Очень тихий пост - «Искусство останавливать мгновенье»
Вот ищешь одно, попутно натыкаешься на другое и понимаешь, что нужно обязательно рассказать ещё и об этом, и о том и... в общем так оно сейчас и получилось - чисто случайно...
Мы тут уже как-то беседовали об искусстве фотографии и об особой магии черно-белого фото. Вернуться к этой теме меня заставил наш Юрий Рост - оказывается он был лично знаком с легендарным Анри Картье-Брессоном - тем самым, что побывал в нашей стране после смерти Сталина и сделал фоторепортаж, который поразил весь мир.
Анри Картье-Брессон
Брессон - величайший фотограф XX века; создатель классической школы фоторепортажа, эталон художественной фотографии, автор огромного количества удивительных репортажных, жанровых, пейзажных и портретных снимков, основатель знаменитейшего агентства «Magnum», а кроме того - творец теории решающего момента («l'instant decisif»).
«В прошлом, настоящем и будущем ничего не было и не будет без своего решающего момента» Кардинал Ретц
"Фотография сама по себе меня не интересует. Я просто хочу захватить кусочек реальности. Я не хочу ничего доказывать, ничего подчеркивать. Вещи и люди говорят сами за себя. Я не занимаюсь "кухней". Работа в лаборатории или в студии у меня вызывает тошноту. Ненавижу манипулировать - ни во время съемки, ни после, в темной комнате. Хороший глаз всегда заметит такие манипуляции... Единственный момент творчества - это одна двадцать пятая доля секунды, когда щелкает затвор, в камере мелькает свет и движение останавливается" - писал Брессон.
Анри Картье-Брессон, переживший в свое время увлечение левыми идеями, дважды в своей жизни побывал в СССР. Впервые - через год после смерти Сталина, в 1954 г. И еще раз - в 1972-м.
Снимая в тоталитарных государствах, будь то Советский Союз или Китай, многие фотографы поддались тому, что можно назвать "социальным конструктивизмом". Легко увлечься ритмом и линиями в изображении, когда люди сами выстраиваются в когорты и маршируют в ногу с одинаковыми транспарантами.
"Не надо забывать, что фотограф, делающий репортаж, для окружающих чужой, и всегда найдутся люди, готовые осудить то, чем вы занимаетесь. Необходимо тренировать чутье и хладнокровие, присущее волку на охоте что бы приблизиться и снять интересующий вас объект, пусть даже это будет безобидный натюрморт. Фотограф должен работать мягко, незаметно, но иметь при этом острый глаз. Не надо толкаться, привлекать к себе внимание, не баламутьте воду там, где собираетесь ловить рыбу" Анри Брессон.
Именно так он и снимал...
"В Третьяковке"
(А посмотрите на этого военного - не просто так он на фоне "Трех богатырей")
Сокольники
"Самое трудное для меня - портрет, - говорил Анри. - Надо стараться фокусировать объектив между кожей портретируемого и его рубашкой".
Перед витриной
Картье-Брессону всегда интересны люди. Будь то строительство КамАЗа или прогулка с детской коляской по Гоголевскому бульвару, любое событие для него - лишь "возможность показать человека. На снимках мастера нет бессмысленной толпы со знаменами, как в любой советской газете тех лет. На фотографиях Картье-Брессона - групповой портрет разных людей, но каждый из которых - неповторимая личность. И все не похожи друг на друга: Мастер напомнил нам о том, о чем сами мы иногда забываем.
На футболе
Осталось добавить, что тогда, в 1954 году, Анри Картье-Брессон стал первым западным фотографом, которому после смерти Сталина было позволено посетить Советский Союз. Неудивительно, что те снимки были интересны всему миру.
Фотографии, сделанные во время этого визита, вошли в альбом под названием «Москвичи».
Юрий Рост
Юрий Рост сделал свою первую фотографию в семь лет — в послевоенный 1946 год снял друзей-мальчишек в киевском дворе трофейным «Цейс-Иконом» на целлулоидную пленку. И в этой фотографии уже было все: и взгляд, и рисунок, и настроение.
Его снимки известны всем, многие их помнят подсознательно. Снимок Галины Улановой, снятой в профиль под люстрой Большого театра, стал знаковым — этот прием был повторен не один раз не одним фотографом.
Росту удалось снять и девяностолетнего Анри Картье-Брессона, который в принципе сниматься не любил и в конце жизни фотографов не допускал. Роста к нему привел Иоселиани, и Картье-Брессон общался, смотрел фотографии, хвалил, подсказывал, советовал, дарил книги и позировал. Они, оба большие фотографы, поняли один другого.
Из интервью с Юрием Ростом:
Фаина Раневская
...Раневская сидела в кресле спиной к большому окну в полном макияже, в прическе, принаряженная в темный жакет. На ногах у нее были «валеночки» из цигейки мехом внутрь. Тут же крутился Мальчик, пушистый барбос с голубыми подслеповатыми глазами и облезлым от старости кожаным хвостом.
— Ну что вы, деточка, — сказала Раневская просто. — Вы совершенный Мольер. Садитесь!
Марина встряхнула кудрями и села не на продавленный диван, а у ног, чтобы в кадре оказался и пес.
— Вы снимайте нас вот так, по колени.
Было видно, что она приготовилась к сеансу: вызвала из театра гримершу, сделала прическу. Строго оделась, но именно валеночки, которые были надеты для удобства, а не для съемки, привлекли меня обаятельным несоответствием ее образу. К тому же хоть Мальчик из кадра и вышел, но Марина осталась на полу тоже в сапожках, но уже мехом наружу.
Но главным для меня был портрет той самой, узнаваемой, несмотря на возраст, Раневской. И он был сделан на фоне стены, которую украшали фотографии с подписями и посвящениями ее друзей и почитателей ее таланта: Улановой, Качалова, Пастернака, Ахматовой, Шостаковича…
Кроме дружеского расположения я был одарен и конфликтом. В театре на репетиции Раневская была в костюме, но без грима. Спросив разрешения у Юрского, но не поставив в известность Фаину Георгиевну, издалека телевиком я снял несколько вороватых кадров.
— Кто это там щелкает? — заикаясь, закричала она, остановив репетицию.
Пришлось выйти на свет.
— Господи, Юра! Я же без грима! От вас не ожидала. Какие чудесные отношения у нас сложились. Я даже имела на вас серьезные виды.
Два года ждала. Собака, как государство
Осенью 74-го года, некий человек покинул на взлетном поле Внуковского аэропорта товарища (овчарку) - не пропустили собаку в самолет...и он улетел. А она осталась ждать. Два года зимой и летом, и в дождь подходила она к трапу прилетавших самолетов «Ил-18», на котором убыл ее подданный, и встречала его. Она соблюдала нравственный закон, хотя человек его нарушил. Не важно. Это был ее закон. Эта овчарка стала мировой знаменитостью...
Ей-богу, между государством и собакой есть общее: охранять дом, защищать хозяина и не воровать со стола.
Юрий Норштейн
Фильмы Норштейна «Ежик в тумане» и «Сказка сказок» — признаны лучшими анимациями всех времен и народов - да он и сам, как из сказки.
Музыка тоже тихая
Всем хорошего дня :)
Какие великие люди... Наверное, это простое, неброское величие оттого в них, что в жизни их нет ничего "мелкого"... Это ж какое восприятие и порядочность надо иметь, чтоб сказать: "несколько вороватых кадров"! )
Весь пост замечательный - от вступления до тихой, душевной, как и те люди, о которых рассказывал, музыки! ))
Ну и занесло ж тебя в страсти такие жюткие )) лучше уж к высокому искусству приобщусь...
Люблю чёрно-белые фото... какие-то они правдивые, без фальши и ретуши. Цветные совсем не то... под цветом, как под венецианской карнавальной маской, - вся сущность прячется...
А что - Мадам Тюссо не понравилась?
Ты сама в музее таком же живешь ...все в таких же страстях. )
Кроме того, пост - просто толчок для желающих - а фотка в анонсе тебе не понравилась?
Ты посмотри, какие выражения лиц он успевает выхватывать из толпы - даже на демонстрациях. Это я вас пожалел и тот СССР как есть не стал показывать.
Там много историй и все шикарны )
1 - 0 в твою пользу! ))