Александр Шлеменко: «Меня хотят выставить дурачком, который нахимичился перед допинг-тестом»
Знаковый боец для русских смешанных единоборств Александр Шлеменко дисквалифицирован атлетической комиссией штата Калифорния на 3 года. В интервью Александру Лютикову 31-летний спортсмен назвал четыре довода в свою защиту.
Комиссия должна была заседать по делу Шлеменко час, но в это время не уложилась. В момент, когда адвокат бойца Ховард Джейкобс терзал вопросами сотрудников комиссии, заседавшие переглянулись и начали спорить, кто из них больше проголодался. Джейкобс человек опытный, он защищал еще легкоатлетку Марион Джонс – и потому можно понять желание комиссии перевести дух.
Перерыв на обед занял чуть больше получаса – вернувшись, представители комиссии дослушали адвоката и приготовились слушать Шлеменко. За 11 лет в ММА уроженец Омска провел 61 бой (выиграл 52), стал чемпионом организации «Беллатор» в весе до 84 кг, после побед кричал в ТВ-камеру «Живите трезво!» и по собственной инициативе ходил в школы читать антиалкогольные лекции (было бы здорово, если бы в русском спорте хотя бы десять человек использовали свою популярность так, как Шлеменко). В 2014-м карьера Шлеменко надломилась: в марте он в третий раз защитил титул чемпиона «Беллатора», а потом зачем-то вдруг стал сыроедом по примеру олимпийского чемпиона по бобслею Алексея Воеводы, резко потерял в весе, проиграл два боя подряд и в конце концов бросил сыроедение.
13 февраля 2015-го Шлеменко перезапустил карьеру и в валидольном бою отправил в нокаут Мелвина Манхуфа – одного из самых жестких нокаутеров в ММА. И вот теперь Шлеменко сидел перед атлетической комиссией: спустя месяц после боя с Манхуфом в анализе его мочи был найден стероид оксандролон и повышенное соотношение тестостерона к эпитестостерону (50 к 1). Виновным он себя не признавал, но говорить о невиновности – это единственное, что ему оставалось. Обычно вопросы снимает проба Б, но здесь пробы Б не было.
Комиссия выслушала Шлеменко, назвала его случай «чудовищной дискредитацией спорта», попричитала над тем, что он мог убить Манхуфа, и единогласно дала ему самое жесткое наказание из всех, что применялись в последние годы к бойцам UFC и Bellator: три года дисквалификации. В это время ему не дадут лицензию на бой по ММА в США. В том случае, если Шлеменко выступит до 2018 года в любой другой стране, он никогда не получит лицензию бойца в Штатах. Для человека, только что получившего трехлетний запрет на профессию и штраф в 10 тысяч долларов, Шлеменко был удивительно сдержан.
- Сложно представить, что вы сейчас чувствуете, – сказал я. Надо же было как-то начать разговор.
– Самое интересное – ничего. Я понимал, что это заседание – первая ступенька к суду. Они же сами сказали: «У нас два выбора: либо мы признаем, что эти парни правы, а мы нет, либо он получает три года». Наивно было бы думать, что члены атлетической комиссии на заседании атлетической комиссии решат, что атлетическая комиссия ошиблась. Результат был предсказуемым.
- В чем, по-вашему, неправа атлетическая комиссия?
– Во-первых, пропала одна проба. У участников того турнира брали пять допинг-проб. В лабораторию попали только четыре. Это ставит под сомнение безупречность работы комиссии на этом турнире. Во-вторых, у меня нет пробы Б – как без нее я должен был себя оправдать? В-третьих, есть контракт между лабораторией ВАДА и атлетической комиссией, который подразумевает, что проба Б берется. Но пробы Б нет. В-четвертых, это косвенный признак, но он тоже важен: тестирование не было внезапным. Я знал, что оно будет в день боя. А результат анализа таков, будто я принял допинг перед допинг-тестом. Там оксандролон содержится, который еще не был переработан организмом. А соотношение тестостерона к эпитестостерону – 50 к 1, это мировой рекорд просто. То есть меня пытаются выставить не только «химиком», но и дурачком, который нахимичился перед допинг-тестом.
Моя задача сейчас подать в суд. Потому что в суде все будет уже по-другому. Кто видел заседание атлетической комиссии, тот поймет. Адвокату ведь рот затыкали, постоянно говорили ему: «Вы не в суде».
- Ваш адвокат говорил на заседании, что комиссия изначально предлагала год дисквалификации – в обмен на признание вины. Не дешевле было признать себя виновным, получить за это сотрудничество 1 год вместо 3 лет и в феврале 2016-го уже снова драться?
– Так было бы дешевле, наверное. Но я бы так никогда не сделал. Репутационно эта история обошлась мне очень дорого – этого ни за какие деньги не купишь. Моя репутация сейчас мало сказать подмочена – она просто растоптана. Я не ради этого выступал, выигрывал, был чемпионом. Мне не остается ничего, кроме как идти в суд. Я знаю, что я прав. И самое главное – надо отстаивать свою правоту, а не подсчитывать, что будет выгоднее.
Честно, я ничего хорошего не ждал от комиссии, только не думал, что все будет настолько нагло. Например, адвокат спрашивает человека: «Скажите, это ваша подпись на бумаге о том, что было собрано 5 допинг-проб, а в лабораторию пришло 4?» Человек отвечает: «Да. И что теперь?» Но чья была пробирка? Почему она не доехала до лаборатории? То есть нужна независимая площадка, где на такие вопросы недостаточно будет ответить «и что теперь?» и объявить 30-минутный перерыв на ланч. Этой площадкой станет суд.
- Вы примерно понимаете, насколько тяжело финансово будет судиться в США?
– Пока не считали. Это совершенно точно дорого. Но я пойду в суд, у меня нет другого способа доказать, что я чист.
- 17 марта появились сообщения о положительной пробе А. Заседание состоялось 23 июня. Как вы провели эти три месяца?
– За год это второй сильный удар: в 2014-м были два поражения подряд с потерей титула, потом история с этой пробиркой. Сначала я спал очень плохо. Переживал, думал, не понимал, читал про себя в интернете, злился, что не могу ничего ответить. Меня выправило рождение сына. Очень выправило. Плюс у меня была травма спины очень давняя, которая еще со студенчества периодически давала о себе знать и сильно мешала. Я не мог залечить ее, потому что постоянно готовился к боям, дрался. Сейчас у меня появилась такая возможность – я вылечил спину. Физически чувствую себя замечательно. Хочу в бой, но меня пока не пускают.
- Вы рассматриваете возможность выступать в эти три года не в США – с учетом того, что это повлечет пожизненную дисквалификацию в Америке?
– Сейчас я такой вариант не рассматриваю. Мы идем в суд. Я думаю, такой вердикт комиссии в некоторой степени может быть связан с тем, что я русский. Не в том смысле, что это из-за политики какой-то. Просто комиссия вряд ли ждет, что иностранец решит судиться с ней в Америке. Они думали, что дадут три года – и я исчезну.
- Какие сейчас планы?
– В пятницу я буду в Омске. Пройдет неделя и мы полетим с Андреем Корешковым в США, будем продолжать подготовку к его титульному бою (17 июля Корешков сразится за чемпионский пояс «Беллатора» с бразильцем Дугласом Лимой – прим. Sports.ru).
- Как думаете, у вас возникнут проблемы с получением лицензии секунданта на бой Корешкова?
– Если будут – ничего страшного, из зала покричу за Андрея.
Александр Шлеменко: «Важно, чтобы люди понимали: я другим уже не стану. Я упрямый»
Александр Шлеменко: «Моя страна тонет в алкоголе – вот почему я так часто говорю на эту тему»
Во-первых, его поведение сразу после первых обвинений уже палево. Он ничего не комментировал первые две недели.
Во-вторых, результаты 4 проб он не оспаривает, а начинает чисто бюрократическую возню.
Конечно, вся эта ситуация выглядит глупо и не логично, но Шлеменко никогда не отличался умом. Можно хотя бы вспомнить эту историю с веганством. Скорее всего это совместный косяк его самого и его врачей.
а) он совсем дурачок,
б) он не врет, а допингисты врут,
в) его врачи нахимичили, и не сумели вовремя вывести химию.
Я склоняюсь ко второму варианту, но вообще наши врачи могли тоже налажать.
И как это теперь докажешь?
Как вообще можно доказать, что проба левая?
Надеюсь суд разбереться быстро, и даст человеку ответ. Я не верю комиссии.
верить в логику здорово, но вы делаете это несколько абстрактно
In order to receive a license to fight, Morton, 35, was required to undergo a pre-fight urinalysis. According to Garcia, Sample A came back as positive for a "very elevated T/E ratio, which is testosterone. And that is 83.9 -- the normal industry standard for an athlete is 6.
Саша удачи в суде !
50 к 1 возможно.