Мальчик-звезда

Анализируя карьеру Алонсо, приходишь к выводу, что в испанце неким фантастическим образом уживаются два человека — эдакие доктор Джекил и мистер Хайд современных автогонок. Первый являет собой великолепного пилота с уникальным стилем, равного которому в атакующем мастерстве нынче, пожалуй, нет. Нандо способен оказывать давление на соперника в ходе всего круга, сохранять машину под контролем при рискованных жестких торможениях, выбирать единственно верную траекторию для маневра в считанные доли секунды и выжимать максимум даже из сносившихся покрышек. Другой же — до невероятности капризный и эгоистичный эксцентрик, без зазрения посылающий в далекие дали механиков и гоночного инженера, требующий помощи центра управления гонкой – если сам попадает под гоночный пресс, – и органически не уживающийся с напарниками, представляющими собой сколько-нибудь значимую угрозу — неважно, имеется в виду гоночный талант или психологические задатки лидера.

Последний момент видится нам наиболее принципиальным: едва гоночный мир признал неоспоримый гений испанца, как последствия пагубного влияния и воспитания Флавио Бриаторе начали брать свое. Вспомните: за исключением этапа работы в «Минарди» (там, кстати, за гонщика многие вопросы решал менеджер) Нандо везде, где бы ни появлялся, стремился к превращению в центр внимания и основной субъект заботы команды. Ранг первого пилота здесь совершенно не при чем! Ведь в случае коопераций с Ярно Трулли и Джанкарло Физикеллой статус испанца сомнению не подвергался. Но и здесь он умудрялся оставаться недовольным, в обоих случаях таки выжив напарников из коллектива. Правда, в случае с итальянцем схема изгнания получилась более хитрой. Главным кощеем той ситуации был представлен супремо, которому Нандо постоянно капал на мозги о нарастающем дискомфорте внутри коллектива. Менеджер, привыкший оберегать главную звезду, до двух считать не стал. Тогда как Нандо, вышедший сухим из воды, по сей день сохранил с Трулли неплохие приятельские отношения.

В испанце неким фантастическим образом уживаются два человека — эдакие доктор Джекил и мистер Хайд современных автогонок

Парадокс Алонсо в том, что он банально не выносит конкуренции. На трассе иное дело, там соперничество для него есть лучшая мотивация. Обогнать Шумахера, отбить атаку Хэмилтона, поставить на место Баттона с Кубицей — лишние поводы не только утвердиться в глазах публики как number one, но и потешить чувство собственного величия. Заметьте, даже после перехода в «Феррари» (команды, преклоняющейся перед корпоративной этикой и принципами коллегиальной работы) он в интервью после гонки не устает себя нахваливать. Но вот внутри дружины испанец соперничества не терпит. Глядя на то, как нынче мирно уживаются в одной берлоге Баттон и Хэмилтон, понимаешь, что в 2007-м в «Макларене» ситуация могла быть столь же безоблачной, откажись Нандо от привычного диктата условий. Ведь по суммарному объему опыта, степени природных задатков и умению работать с машиной (в частности с выбором настроек и получению информации о шинах) он превосходил британца, а потому имел все шансы в честной борьбе одолеть партнера. Да, для этого ему пришлось бы выложиться на сто процентов. Но разве не за этим Алонсо перебирался в Уокинг из Энстоуна? Разве не об этом он говорил в многочисленных беседах с прессой? Однако стоило британцу к середине сезона расправить крылья и продемонстрировать уровень, сопоставимый в плане конкуренции с топовым, как испанец ударился в панику. Отсюда и скандал на венгерском Гран-при и последовавшая «холодная война». Ведь в стане «маков» Алонсо-центрическую систему мироздания формировать не собирались, поскольку имели свой «натурпродукт». Вне тепличных же условий Нандо существовать так и не научился. То ли из патологической боязни уронить репутацию, то ли в силу особенностей характера.

Нечто подобное наблюдалось и в отношениях с Трулли во время их сотрудничества в «Рено», когда темп итальянца резко пошел вверх. Собственно, позициям Нандо ничего не угрожало: продолжай работать над совершенствованием шасси, агрессивнее трудись на трассе — и будет тебе счастье. Но нет, посягательства на всеобъемлющую любовь и право диктовать свои условия в любых вопросах сферы командного регулирования испанец стерпеть не смог. Пришедший следом Физикелла продержался в отведенной роли Санчо Пансы немного больше, но, в конце концов, пал той же смертью храбрых. Причем после расставания с конюшней расценил политику «Рено» как убивающую смысл командной работы. Да что там: посмотрите, во что превратили Нельсона Пике-младшего (при всей неоднозначности фигуры последнего) по ходу сотрудничества с Алонсо! Культ личности, пропагандировавшийся Бриаторе сотоварищи, уничтожил зачатки самостоятельности в бразильце и позволил всерьез говорить о том, что психологию гонщиков в «Рено» времен Фернандо нещадно ломают — пример некогда яркого и самобытного Хейкки Ковалайнена, ушедшего в «Макларен» уже ярко выраженным «подносчиком снарядов», очень удачно ложится в канву рассуждений.

Алонсо — совершенно не командный игрок

Любопытен и еще один вывод, который автор этих строк сделал для себя еще в 2008-м. Алонсо — совершенно не командный игрок. Посмотрите: тот же Ковалайнен, будучи тестером «Рено», долгое время пытался перенять нюансы стиля пилотирования Нандо, однако в этом не поднаторел, поскольку помощи от напарника не получал (хотя задатки у финна были). В «Макларене» притчей во языцех стала история о том, что двукратный чемпион мира не делился с коллегой настройками, порой отказываясь искать компромисс даже в исходных ориентирах на уик-энд. Нынче ни для кого не секрет: испанец не разговаривает с бразильцем, лишь на публике создавая иллюзию сколько-нибудь товарищеских отношений. Тогда как технические вопросы прорабатываются гоночными инженерами, исходя из предпочтений пилотов. Когда гонщик является безусловным лидером конюшни (как, скажем, сегодня Кубица в «Рено» или Росберг в «Уильямсе» времен сотрудничества с Накадзимой) — это еще куда ни шло. Потому как вокруг него, стабильно приносящего очки и совершенствующего машину, логично направлены основные силы поддержки команды. Но когда напарник представляет собой вполне достойную боевую единицу — это первый шаг не только к внутреннему расколу, но и стагнации коллектива.

Еще раз подчеркнем: мы не ставим под сомнение гоночные таланты Алонсо. Двукратными чемпионами мира просто так не становятся, равно как не получают просто так многомиллионные контракты и признание сотен тысяч болельщиков. Плюс авторитетные автоспортивные обозреватели из Британии и Германии вряд ли будут размениваться по мелочам и тратить время на детальное изучение стиля испанца для последующего подробного рассказа о нем читателям. Но в то же время то, что происходит нынче с Нандо, способно разом перечеркнуть все его достижения. Нынешние попытки манипуляций капитанским мостиком «Феррари», на наш взгляд, — вовсе апофеоз эгоизма. В том, что именно Алонсо затеял революцию в Хоккенхайме, сомнений нет: после всех неурядиц первой половины чемпионата Стефано Доменикали боялся внести хоть какие-то правки в течение гонки, поскольку у подопечных впервые за долгое время появился шанс оказаться на подиуме. Для босса это было сравни индульгенции, отсрочки отставки, поэтому максимальный консерватизм — единственная и безальтернативная модель поведения, к которой мог прибегнуть итальянец. Однако под напором Алонсо не устоял: то ли из страха пойти на конфликт с лидером команды и лишиться той системы, которую «красные» последние полтора сезона выстраивали под испанца (по доброй ли воле?!), то ли уже по условному рефлексу. Ведь выполнявшиеся прежде любые капризы пилота по репутации конюшни сильно не били. «А может, и сейчас прокатит? Дубль-то от нас все равно не уйдет», — подумали в «красном» главке. И пошли на потакание лидеру… Последнее ли? Ведь даже страшно представить, к чему такая политика может привести под занавес сезона. Хотя, может, зимой 2010-го под влиянием сложившейся ситуации, боссы Ф-1 позволят отдельным пилотам выступать вообще без напарников и получать двойной очковый бонус за финиш. Глядишь, тогда такие самодостаточные, во всех смыслах пилоты, как Алонсо, обретут душевное спокойствие и перестанут мучиться, страдая от вынужденной кооперации с другими гонщиками.