Джон Престон в сотрудничестве с Элтоном Джоном. «Уотфорд навсегда» Главы 19+20+21
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
22+23+24
…
ЧАСТЬ ДВА
Из газеты «Уотфорд Обсервер»
НЕОПРЯТНЫЙ И ГРЯЗНЫЙ — ТАКОВ УОТФОРД!
Уотфорд был назван одним из самых грязных городов на юге Англии после того, как участились жалобы на убогость центра города. Сначала считалось, что всему виной нехватка уборщиков улиц. Однако представитель совета сказал, что на самом деле уборщики улиц работали очень хорошо, но как только они подметали, за ними падал новый мусор.
Некоторые члены совета рассказали, как они наблюдали за тем, как люди выбрасывали на Хай-стрит квитанции, бумажные пакеты и обертки, не задумываясь о последствиях. «Это было похоже на приветственный серпантин в Нью-Йорке», — сказал советник Джек Твиндл.
НОВЫЙ ЦЕНТР ГОРОДА ИЗГОНЯЕТ БОЛЬНУЮ ЖЕНЩИНУ
Женщина, страдающая от болей в груди, утверждает, что из-за всех этих перестроек она была вынуждена уехать из Уотфорда. Миссис Бинкс Манди покинула свой дом на Эссекс-роуд на прошлой неделе, прожив в Уотфорде 32 года.
Они с мужем переезжают в Мэнсфилд в Ноттингемшире, где, как надеется миссис Манди, воздух будет более благоприятным. В будущем ей больше не придется преодолевать сеть метро и подземных переходов, чтобы добраться до центра города. То, что раньше было пятиминутной прогулкой, после недавнего строительства кольцевой дороги стало занимать 30 минут.
«Каждый раз, когда я пыталась перейти дорогу, мне казалось, что я рискую жизнью», — жаловалась миссис Манди.
19.
В среду, 22 июня 1977 года, Грэм Тейлор нанес второй визит в Уотфорд. «Визит для выяснения обстоятельств перед подписанием контракта в пятницу, — записал он в своем ежедневнике. — Решили приехать на поезде и сели на линию Метрополитен из Юстона. По прибытии я был приятно удивлен, увидев те части Уотфорда, которые не ожидал увидеть».
Это был очень жилой район, — одобрительно заметил Грэм. Но хотя ему нравился вид двухквартирных домов с их аккуратными палисадниками и свежескошенными полосками газона, он подумал, что их обитатели, возможно, слишком спокойны, чтобы переживать из-за своего футбольного клуба.
Это была не единственная его забота.
Я осознаю, что предвзято отношусь к игровому составу, но я не думаю, что они достаточно хороши. Они приезжают отовсюду, и их нелегко вызвать. Встретился с Роном Роллиттом (генеральным менеджером и секретарем), и председатель (Элтон) тоже приехал. Первое впечатление от клуба — небрежная организация и дисциплина.
Когда мы увидели структуру заработной платы, стало ясно, что никакой реальной политики в этом отношении не проводилось. Не хватает руководства со стороны совета директоров, который незрел и не знает, как должен управляться футбольный клуб. Все очень милые люди, и председатель очень искренне желает футбольному клубу успеха.
В конце двухчасовой встречи Грэм был растерян как никогда. «О многих людях можно многое узнать», — заметил он. Затем он добавил: «Мне придется немало потрудиться, чтобы поставить этот клуб на ноги».
В следующий раз Грэм и Элтон встретились в Кремле на «Викаридж Роуд», чтобы подписать контракт. Элтон приехал на своем «Бентли» с шофером, а Грэм, как и во время предыдущего визита, воспользовался метро линии Метрополитен. Как бы его ни пугала грандиозность предстоящей задачи, он уже был воодушевлен вызовом. И все же он не был самым взволнованным человеком в комнате, как он понял. Его новый председатель практически подпрыгивал на своем месте.
— Знаешь, — сказал ему Элтон полунасмешливым, полунедоверчивым тоном, — это первое серьезное решение, которое я принял самостоятельно за последние годы.
В этот момент то, о чем Грэм много думал в последнее время, резко встало на свои места. «За карьерой Элтона присматривали десятки людей. Люди из его управляющей компании, люди из звукозаписывающей компании, люди, которые организовывали его туры... Он больше не мог принимать решения о собственной карьере. Меня вдруг осенило, почему Элтону так нравилось владеть футбольным клубом «Уотфорд»: это была его страсть и его проект».
Когда они вдвоем сидели в зале заседаний совета директоров «Уотфорда», Элтон был погружен в свои мысли и вспоминал, как впервые оказался на «Викаридж Роуд» — тем субботним днем четверть века назад, когда он стоял на «Изгибе» вместе со своим отцом. Когда они оба ревели и скандировали, объединившись в едином порыве.
Интересно, как бы он сам отнесся к тому, что происходит сейчас? Что бы он подумал, если бы мог заглянуть в будущее и увидеть, что однажды он станет владельцем футбольного клуба «Уотфорд»? «Стать председателем совета директоров «Уотфорда» значило для меня гораздо больше, чем стать знаменитым. Может, я и не стал Элтоном Джоном, но я исполнял мечты Реджи. И в каком-то смысле пост председателя совета директоров «Уотфорда» означал, что я могу снова стать Реджи, хотя бы на время».
После того как они с Грэмом подписали бумаги, сфотографировались, а затем угостились праздничными напитками из шкафа миссис Бонсер, Элтон осознал то, чего никогда раньше не испытывал — несмотря на весь успех, похвалу и богатство, которое он накопил. Чувство было настолько сильным, что его переполняло.
«Я чувствовал себя величайшим человеком на земле».
20.
Отрывок из дневника Грэма Тейлора
Пятница, 24 июня 1977 года: Заседание правления.
Элтон Джон — председатель. 30-летняя поп-звезда-мультимиллионер. Болел за «Уотфорд» всю свою жизнь. Местный мальчик стал мировой звездой. Хочет успеха, но не знает, как его добиться. Не чурается заседаний совета директоров, но при этом обладает собственным умом и не дурак. У него много достоинств, но есть и недостатки, и просто из-за того, что он такой, есть люди, которые хотят, чтобы он провалился.
В данный момент правление не отличается стабильностью мышления и политики и очень зависит от председателя с финансовой точки зрения. Но они готовы работать и заинтересованы.
Вскоре после того, как Грэм начал работать в «Уотфорде», он поинтересовался системой скаутинга в клубе. Его встретили пустым взглядом — видимо, у них такого не было. Но это было не совсем так. Оказалось, что у клуба есть скаут, а также помощник, бывший игрок «Уотфорда» по имени Билл МакКракен. Вместе они ходили и смотрели на молодых игроков, выступающих за местные команды. Однако делали они это нечасто.
— Почему так, — спросил он.
— Из-за возраста мистера МакКракена.
Грэм был озадачен еще больше. «Сколько же ему лет», — спросил он.
Ему было девяносто пять лет.
Надеясь, что это будет более безопасная тема, Грэм спросил о тренировочной базе. И снова его встретили пустые взгляды — такой здесь точно не было. Вместо этого игрокам приходилось тренироваться на ближайших общественных полях, которые они делили с командами из нескольких школ Уотфорда. С нарастающим чувством страха он попросил показать ему тренировочную форму. Футболки были потрепаны и полны дыр, а резинка на шортах истлела много лет назад. Чтобы шорты не спадали во время бега, игрокам приходилось завязывать на поясе узел.
Ни у кого не было своего комплекта. Перед каждой тренировкой на пол в раздевалке ставили большой мешок, и каждый брал все, что ему было нужно. Особенно мерзкими были гетры, заметил Грэм. Помимо того, что они сильно пахли, они были жесткими на ощупь. Даже с корочкой.
Он спросил, как часто стирают форму.
— Раз в неделю, — с гордостью сообщили ему.
* * * *
Одним из первых дел Грэма на посту нового менеджера было составление списка всех, кто работал в клубе, — от председателя совета директоров до чайной леди. Это не заняло у него много времени: в клубе было всего три административных работника, включая стенографистку и человека, которого называли просто «джентльмен на пенсии».
Тем не менее он хотел знать, кто с кем ладит, а кто нет. Кто из них был зачинщиком беспорядков, а кто — приверженцем, который будет сопротивляться любым переменам? Он также обошел все пабы в округе, представляясь хозяевам и хозяйкам и давая им свою визитку. Он не возражал против того, чтобы игроки время от времени заходили туда выпить, но если кто-то перебарщивал или пил накануне игры, он хотел знать.
Затем Грэм написал индивидуальные письма всем игрокам с просьбой прийти и встретиться с ним. «Можно быстро понять, у кого есть искра в глазах и огонек в животе, а у кого нет. Некоторые из них годами прозябали в низших дивизионах и потеряли всякое чувство направления, другие были молодыми игроками, которым предстояло многому научиться».
С самого начала он решил, что не будет бездумно распоряжаться деньгами Элтона. Решив доказать, что он может добиться значительных успехов и без них, он также хотел заслужить доверие председателя совета директоров. Но он уже начал подозревать, что опыт поражений настолько въелся в команду, что «Уотфорд» забыл, как побеждать.
«Смотрят ли игроки на игру с какой-либо другой точки зрения, кроме своей собственной? — записал Грэм в своем дневнике. — Понимают ли они роли каждого из своих товарищей по команде и знают ли, как команда сочетается друг с другом?»
Он понял, что ответ на оба вопроса лежит прямо перед ним: у них нет ни малейшего понятия.
Среди первых игроков, которых увидел Грэм, был вратарь первой команды Стив Шервуд. 23-летний Шервуд с мягким характером перешел в «Уотфорд» из «Челси» в предыдущем сезоне за £4 тыс. «Я помню, как зашел к нему в кабинет и сел на очень низкий стул — он был как будто из начальной школы», — вспоминает он.
С некоторым трудом Шервуд опустился в кресло. Один из немногих раз в жизни он обнаружил, что смотрит на кого-то снизу. «Это было довольно странно, но больше всего меня удивило то, что Грэм уже знал обо мне все — где я воспитывался, моя семья, мои интересы, все эти вещи».
Для начала они обсудили, какой была жизнь при старом режиме. Например, тренировался ли он во второй половине дня?
Шервуд ломал голову. Он смутно помнил один случай, когда его попросили тренироваться после обеда, но это запомнилось ему только потому, что было так необычно.
— А что насчет специализированной подготовки вратарей?
— А что насчет этого, — спросил он.
— Он когда-нибудь готовился так?
Шервуд уверенно покачал головой.
— Что ж, я собираюсь занять место в этом клубе, — сказал ему Грэм. — Хочешь принять в этом участие?
Шервуд тоже думал об этом. «Я понимал, что моя карьера никуда не движется: я начинал в Первом дивизионе, а теперь оказался в Четвертом. Но я по-прежнему был амбициозен и хотел стать лучшим игроком. Проблема в том, что мне всегда не хватало уверенности в себе».
Он кивнул, как он надеялся, выразительно.
— Насколько легким ты хочешь, чтобы это было? — спросил Грэм.
Не задумываясь, Шервуд ответил: «Настолько легким, насколько я могу это сделать».
Как только он заговорил, он понял свою ошибку. «Я корил себя за то, что сказал что-то не то, но мне казалось, что я на собеседовании, и я действительно очень нервничал».
Наклонившись через стол, Грэм пристально посмотрел на него.
Стараясь выдержать его взгляд, Шервуд почувствовал, что дрожит.
По словам Грэма, здесь не будет места ленивым или бездельникам. Ему нужна была полная, непоколебимая преданность. «Ты будешь работать больше, чем когда-либо прежде. Ты будешь бегать, потеть и приходить в такую форму, в какой еще никогда не был. Понимаешь?»
Шервуд сглотнул, затем снова кивнул.
Уходя, Грэм сказал на прощание. «Тебе нужно многое доказать», — сказал он ему.
* * * *
Если Стив Шервуд все еще находился в начале своей карьеры, то Том Уолли явно приближался к концу своей. Уолли было 32 года, он был полузащитником, играл за «Арсенал» и выступал за сборную Уэльса.
Как только он сел, он сказал: «Я буду честен, босс. Мое колено ни к хренам не годится».
Грэм был сразу же впечатлен. Большинство игроков постарались бы скрыть травму. Признаться в этом, когда его об этом не спрашивали, было почти неслыханно.
Как и Грэм, Уолли был прямолинеен, бесцеремонен и строго дисциплинирован. И пока они разговаривали, Грэм понял, что это именно тот человек, которого он искал. Учитывая, что помощнику клубного скаута было 95 лет, а молодежная политика отсутствовала напрочь, ему был крайне необходим человек, способный совмещать поиск талантов и руководство молодежной командой. «Уотфорд» был настолько маленьким клубом, что им было жизненно необходимо развивать собственных молодых игроков. Так они смогут сэкономить на трансферах и, возможно, даже заработать немного денег, если удастся продать игроков в другие клубы.
И было еще кое-что, что заставило Грэма почувствовать, что Уолли может быть именно тем человеком, который нужен для этой работы. «Если честно, он напугал меня до смерти».
Что он думает о молодых игроках «Уотфорда», спросил Грэм.
Среди них есть достойные игроки, сказал ему Уолли, но они нуждаются в правильном руководстве.
Был ли кто-то, кого он особенно ценил?
— Лютер Блиссет, — ответил Уолли.
* * * *
Спустя два года после поражения в Дарлингтоне Лютер Блиссетт все еще находился на скамейке запасных. Несмотря на то, что он забил в дебютном матче за старшую команду, ему не удалось закрепиться в составе команды, и он вернулся в резерв. Сейчас ему 19 лет, а в Англию он приехал с Ямайки еще ребенком — его отец работал на фабрике по производству печенья McVitie’s в Харлесдене, а мать была уборщицей.
Как и все остальные, Блиссетт не знал, чего ожидать, когда его вызвали к новому менеджеру. Тогда он еще не знал, что предыдущий режим «Уотфорда» уже решил отпустить его. У него явно был талант, но его считали слишком сырым, слишком незрелым, чтобы с ним стоило продолжать работать. Хотя Блиссетт обладал мощным ударом, его удары были не слишком точны, поэтому некоторые болельщики прозвали его «Лютер Миссит» [Missit, что с англ. можно перевести как Мазила и еще это прозвище рифмуется с его фамилией, прим.пер.].
Грэм, однако, решил, что в нем что-то есть. «От него исходила позитивная энергия, которая мне сразу же понравилась». Элтон тоже заметил в молодом Блиссетте проблеск чего-то многообещающего. «Он был быстр, очень быстр. Я еще не видел такого игрока в «Уотфорде»».
Блиссетт сидел в кабинете Грэма, полный энтузиазма, но нервничая.
Грэм посмотрел ему прямо в глаза. «Лютер Блиссет...» — сказал он.
Он продолжал смотреть ему в глаза.
Блиссетт смотрел в ответ, смущаясь не меньше, чем нервничая.
— Люютер Блисссс-еетттт...», — повторил Грэм, растягивая слова, на этот раз более громко.
Блиссетт был еще более озадачен.
Грэм встал, раскинув руки. «Лююююююююю-терррр. Блисссетт! — повторил он. — С таким именем, сынок, ты обязательно станешь звездой». Затем он сказал ему, что у него будет год, чтобы проявить себя.
После этого Грэм был потрясен собственным поведением. «Я понятия не имею, откуда что взялось, но, думаю, это произвело на него впечатление».
Он сделал нечто большее. Не будучи до конца уверенным в том, что произошло, Блиссетт чувствовал себя более оптимистично, чем за последние месяцы. «Он наполнил меня чувством сопричастности, которого у меня никогда раньше не было. Я помню, как уходил с мыслью: «Этот парень может дать мне шанс»».
Отрывок из дневника Грэма Тейлора
Суббота, 25 июня 1977 года.
Скаутинг: Никто не следит за играми наших соперников, и, похоже, работа в этом направлении не ведется вообще. Придется изучить всю систему.
Молодежная политика: Ее почти не существует.
Форма: Похоже, никто не знает, кто за нее отвечает. Не впечатлило, как укомплектована форма, и рискну предположить, что никто толком не знает, что мы у нас есть, а чего нет.
Оборудование: У нас есть тренажерный зал... Кроме этого, есть несколько конусов и больше ничего.
Стадион: Много беспорядка от борзых, и это, очевидно, будет проблемой. Персонал стадиона — Лес Симмонс и два-три помощника на полставки. Симмонс уделяет много внимания полю, вплоть до того, что не любит, когда игроки выходят на него.
Чем больше он думал об этом, тем более правильным казалось, что в «Уотфорде» должен быть смотритель стадиона, который взрывался бы всякий раз, когда игрок ступал на его поле.
* * * *
Один игрок, в частности, вызывал у людей необычную реакцию, заметил Грэм. При каждом упоминании имени Росса Дженкинса они корчили рожицы и выдували воздух из щек. Хотя никто не сказал о нем ничего плохого, но и ничего хорошего сказать не мог.
На тот момент Дженкинсу было 26 лет, скоро исполнится 27. Как позже напишет Грэм в своей автобиографии «Своими словами», «если он не будет осторожен, ему будет трудно оставаться в профессиональном футболе». Он был архетипическим гадким утенком: его рост составлял 193 см, только руки и ноги»
Короче говоря, он был самым подходящим кандидатом на свалку. Но каким бы неуклюжим ни был Дженкинс, каким бы нестабильным ни был его контроль мяча, какими бы веретенообразными ни были его ноги и безнадежным его удар, было что-то, что заставляло Грэма чувствовать, что он не совсем пропащий человек. Хотя ему не хватало агрессивности, он был быстрым, трудноуловимым и никогда не паниковал под давлением. Он также был особенно хорош в приеме пущенного верхом мяча, отбивая его грудью в ноги, а затем используя свое тело, чтобы укрыть мяч от игроков соперника. «Если бы мы выпустили в него ядро из пушки, у него было бы больше пятидесяти на пятьдесят шансов сбить его».
Хотя Элтон не слишком верил в способности Дженкинса, он заметил, что в нем есть что-то необычное. «Физически он был похож на жирафа. Но он также был немного хиппи. Сразу видно, что он был умным человеком, который глубоко задумывался о вещах».
Как ни странно, у Дженкинса были и другие интересы, помимо футбола, — в том числе и естественная история. В то время это было почти неслыханно. Футболисты, как правило, не имели внешних интересов и тем более хобби, хотя вратарь «Челси» Питер «Кот» Бонетти был известен тем, что коллекционировал одетых в национальные костюмы кукол.
Когда Дженкинса попросили зайти в кабинет Грэма, он взглянул на крошечное кресло, в котором ему предстояло сидеть, и решил, что не намерен поддаваться на столь очевидную уловку. Но уже через несколько секунд он передумал. «Обычно мне нравится стоять, особенно когда я разгорячен. Однако в сложившихся обстоятельствах я решил, что лучше проявить расположенность».
Дженкинс все же опустился почти до уровня пола.
Грэм сказал ему, что собирается «стереть корабль в порошок» и что Дженкинсу придется сделать все, о чем его попросят. Однако у него еще будет шанс проявить себя, сказал он ему. «Я чувствовал, что Росса можно научить более эффективно использовать свои способности и возможности, — вспоминает Грэм. — И в этом, в двух словах, заключается суть футбольного менеджмента».
Было совершенно ясно, что карьера Дженкинса достигла критической развилки. Хотя он не мог знать, куда приведет один из путей, он прекрасно представлял, куда приведет другой. «Ты поднимался со своего низкого кресла и покидал комнату, не сомневаясь, что будешь следовать линии Грэма. Либо так, либо ты окажешься на улице».
21.
В первый день тренировок Грэм отвел игроков в ближайший парк и задал им один вопрос: «Кто из вас считает, что он игрок Четвертого дивизиона?»
Никто не поднял руку.
«Вы все игроки Четвертого дивизиона, — сказал он им, — и нет смысла обманывать себя, притворяясь иначе. Если вы действительно считаете себя лучше, то вам придется доказать это, выиграв достаточно матчей, чтобы стать чемпионами Четвертого дивизиона. Тогда и только тогда вы сможете назвать себя игроками Третьего дивизиона».
Если они собирались завоевать повышение в классе, игрокам «Уотфорда» нужно было не только быть в хорошей форме, но и выглядеть соответствующе. В будущем они должны будут сами стирать себе форму. На поле их футболки должны быть заправлены в шорты, а гетры — всегда подтянуты. Более того, гетры должны были быть аккуратно сложены сверху и иметь одинаковое количество полосок на каждой ноге.
Вне поля правила были такими же строгими: игроки всегда должны быть элегантно одеты — джинсы были запрещены — и должны были быть вежливыми и внимательными к другим. Любой проступок повлечет за собой крупные штрафы.
Пока они пытались осознать это, он сказал им, что они отправляются на 16-километровую пробежку. Хотя слова Грэма произвели большое впечатление на Стива Шервуда во время их первой встречи, их последствия не могли до конца до них дойти. Когда Грэм дал свисток, все бросились бежать — все, кроме Шервуда и другого вратаря клуба, Энди Рэнкина. Они так и остались стоять на своих местах, выглядя еще более озадаченными, чем прежде.
— Что вы делаете? — вопросил Грэм.
— Мы — вратари, — ответили они.
— И что?
— А это тоже обязательно?
— Вы хотите быть в команде? — спросил Грэм.
— Да, — ответили они.
— Тогда вам лучше догнать всех остальных, не так ли?
Через две недели, после того как игроки тренировались дважды в день, совершая утренние забеги на длинные дистанции и скоростные челночные забеги — «собачки» — после обеда, группа игроков пришла к Грэму и сказала, что чувствует себя очень усталой. На самом деле, по-настоящему истощенной. Могут ли они отдохнуть до конца дня?
— Нет, — ответил он им.
Вместо этого перед ними поставили новую задачу: они должны были бегать взад-вперед по детской песочнице, чтобы укрепить икры. К этому времени Шервуд уже не питал иллюзий относительно того, насколько тяжелым будет предстоящий путь. Хотя он начал бежать достаточно охотно, вскоре у него начались судороги в обеих ногах, так как его ступни скользили по сухому песку. Когда он уже не мог ходить, не говоря уже о беге, двум игрокам пришлось нести его обратно в раздевалку.
* * * *
После того как Грэм провел в «Уотфорде» несколько недель, он отправился в физиокабинет. Он обнаружил, что дверь закрыта, а снаружи сидит игрок.
Там кто-то был, сказал ему игрок.
Кто там?
Мужчина сказал, что понятия не имеет.
Открыв дверь, Грэм с удивлением увидел борзую, стоящую на скамье физиотерапевта. «Что, черт возьми, здесь происходит?»
Совершенно невозмутимый физиотерапевт объяснил, что борзая плохо себя чувствует и ей нужно залечить растянутую мышцу.
Так случилось, что Элтон был на стадионе в тот день. Грэм тут же отправился к нему. «У нас тут что, футбольный клуб или стадион для борзых? — спросил он. — Потому что это должно быть либо одно, либо другое. Или уйдут собаки, или я».
Это была их первая стычка — по крайней мере, она вполне могла быть таковой. Но Элтон не был ошеломлен, он был уверен, что сделал правильный выбор. «Мне нравилось, что Грэм был невероятно прямолинеен; он явно не из тех, кто стесняется высказывать свое мнение. Соглашался я с ним или нет, не имело значения; я обожаю людей, имеющих свое мнение. Кроме того, я ненавидел дорожку для собак еще больше, чем он. Я сказал: «Грэм, уйдут собаки, собаки уйдут — мы от них избавимся».
Хотя Грэм все еще опасался, что его председателем станет рок-звезда, и Элтону явно было чему поучиться, он не мог не быть впечатлен его решительностью. Вечером, садясь писать дневник, он вспоминал их обмен мнениями:
«Никакой хватки на заседаниях совета директоров, — заметил он про Элтона. — Но у него есть свое мнение, и он не дурак».
* * * *
До своего прихода в «Уотфорд» Грэм предсказывал, что клубу потребуется пять сезонов, чтобы подняться из Четвертого дивизиона во Второй. Спустя всего несколько недель работы в клубе он начал подозревать, что это не слишком оптимистично. Но если кто-то опасался, что он может уйти, если не добьется нужных результатов, Грэм дал понять, что он в «Уотфорде» надолго.
Вместо того чтобы снимать жилье, он купил его — отдельно стоящий дом с тремя спальнями 1960-х годов постройки в тупике под названием Мандевилл Клоуз. Когда его старшая дочь, Джоанна, которой тогда было 11 лет, начала ходить в новую школу, Грэм отвез ее туда в первый день занятий. Джоанна предполагала, что ее отец придет вместе с ней и, возможно, представится кому-то из родителей. Вместо этого он высадил ее на улице, а затем быстро уехал. «Это было на него не похоже, но я понимаю, что он, должно быть, был очень занят. У него бывало такое выражение глаз, когда его мысли были где-то в другом месте».
В то утро, перед началом тренировки, Грэм задал игрокам еще один вопрос: «Хотите добраться до вершины?»
Они снова неуверенно посмотрели друг на друга.
— Что ж, туда я и отправляюсь, — сказал он. — На вершину. Кто же из вас пойдет со мной?
На этот раз все они подняли руки.
Хотя Грэм сохранил доверие к нескольким игрокам, которые были в команде до его прихода, он избавился от тех, кто, по его мнению, слишком закостенел в своих взглядах, или перегибал палку, или просто жил слишком далеко от Уотфорда. Он также привлек новых людей. Он заплатил £6 тыс. за Сэма Эллиса, своего старого капитана «Линкольна», и £12 тыс. за Иана Болтона, который тоже был в «Линкольне», но в то время находился в аренде в «Ноттс Каунти».
Оба они были надежными центральными защитниками, а Болтон при необходимости мог сыграть и в полузащите. Еще до перехода Болтона в «Линкольн» Грэм слышал, что он необычайно точно передает мяч. Желая убедиться в этом, Грэм разметил небольшой участок травы и попросил Болтона пустить мяч как можно ближе к нему с расстояния в пятьдесят метров.
Он попал в него с первого же раза.
Возможно, это была случайность, подумал Грэм и попросил его попробовать еще раз.
И снова Болтон попал в точку.
Возможно, это тоже случайность, подумал Грэм. Может быть, ему стоит отойти на несколько шагов и попробовать еще раз?
В третий раз Болтон приземлил мяч на точку.
Позже в тот же день Грэм подписал с ним контракт. Как он сказал ему тогда: «Я искал двух самых мерзких, самых уродливых ублюдков, которых только мог найти. Сэм Эллис — один из них, а теперь ты — второй».
Если кто-то из болельщиков «Уотфорда» сомневался в правильности его выбора, Грэм постарался успокоить их. Правда, Эллис был «не самым элегантным игроком», признал он. «Однако он никогда не будет пытаться спрятаться, и он именно тот защитник, которого я искал».
По сути, тактика Грэма вряд ли могла быть более простой. «Уотфорд» будет постоянно атаковать, постоянно идти вперед, а игроки полузащиты будут отдавать длинные передачи на фланги или в центр на одного из нападающих. Если они смогут продолжать в том же духе на протяжении 90 минут, полагал он, то у них будут все шансы измотать соперника и заставить его совершать ошибки.
К этому моменту Грэм проработал в «Уотфорде» два месяца и считал, что у него уже есть зачатки приличной команды. «Я чувствовал, что мы готовы попробовать», — вспоминает он.
На следующее занятие Грэм пришел с зажатой под мышкой папкой формата А4. Прежде чем начать, он открыл папку и положил ее на пол перед собой. Пока он это делал, Иан Болтон посмотрел вниз. В верхней части первой страницы большими черными буквами было написано: «ДЕНЬ ПЕРВЫЙ».
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!