8 мин.

Почему они не учат русский?

181

В премьер-лиге в минувшем году в заявках команд числилось 174 иностранца. Но лишь единицы из них говорят по-русски и совсем немногие стараются изучать язык, играя при этом в России годами. «ССФ» попытался вникнуть в проблему.

 

РОБСОН НАЧАЛ С АНЕКДОТОВ ЦЫМБАЛАРЯ

Каких-то двенадцать-тринадцать лет назад варяги в российском первенстве были наперечет. Сначала воспринимались преимущественно как экзотика, затем – как недоразумение. Знания русского от них не требовалось, да и сами они не собирались напрягаться в изучении языка «самой холодной страны в мире».

– Не люблю я этих легионеров, – сетовал в конце 1990-х главный тренер красно-белых Олег Романцев. – Исторически сложилось так, что они первыми покидают поле боя, как только запахнет жареным.

И все-таки был один чужестранец, к которому маэстро питал трепетные чувства. Чудо-исключение звали «выше всех прыгающий и быстрее всех бегающий» Луис Робсон. Самый первый общепризнанный вовсе не пляжный бразилец российского чемпионата поучаствовал в написании истории нашего футбола – можно сказать, с него и пошла мода на «русифицирование легионеров». «Максимка» славно матерился, откликался на всевозможные прозвища типа Кобзон, громко голосил русские попсовые песни, обожал борщ, заведовал в «Спартаке» покупкой семечек и считал Васю Баранова своим кровным братом.

Скоро десять лет, как старый добрый приятель покинул Россию. Но он не потерял связи со своей второй родиной.

– Годы пребывания в Москве – лучшие в моей жизни, – с ностальгией вспоминает любимец спартаковцев золотого поколения.

– Как вам удалось стать своим? Как выучили язык?

– Обо мне все заботились, и я с самого начала почувствовал себя частью коллектива. Тогда в «Спартаке» ребята постоянно собирались вместе, и я всегда был с ними. Очень любил анекдоты Цымбаларя. Ни слова не понимал, но смеялся вместе с остальными. На шутки в свой адрес никогда не обижался, улыбался в ответ. Потом приходил и спрашивал у переводчика Жоры, что означает то или иное слово. Так потихонечку и запоминал.

– Быстро заговорили?

– С ребятами, в общем-то, да. Почти сразу стал отшучиваться. А вот с другими людьми – стеснялся вплоть до самого отъезда, боялся быть неверно истолкованным.

– Не удивились, когда Василий Баранов стал называть вас братом?

– Вначале я не понял, к кому он обращается. Но Вася упорно гнул свою линию: брат, поди сюда, брат, держи пас. Я в какой-то момент даже насторожился, но потом Вася подвел ко мне переводчика и через Жору объяснил, что есть такой популярный русский фильм – «Брат», а само слово означает особую степень родства. Так мы с Васей породнились. Я часто его вспоминаю, как, впрочем, и многих других ребят.

БЕЗ МАТА – НИКУДА?

В новой истории нашего футбола таких, как Робсон, немало.

Легче всего адаптируются выходцы из Восточной Европы, особенно чехи и балканцы. Иранек, Сухи, Олич, Видич, Красич, Митрески, Иванович, Баша, Ширл – список можно продолжать долго. Поляк Ковалевски и босниец Рахимич пошли еще дальше. Они стали русскими куда больше, чем иные из россиян.

– Я обожаю узнавать что-то новое, – признавался Войцех Ковалевски. – Новые места, новые обычаи, традиции, взгляды. В России мне с самого начала было все интересно: жадно впитывал российские новости политики, культуры, спорта, бизнеса. Часто, приезжая в Польшу, рассказывал друзьям: «Вот у нас в Москве…» Где-то году в 2004-м я начал размышлять о том, чтобы после окончания карьеры обосноваться в столице России, открыть здесь свой бизнес.

Из бразильцев чемпион по знанию русского, скорее всего, Родолфо. Из африканцев – камерунец Тчуйсе, ему даже русское гражданство дали, впрочем, и лучший друг Юрия Жиркова – нигериец Одиа в нашей словесности весьма конкурентоспособен.

С Тчуйсе, говорят, на заре его карьеры в «вышке» приключился занятный случай. Новороссийский «Черноморец» успешно выступил в Питере, и африканца признали лучшим игроком матча. Получив приз, Жерри-Кристиан выступил с благодарственным словом. Взяв микрофон, он громко и четко выпалил: «Я очень рад. Спасибо. Это – п…ц!» Видимо, именно так в «Черноморце» было принято выражать восторг. Признаться, я не встречал иностранного футболиста, который бы не изъяснялся на матерном языке. У российских игроков хобби – внедрять в лексикон варягов наш хваленый трехэтажный.

– Это нормальная практика, – говорит Андрей Аршавин, – на футбольном поле зачастую без таких познаний никуда. Иностранцы должны знать ненормативную лексику точно так же, как футбольные термины и подсказы.

Алексей Смертин, в прошлом – один из самых успешных наших легионеров во французском и английском чемпионатах, поясняет:

– Подобная тенденция характерна для всех стран. Я тоже через это прошел. Начинаешь со слов приветствий, а также с жаргонизмов, к которым, пожалуй, можно отнести и ругательства. И уже затем расширяешь свои познания.

«ДЖЕНТЛЬМЕНСКИЙ НАБОР»

К сожалению, примерно каждый третий легионер российского чемпионата не собирается расширять свои познания русского языка, ограничиваясь «джентльменским набором» из пяти ругательств да «спасибо-пожалуйста». Причин тому множество.

Наиболее распространенная – отсутствие мотивации. Русский язык действительно очень сложен для подавляющего большинства иностранцев. Подобные шабашники считают излишним подвергать себя таким испытаниям, когда мысли только о том, чтобы заработать побольше да свалить в более цивилизованное с футбольной точки зрения местечко.

Есть и такие, которые приезжают с, казалось бы, чистыми помыслами и диким желанием кому-то что-то доказать, но, ощутив тяжкий груз свалившихся на них халявных миллионов и окунувшись в жизнь ночной клубной столицы, напрочь забывают о футболе. Приснопамятный Кавенаги, например, доводил себя до такого состояния, что порой путал день с ночью, – куда там до изучения словарей. Впрочем, весьма специфичные для богемных тусовок словосочетания аргентинец знал весьма неплохо. Кстати, наверное, именно аргентинцев нужно назвать антигероями в изучении русского языка.

Многие специалисты видят спасение ситуации в том, чтобы клубы вписывали в контрактные обязательства легионеров изучение русского языка. Часто этого не происходит. По крайней мере, так было до недавнего момента. Стремясь во что бы то ни стало заполучить сильного игрока и заманивая его эффектными посулами, дабы не сорвать переговоры и «не вспугнуть дичь», руководители клубов порой ограничиваются обтекаемыми формулировками, а проще говоря, надеются на наш традиционный авось: авось и без языка заиграет, авось основные термины быстро выучит, авось переводчик поможет, авось партнеры поддержат.

Даже в тех случаях, когда обязательства по изучению языка жестко прописаны в контракте, клуб не подходит щепетильно к данному вопросу. Да если бы и захотел, штрафные санкции за незнание языка крайне невелики, и мало кто из-за жалкой экономии станет вступать в конфликт со своенравным варягом с многомиллионным контрактом и его агентами. Тем более хватает примеров, когда футболисты добиваются в России больших высот и не говоря по-русски. Вагнер Лав и Карвальо выигрывали Кубок УЕФА, Домингес становился лучшим игроком, Веллитон – бомбардиром, а Алекс – открытием чемпионата России, имея в своем багаже весьма скудный запас русских слов.

ВЕЛЛИТОНУ И ВАГНЕРУ ЯЗЫК НЕ НУЖЕН?

Давайте на примере самых успешных форвардов-легионеров – Веллитона и Вагнера Лава рассмотрим, как им удалось без знания языка и специфики страны заиграть на столь высоком уровне.

Во-первых, клубы, за которые они выступают, создали им потрясающие условия. Были подобраны в удобном со всех точек зрения месте квартиры. Предоставлены машины с водителями-помощниками. Выделены переводчики. Питание по большей части на базе. Все организационно-рутинные вопросы решаются администраторами, начальниками команд, сотрудниками международных отделов.

Во-вторых, тот и другой оказались в компании соотечественников, что в какой-то степени защитило их от ностальгии.

В-третьих, тренеры поверили в них, подобрали к ним ключики и попытались говорить на одном языке. Карпин прекрасно знает испанский, который похож с португальским. Газзаев говорил на смеси итальянского, английского и русского и активно использовал переводчика. То есть и Веллитон, и Вагнер оказались в комфортной обстановке и отплатили за это роскошной игрой. И кому какое дело, что они не могут читать Достоевского в подлиннике…

КАКИЕ РУССКИЕ СЛОВА ВАС ОСОБЕННО УДИВИЛИ?

«ССФ» задал этот вопрос нескольким легионерам, уже покинувшим Россию.

Луис РОБСОН: – От-ма-за-ться. Я только появился в команде, как «Спартак» кому-то проиграл. Роман-цев пришел в раздевалку и сказал: «Через три дня вы должны отмазаться!» И до следующей игры я постоянно ото всех слышал это слово. А потом «Спартак» крупно выиграл. Отмазался!

Ивица ОЛИЧ: – Мне на первых порах почему-то тяжело давалось словосочетание Валерий Георгиевич Газзаев.

Неманья ВИДИЧ: Не раз, что-то предлагая своим русским партнерам, я слышал: «Да нет, наверное». Постепенно я научился понимать смысл ответа, хотя мне так никто и не сумел объяснить, что же имеется в виду.

Мартин ИРАНЕК: – В Тарасовку ведут две дороги. Одна из них – Осташковское шоссе. Непроизносимое словосочетание! Даже для русских.

ЖО: – Я много забивал, и мне часто посвящали первые полосы русских газет. Мне переводили заголовки, и я не находил в них смысла, например: «Форвард ЦСКА – Жо… для их соперников». А еще мне с большим трудом далось ваше слово «пожалуйста».

ФИНИНЬО:

– До приезда в Россию я думал, что Кака – это великий бразильский футболист. В вашей стране у этого слова, оказывается, совсем другое значение.

А КАК НАШИ ЗА РУБЕЖОМ?

Максим ЛЕВИЦКИЙ, вратарь французского «Сент-Этьена» (2000 год):

– Когда я приехал во Францию, меня тут же поставили в состав. Перед игрой я русскими буквами на вратарских перчатках написал самые нужные мне вратарские слова: «вышли», «влево», «вправо» и т.д. И в игре я периодически умудрялся подглядывать в эту неординарную шпаргалку. Точно знаю: если человек всем сердцем стремится за рубежом выжить, стать своим в команде, он найдет способы это сделать. Я по 24 часа в сутки впитывал в себя чужой язык и тут же пытался общаться. Помогло.

Роман ПАВЛЮЧЕНКО, нападающий английского «Тоттенхэма»:

– Когда ты оказываешься в команде, где все говорят на чужом языке, это непросто в плане вхождения в коллектив. Я и с преподавателем старательно занимался, и в повседневной жизни многое познавал, но английский язык давался мне непросто. Еще сложнее было научиться думать, как англичане. Слава богу, основные испытания я преодолел, и сейчас мне здесь уютно. Конечно, я очень признателен болельщикам «Тоттенхэма», которые меня всегда поддерживали. Желание говорить с ними на одном языке стало для меня хорошим стимулом.

Источник