выиграть все. И тренер искренне верит, что мы можем это сделать.
Есть ли в этом новом командном духе место для Брено? Вы сказали, после его выхода из под ареста, что видите его одним из лучших игроков Бундеслиги.
Я встретил Брено в кабине и вообще ничего не спросил про его арест. Был просто обычный разговор, как всегда перед тренировкой. Брено всегда был немного робким, не знал как ему себя вести надо, что делать. Мы как команда, хотим помочь ему избавится от дурных мыслей. Мы всегда для него открыты.
В тему о командном духе. О Вашем коллеге Арьене Роббене в настоящее время мнения разделились. Для некоторых он особенный игрок, для других эгоистичный игрок. А Вы что думаете?
Он просто Арьен Роббен. Ему нравится так играть, замыкать атаки и забивать голы. А я — Франк Рибери, который с удовольствием отдаст голевую передачу игроку, который находится в лучшей позиции. Просто мы различные типы футболистов.
На траве вы бегаете с большой скоростью, а нравятся ли Вам мотоциклы?
Да, нравятся, но я лично охотнее езжу на мотокроссовых мотоциклах, чем на классических. Дома, во Франции, у меня есть такой мотоцикл, а также квадроцикл, на котором я могу ездит с другом, Два-три часа давишь на газ и все плохие мысли выветриваются из головы.
Из-за скорости в юном возрасте вы уже имели экстремальный опыт. Ваши шрамы на лице из-за автомобильной катастрофы? Думаете ли Вы об этом до сих пор?
Я был совсем маленьким, приблизительно мне было 2 года. Это произошло все чертовски быстро. Последнее что я запомнил, как вылетел через лобовое стекло. Следующее воспоминание как я очнулся в больнице. У меня до сих пор перед глазами беспокойное лицо моего отца. Но самое главное — я выжил!
Отразилось ли это на Вашей футбольной карьере?
Да, конечно. Я с этим вырос и все что происходило из-за этого, делало меня сильнее. Из-за этих шрамов меня очень сильно дразнили. Но самое ужасное было не то, что дети меня обзывали, а то что взрослые на меня постоянно пялились. Для моей семьи это было тоже очень тяжело. Если кто-то на меня смотрел больше 2-х минут, то мои родители сразу возмущались.
Правда ли что вас обзывали Франкенштейном?
Я скажу честно, что это было не так часто. К счастью. Если я слышал это, то реагировал очень агрессивно. В итоге для меня это были нелегкие времена. Именно тогда я понял, что если ты не будешь силен умом, то будешь мертв. Для меня это было очень важно, самому, в одиночку, с этим справится. И это сделало меня сильнее.
Во Франции, Вы выросли в бедном районе в Булонь-сюр-Мер. В районе, где было много безработных и людей с плохим социальным положением.
Я могу вам сказать, что моя семья жила в шестиэтажном панельном доме. Дверь в дверь с другими семьями. Но я не могу сказать, что это были плохие времена, было очень много позитивных моментов.
Какие?
Там было очень много детей. И между домами было футбольная площадка, конечно из бетона. Мы играли каждый день по 4-6 часов в футбол. Всегда четыре на четыре. Было только одно главное правило — команда, которая выигрывала, имела право оставаться на поле. Поэтому всегда хотелось выигрывать.
И как Вы играли?
Частенько это было так: встречались в 8 вечера и делились на команды, которые должны были быть примерно одинаковыми по силе. Меня выбирали первым (смеется). Главное что у нас был свет на поле и мы могли так играть до часу и двух ночи, не было никаких исключений.
Как это выглядело финансово. Могли ли Вы позволить себе футболку любимой команды?
Это было не важно, для нас достаточно было простых футболок. Но однажды моя мама перед школой купила мне новые кроссовки и сказала, что я должен их беречь, потому что они дорогие. Я носил их только в школу и приходя домой сразу их снимал, чтобы носить их как можно дольше. А для игры в футбол мне хватало простых разношенных кроссовок.
У вас также был еще и другой опыт. Когда Вы уже были профессиональным футболистом, вы прекратили свою карьеру и работали простым дорожным рабочим. Правда?
Да, мне было тогда 17 или 18 лет. Моя команда, в которой я тогда играл, не могла больше платить мне зарплату. Это было спортивное общество Олимпик из Алеса. И мне пришлось вернутся назад на север, потому что мне нужны были деньги. Мой отец сказал, что я могу ему помогать. Он работал дорожным рабочим, на тот момент уже лет 20. Я кидал камни лопатой, носил материал, заполнял выбоины. Один раз отец сказал мне, что я могу работать отбойным молотком. Когда я его включил, не смог его удержать, и тогда я понял, что не могу так. Я обязательно должен стать настоящим футбольным профи.
Думаете ли Вы сегодня об этом, когда проезжаете на своем эксклюзивном авто по этим дорогам?
Я очень часто говорю об этом с моим отцом, показываю то на одно, то на другое место и говорю ему:- «Ты помнишь?» Я очень горжусь тем, что я делал эту работу. Это помогло мне подняться туда, где я сейчас нахожусь. И я никогда это не забуду. Мои корни дают мне силу. Моя семья до сих пор живет в ... скажем так — гетто. Они не хотят уезжать оттуда.
Они живут в старой квартире?
Нет, я предлагал купить им хороший дом на юге Франции, там где всегда есть солнце. Но они отказались. Минимум что я мог сделать, это купить им маленький дом, в двух минутах ходьбы от старого. Я часто провожу отпуск там.
В Германии Вас знают как отличного футболиста, которому доставляет удовольствие игра в футбол и который приносит много радости болельщикам. А во Франции вас критиковали не только в частной жизни, но и за игру. После ЧМ даже были разговоры о том, чтоб Вы не играли больше за Францию. Как Вы объясните такое раздвоение?
Я абсолютно одинаковый человек и в Германии и во Франции. Просто в моей стране у меня иногда возникает чувство, что определенные люди не могут позволить себе то, чего я достиг. В Германии я возможно чувствую себя немного свободнее. На моей Родине я всегда должен контролировать то, что я говорю или делаю.
Возникало ли у Вас когда-нибудь желание сказать — "Я больше не хочу играть в национальной сборной."
Нет, ни разу. Я горжусь тем, что могу играть за Францию. Так долго как я смогу играть на хорошем уровне и тренер сборной будет меня вызывать, я буду отдавать за Францию все силы. Я ношу триколор в моем сердце.
Другие темы блога:
Исправьте :) За перевод спасибо!
Плюсую ! :-)