Как теннис встретил Шарапову?

Первые итоги возвращения суперзвезды.

Результаты

Игра Шараповой после 15-месячного перерыва произвела очень благоприятное впечатление; на первом же турнире она дошла до полуфинала и вполне могла – еще дальше. Посреди медийного безумия, которое творилось в Штутгарте вокруг нее, Шарапова успела рассказать, что во время дисквалификации работала и над подачей, и над игрой у сетки и вообще, максимально «держалась в моменте» – по-чемпионски пыталась извлечь максимум из тех обстоятельств, в которых оказалась.

Два следующих турнира, однако, сложились куда менее удачно: на обоих Мария выиграла по одному матчу, чего хватило для возвращения в Топ-200, но в Мадриде проиграла разъяренной Эжени Бушар, а в Риме и вовсе получила травму. Оба поражения, неприятные сами по себе, в ситуации Шараповой, надо думать, были болезненными вдвойне: Бушар стала второй после Кристины Младенович яростной идеологической противницей Марии, обыгравшей ее после возвращения, а римская травма не позволила россиянке побороться за место в основе «Уимблдона».

В целом, первый этап возвращения Шараповой прошел неплохо: она показала не только свой легендарный настрой, но и жизнеспособную форму, а также звездную мощь, не которую допинговый скандал не повлиял. Сугубо спортивные результаты, конечно, могли быть лучше, но, как справедливо заметила сама Мария, она не Федерер.

Реакция

Результаты матчей – единственная зона определенности в нынешней саге Шараповой. За пределами корта на ее фигуре пересекается столько интересов и мнений, что диапазон реакций на ее возвращение вряд ли может быть шире.

С одной стороны, есть сама Шарапова и ее выверенная до последнего слова PR-стратегия: с энтузиазмом говорить об игре, резко пресекать любые попытки вернуться к деталям допингового дела и противостояния с ITF, а на все (недо)провокации отвечать напоминаниями о своих достижениях и формулировками вроде «я об этом не думаю», «это не моя работа» и т.п. Обличительный тон, который Шарапова взяла после сокращения дисквалификации, она теперь благоразумно сменила на нарочито отстраненный и не терпящий возражений: «Здесь нечего больше обсуждать, – как бы говорит она. – И если вы будете настаивать на обратном, вашему дело это не поможет». Очевидно, что такая жесткая позиция Шараповой является попыткой вытеснить допинговую историю из ее персонального дискурса, хоть это и выглядит не слишком вероятным.

На контрасте с Шараповой звучат как ее сторонники, так и противники – будь то ее агент Макс Айзенбад с его тирадой о «посредственностях Радванской и Возняцки» («Я не контролирую своего агента», – сказала Мария на вопрос о комментарии) или Эжени Бушар и ее яростное «Шарапова обманщица» («Я гораздо выше этого» был ответ Марии). В отличие от канадки, известной своей любовью быть в центре внимания, многие коллеги Шараповой не имели против нее ничего личного и не торопились высказываться, но даже они оказались раздражены активной прошараповской позицией, которую (ожидаемо) заняла WTA, – Мирьяна Лючич-Барони практически признала, что ее навязывают и игрокам. Дошло до того, что от комментариев не смогли удержаться даже некоторые игроки ATP – Жюльен Беннето, например, написал, что со стороны Ассоциации нехорошо ставить интересы одного игрока выше мнения большинства. Ну и Евгений Кафельников, конечно, в стороне не остался.

На таком истеричном фоне попытки рассуждать с позиции здравого смысла остаются практически незамеченными, так что умница Елена Веснина, изучившая решение CAS, мудрая Светлана Кузнецова, предлагающая жить дальше, и голос рассудка Энди Роддик тонут в потоке любви и ненависти.

WC или не WC

В отличие от Шараповой и WTA, всеми силами пытающихся похоронить допинговую историю, Открытый чемпионат Франции решил вдохнуть в нее новую жизнь. Новый президент французской теннисной федерации (действующей независимо от WTA) Бернар Гюдичелли еще в начале года стал первым, что поставил под сомнение этичность выдачи wild card игроку, нарушившему антидопинговый кодекс, чем запустил нешуточную дискуссию. Развязка сюжета произошла на прошлой неделе, когда Гюдичелли в фейсбук-трансляции театрально отказал Шараповой в каком-либо приглашении на «Ролан Гаррос», назвав себя носителем «миссии по защите спорта и его высоких стандартов».

В этом же заявлении Гюдичелли предоставил wild card игроку, отбывшему дисквалификацию за ставки, чем сделал из себя примерно такое же посмешище, что и глава WTA Стив Саймон, следом назвавший неприглашение Шараповой на турнир ее дальнейшим наказанием. По меткому замечанию The Telegraph, поразительно, как из истории Шараповой никто, имеющий к ней какое-либо отношение, не смог выйти с достоинством.

Попытку сохранить лицо, впрочем, предприняла, конечно, сама Шарапова. Сначала она выпустила (несколько мелодраматичное, но чемпионское) заявление о том, что никакие «игры» ее не остановят, а затем отказалась сдаваться на милость «Уимблдона» и просить у них wild card в основу, предпочтя играть квалификацию, отобраться в которую успела. Но и тут нашлись желающие пройти дождем на ее параде, сообщившие, что руководство «Уимблдона» просто дало команде Шараповой понять, что рассчитывать на wild card ей не стоит.

Травма

О травме Шараповой неизвестно ничего, кроме того, что она прошла обследование и начала восстановление. При условии, что повреждение небольшое, месяца, оставшегося до ее следующего турнира – «Премьера» в Бирмингеме, – на реабилитацию и подготовку должно хватить. Надо только, чтобы хватило терпения.

Фото: Gettyimages.ru/Giuseppe Bellini