10 мин.

Любимые цифры Павела Недведа

131

По задумке – этот материал должен был быть подготовлен в аккурат к юбилею. Однако, случается так, что время вместо тебя загибает пальцы на твоих планах. Сейчас отсутствует временной повод, сейчас не тот контекст. Сейчас вообще куда более уместно говорить о текущем – столько всего вокруг. Но задуманное нужно осуществлять, так правильнее. В блоге Forza Calcio – материал о самом светлом персонаже за всю известную автору историю футбола.

«В тот день я заставил плакать многих людей. Взрослые, зрелые, прижимались к своим детям и жёнам, плакали из-за меня… Видеть это было очень необычно и приятно. Тот день был 31 мая 2009 года, когда я оставил карьеру профессионального футболиста»

По правде, плакать он заставил ещё один раз, когда получил самую известную жёлтую карточку за весь футбол последней двадцатилетки…

Он даже не воровал велики. У него не случилось 80 сестёр и 60 братьев, из которых первые 40 – смотрели голодными глазами и беззвучно хлопали общим оголодавшим ртом, он не болел диковинным аргентинским рахитом, на него не выливали кипяток. Младший не называл его «кака», более того, у него даже были бабушка и дедушка…

Он родом ещё из той страны, которой уже нет на карте, только в сердцах «бывших». Он пуган Горбачёвым, гласностью и перестройкой, за ним чётко бдил «режим». Он ходил на демонстрации. Он сам говорит о себе, что сначала вырос как личность, а потом – как футболист.

Прощальный матч в сборной он провёл против Италии, страны, ставшей второй родной, прощальный матч в клубе он провёл против «Лацио», клуба, давшего ему чуть меньше, чем всё. Всё он получил уже в «Ювентусе», за вычетом той самой карточки…

«Прощальный сезон – это именно тот, когда ты чувствуешь, что тебя уже не держат ноги, что мяч катится быстрее, чем ты об этом подумал. Когда тебе кажется, что все остальные носятся мимо с лёгкостью, будто на мотороллерах, обгоняя тебя, пешехода. И тогда ты сдаёшься,  чтобы избежать унижения, чтобы не портить окружающим воспоминания и впечатление о себе. Но мой прощальный сезон вышел удачным – я сыграл 32 матча, забивал голы и мне по-прежнему это нравилось. Я выходил на поле чаще остальных и не ударил в грязь лицом, поэтому в тот, последний вечер, чувством, которое я ощутил в себе, было удовлетворение, гордость и мысль о том, что я заслужил любовь всех тех людей, выкладываясь до конца»

Отдав долг Родине посредством скромненькой, но имеющей полномочия «Дуклы» (этот клуб – аналог наших ЦСКА и «Динамо» советских лет – игроков туда дёргали по обязаловке – профессионалы военнообязанного возраста «топтали кирзу» на футбольных полях, что, в общем-то, нечестно для спорта в целом, но не так уж плохо для самих «служивших» спортсменов), Павел Недвед оказался в клубе всея Чехии – столичной «Спарте». Четыре года – и изрядный успех местного масштаба:  117 игр, 28 мячей, дебют в сборной, второе место ЧЕ-1996 – новая звезда зажглась.

Особенно ярко это сияние поразило римского дядьку по фамилии Краньотти. Capre diem! - именно тогда синьор Серджио решил направить свои небедные активы на формирование новой силы в итальянском футболе, девиз «Собрать всех лучших!» был не только амбициозным, но и соответствующим действительности. В «Лацио» чех, подтверждая правильность выбора в пользу себя, станет чемпионом Италии и заполнит шкаф в прихожей целой уймой чашек непродуктивной формы – итальянские кубок и суперкубок, а также первый международный трофей в истории римских «орлов»  - почивший ныне в бозе Кубок обладателей кубков.

А затем, пришло время сначала ненавидеть, а потом благодарить Зинедина Зидана, крепко любящего свою супругу. «Ювентус», отнюдь тогда не бедствовавший, всё же сумел сделать «предложение, от которого нельзя отказаться» лишь благодаря средствам, вырученным от непреодолимой тяги мадам Зидан к местам исторического проживания.

Павел Недвед, «Сумасшедший», «Чешская ракета» и просто лучший полузащитник Италии того времени, оказался в клубе моей жизни, и здесь я выключаю статистику. В самом деле, положа руку на то, что принято называть сердцем, дорог он мне совершенно не за качественное исполнение «Веталь, вешай!», не за очередной ЗМ для игрока «Юве» или закрытый на всю карьеру левый фланг, а за то, что цифра номер 11 теперь сломает спину любому, кто решится её потревожить.

Павел Недвед – уникален.

Я не знаю других, таких как он, по той социальной функции, что он нёс в рамках своей профессии. Он как Ганди – вселенский. Павел Недвед – это инкарнация добра.

 «Сегодня, оглядываясь на много дней назад, я вижу молодого себя:  с короткими волосами, худого. Не такого как сейчас внешне, но с тем же огнём в глазах. Тогда я мог лишь мечтать иметь такую семью, теперь я каждый день могу видеть, как мечта становится реальностью, стареть в обнимку с детьми и чувствовать, что сделал что-то по-настоящему хорошее, помимо наград и побед, которые останутся у всех в памяти. Я вправе назвать себя победителем, но не за то, что обо мне так думают поклонники, а за то, кто встречает меня, когда я переступаю домашний порог»

Любое дело определяют люди. Каждую профессию, сколь бы пафосной или общественно-полезной она ни случилась, реализуют на местах. И если вам нахамили в исполкоме, то все чиновники – крысы тыловые и дармоеды, а если отдельно взятая мариванна поставила вашему Петеньке «три» за стихотворение про кораблик, то все учителя – бездари и взятки требуют. Мы склонны обобщать, всему виной наша биологическая сущность стадных животных. Мы тянемся к массе, в виду этой своей априорной стадности, мы не хотим быть одинокими, вкручиваемся в кучу таких же, причём, группируем по среднему показателю, не учитывая полюса. Но, при этом, ценим именно эти полюса, ценим непохожесть. Подсознательно отождествляем себя с теми, кто заборол природную боязнь и позволяет себе жить по-своему, а не по общему. Нам хочется так же, но мы не живём так. Слишком хлопотно. Вместо этого мы заполняем стадионы. А там, на, как принято было говорить у комментаторов ещё одного исчезнувшего с карты государства, изумрудном газоне – они. Те, кто живут не так, кто отличается.

Знаковых персон в футболе очень много. Сама суть профессии, её заточенность под аудиторный ажиотаж, предполагает яркость участников. Просто делать свою работу, качественно и без халтуры, нужно хирургу. На него смотрят всего четыре пары глаз ассистентов и закрытые наркозом зеницы оперируемого. Хирург собирает по кусочкам человечинку, но не собирает стадионы.

А вот публичную профессию нужно двигать вперёд, добавлять яркости, иногда до рези в глазах, вызывать резонанс и ещё прочие псевдофизические эффекты. Заметные футбольные личности, вырываясь за рамки обыденного, переводят футбол из сферы «работа» (см. – хирург) в сферу «зрелище». Они воруют наши эмоции как гоголевская нечисть – звёзды; и, непонятно зачем, мы подыгрываем им. У каждого из нас свои светлые образы, свои божки, тотемы и фетиши, на которые мы имеем право и основания. Любой причастный к футболу отметит собственных великих и будет прав в такой отметке, так как у личного внутреннего мира нет статистического  критерия. Но среди всех этих неподсчётных ребят, великих по-своему, особняком стоит Павел Недвед.

К примеру, я не помню ни одного скандала с его участием. Папарацци, забурившийся в засаду в кустах перед жилищем Павела, помер бы от профессионального голода даже раньше, чем от физического.

«Мы, решившие остаться, пережили трудные времена. На каждого было уйма предложений. «Юве» рвали на части, в жестоком мире футбола такой шанс упускать было нельзя. Буффон, Алекс, Каморанези и Трезеге, я – телефоны каждого из нас взрывались от звонков. Решение остаться было истинным признанием в любви клубу и болельщикам»

Может быть там, среди давно мёртвых, о которых, совершенно по-дурацки, надо либо хорошо, либо ничего, есть такой. Или даже такие. Но хоть я и всё более не новый с каждым годом, но и не настолько старый, чтобы знать. И читаю я с ограничениями. Не знаю итальянского, гляжу в словарик, если английский, а на немецком только кроваво-памятное «hitlerkaput» да «Оpel», ездить ведь на чём-то надо… Но из тех, кого я видел, за кого портил себе карму спорами и оголтелым криком, чьим голам-передачам радовался, из тех, чьи лица клеил на стены, создавая в жилище то ли микропантеон, то ли берлогу сектанта, из всех из них даже Зидан в последний день забодал дикую собаку, научившуюся тявкать обидное человечьим языком. Даже неумираемый Гиггз оказался *** (непечатно), даже последние оба-два бразила-феномена с одинаковыми именами и зубными картами катились вниз, под улюлюканье ещё вчерашних почитателей. У Батистуты так до верха и не сложилось, Майкл Оуэн слишком мелкий и за-что-ему-вообще-Золотой-Мяч?

На всех из них опорожнялись цистерны говновозов, когда за дело, а когда просто «потому что гладиолус». Фигу получил свиную бошку, Бекхэм – тот вообще сексимэн, а не футболист, Терри – алкаш, Тотти – плевако, Деннис Бергкамп – боится летать и имечко у него женское… Ко всем блестящим придирались, от каждого по способностям.

Так или иначе, но спорт, футбол, положительное в сути и цели своей явление, изначально объединявшее единомышленников в «могучие кучки» теперь, всё чаще, эти «кучки» разъединяет. Мы болеем, каждый за своих, доказывая и настаивая, что уж мои-то вашим не чета! Сборные, клубы, игроки – все эти символы имеют полюса и плодят антагонистов. Даже великий – какое мелкое слово для этого Игрочищи! – Хавьер Дзанетти всегда будет разделять Милан надвое - от синего и ровно до красного, ни на сантиметр дальше. И просто страшно вспомнить, те ураганы говна, что феерили в последние годы карьеры Сандро Дель Пьеро в Турине. А между тем, коллеги по цеху, словно на голосовании партячейки, единогласно, отмечают его как лучшего джентльмена в профессии. Но Дель Пьеро, даже будучи, видимо, ярчайшим символом «Ювентуса» от сотворения и до навсегда, разделил чёрно-белые сердца на пресловутые полоски.

Как разделяют фанатов два гиганта текущего момента, и по принадлежности к лагерю Месси или к лагерю Криштиано нынче клеймят не слабее Святой Инквизиции. Впору новый Malleus Maleficarum издавать.

Но я никогда, во всепоглощающем абсолютизме этого слова, никогда не встречал гадостей о Павеле Недведе. Понятно, что речь не идёт об испражнениях имбецилов с неоформленным в справку диагнозом, речь о систематической травле. Её не было. Когда уходил Павел – все, ну вот все, то самое – всем миром, всем народом, всей Землёй – все горевали. Жалели. Прикидывали, мог ли он ещё попылить? Павел объединил не чуждых игре номер один гомо сапиенсов в одно глобальное опечалившееся существо, огромные лёгкие которого выдавали единый вздох за вздохом – «Как же так, Пашка? Неужели и вправду – всё?».

«Как ни беги от размышлений, а когда-нибудь всё равно осознаёшь, что карьера - серия поворотов, возможностей, которые нельзя упустить, и предложений, от которых обязательно надо отказаться, но в то же время сознаёшь и тот факт, что эта серия не бесконечна. Каждый год твоей футбольной жизни  зависит от везения, но ты не понимаешь этого, когда готовишься «покорять мир» и жертвуешь собой с самого детства. Как вдруг, после окончания карьеры, широко открываются глаза, само время бежит иначе, быстрее. Ты смотришь на своё отражение и понимаешь – лет-то тебе уже как взрослому, а не как футболисту. Футболисты они ведь вечные подростки…»

Он пришёл только из-за «денег  Зидана», но казалось, что был здесь всегда. И, что важнее, думалось, что он всегда будет. Вот когда уходил тот же Дель Пьеро к нему, помимо какашек от умственно-отсталых, имелись претензии по игре: тактические, физические. Алессандро, номер 10, продолжал верить в себя Того, но такого его уже не было: Сандро передерживал мяч, Сандро не вступал в жёсткие стыки, Сандро пытался быть везде, он пытался быть всем, но осенью листья желтеют без нашего на то желания… Пирло повезло – он сумел ввинтиться в механизм в этом своём состоянии гениального тихохода, и пусть это избитый штамп, но возродился аки феникс. Дель Пьеро не понял как ему проделать нечто подобное, или не захотел понимать, потому, когда его подожгли, он просто сгорел в кучку символического пепла. Жил бы я в Австралии – конечно, пришёл бы встретить в аэропорт…

«Алекс… Я очень постараюсь, но не скажу ничего нового об этом игроке. Назвать его частью истории «Юве»? Я так не думаю.  Алекс - не часть истории «Юве». Он и есть история «Юве»…»

Но в случае с Павелом – никто не поджигал костров; да и он в свои-то скоро сорок носился как первокурсник за принципиальным преподом. Но решение было принято – Недвед ушёл. В прощальный день не плакал, по крайней мере, видеокамеры не зафиксировали. Помог забить двушку бывшему клубу, привычно лелеял деток и супругу, обнимался с коллегами и приветственно махал тому глобально опечалившемуся организму, что недоумённо глядел сквозь глаза и мониторы…

«Буду честен - был момент, когда я почти изменил решение и собирался отыграть ещё сезон. Всё потому, что меня хотел заполучить кое-кто «особенный», обещавший мне выиграть то, о чём я всегда мечтал. Со мной связался Жозе Моуриньо. Он сказал, что этот ещё один сезон будет великолепным, и что если я ему доверюсь и перейду в «Интер», я выиграю Лигу Чемпионов. Моуриньо действительно мог сделать то, о чём обещал. Вдобавок, контракт был очень выгодным в финансовом плане. Но я отказался. Была причина. Я слишком люблю «Ювентус» и было бы предательством отправиться в клуб, который построил свой успех на нашем горе».

327 игр, 65 голов, 8 лет из 37. Павел Недвед, легенда №11. Наши любимые цифры. Мы всегда будем помнить. Мы всегда будем любить.

logoЮвентус
logoПавел Недвед
logoАлессандро Дель Пьеро
logoЗинедин Зидан