Фурс-мажоры

Что вы помните о Перестройке? Ну, кто застал хоть немного те времена, конечно.

Даже не так надо спросить. Вот сейчас, по прошествии многих лет, если оглянуться назад, Перестройка - это был тяжелый и трудный шаг вперед или полный абзац всему хорошему, что было до этого?

Сам-то я, можно сказать, что не видел. Уже жил, но был слишком мал, чтобы иметь свое мнение тогда и уж тем более считать сейчас, что в полной мере ощутил перемены на себе. Но что-то в памяти осталось.

К примеру, ненавистные ежедневные походы в газетный киоск рядом с домом. То ли пять, то ли шесть газет. Половина прилавка. Отец просматривал только заголовки, изредка за завтраком проглатывая между бутербродами с колбасой статью-другую. Детский разум кипел - какого лешего я должен таскать эти кипы, если их никто не читает? И я же потом был вынужден раз в неделю тащить всё это на помойку. Зачем? Для чего? Куда интереснее и важнее глядеть в окно, гулять, на худой конец - смотреть мультики или строить крепость из кубиков.

Кстати, тоже важно - в пункт приема макулатуры в нашем доме никто ничего не носил, килограммы журналистской деятельности попадали исключительно в утиль. Все могли себе это позволить и позволяли. Кик минимум одно большое дело Интернет сделал - избавил тысячи детей от перетаскивания бумажного хлама.

А потом это вдруг прекратилось. Я конечно ничего не понял, просто соотнес очередность фактов. Что-то произошло в телевизоре, отец начал курить - а газеты из дома исчезли, как и надобность ходить за ними. Вот такой парадокс. С точки зрения ребенка, за исключением табачного запаха на лестнице - жить стало лучше, хотя на самом деле - ровно наоборот.

Через некоторое время всё возобновилось, просто в другом виде. Теперь я должен был вставать в шесть утра и бежать к магазину, занимать очередь. Позже, суетливо перебирая какие-то бумажки в руках, меня подменяла мать. Эта обязанность совсем не расстраивала. В очереди много говорили, кричали и вообще вели себя нервно, постоянно при этом повторяя слово "талоны" и еще какую-то фамилию. Наблюдать за этим было интересно и познавательно. Многие соседи раскрывались по-новому, кто в лучшую, кто в худшую сторону. Да и других детей вокруг было полно. Таких же очередников поневоле.

И в общем-то, это всё, что запомнилось с тех времен. Когда жилось лучше - до Перестройки или после? Если судить отрывки воспоминаний - то конечно, после. Но то - детство...

---------

Истории свойственно повторяться в частностях. Если верить телерейтингам, то футбольный болельщик - не самый многочисленный эшелон общества. Но он есть, это неотрицаемо. И он сейчас - та самая перестроечная очередь. В ленте новостей ежедневно можно найти десятки отметин, посвященных переходу на систему "осень-весна". А внутри этих новостных шрамов прячутся сотни людей. Почти все - недовольные, и абсолютно каждый - ни на что не влияет. Только и остается, что склонять по всему алфавиту одного человека. Инициатора.

Да-да, Фурсенко - это наш с вами футбольный Горбачев. Поносимый и ненавидимый. Убивающий наше настоящее во имя нефактивного светлого будущего. Никто из нас не может знать, как оно дальше будет. Потому что никогда не жил по-другому. Может, там, за углом, в 2012-м, прячется рассвет, новые титулы и новые великие игроки. А если оттуда за забор глянуть - то и 2018-й кажется достижым. Возможно.

Но полный наоборот тоже не исключен. Закат. Сугробы, пластмасса под ногами. Мяч, отлетающий от потолка в незадуманном направлении. Массовый переезд в чемпионат Албании тех, кто успел не сломаться на бетоне за хорошую зарплату. Серое стадо исполнителей, вылезающих в еврокубки исключительно для того, чтобы попастись на живой траве. Тоже ведь вариант.

И на самом деле мы возражаем не против этого. Надо будет - ко всему привыкнем. Мы недовольны тем, что никто не подумал о нашем настоящем. О нас, живущих здесь и сейчас, привыкших к определенному укладу. Знающих, что зимой - спячка и Европа, а летом - наше родное. Мы к этому привыкли. Конечно, нам тоже надо лучше, но только в одном случае - если никто не тронет наше сейчас.

А Фурсенко, заручившись поддержкой местной футбольной олигархии, трогает. Лезет менять привычки и устои, орудуя одним аргументом - нельзя приготовить омлет, не отморозив глазунью. Тем самым признавая, что возможный успех принадлежит тем, кто придет следом, а мы - всего лишь те самые очередники поневоле, которым никто и не думал давать право выбора.

-------------

Мой отец всегда голосует за коммунистов. Не потому, что ему близки эти идеалы, его в свое время даже в комсомол не взяли. Он отдает свой голос за то прошлое, что у него отняла Перестройка. За то прошлое, в котором было много плохого, но было и много хорошего, что в итоге так и не вернулось. За то настоящее, в котором ему было комфортно и которое у него отняли одним решением.

За стопку газет за завтраком, за потерянные из-за курения годы жизни, да много за что, не имеющее никакого отношения к политике.

И глядя на него, я понимаю, что всегда буду против системы "осень-весна". Потому что "потом" делается не для меня.

Мало побед в еврокубках? Тем дороже мне две чашки, что уже есть. Сборная опять расстраивает? Тем роднее мне гол Торбинского в дополнительное время. Дюкову с Гинером хочется больше денег и престижа? Да мне вообще плевать. Я эти преференции всё равно лично не попользую.

А вот то, что Фурсенко строит завтра, разрушая мое сегодня - меня бесит. Дико злит, что никто не обещает света в конце туннеля, взрывая вход у меня за спиной. Никто не вернет мне потерянные годы июльского футбола, если вдруг все однажды поймут, что февральский - ну совсем плох.

Говорите, что жить будет лучше? А я не возражаю. Просто отсыпьте мне мою долю "лучше" уже сейчас и делайте, что хотите!

Но вы же не отсыпете, нечего просто. А отнять - обязательно отнимете.

Многие люди старше сорока и сегодня люто ненавидят нобелевского лауреата с родимым пятном на лысине, даже если в дальнейшем их жизнь удалась. Есть, за что. И поэтому, в окружении десятков трофеев лет через -дцать, если это вдруг случится, каждый болельщик все равно не забудет поднять тост за нездоровье Фурсенко.

Сергей Александрович обречен на ненависть. Если и на Марсе расцветет футбольный триколор - для нас это случится вопреки его действиям, если рухнем в пропасть - благодаря его решениям. Это неизбежно и пожалуй, что заслуженно. Не болельщики в массе своей - упрямые консерваторы, это инициаторы и сторонники перемен - Фурс-мажоры. Вельзевулы реформы во главе с седовласым мракобесом.

Я ненавижу тебя, Фурсенко. Ненавижу, как любой нормальный человек, у которого что-то отнимают, не гарантируя ничего взамен.

-----------------

Наверняка в светлом или темном потом появится парень, который спросит примерно следующее: когда жилось лучше - до перехода или после? И, перечислив немногое из своей памяти, обязательно скажет, что после.

И аргументирует:

"К примеру, ненавистные ежелетние поездки на дачу. На месяц, а то и на три. Все каникулы. А отец тем временем в городе садился каждые выходные перед телевизором и смотрел футбол. Детский разум кипел - какого лешего я должен копать грядки, если на них всё равно ничего не растет? И я же потом вынужден тащить в город то, что всё-таки вылезло из земли. Зачем? Для чего? Куда интереснее и важнее смотреть футбол, гулять, на худой конец - строить крепость из кубиков.

А потом это вдруг прекратилось. Я конечно ничего не понял, просто соотнес очередность фактов. Что-то произошло в телевизоре, отец начал курить - а летний футбол переехал на удобное для меня время. Вот такой парадокс. С точки зрения ребенка, за исключением табачного запаха на лестнице - жить стало лучше, хотя для моего отца - ровно наоборот."

И по своему он будет абсолютно прав. И обязательно сравнит Фурсенко с каким-нибудь тогдашним деятелем, который предложит играть по три тайма, как в хоккее, или попробует запретить подкаты.

И конечно, этого деятеля будут ненавидеть. Это неизбежно и заслуженно. Любая реформа - это убийство настоящего, которое дорого только тем, кто в нем живет.