Что, если РФС действительно займётся включением сборной в чемпионат России? Доля шутки
Вечерело. Сергей Игнашевич возвращался домой после утомительной двухчасовой записи ток-шоу. Поднявшись, в задумчивости остановился перед дверью. На эту квартиру он копил три чемпионства. Зато уж отделал и оформил так – мечта. Из неё и уезжать не захочется, если даже «Милан» контракт предложит. А ведь возраст, кстати, уже подходящий…
Помечтав, Игнашевич открыл дверь – и увидел перед собой Василия Березуцкого. Машинально обернувшись и не обнаружив за спиной Акинфеева, хозяин квартиры понял: что-то не так.
– Вась, ты как здесь? Почему ж не предупредил, что зайдёшь? Наташа приготовила бы чего-нибудь.
– Да я ненадолго, по делу. А Наташа всё равно уехала.
– А как ты тогда в квартиру попал?
– Мне ключи выдали.
– Кто?
– Дед Толсто! – не выдержал Березуцкий. – Ты что, новости не смотришь?
– Ну, так, краем глаза…
– Ага, как при штрафных прицеливаешься. Зря ты так, надо всё-таки жизнью клуба интересоваться.
– А что такое? Слуцкого в «Блэкпул» взяли? Вагнер вернулся? Эльм выздоровел?
– Серёга, ну какой Эльм? У нас с тобой теперь новый клуб. Сборная стала постоянной командой и будет играть в чемпионате России вместо «Кубани».
– Почему «Кубани»? – Игнашевич, согласно правилу Штирлица, среагировал на последнее.
– То есть остальное тебя не смущает, – усмехнулся Березуцкий. – В общем, слушай. В РФС решили, что сборной не хватает сыгранности и поэтому нам надо чаще играть вместе. А потом, чтоб наверняка, решили, что и жить надо под одной крышей. Сначала хотели всю команду вместе поселить, но дороговато оказалось, РФС всё-таки не «Анжи». К тому же они с Капелло ещё не до конца рассчитались: по больничному что-то осталось и доплаты на методическую литературу. Говорят, потом был вариант по линиям игроков поселить, но тут Акинфеев заартачился. Не буду, мол, с этими жить: у одного причёска больно подозрительная, другой вообще со штангами целуется. Короче, решили пока по клубам объединить – ну, по бывшим теперь уже. Типа, для постепенной адаптации к совместному проживанию. Хотя какая там адаптация – вон Семёнову теперь одному жить. Короче, мне, как капитану, поручили провести предварительную разъяснительную работу. И ещё ключи от ваших квартир дали – для солидности, что ли.
– Вась, я больше не буду тебя в интервью самым весёлым называть. Это совсем не смешно.
– Да какой смех, Серёг. В РФС со времён Кодекса чести не шутят. Всё серьёзно. Это ж Домашний Чемпионат Мира! Тем более хоккеисты в Сочи уже облажались, так что мы теперь в родных стенах обязаны не хуже Бразилии выступить. И не в смысле больше семи от немцев не получить, а раньше полуфинала не вылететь… Серёг, ау! Ты чего загнался-то? Как будто сам в «фифе» никогда так не делал.
Игнашевич зажмурился и потряс головой. Березуцкий не исчез, только оказалось, что они уже не стоят в прихожей, а сидят в гостиной. Щипать себя обладатель Кубка УЕФА постеснялся и вместо этого спросил первое, что пришло в голову:
– А как же Лига чемпионов? Как там ЦСКА без нас будет?
– А что? Против «Баварии» и «Сити» хоть с шестью защитниками выходи, хоть с одним Фернандесом – Левандовски и Агуэро как-то по барабану. И вообще, не наши это уже проблемы. Нам теперь Мюнхен и Манчестер не светят – максимум Уфа и Тула.
– Да кто ж в Тулу со своим самосвалом… – рассеяно пробормотал Игнашевич. – Слушай, а с чего они взяли, что нам сплочённости не хватает?
– Я-то откуда знаю? Ну, сидели, наверное, думали: самый дорогой тренер есть, лимит на легионеров есть, осень-весна есть – чего футболистам ещё надо? И тут, небось, Воробьёв и ляпнул: сыгранности, мол, сплочённости. Ну и все сразу: «О, его идея. Если что, он крайним и будет», – и поддержали. Командный дух, скрепы… Да что ты, не знаешь, как в РФС решения принимают?
– Представляю, – вздохнул Игнашевич и взял со столика номер «Новой газеты» с автографом Гинера и дарственной надписью «Вот же суки!» Ему резко захотелось в надвигающемся хаосе прояснить до конца хотя бы один вопрос. – Так почему вместо «Кубани»-то?
– А нафига Краснодару две команды в Премьер-лиге, если он чемпионат мира не принимает? Пойми, теперь всё под это заточено будет. Так что жди в следующем сезоне «Балтику» с «крылышками». А там, наверное, и «Ротор» подтянется.
– Да пёс бы с ними! – Игнашевич швырнул газету обратно. – Жена моя где?!
– О, жёны теперь тоже вместе жить будут. Из них что-то вроде группы поддержки к восемнадцатому году сделают. Дескать, не всё же им для эротических календарей перед крупными турнирами сниматься. И не спрашивай, чья идея. Скажу только, что там, кроме букв «п» и «ц», ещё «р» есть. Не могли они мимо пройти.
– Ёлки-халки! – Игнашевич закипел, как Дзагоев после первой жёлтой. – В конце концов, кто вообще сказал, что я на этом грёбаном чемпионате играть буду? Мне 39 стукнет!
– Задолбал ты уже, честное слово, как шутки про Смолова. Никто не сказал. Это же РФС! Они сами не знают, где через четыре года будут – в Москве, в Лондоне или на Колыме. Им надо сейчас что-то делать, вот и сделали. Так что не спрашивай, как они всё это оформлять будут, кто о болельщиках подумал, что Блаттер скажет… Не знаю я. И никто не знает. Но уже делают, мастера, блин, нестандартных положений. Пока одно точно знаю: играть на «Открытие-Арене» будем, вместо «Спартака». Федуну так и сказали: 90 лет без стадиона прожили и ещё немного потерпите. Всё для фронта, всё дл победы. Для полуфинала то есть.
«А как он бьёт ногой, наш Вася! И в нашем городе покой», – у Березуцкого зазвонил телефон, и он ушёл на кухню. Игнашевич потёр виски, откинулся в кресле – и вдруг впервые за вечер улыбнулся, почему-то представив, как в «армейской» компании на правах самого старшего будет заставлять Щенникова стирать форму и чистить бутсы.
– Тарасов звонил, – вернулся с пакетом молока Березуцкий. – Жена, говорит, отпускать не хочет, обещает обратно ему «кресты» порвать. Кричит, мол, проходила уже, знаю, что такое вдвадцатером жить, и ничего хорошего из этого не выходит.
– А ведь травма – неплохая идея, – оживился Игнашевич. – Широков-то, я так понимаю, пока может дома сидеть.
– Не, ненадёжно. Надо, надо было в Европу ехать, пока возможность была. Вон Черышева они теперь у «Реала» только зимой купить смогут. Кстати, в Мадриде поди не дураки сидят, чувствуют важность момента. Заломят за Дениску – дороже будет, чем Ди Марию продали.
Игнашевич удивился сочетанию в одной фразе слов «продали Ди Марию» и «не дураки», но вслух тему развивать не стал. Понял, что при таких перспективах не только футбол, но даже разговоры о нём скоро будут вызывать отвращение.
– Ладно, пойду я, – прервал повисшую паузу Березуцкий. – Сейчас к брату заскочу, он обещает приставку с собой взять, только говорит, что второй джойстик потерял. Но эту историю я уже лет двадцать знаю. А потом… – он достал массивную связку и взялся наугад за один из ключей. На бирке было написано «Денисов». – Потом к Гарику. Ха, скажу ему, что коммуналку он за всех оплачивать будет.
Провожая партнёра и теперь уже практически сожителя (У кого там причёска подозрительная?), Игнашевич думал, есть ли контора, которая может за ночь поменять дверь или хотя бы замок. Когда Березуцкий уже собрался выходить, хозяин окликнул его:
– Вась, как считаешь… Может, они ещё передумают?
– Ох, Серёг. Боюсь, если они от этой идеи откажутся, то потом ещё хлеще что-нибудь выдумают.
Фото в анонсе – РИА Новости
И этот плюс заслуженно переходит к автору.
Но, возможно, так и было задумано Автором?.. И если это так и было, то этому Автору вдвойне - Респект!
но что-то мало народу ознакомилось.
попробуем поправить )
несколько прочитавших точно добавилось.
ну ничего, лига футбольных поэтов тоже не сразу стала популярной )
пиши, а мы почитаем и порекомендуем другим, если будет что )
неохотник, АлександР и Егор - люди не последние в литературном течении спортса )
тебя с Егором с яхты современности?
"Железный конь идет на смену крестьянской лошадке".
В воспоминаниях свежи
Грешки - скелетами в шкафу...
Теперь, когда абзац обжил -
Добро пожаловать в строфу.