О грехах, смертных и не очень
Вряд ли кто-то из вас, читающих этот текст, задавался когда-то вопросом, что роднит Макса Аллегри с прославившимся в веках сыном Пелея? Во время просмотра недавнего матча Милан - Ювентус именно он пришел мне в голову.
Во-первых, гнев. То, что исполнял тренер Юве во втором тайме на бровке, не оставляет и доли сомнения: гневом он подобен самому Ахиллесу.
Во-вторых, гордыня. Как самый прославленный из греков не желал отдавать доставшуюся ему как военный трофей Брисеиду (простите, дамы, та эпоха была далека от феминизма), устроив тем самым распрю с Агамемноном, так и наш герой не желает поступаться своими принципами. Правда, в первом случае, следствием гордыни стали смерти сотен или тысяч ахейцев. Гордыня Аллегри имеет не столь разрушительные для популяции средиземноморья последствия.
И, в-третьих, страсть. Человек равнодушный не будет так обращаться с дорогим итальянским костюмом. Можно было бы заподозрить Аллегри в игре на камеру, но если так, то дайте уже этому тосканцу мешок оскаров.
***
Когда-то я сам относился к игре с похожей страстью. Время идет, все меняется. Как говорят на Сицилии, говно в ишака обратно не запихнёшь. Помню свои эмоции после финале Евро 2000 года (отрицательные, конечно). И в финале же чемпионата мира 2006 (с обратным знаком). Те матчи врезались в память, как и полуфинал ЛЧ 2003 года с Реалом, и никуда уже не денутся, разве что до деменции доживу. Но об этом, может быть, когда-нибудь в следующий раз.
Окажись я в Ливорно, на родине мистера, в знойный летный день, я бы первый делом посетил место, где родился его знаменитый земляк, Амадео Модильяни, на Via Roma, непременно с бутылкой белого вина.
Мысленно сказав тост в память о великом художнике, гулял бы по городу и, в конце концов, зашел в церковь. Возможно, лицо священника было бы похоже на лицо Макса. А может он бы просто улыбнулся мне с таким же полным жизни прищуром.
Все мы, даже если себе не признаемся, в глубине души знаем, где были не правы. У всех нас есть поступки, о которых мы жалеем. Все свои грехи я вспоминать не стал бы, конечно. Времени потребовалось бы слишком много, ведь со времени моей последней исповеди прошло две недели прошла вся жизнь. Да и кому эти мелочи интересны. Я бы покаялся только в самом серьезном грехе. В том, что утратил страсть. В равнодушии, с которым стал смотреть на многое, не только на футбол.
Но за исповедью следует раскаяние. А за раскаянием – очищение. Не дать погаснуть огню внутри нас – это зачастую сложная задача, с которой мы должны справиться. А если дали ему погаснуть – высечь искру, чтобы разжечь его вновь. Может у меня и получится.
***
Аллегри можно только или любить, или ненавидеть. А точнее и любить, и ненавидеть. И в этом нет никакого противоречия. Макс Аллегри не утратил огонь. Что бы он ни делал, он не оставляет равнодушным. Можно сколько угодно его критиковать, но страсти у него не отнять.
Задайте себе вопрос. За всем грузом проблем, мелких и не очень, за всеми бытовыми и прочими неурядицами и глупостями, на которые вы растрачивали себя годами, не дали ли вы этому огню погаснуть?
И в конце, пожелание. Не теряйте эту страсть, если она в вас есть. А если нет, если вы её утратили, найдите способ разжечь ее в себе снова. Каким бы тяжелым это ни казалось.
