Евгений Ловчев. Большое интервью о футбольной карьере и «Спартаке»
Некоторое время назад на канале «Красно-белый подкаст« вышел фильм-подкаст «Спартак и друзья», посвященный 75-летию Евгения Ловчева.
Он снимался в трех разных локациях - в студии Face2Face, где с Евгением Ловчевым беседовали Мочалов Артем и Евгений Туркулец, в зале славы - музее московского «Спартака», где также присутствовали: сотрудник музея Владимир Лосев, известный болельщик «Спартака» Михаил Захаров и исполнительный директор футбольного клуба «Спартак-Москва» Сергей Белых, а также на юбилейном банкете.
Фильм-подкаст для тех кому удобнее смотреть видеоверсию ниже.
А следом материал приведен текстом для тех, кому удобнее читать, в немного сокращенном виде, без слов гостей банкета и отсылок к нему. Получился исторический рассказ о «Спартаке» 1969 - 1970-х годов от непосредственного участника всех событий.
Поехали, слово Евгению Серафимовичу Ловчеву!
Вступление
В «Спартаке» всегда был тренерский совет. Советовались с игроками и делали их причастными к игре. И не случайно же Севид Юрка (Юрий Севидов), Рейнгольд (Валерий Рейнгольд), Буба (Александр Бубнов), я, ещё можно называть, мы всегда были медийные люди на телевидении. А из ЦСКА, из «Динамо» не было людей. Потому что эта раскрепощенность, это разрешение отстаивать свои интересы, спорить - это воспитание от Старостина. Понимаете в чем дело? Говорят: «Кто для вас Старостин»? Да всё для нас Старостин! Это тот самый «Спартак»!
Экспериментальная молодёжная сборная СССР «Буревестник»
Сегодня мы рассуждаем, как развивать футбол, а в советские времена иногда люди додумывались до такого: вот молодые ребята выходят из юношеских школ, которые находятся при командах мастеров и в дубль попадают. Через дубль потом кто-то попадает в основной состав, а кто-то не попадает. Решили создать такую команду: Экспериментальная молодёжная сборная СССР «Буревестник», и не играть за дубли, а играть международные игры, как сборная.
Мы играли с итальянцами, на международных турнирах, и где-то ещё и ещё. А я, закончив ПТУ, работал на военном заводе в Химках и невыездной был. Поэтому только через год попал на выезд в Бирму и Индонезию. Вопрос был в том, чтобы мы набирались международного опыта. Я помню с бразильцами играли товарищеские матчи. Через 2 года вдруг где-то в недрах руководящих спортом организаций начались разговоры: «Мы тратим деньги, а они не дают ничего футболу». Тогда решили эту команду передать куда-нибудь, и «Локомотив» решил забрать её себе.
Знакомство с Симоняном. Приглашение и переход в «Спартак»
Врачом в нашем экспериментальном «Буревестнике» был Николай Николаевич Алексеев, который работал в «Спартаке» в 1956, 1957, 1958 годах, когда 3 года подряд «Спартак» хорошо выступал, и кубок и первенство выигрывал. Конечно все спартаковцы и Никита Павлович Симонян, в том числе, были ему знакомы.
Мы на следующий день после какого-то матча пошли в Сандуны. Попарились. Выходим оттуда. И в обычной очереди среди обычных людей стоит Никита Павлович Симонян. Никаких понтов, ничего. Мне Николай Николаевич говорит: «Иди к машине и подожди меня». Они выходят и Никита Палыч мне говорит: «Жень, мы за тобой наблюдаем, мы хотим тебя пригласить в «Спартак». Я говорю: «Никита Палыч, пока «Буревестник» существует, я не имею права перейти». Мы же получали зарплаты там, мы там устроены были при Институте Физкультуры.
- В «Спартак» вас позвали в бане получается?
- Можно сказать, что в бане, да.
В это же время произошла следующая вещь. Матч с дублем «Торпедо» мы играли на Восточной улице на торпедовском стадионе. Минут за 15 до конца матча меня заменили. Я иду в раздевалку, и меня хватает Золотов - небезызвестная фамилия в «Торпедо», великий торпедовский человек. Заводит к себе в кабинет: «Слушай, давай к нам в «Торпедо». Машину, квартиру, всё сделаем»! Я говорю: «Да, конечно»! Пацану на мозги накапали…
- А вы сами-то куда хотели?
- Сейчас дойду до этого. Я вроде бы добро даю на переход. Буквально через два дня приезжаю в Лужники. Не мы играли. Играла какая-то команда мастеров, но не «Спартак», потому что ниже меня на трибуне оказались: Симонян, Исаев, Ивакин и ещё кто-то из старых футболистов. Я сижу, вмялся в сиденье, а Симонян оглядывается: «О, Женя, привет! Я слышал, ты в «Торпедо» собрался»? Я говорю: «Да вы что, Никита Палыч, какое «Торпедо»? - и на этом закончилась история с «Торпедо».
Мы же и в «Локомотив» пришли. Был такой Антипенок, руководитель общества «Локомотив». Он нас вызвал («Буревестник»-то им передавали). Мы сидим в приёмной и выходит Житкус, который когда-то играл в «Спартаке» правого защитника. Он и говорит:
- Что, в «Локомотив» пришли?
- Да.
- Не ходите сюда!
«Спартак» 1969 года
У меня же вообще в трудовой книжке записано, что я в «Спартаке» с 1 января 1969-го года. Не со второго, а прямо с 1 января. Потом уже была встреча с Николаем Петровичем Старостиным, который назначил ее нам с Сережкой Ольшанским. Мы близкие друзья, вместе в «Буревестнике» были, он был капитаном. Нас пригласил Николай Петрович, начал рассказывать, а я говорю: «Нас не дисквалифицируют за то что мы ведём с вами переговоры»? Он отвечает: «Разве было когда-нибудь, чтобы молодых ребят дисквалифицировали за то, что они в футбол хотят играть»? И мы ему доверились.
- Я все-таки счастливый человек. Не тем счастливый, о чем сейчас буду рассказывать. Дело вот в чем, я не сыграл практически ни одного матча за дубль.
- Сразу в основу попали?
- Да, дело в том, что Крутиков, который до этого играл, (а всё-таки Анатолий Фёдорович - это чемпион Европы, заметнейшая фигура), порвал ахил и меня поставили.
Я со временем начал осознавать какие-то вещи. Мы много говорим сейчас, особенно когда покупают игроков, про точечные усиления. Вот и смотрите, в шестьдесят восьмом году, когда я ещё в «Буревестнике» был, «Спартак» занял второе место, играл прилично, забивал очень много.
Но Никита Павлович и Николай Петрович как соратники видели, что нужно точечное усиление. В частности, на левого защитника пришел ваш покорный слуга Евгений Серафимович, на полузащитника - Вася Калинов, это мой близкий друг, мы одногодки, жили с ним на выездах, это Серёжа Ольшанский, это Анзор Кавазашвили, это Вадик Иванов, он играл в «Динамо» под Численко правого полузащитника, а в «Спартаке» его сделали центральным защитником. И так усилили команду. Нет, слово «усилили» - это значит я хвалюсь. Немножко заменили. И уже на следующий год мы «выстрелили». Я сразу попал и в сборную СССР.
- Не было никакого адаптации?
- Знаете, я Вам одну вещь хочу сказать. «Спартак» - особая история там люди были очень хорошие. И ещё, когда ты выигрываешь, а «Спартак» в тот год и чемпионом стал и выигрывал, всегда в коллективе всё здорово. Вот когда ты проигрываешь, обязательно начинаются трения. А здесь все мы стали друзьями. Хотя Анзор чуть не на 10 лет старше меня, Генка Логофет старше, но люди были хорошие. В «Спартаке» всегда смотрели что за человек и как он адаптируется в коллективе.
Конфликт с Никитой Симоняном
- У меня одна история с Никитой Павловичем была. Ведь никто не знает, как я с ним поругался, когда мне было всего 21 или 22 года. И сказал: «я больше в «Спартаке» не играю»!
- Характер, Евгений Серафимович, у вас был тот ещё!
- Он у меня всегда такой и никуда от этого не денешься. Мы играем на кубок с «Кайратом» в Лужниках.
- Это домашняя «Спартака» была?
- Да-да. В «Кайрате» играл Олег Долматов, небезызвестный футболист, потом тренер. И там произошла следующая вещь. У меня в конце игр довольно-таки часто сводило ноги. Как только подумаю: «Что-то сегодня не сводит», обязательно начинает сводить. Психологическая проблема. В 1972 году перед Олимпиадой в Мюнхене со сборной работал психолог, он мне снял это с подкорки. А перед этим была история, как анекдот, но это быль на самом деле.
Мы были неофициально прикреплены к одному магазину. Туда приходишь, с чёрного хода заходишь в мясной отдел, и там они вырубят тебе мясца, икорочки дадут, там Валерка Харламов, Борька Михайлов, все хоккеисты, футболисты, заметные спортсмены все передружились. Я в какой-то день подъехал и зашёл не с чёрного хода, а через центральный. Иду через холл магазина, и навстречу Михаил Иосифович Якушин.
Это величина огромная. Николай Петрович нам всегда рассказывал о великих людях старого времени. Я подхожу попасться к нему на глаза, и говорю: «Михаил Иосифович, здравствуйте»! А он говорит: «Привет Хамрин»! Хамрин - это первый иностранец в итальянском футболе. Он по-моему в «Милане» правого нападающего играл. И играл со спущенными гетрами постоянно. И когда у меня начинало ноги сводить, я тоже спускал гетры. Тогда не обязательно щитки надо было носить, и мы или верёвочками их перевязывали или резиночкой специальной. Спустишь гетры - и вроде ничего. Я начинаю оправдываться:
- Почему Хамрин?
- Со спущенными гетрами играешь.
- Ноги сводит в конце игры.
- А хочешь совет дам, чтобы ноги не сводило?
- Конечно!
- Он меня обнимает - Иди работай бухгалтером, руки сводить будет!
И вот, мы играем, у меня начинают сводить ноги, уже дополнительное время идет, а замен уже не было, и я Коле Киселёву говорю: «Коль, отодвинься на левого защитника, ноги сводит». Он отодвигается, но он полузащитник по внутреннему состоянию, он начинает подключаться вперёд. А в эту зону врывается Долматов и дважды по штанге бьет. Короче, мы выиграли 1:0. Приходим в раздевалку и Симонян, который не ругался матом, не орал никогда, на меня «спускает полкана» за то, что я бросил своё место. Я-то герой, играю когда все замены сделаны и прочие-прочие дела. И я обиделся, сказал: «больше я не играю в «Спартаке».
Следующая игра с ЦСКА в Лужниках. Полный стадион. Я на сборы не поехал.
- Как можно было в том «Спартаке» взять и не поехать на сборы?
- Да, я не поехал на сборы. Пошёл по простому билету, даже не по билету участника соревнований, среди зрителей сел и смотрел футбол с трибуны. Сыграли по-моему вничью. И ночью мне звонит Николай Петрович Старостин. Его фразу я запомнил и Алексею Матвееву, директору спартаковского музея, сказал. Сейчас когда заходишь в музей, там портрет Старостина и его фразы появляются: «Что такое спартаковский дух», что-то еще, и там эта фраза есть. Он меня уговаривал-уговаривал. Я ему говорю: «Нет я верил в идеалы спартаковцев, а Симонян не разобравшись на меня кричит!». Он час со мной разговаривал, и в конце сказал фразу: «Женя, Симонян и Старостин - это ещё не Спартак! Спартак - это значительно глубже. Это некий протест в стране, это объединение людей…«. И это все перевернуло.
Буквально на следующий день я приезжаю на тренировку в Тарасовку. А там здание старое, клумба, дорожка метров 10 и футбольное поле. Я выхожу, иду по одной стороне дорожки, а навстречу Симонян по другой стороне.
- Специально?
- Нет не специально. Просто идет. И я говорю: «Никита Палыч, здравствуйте»! Если бы это был Бесков, он бы мне напихал, а Симонян говорит: «Жень, давай быстрее, там тренировка начинается»! И всё. Инцидента не было вообще.
- Это Симонян такой?
- Это спартаковцы такие!
Я бываю на телевидении. Иногда мне комментаторы, ведущие программ говорят: «Опять вы туда куда-то уходите». Но без того что было, без тех воспоминаний ни меня, ни Симоняна, ни Кавазашвили никого нет. Потому что что это нас сделало такими, какие мы сегодня есть.
Чемпионство «Спартака» 1969 года
- Так случилось, что мы точечно укрепились. и пошло-поехало. Мы стали обыгрывать всех, у нас всё здорово получалось. Единственное, у нас из одиннадцати в составе десять человек уже «твёрдых» было, а в зависимости от тактики, которую избирали, то 4-4-2, то 4-3-3, выходили то Сергей Рожков, полузащитник, то Витя Евлентьев, то Джемал Силагадзе, то Володя Янкин - кто-то из них был одиннадцатым. А так уже был постоянный состав: Логофет, Вадик Иванов, Сержа Рожков, я, Киселёв, Папаев, Калинов, Гиля Хусаинов и Коля Осянин. У нас все перло!
- 1969 год в музее представлен фотографией с Осяниным
- Великий футболист, величайший. Скромнейший человек. Они жили всегда с Гилей Хусаиновы на выездах. И когда Гили не стало в команде, мы уже с Колей всё время были. Он немножко обиделся на Симоняна, и Симонян это знает и рассказывает об этом, что он его начал центральным защитником ставить. При том, что это был чистильщик. Тогда играли в линию с чистильщиком. Он как будто книжку открывал и читал игру. Ещё и длинным пасом обладал.
Так получилось, что в самом конце сезона мы играли две игры с ЦСКА. Кто-то скажет: «А как такое могло получиться»? За первый круг мы играли, там по какой-то причине перенесён матч был, и за второй круг. И во второй игре нам надо было выиграть (мы до этого 1:1 сыграли).
Но решающий матч был в Киеве. Мы приехали, отставая на одно очко от киевлян. Оставалось тура три до конца. Тогда не давали трёх очков за победу, было два очка. Конечно, мы хотели выиграть, но в Киеве выиграть - задача непростая. Они три года подряд чемпионами были, там машина такая была, откровенно говоря.
Утро. День игры. Что нормальный советский человек должен делать? Идти за киевскими тортами! И мы: Коля Осянин, Гиля Хусаинов, Генка Логофет и Анзор, по-моему, идем. Там недалеко от гостиницы «Москва», которая на горочке, находился магазин, мы знали где продаются торты. По три, по четыре брали. Навстречу идет Лев Иванович Филатов, небезызвестный всем журналист. И он про это потом написал. Он говорит: «Ребята, как так, у вас сегодня решающий матч?» А кто-то из нас отвечает: «Никита Палыч сказал, ребята, вы уже все для Москвы сделали, не волнуйтесь, все нормально, второе место у нас уже есть».
Играли в снег, буранчик какой-то несло. А киевляне навалом на нас на штрафную валят и борьба-борьба-борьба. В конце-концов Коля Осянин как-то проткнул одного, другого… Пять человек проткнул - забил гол!
- Он единственным был в том матче?
- 1:0 мы выиграли. И практически этой игрой стали чемпионами.
- Тогда потрясающе сыграл Анзор Кавазашвили
- Анзор сыграл потрясающе. Он вообще выдающийся вратарь, тут вопросов нет. В Киеве капитаном команды «Динамо» был Витя Серебряников. Он девять голов со штрафных забил. Месси отдыхает по сравнению с тем, что Витя делал. Анзор придумал следующее, и мне неоднократно уже в сегодняшнее время говорил: «Я не понимаю, почему мой опыт вратари не перенимают»? Как обычно: стоит стенка, а в углу вратарь стоит. Анзор сказал: «Если я буду стоять в углу и если мячик в другой залетит, то никогда не успею, надо стоять посредине». И сделал две стенки. Он разделил стенку по три человека. Судил по-моему Хярмс, я могу здесь ошибиться. И Витька бьёт штрафной. Анзор летит, и из девятки выбивает мяч. Арбитр даёт перебить по какой-то причине, он бьёт в другой угол и Анзор опять берет удар.
Дальше нам уже не оступиться было. И мы стали чемпионами в 1969 году.
- А как праздновали то чемпионство? Ресторан?
- Никита Павлович позвал нас в ресторан «Армения» или «Ереван», это в центре было.
- Когда на столе танцевала?...
- Нет, это сразу после игры. То я про командную встречу говорил. А это прямо после игры Анзор Кавазашвили пригласил: «Поехали»! Васю Калинова взял, меня и он с женой. Мы в Метрополь завалились. Васька выпивал, я нет, но всё равно это же кайф, радость! Мы приехали, стол накрыли нам, и жена Анзора кричала: «Я чемпионка» и танцевала на столе! Сейчас у него другая жена давно уже. Такая была история, но это воспоминания, чудачества, хорошие воспоминания.
- Вы начали про отмечание чемпионства командное.
- Мы пришли в эту «Армению» или «Ереван», не помню как назывался армянский ресторан в центре. Элитный был ресторанчик. Какая кухня была! Мы в банкетном зале сели, а там Саша Григорьев, он играл в донецком «Шахтёре», воспитанник детских команд «Спартака», москвич. Он оказался там в ресторане в это время. Мы его позвали: «Сань, давай сюда!» по-моему Генка Логофет с ним в одной команде раньше играл. И вот он вышел, я как сейчас помню, он сказал: «Ребят, я знаю что это такое, что вы выиграли золото. Вы же не представляете, что на Украине все работают на киевское «Динамо»! Он даже заплакал тогда: «Я-то знаю как вам достались эти золотые медали»! Мы отпраздновали там и всё, ничего не было особенного. Потом было награждение золотыми медалями во дворце спорта в Лужниках. Битком был Дворец спорта.
- Пришли болельщики?
- Да-да, конечно, представители Моссовета и другие. Концерт был, мы сидели на сцене, жёны в зале, естественно. Нам золотые медали вручали.
Кубок СССР 1971 года
Ну и теперь о кубке.
- Вот фото 1971 года.
- Логофет, Папай, Серега Ольшанский, да. У нас уже команда была от той великой 1969-го уже разбавлена. Егорович, Мирзоев, послабее команда была. Я был травмирован.
- Что у вас было?
- У меня надрыв задней поверхности бедра. А у Анзора сгнил палец. Дырка была в пальце. Тренируясь, он надевал кроссовку и ей отбивал мячи. Мы с ним первый финальный матч со СКА ростовским не играли. Я сидел на трибуне, Анзор не знаю где сидел, тоже, наверное, на трибуне. Проигрываем 2:1. Минут за пять до конца матча я понял что всё, проиграли. Иду под трибуну. Я не увидел тогда гол. Потом его видел много раз в записи. Когда Генка Логофет забил с «нулевого» угла. Он бросает аут, ему кто-то возвращает мяч, и он стреляет вдоль ворот. В воротах стоял Лёва Кудасов. Хороший вратарь. У Лёвы по-моему уже тряслись руки, через минуту ростовский СКА кубок выиграет. Ему мяч в грудь попадает и влетает в ворота. Я уже под трибуну ушёл, потому что думал всё, мы проиграли уже. В этот момент крик, гам, я выскакиваю - 2:2 счет.
Дополнительно время закончилось, мы входим в раздевалку, и я подскакиваю: «Никита Палыч, я завтра играю»! Он говорит: «Как»? Я говорю: «Новокаиновую блокаду»! А это же вещь какая: боль уйдёт, но ты будешь как будто чуть-чуть пьяненький играть. Травму можешь получить, разорвешь мышцу и все.
- А тогда же ведь не пенальти, это переигровка получается?
- Переигровка на следующий день. Опять псуть не 100 000, но 50 000 все равно было продано билетов.
- 90 минут все заново?
- Да, и Коля Киселёв забил гол. Мы выиграли 1:0 и получили этот кубок.
- Интересная вещь, я как игрок выиграл: золото, серебро, бронзу, кубок и Первую лигу, я как тренер мини-футбольного «Спартака»: золото, серебро, бронзу, кубок, суперкубок и первую лигу
- Полный комплект!
- Это же 12 лет жизни.Мохер - катализатор развала «Спартака»
- А что дальше со «Спартаком» случилось? Чемпионство, кубок, и дальше по нисходящей.
- Потом пошла смена состава. Никита Павлович ушел. К Николаю Петровичу вопросы у каких-то руководителей были. Ещё и команда попалась на мохере. Я в эту поездку не ездил, у меня с задней поверхностью было не очень, я в ЦИТО ложился. Ребята поехали во Францию и там жили с моисеевский танцевальным ансамблем в одном отеле. Те их навели на мохеровую фабрику. А мохер ценился в стране. Абрамовичу такой бизнес и не снился. Мы покупали валюту у фарцовщиков. Доллар по 3,5 рубля. В долларе было 5 франков. Один моток там стоил 1 франк. А здесь моток продавался по 15 рублей. За 3 с половиной рубля получалось 75 рублей. И попались на таможне. Я встречал их, когда этот мохер летал по Шереметьево и все смотрели. Шерстили «Спартак» только так. На таможне команду уже ждали, потому что в моисеевском ансамбле каждый второй был чекист, они сдавали друг друга.
Многие стали невыездными. Тогда Анзор, Володя Петров, Джамал Силагадзе ушли из команды. И пошла смена поколений. Вместо Логофета, Хусаинова, Кавазашвили - Минаев, Кокарев, Букиевский, разный уровень все равно, понимаете в чем дело.
Уход Симоняна
Симонян в 1973 году ушел в «Арарат». Он позвонил мне. Я же только полмесяца назад был признан лучшим футболистом страны. При том, что «Спартак» занял одиннадцатое место. Только недавно я стал понимать, что произошло. Как надо было играть ещё во времена Яшина, Шестернева, Бышовца, Мунтяна, Хурцилавы. Насколько надо было выделяться в команде, которая одиннадцатое место заняла. Короче говоря, Симонян приехал ко мне с бутылочкой коньячка. Они с моей женой Татьяной выпили и он говорит: «Жень, я решил уйти, потому что здесь обложили со всех сторон». Я ему единственное сказал: «Никита Палыч, ты только объясни команде почему и как. И всё».
Хотя мы в 1974 году второе место заняли и отстали лишь на очко от киевлян, но киевляне в конце сезона уже отдавали игры. Направо и налево продавали. Они сильнее были. Тут вопросов не было совершенно.
Вылет «Спартака» в Первую лигу - 1976 год
- Как мы попали в Первую лигу? Одно дело - второе место 1974 года, и другое - падение в Первую лигу в 1976 году.
- Это Крутиков уже был тренером. Он слабый тренер. Он не допускал Старостина к команде. Это, кстати, единственный год, когда Старостина не было, когда «Спартак» вылетел. Я помню, когда Крутиков был тренером, а я переживал за «Спартак», ночами мог плакать даже.
- От результатов от текущих?
- Ну конечно, конечно. И орал на футболистов. Крутиков собрал собрание, решил меня с капитанства снять. Встали ребята: Володя Редин и Юра Пилипко и говорят: «Федорыч, ты чего? Он же переживает! Он же наш капитан»!
Последняя игра была в Киеве. Нам нельзя было проигрывать, потому что там пять команд уже всё смонтировали кто кому отдаёт. «Торпедо»-»Арарат». Я помню, потом в сборной я Максименкову Сашке напихал, говорю: «Вот продажные твари!». Я был на этой игре. А потом еще «Динамо» играло с «Араратом» и я видел, что «Динамо» не сдаёт игру. Прилетел отдыхать в Кисловодск, прихожу в ресторанчик там Вовка Пильгуй сидит и Мишка Гершкович. Вовка мне говорит (мы в сборной пересекались): «Жень, мы не сдавали игру»! Я говорю: «Я видел игру, вообще никаких вопросов нет». А там прям пять игр. «Крылья», еще кто-то, там все сдавалось…
- Хотели они «Спартак» окунуть, когда стало ясно, что можно это сделать?
- Кто хотел? Что такое хотели? Мы играли плохо. Что в первом круге (а тогда же два круга было - два чемпионата) заняли четырнадцатое место. Начали второй круг, на пятом месте идём. Крутиков проводит собрание и говорит: «Надо постараться в еврокубки залезть»! Я встаю и говорю: «Нам бы не вылететь, честно говоря». Состав у нас слабый был.
Ещё судья тянул нас в матче с «Шахтёром» один или два пенальти дал, когда не было пенальти. А я же себя честным человеком считаю, я потом написал в газете, что он нам помогал всячески. Мне говорят: «Ну как так можно, он же вам помогал, а ты сам пишешь об этом»? Но такие вещи были.
Мы играли слабо, вот и вся история. Украина и Киев скандировали тогда: «Спартак» - Первая лига, потому когда счет сделался 3:1 стало ясно, всё, мы уже вылетаем.
- Почему другие результаты так сложились? Почему «Торпедо» так сыграло?
- Сдали игру. Я тебе скажу одну вещь, счастье моё и, наверное, всех людей того поколения, что Симонян, Старостин и Бесков руководили «Спартаком». Никогда эти люди никакими договорняками не занимались. Даже в Первой лиге, когда мы возвращались. Мы приехали в Ташкент и Бесков, придя на установку, говорит: «К нам приходили руководители «Пахтакора», мол сыграем вничью и обе команды выходят. Они нас боятся! Будем играть!» Я вообще никогда не слышал ни от одного тренера: «Играем на ничью», никогда!
Первая лига
- Как прошёл этот год в Первой лиге?
- Начали неважнецки, а потом раскрутились, у нас попёрло. Состав по крошкам собирался. Появился Романцев, появился Ярцев. В начале сезона Бесков провёл турнир спартаковских команд. Здесь в манеже спартаковском проводился, они же все, «Автомобилист», например, Красноярский, «Спартак» (Кострома), «Спартак» (Тамбов) - это всё спартаковские команды. Общество проводило турнир, и оттуда двадцатидевятилетнего Ярцева Бесков выхватил. С Романцевым сложнее, он уже до этого был в «Спартаке», просто ушёл. Обиделся на меня, рассказывали. Как-то я назвал его.
- Называли?
- Наверное. Кого я не называл тогда!? Я ругался и с теми, и с теми. «Спартак» в Первую лигу же валился.
- Играли с «Нистру», вратарем там был Златан Милес. До этого в «Локомотиве» он был, и мы 4:3 выиграли. Мы набрали ход, ведь в начале «Спартак» в Первой лиге первый круг закончил на пятом месте, притом последний матч круга играли в Минске. Проиграли и пришли на вокзал, а там торсида спартаковская. Они нас там успокаивали: «Ребята, ничего, мы всё равно будем болеть»! Я играл полузащитника, опорника. Ситуация: бросили мяч, я бегу, из ворот бежит Милес, отсюда защитник, и я перебрасываю мяч по очень крутой траектории, присаживаясь и смотрю попадёт - не попадёт, и не перескачет ли мяч через ворота. Потому что уже была такая история в семьдесят шестом году. Я в сборной был, готовился к Олимпиаде, а меня за неделю Лобановский отцепил от второй моей Олимпиады. Такая же история, стоял Володька Пильгуй и я перебросил мяч, тот скакнул и через ворота перелетел. И у меня уже в голове это было. Я присел, но тут мяч попал в ворота. Мы набрали уже ход. Начали по пять забивать. Ивано-Франковску, ещё кому-то. Стали выигрывать прилично. Пошла игра.
Мы в Первой лиге играли не в «Лужниках» стотысячных, а на «Локомотиве». Там одна история была. Я уже машину имел, ездил из Тарасовки на машине на игру. И я еду. Толпа народу. Это спартаковцы идут до метро «Преображенка» («Преображенская площадь», не было «Локомотива» («Черкизовской»). И один кто-то мне как дал по капоту. Я открываю окно и, естественно, мужики узнают. «Женя, что он сделал»!? Я говорю: «Ничего, ничего, ребят!», понял что иначе его просто растерзают.
Ловчев и Бесков
- Евгений Серафимович, Бесков в «Спартаке». Это же другая порода, как вы говорите: тесто другое?
- Ребят, я ушёл из «Спартака». Я много раз уже говорил: я ушёл от Бескова а не из «Спартака». Я был вхож в эту семью, дружил с Володей Федотовым, более того, Вовка со мной даже советовался жениться или не жениться ему на дочери Бескова. Меня вызывали, об этом никто не знает вообще, в Горком партии. Я же ведь в 1975 году был признан третьим футболистом страны после Блохина и Веремеева, там все позиции Киев захватил, и спрашивают: «Кого назначить тренером»? Я говорю: «Бескова»! Не я его поставил, поймите, но назвал. Я к тому, что у меня с ним разные отношения были, которые начались не вчера и не сегодня.
В 1972 году, когда «Спартак» занял одиннадцатое место, а я был признан лучшим футболистом страны, поехал отдыхать в Кисловодск. Мне Вовка (Федотов) говорит: «Жень, Константин Иванович тебя зовет к себе». Я еду в кэгэбэшный санаторий «Кисловодск». Валерия Николаевна кофе накрывает, мы сидим с Константином Ивановичем и он мне в хвост и в гриву поливает Старостина и «Спартак». А я-то лучший футболист страны, потому он предлагает: «Давай ко мне в «Динамо», я тебе сделаю звание, машину, квартиру и дальше по списку». И я ему отказываю.
- Уххх
- Да не в этом деле. Но это уже первый рубец на сердце. Дальше 1974 год. Весна. Начало сезона. Сборная играет в Одессе с Чехословакией. А мы после этой игры едем в Киев играть. Разместились на базе киевского «Динамо». Это не одно здание, а несколько отдельных домиков. Все живут по-отдельности. Тут мы. Там домик, где Константин Иванович живёт. Мы стоим у домика нашего: я, Аркадий Кольцов, Леня Заяц (великий администратор «Черноморца»), Трошкин, ещё кто-то. Какой-то момент обсуждали в игре, я говорю: «А помнишь, вы играли год назад с ФРГ на открытии Олимпийского стадиона, там был момент, когда штрафной дали, ты стоишь, Колотов стоит, ещё кто-то, договариваетесь, кто будет бить и все трое разбегаетесь от мяча»? Он говорит: «Конечно»! И мы смеяться начинаем. В этот момент в темноте подходит Константин Иванович: «Значит так! Вот вы тут смеетесь, улыбаетесь, а вся страна возмущена вашей игрой сегодняшней! Вот поэтому вы и проиграли»! Что делает Евгений Серафимович? Он говорит: «Константин Иванович, а почему ВЫ проиграли? МЫ проиграли! Вы как тренер, мы как игроки». И в ответ я слышу, что я уже говно, а не игрок и все что только можно. Тут меня уже не стало и я пошёл на него. Меня просто держали. Это ещё один эпизод.
- Рубец номер два?
- Да. Утром я говорю: «Я больше не играю в сборной! Всё»! Заходит будит нас Алексей Александрович Парамонов. Я говорю: «Где Бесков находится»? Он отвечает: «В своей комнате. Да успокойся ты»! Тут забегу вперёд, он потом идёт к Бескову, тот ему выписывает порцию всего чего можно, он приходит и говорит: «Я больше не работаю в сборной»!
Я к Константину Ивановичу прихожу и говорю: «Я прошу больше не вызывать меня, считаю что не достоин играть в сборной»! Отступного такого даю. Он говорит: «Наши мнения с тобой совпали». Мы прибываем в Киев. Из Москвы приезжает «Спартак». Меня Старостин вызывает и спрашивает: «Что ты там натворил? Бесков пришел в ЦК КПСС и сказал, что Ловчев отказался защищать честь страны на международной арене». Это же разные вещи, понимаешь? Это третий рубец.
Дальше происходит следующая вещь. Его из сборной убирают и делают две сборные. Первая сборная - это киевское «Динамо» с Лобановским, а вторая - Олимпийская сборная на базе «Спартака» (мы тогда заняли второе место в чемпионате). Меня вызывает Константин Иванович домой на Маяковскую. Валерия Николаевна кофе готовит и прочее… Он мне говорит: «Ты у меня один ветеран остался, помоги мне создать команду». Я ему отвечаю: «Константин Иванович, хоть мы второе место и заняли, у нас команда со слабыми местами. Тут, тут и тут надо укреплять». Разговариваю с ним. Человек ко мне обратился: «Ты у меня единственный ветеран остался». А я уже в 1974 году с Гуляевым договорился, что я буду играть в опорной зоне. Сам пришёл к нему: одно дело я слева стою, а другое дело - в центре. Здесь молодые ребята: Минаев, Гладилин, буду вести игру. И вот играю почти уже целый год опорником. Бесков мне говорит последнюю фразу: «А кем ты-то думаешь играть»? Я говорю: «Я здесь как в «Спартаке» должен играть в опроной зоне». - «Хорошо»! Мы как Олимпийская сборная тренируемся и едем в поездку в Европу: Франция, Германия ещё куда-то. Константин Иванович, который мне только что говорил: «Ты у меня один остался, будешь играть опорника», теперь мне говорит: «Или будешь левого защитника играть или вообще не будешь играть»! Со мной так разговаривать можно вообще? Идет игра, мы с Генкой Логофетом сидим в запасе. Я капитан команды в запасе сижу, не играю. Не ставит он меня просто. Генка говорит: «Замена, сейчас тебя выпустят». Выпускают не меня.
Приезжаем в Москву, а я в дороге ещё Николаю Петровичу говорю: «Я закончил с футболом, все, меня ставят в состав и тут же из состава убирают». Это четвёртый рубец уже.
А последний, когда он меня решил не ставить в состав на первую игру, когда в Высшую лигу вернулись. И вызвал советоваться Кокорева (не хочу ребят в данном случае оскорблять) Букиевского, Жорку Ярцева, они год отыграли в «Спартаке» - ставить меня в состав или не ставить. Это было в Тбилиси. Мне администратор сказал: «Он там собирает против тебя что-то». Я думаю: «Не может быть»?! Сел на этаже, пройдут же мимо меня. Они прошли, Жорка Ярцев выходит, я говорю:
- Вы меня в состав-то поставили?
- Жень, Конечно мы за тебя были!
- А что этот вопрос рассматривался?
Он понял, что проговорился.
Таких слишком много эпизодов было.
Меня же не отпускали из «Спартака». Мне не отдавали трудовую книжку, много чего было. Мне целый год не давали играть за «Динамо». Почему «Динамо»? Я просто поехал сам к Сан Санычу Севидову. Недалеко жил на ВДНХ: «Сан Саныч, вот такая история». А до этого он тренировал киевское «Динамо» и там игра была с Англией. Сэр Рамсэй привёз команду - молодёжную сборную, и меня взяли сыграть одну игру после травмы. Севидов меня делает капитаном команды. У меня были хорошие с ним отношения. Я сам пришёл к нему, говорю: «Возьмите»!
- То есть вы к тренеру пришли?
- Да, к тренеру пришёл.
- Евгений Серафимович, можно ли было в «Спартаке» остаться или нужно было наплевать на себя?
- Что такое наплевать на себя? Конечно это по жизни оказалось ошибкой, тут вопросов нет. Но я же вам рассказывал, я там с Симоняном так себя повёл, вот с этим так же. Я такой, а не другой. Я бы, наверное в такой же ситуации поступил всё равно так же. Я такой, а не другой.
- Многие просто не могут вам простить, что перешли из «Спартака» в «Динамо». Вот почему именно в «Динамо»?
- Потому что я должен был доказать Бескову.
Теперь следующая вещь. Это практически никто не знает. Когда мы вернулись в Высшую лигу, Бесков взял вторым тренером Юрия Андреевича Морозова, с которым у меня были прекрасные отношения по сборной, где он с Лобановским работал. Юрий Андреевич был на сборах в Сочи с нами, со «Спартаком». Идет разбор игры. Бесков что-то сказал. Я в ответ: «это не так, а вот так, вот так и так», меня поддержал Юрий Андреевич Морозов. И он стал врагом Бескова. В этот момент он стал врагом Бескова. Через какое-то время Юрий Андреевич ко мне приходит и говорит: «Жень, ну что они со мной творят? Я взрослый человек, а они мне не отдают паспорт. Я не могу билет купить и уехать». Я иду к Старостину: «Николай Петрович, ну что творят»? Он берёт паспорт, отдаёт Юрию Андреевичу, а Юрий Андреевич говорит: «я с Бесковым работать не буду».
Дальше Юрий Андреевич возглавляет «Зенит». Он звонит мне и говорит: «Жень, я слышал ты из «Спартака» уходишь? Давай ко мне, ты мне нужен, ты опытный человек. У меня молодые ребята Чухлов, Степанов, а мне нужен опытный дядька-наставник». Я ему говорю: «Нет, Юрий Андреевич, я должен Бескову доказать, я пойду в «Динамо». Вот где все зарыто было. И опять же у меня с Сан Санычем нормальные отношения были. Мне полгода не давали играть, даже больше, потому что Андрей Петрович Старостин возглавлял Федерацию футбола Москвы, они должны были дать согласие.
Когда я в «Динамо» пришел, понял, что это совершенно не мое. Потом «Зенит» приехал в Москву. Они поселились в гостинице «Ленинградская» на Трех вокзалах, и я приехал туда: «Юрий Андреевич, я готов»! Он говорит: «А теперь ты мне не нужен. Команду собрали».
1988 год. Старостин меняет Бескова на Романцева
Ещё пример. В 1988 году Бесков оставляет список из 10 человек, которых надо отчислить, и уезжает в Кисловодск отдыхать. Валерка Шмаров все время рассказывает, как он приходит заявление писать об уходе, а Старостин ему: «Подожди, ты чего»? Это отношение Старостина к людям, которые служили «Спартаку». И в конце концов кончается так: девяностолетний Старостин отправляет на пенсию семидесятипятилетнего Бескова.
Я уже не был в «Спартаке», можно сказать «предал Спартак» или как хочешь называй. Иду с игры из манежа ЦСКА и Старостин переходит Ленинградку: «Жень, ты мне нужен! Ты если что обращайся, всегда поможем». Понимаете в чём разница. А Бесков потихоньку, как бы его не выдвигали: Ярцева отчислил, Романцева отчислил, Шавло отчислил, Гаврилова отчислил, людей, которые плоть от плоти спартаковцы.
Николай Петрович не случайно убрал его из «Спартака». Терпел-терпел. А терпел ещё по одной причине. Как-то мне звонит Леня Трахтенберг: «Слушай, мне сейчас напихала Валерия Николаевна, я написал что пришёл Старостин, уговорил Бескова возглавить «Спартак». Говорю ему: «Неправильно. Не так было. Бескова вызвали. С Бесковым дружит Андрей Петрович Старостин, и это он его уговаривал прийти в «Спартак» и просил вернуть Николая Петровича. И это Бесков вернул Николая Петровича в «Спартак». И Валерия Николаевна ему то же самое сказала».
Старостин терпел пока все на пользу «Спартака» было. Ведь это же известная история, что Беском список во главе с Шмаровым принёс, кого отчислить надо. А Шмаров потом с левой ноги золотой гол забил Киеву.
А раньше он пришёл в «Торпедо», где были Стрельцов и Иванов и сказал: «Отчислите Иванова и Стрельцова и я сделаю вам команду». Его убрали оттуда. Он пришёл в ЦСКА. Вы же не знаете эту историю, когда он начал тренировать команду, его взяли и убрали оттуда, он там два месяца всего пробыл на сборах.
- Он не мог ужиться?
- Со всеми не мог ужиться, со всеми. А Старостин из-за «Спартака» терпел это. Когда Бескова убрали из «Спартака» и назначали тренера, я был одним из тех, кто фигурировал в списках на главного тренера «Спартака». Меня Старостин позвал к себе, я приехал. Я тогда всего лишь тренировал «Металлург» златоустовский 2 или 3 года. А Романцев тренировал «Красную Пресню», а потом уже в Орджоникидзе уехал. Три фамилии было на выборах тренера. Нетто был, я понимал что Нетто никаким боком не пройдет. А меня позвал Старостин. Мы сидим, он говорит: «Как ты отнесешься к тому, чтобы выставить свою кандидатуру на выборы»? А потом мне позвонил уже Бубнов и сказал: «Жень, ты никаким боком не пройдёшь, потому что в бане сидели Черенков Хидиятуллин, Дасаев, Романцев, все обсуждали, все было уже определено. Я и не поехал на эти выборы даже.
- Романцев и победил
- И правильно! Все результаты показали, что это правильно. Тут вопросов нет никаких. Но это дело вёл опять Николай Петрович. И Романцева он вел.
Николай Петрович Старостин
- Мы подошли вплотную к личности Николая Петровича. Что это был за человек по вашему мнению?
- Трудно сказать. Он нам и отцом был и дедом был, и братом был.
- Это мудрость?
- Да, конечно, мудрость. Он знал где пошутить и не стеснялся. Он знал как настроить людей. Известная история, её и Романцев где-то написал, две вернее истории. Одна - это когда мы на сборах были перед Первой лигой по-моему в Сочи. И в гостинице «Горизонт» в лифте спартаковцы застряли. А мы в холле стоим. Николай вышел:
- Где люди-то?
- Застряли в лифте.
- Кричит туда в лифт: - Кто там?
- Отвечают - Здесь я, этот, этот, этот.
- Давно сидите?
- 10 минут.
- Ничего, я 10 лет отсидел!
Ну как придумать такую фразу в этот момент? Вы здесь смеетесь а там как было! Просто любить этого человека можно. Никак по-другому. Это редкий, конечно, человек.
- Он олицетворял с собой «Спартак»? Это же его проект всей жизни?
- Он не только олицетворял, он нам рассказывал историю «Спартака». Как воспитатель. Говорил, кто такие спартаковцы и что такое «Спартак». У нас каждый день был час политико-воспитательной работы, где он рассказывал как Косарев пригласил их, как сидели братья и, говорит, не читайте Андрея Петровича, который пишет, что на глаза попалась книга Джованьоли «Спартак», не так было. Мы перебирали названия. А Никита Павлович говорит вообще другую вещь ,что это какое-то немецкое название было, уже «Спартак» был. Как хороший отец или дед Старостин воспитывал нас. Он «оспартачивал» нас.
- Какие-то вспомните истории с ним, которые легли на душу?
- Много было. Вечерами сядем где-нибудь. Он рассказывал как Вася Сталин его прятал от Берии. Я слышал эту историю сам. Он мне и не только мне рассказывал историю, когда Молотов позвал его. Приходит. Там в кабинете сидит Берия. Молотов говорит: «Николай Петрович, надо переиграть полуфинал кубка», когда финал уже был выигран. Это 1939 год. Николай Петрович говорит: «Нет мы не будем переигрывать» (вот он мне так рассказывал). Тот говорит: «Нет, надо переиграть». Николай говорит: «я встал и Берии говорю, всё равно мы вас трахнем, что-то такое». И рассказывает, когда счёт стал 3:1 за 15 минут до конца матча Берия встал, и в мою сторону так посмотрел, что я понял, куда мы поедем.. Вот эта история, ну как к ней относиться? Это же быль!
По-моему Олег Романцев тоже где-то рассказывал. Гуляев гнусаво что-то ведет-ведет на установке, что-то говорит-говорит, а Старостин на электричке приехал. Когда он ехал, он всегда газету брал и приезжая ее сворачивал. Тут муха летит. Жужит в тишине. Мы на «Динамо» настраиваемся. Муха эта жужит-жужит и села на окно, на стекло. Старостин подходит тихонько, как дал по ней газетой и говорит: «проклятая Динама»! Всё, уже не надо настраивать больше!
«Крылья Советов» Куйбышев.
- А что было после «Динамо»? Я так понимаю, что там всё-таки не задалось у вас с динамовские порядками.
- В «Спартаке» в Первой лиге, когда мы в Сочи были на сборах, стажировку проходил Альфред Фёдоров - это заметнейший человек, капитан «Крыльев Советов», его в сборную даже вызывали. А у меня со всеми хорошие отношения складываются (кроме Бескова). И он возглавил «Крылья Советов». А я уже с «Динамо» закончил, понял что это не моей души, честно говоря. Хотя ребята все хорошие, нормальные: Вовка Пильгуй - мы с ним дружим, с Мишкой Гершковичем в одном номере жил вообще. А Федоров в «Крыльях» тренером стал. Он мне звонит: «Жень, можешь приехать»? Я приезжаю. Эта история дисквалификации моей определённая. Мне Колосков тогда сказал: «Заканчивай, иди работать тренером»! Я говорю: «Это ты мне определять будешь, когда мне заканчивать надо»? Тогда была Олимпиада, 1980-й год, все Первые секретари на какое-то время ездили на Олимпиаду. И мне первый секретарь обкома куйбышевской партии говорит: «Я поеду с Павловым, (он Союз спортивных общественных организаций возглавлял) и поговорю с ним. Меня заявили. Через какое-то время поняли, что Альфред Фёдорова надо убирать. Мне говорят: «Вы, давайте, будете тренером». Я говорю: «Я как игрок вам нужен»! Говорят: «Будете играющиим тренером». А не было тогда такого понятия. И я утром зарядку провожу сам, потом бужу команду. У меня ещё было несколько человек спартаковских: Серёжка Башкиров (он потом в Днепре играл) Цыбин Володя, защитник, и ребята ко мне очень хорошо относились. Мы начали выпутываться, чтобы вылезти со дна и остаться в Первой лиге. Потом начинается Новый год, там начинаются всякие разборки. Я не лез никуда там. Но меня опять как игрока ставят. Я говорю: «Ребят, я только что командовал ими. Я наверно, поеду отсюда». А все остальные ребята возмутились. Я никакого отношения не имел к тому, что они сказали: «Мы тогда уходим все». Честно говоря, я обалдел. А мне приписали заговор какой-то, дали дисквалификацию, запрет работать в командах мастеров. Да какая-то фигня там была. Это Колосков уже отвечал мне на что-то. Хотя, когда время прошло, стало понятно, что Колосков - один из лучших руководителей футбола. Я ему это сказал, кстати.
Спартаковский дух
- Когда мы с Сергеем Егоровым вели программу на сайте «Советского Спорта» «после тура» и Сашка Мостовой пришёл, тот говорит: «Ну что, опять сейчас начнёте про спартаковский дух рассказывать? Секта какая-то»! А Сашка отвечает: «Для того, чтобы понимать что такое спартаковский дух, надо в «Спартаке» находиться, по-другому не объяснишь!» Кстати здесь же в музее про спартаковский дух, что это никакая не фикция написано.
- Евгений Серафимович, а что для вас «Спартак»?
- Это моя жизнь практически. Скажу тебе так: у меня четвёртая жена, а «Спартак» один. Вся моя жизнь связана со «Спартаком», только и всего.
Честно вам скажу, я никогда себя не считал «звёздным» футболистом. Считал хорошим футболистом, входил в сборную и прочее. Но вот когда в последнее время стали подходить люди, говорить: «А я видел, как вы играли! Здорово вы играли в футбол» - это греет душу на самом деле. Мы же рвали за «Спартак». Мы любили это! Это было наше! Это наша Родина была - «Спартак»! Казалось бы Анзор два или три года всего в «Спартаке» проиграл, а он спартаковец до мозга костей. Мы с великими людьми общались. Я же не случайно и не для того, чтобы потрафить говорю: «Никита Павлович Симонян - мой футбольный отец». Потому что он кроме великого футболиста еще и просто человечище, понимаешь. Также и Николай Петрович Старостин. Я нигде, правда я только в «Динамо» и в «Крыльях» ешё был, нигде таких людей не встречал. Даже не по интеллекту, а по человеческим качествам. По человеческим качествам.
Рассказывал: Евгений Ловчев. Записали: Мочалов Артем и Евгений Туркулец
После монтажа фильма-подкаста «Спартак и друзья» оказалось, что за кадром остается ещё множество историй от Евгения Ловчева. Мы не могли их не опубликовать и собрали их в отдельный выпуск.
Больше видео на канале «Красно-белый подкаст«
