Новлен Уильямс-Миллс: «Боец, внутри меня, сражается за каждый прожитый мной день»
"В июне 2012 года я узнала свой диагноз. Я пошла на приём к своему гинекологу с ощущением чего-то плотного в груди. Мне перезвонили и сказали, что это рак. До национального отбора в Лондон оставалась неделя. Я подумала, ладно, они мне перезвонят и скажут, что всё хорошо. Типа, мы ошиблись, это анализы другого пациента. Но нет. Этого не произошло."
"Я прошла национальный отбор. Продолжала заниматься своим делом. И пыталась понять что же делать дальше? Сидеть дома? Я задавала себе вопрос: "Могу ли я заниматься бегом до операции?" Мой доктор ответил положительно. Мне нужно было чем-то заняться. Тем, что отвлекает. Потому, как сидя в четырёх стенах, меня одолевала тревога. Знаете, не с кем было даже дома поговорить: муж на работе, друзья на соревнованиях. Всё время хотелось плакать".
"Я много тренируюсь. Правильно питаюсь. Не пью. Не курю. Не делаю ничего такого. И вдруг "что-то" поселилось в моем теле и хочет взять его под контроль. Знаете, когда что-то доверяешь близкому другу, а он тебя вдруг предал? Вот и я так себя чувствовала. Это был удар в спину. Для "этого" всё равно, кем ты был раньше. "Оно" не спрашивает разрешений и просто пытается подчинить тебя себе. И "его" не волнует, что у тебя есть ещё какие-то дела в этой жизни."
"Свой диагноз я держала в тайне. Вне стадиона, я предпочитаю не распростронятся о своей личной жизни и держать её подальше от посторонних глаз. Чем меньше люди знают обо мне, тем мне лучше. На самом деле, я очень скрытный человек. Но в этот момент я не представляла, как же всё будет выглядеть. Я спрашивала себя: "Хорошо, а что будет дальше? Ты собираешься залечь на больничную койку почти на два месяца. А твоё барахло? А не менее 50-и телефонных звонков в день? Что делать с этим? " Лучшее, что я могла сделать тогда, так это сохранить всё в себе, не вынося на публику. И, думаю, это повлияло, в том числе, и на моё быстрейше восстановление."
"Тогда, в Лондоне, было не легко, когда никто ничего не знал. Мы выходим на дорожку и каждый расчитывает на медаль. А я? Я считаю дни до операции. Это, как груз на плечах, который не в силах сбросить. Который давит и давит, в то время как тебе надо соревноваться. Это чувство не покидало меня, каждый раз, когда я выходила на дорожку."
"Живя в соревновательном кампусе ты всё время на виду, в окружении товарищей по команде. Естественно, не хочется чтобы видели, как ты плачешь. Тем более, я была капитаном сборной свой страны. Не хочется, чтобы тебя донимали всякими расспросами. Поэтому, я частенько проводила время в душе, где не просто плакала - рыдала. Становилось легче. Я говорила "Ну всё, всё. Дала волю эмоциям. Хватит."
"Через три дня после Олимпиады [в Лондоне] я уже была в хирургии. Первую операцию которую мне сделали была лампэктомия. Потому как, до начала всего, я сказала доктору: "Чтобы Вы не делали, я должна выйти с грудью [Смеётся]. Думала об одном:"Господи! Сделай так, чтоб я не потеряла свою грудь." Сделали операцию. Я думала, что всё будет хорошо. Но на послеоперационном осмотре доктор сказал, что анализы нехорошие, и надо сделать повторное вмешательство, чтобы удалить оставшиеся раковые образования".
"Доктор показал снимки моему мужу. "Если бы это была моя жена, я бы настоял на мастэктомии". Я не хотела этого даже слышать! Это было против моего разума! Но выслушав его, и вернувшись с мужем домой, мы обсудили это. И пришли к выводу, что ради близких людей это надо сделать. Ведь им будет не легче, если через пару лет рак убьёт меня."
"Придя к врачу я сказала ему: "Ладно. Раз мы собираемся сделать мастэктомию, то сделаем и двойную мастэктомию. Удаляйте обе. Если уж хотите отрезать одну, забирайте и вторую." Но через месяц после этой операции анализы опять были неутешительные. Я чувствовала себя опустошённой. Это чья то шутка! Я проиграла эту битву? Что ещё я должна отдать? Потом выяснилось, что опухоль приросла к грудной клетке. Наконец, в январе 2013 года, мы добились положительной динамики."
"Потом была реконструктивная операция.Я была вынуждена ходить с дренажной трубкой. Это было ужасно. Ведь никто не должен был знать что "они" не мои, пока я сама об этом не расскажу. Ведь "мои" хотели меня убить."
"Раньше, до болезни, я думала, что если ты женщина то у тебя должна быть грудь. Это обязательно. Железно! Теперь я понимаю, что делает меня женщиной, тем сильным человеком, которогя я каждый день вижу в зеркале. Это смелость. Это сила. Это боец, который сидит внутри меня и сражается за каждый, прожитый мной день."
P.S. Автор поста будет благодарен каждому, кто посетит группу "Лёгкая атлетика. Лёгенькая, такая, атлетика", отметит анонс этой записи или сделает репост, подпишится на новости группы и отметит понравившиеся записи. Спасибо за внимание.
