Магдалена Нойнер: «Надеюсь, люди не скажут: «Хорошо, что эта глупая корова ушла»

– Магдалена, чемпионат мира в Рупольдинге для вас прощальный праздник. Хотите сентиментального финала?

– Нет, для меня любой чемпионат мира – огромное событие. Многие интересуются: «Не слишком ли большое давление на тебя?» Но я хочу получить удовольствие от всей суеты. Если ты чисто отстрелял и возглавляешь гонку, люди приветствуют тебя громогласным «Х-э-эй!» Это непередаваемые ощущения! Только спортсменам знакомо это чувство.

– Результаты сезона выглядят впечатляющими: 9 побед и 16 подиумов в 19 гонках.

– Хорошие результаты придают уверенности. Для меня даже преимущество, что чемпионат мира стартовал непривычно поздно. За последние годы именно в феврале и марте я выходила на пик формы.

– Выиграть шесть медалей на чемпионате мира – это возможно?

– Я просто хочу, как вчера, стоять на верхней ступеньке пьедестала и слушать гимн. Как часто – не имеет значения. Я не переживаю. Это было бы похоже на хныканье, если бы я сказала: «Плохо, если не получится».

– В свои двадцать пять вы выиграли в биатлоне все, что можно. Задумывались об итогах карьеры?

– В меньшей степени, чем окружающие. Для меня все просто: я сконцентрирована на работе и буду выполнять ее до конца марта. Я не смотрю на это так, что в последний раз выступаю в Кубке мира. Я обязательно вернусь сюда в качестве зрителя. Это здорово – посмотреть на все происходящее не в состоянии стресса.

– Вы вообще не размышляете о прошлом?

– Конечно, иногда я оглядываюсь назад. Сейчас меня так часто спрашивают о прошлом. У спортсмена, если он был успешным, очень много личных достижений. У меня этот период начался с трех золотых медалей на чемпионате мира в Антхольце и продолжается до сих пор. Но я оцениваю эти достижения немного шире и рассматриваю свою карьеру как замечательную главу в своей жизни.

– О чем вы сожалеете?

– Я ни о чем не сожалею. Конечно, были времена, когда я себе говорила: «О-о, все тяжело».

– Например?

– В 2007 году после трех медалей на чемпионате мира. Моя жизнь изменилась на следующий день. Было тяжело справиться с всеобщим вниманием. Сначала я думала, что нужно все делать правильно. Но так не бывает, и ты начинаешь расстраиваться. Иногда я себе говорила: «Все, я больше не могу». Хотя мне попадались хорошие журналисты. Не всегда общественную жизнь можно считать нормальной. Хотя с этим я очень хорошо справляюсь. Я научилась получать удовольствие от общения.

– Вы должны были многому научиться за короткий промежуток времени.

– Да, у меня частенько второй шаг превалировал над первым. За последние пять лет я прошла хорошую школу жизни. Спортсмен должен пройти через взлеты и падения. Только так можно расти. Я знаю, что на чемпионате мира я не буду так промахиваться, как в Нове Место. Это радует. Но нужно признать, что человек имеет право на ошибку.

– Поэтому мы критиковали Олимпийские игры, где ждут идеально подготовленных спортсменов?

– Просто там у меня не было ощущения, что все для спортсменов. Я думала,  Олимпийские игры – это не только прибыль и огромная реклама. Я думала, что смогу там встретиться со своими родителями. Но это все таки не так! Можно было двигаться только из пункта A в пункт B, я постоянно находилась под прицелом камер и говорила правильные вещи в правильное время. Я только издалека видела свою маму со слезами на глазах. Я не так представляла себе Игры. Мне было грустно и обидно, одно разочарование.

– Это стало еще одной причиной для решения завершить карьеру?

– Нет, я долго обдумывала это решение. Сейчас самое подходящие время. Я многого достигла. Как теперь себя мотивировать? Я безумно рада тому, как сейчас все складывается.

– Что именно?

– В первую очередь в ближайшие два-три года я буду заниматься обычными вещами. Теперь у меня найдется на это время. С нетерпением жду момента, когда можно быть спонтанной. В свои двадцать пять просто проснуться с утра и сказать: «Нет, сегодня останусь в кровати».

– И после этого?

– Я еще не знаю. Может займусь учебой, может выйду замуж.

– Видите себя тренером?

– С детьми от десяти до четырнадцати лет.

– Не будете заботиться о будущем своей восемнадцатилетней сестры Анны?

– Не думаю, что это пойдет на пользу – две сестры рядом. Она занимается там же, где в свое время занималась я, и сама делает карьеру. Она довольна упряма, как я. Это хорошая предпосылка для дальнейшего развития.

– Останетесь жить в Вальгау?

– Конечно. Это мой дом, я уютно там себя чувствую. Я прожила всю свою жизнь в Вальгау и привязана к этой местности. У нас сильная община.

– Что изменится?

– В течение сезона спортсмен находится под постоянным давлением. Даже если он этого не замечает. Уже в апреле размышляешь: снова тренироваться? Ежедневно на тренировках присутствует психологический груз. Мне интересно, как жить без давления.

– Вы мечтаете о жизни без давления?

– Мартина Бек рассказывала мне, что это странное чувство, когда ты встаешь с утра и никто от тебя ничего не ждет. Даже сам от себя. Я совсем не знаю, каково это. Спорт требует строгой дисциплины, от многого приходится отказываться. Я смогу позволить себе разные вещи. Мне, конечно, не будет скучно. Можно найти для себя другие стрессовые ситуации. Например: вкусную ли еду сегодня приготовлю?

– На вашем официальном сайте вы призвали своих болельщиков предлагать варианты, чем можно заняться после завершения карьеры.

– Конечно, всегда находятся люди, которые предлагают: «Продолжайте спортивную карьеру!» Мне лишь остается сказать: «Нет!». Я открыта для многих других вещей. На сайте отмечаются не только болельщики, но и предприниматели.

– Как Ули Хенесс? Он предложил вам стажировку в «Баварии».

– Если он хочет обсудить это со мной, то может позвонить мне. В противном случае, это только история для средств массовой информации.

– Вы общались с другими спортсменками, которые рано завершили профессиональную карьеру? С Катей Зайцингер? С Франциской ван Альмсикой?

– Нет. Думаю, это произойдет только после окончания сезона. С единственным человеком, с которым я немного пообщалась, стал Юрген Клопп на голосовании «Спортсмен года». Он хороший, веселый парень и у него можно многое узнать.

– Что он вам сказал?

– Я не спрашивала у него совета.

– Какой вы хотите, чтобы вас запомнили?

– Лучше всего такой, какая я была. Если у людей хорошие обо мне воспоминания, то это прекрасно, тогда они не скажут: «Хорошо, что эта глупая корова ушла!» Мои успехи говорят сами за себя, это остается в памяти. Не думаю, что меня быстро забудут.

– Вы окончательно уйдете?

– Если вы уже сталкивались с общественной деятельностью, то умеете ценить ее. Я ведь этим также зарабатываю деньги. Теперь у меня будет гораздо больше свободного времени, поэтому, возможно, меня можно будет чаще увидеть по телевизору. Люди ведь не вычеркнут меня полностью из своей жизни.

– И все же как будет биатлон без Магдалены?

– Я не знаю. Но мои коллеги, конечно, быстро оправятся. Мне очень весело с ними. Они сказали: «То, что мы делаем без тебя, совершенно никуда не годится!» У меня даже слезы на глазах появились. Это ужасно прекрасное время. Однако теперь многие из них подходят и говорят: «Как я тебе завидую».

– Возвращение невозможно?

– Нет. С уверенностью могу сказать, что нет. Если я обдумала решение, то хорошо подумала над этим вопросом.

Текст: Stuttgarter Zeitung.