Друг Билл не подсобил

Гросжан стал восьмым со времен 1968 года (от которого теннисные летописцы отсчитывают так называемую "открытую эру") французом, которому удалось достичь полуфинала на проводящемся в Париже чемпионате "Большого шлема". Последним до него счастливцем был Седрик Пьолин, в 98-м в конечном итоге проигравший Алексу Корретхе. Кстати, именно с этим испанцем, расправившимся вчера со швейцарцем Федерером, теперь предстоит сразиться Гросжану.

Каждое новое успешное выступление 31-летнего Андре Агасси на чемпионатах "Большого шлема" воспринимается зрителями с большим интересом и часто с таким же блеском в глазах, какой можно заметить и у самого американца, когда во время матчей он предстает предельно сконцентрированным. В первом сете четвертьфинального поединка против любимца местной публики Себастьена Гросжана, длившемся каких-то 20 минут, Агасси был именно таким: он проворно и в то же время твердо перебирал ногами по красному грунту на задней линии, заставляя соперника с выпученными глазами метаться из одного угла корта в другой. Казалось, что такая уверенность, такая целеустремленность (Андре наверняка рассчитывал на то, что ему удастся защитить в Париже свой прошлогодний титул) должны были обескуражить Гросжана. Однако начиная со второго сета ход поединка поменялся кардинально.

''Согласно гипотезе некоторых наблюдателей, метаморфоза, случившаяся с Агасси в самом начале второй партии (когда лицо американца неожиданно приобрело несколько растерянное выражение, а ноги едва ли не стали подкашиваться) объясняется появлением на матче бывшего президента США Билла Клинтона, который якобы смутил застенчивого теннисиста. "Андре -- мой друг, я знаю его много лет, и он мне нравится", -- сообщил важный гость репортерам при входе на центральный корт сразу после окончания первого сета и, сопровождаемый бурными аплодисментами, проследовал к секции VIP. Но, как выяснилось позднее, Агасси слыхом не слыхивал о том, что Клинтон между своим вторничным спичем о ситуации на Среднем Востоке и запланированной на сегодня встречей с президентом Франции Жаком Шираком намеревался прийти за него поболеть. Андре (являющийся убежденным демократом и всегда поддерживавший Клинтона во время его работы в Белом доме), по собственному признанию, даже не заметил присутствия друга, -- точно так же, как Гросжан не обращал ни малейшего внимания на бешеную поддержку французской публики.

"Я был полностью сосредоточен на игре и не слышал болельщиков, -- заявил Себастьен, участвоваший в этом году в полуфинале Australian Open. -- Во втором сете я стал более разнообразно подавать -- и это приносило свои плоды. Агасси же, напротив, начал ошибаться". Что случилось с американским чемпионом Австралии-2001, после матча не смог объяснить даже он сам. Явившись на пресс-конференцию с кислым выражением лица и явным нежеланием говорить много и вдумчиво, Агасси ограничился короткими замечаниями в том духе, что "я играл хорошо, а Гросжан -- еще лучше". Однако сказать, что Гросжан был лучше, быстрее и сильнее -- не сказать ничего. Гросжан был в ударе. Он добывал очки своим острейшим форхендом, а выполняя бэкхенд практически не ошибался -- вплоть до победного эйса, который последовал уже на 49-й минуте второго игрового часа.