Шекспировская сага
Вы никогда не задавались вопросом, что если бы Уильям Шекспир жил в наше с вами время? Я считаю, что прежде всего он бы любил футбол. Английский футбол. Болел бы им, как некоторые из нас. И вот тогда, тогда, как это повлияло бы на его творчество? Возможно, он, подобно многим из лондонской интеллигенции, болел бы за Арсенал и в сердцах после прошлогоднего трансфера номер один разразился бы следующим:
Нет в мире повести такой же печальной,
Как про капитана нашего переход отчаянный!
Или он был бы решительней и злей:
Не знаю я истории противней, о народ,
Чем капитана нашего постыдный переход!
Но то дела минувших дней, о них лишь помнить интересно, а говорить нам стоит о «теперь», и о будущем, хотя оно нам неизвестно. И будучи с их поведеньем не в ладу, желая жадность осудить в который раз, в момент озаренья иль в бреду, Шекспир поведал бы нам следующий рассказ(по мотивам его лучшего произведения).
Один волшебник был законным герцогом Манчестера, его любили и боготворили подданные, рукоплескавшие ему во время его публичных выступлений в «Театре Грез», где он регулярно показывал свою магию. Однако, магия не дается без цены, и его платой был характер. Возможность творить то, что рядовому смертному недоступно, сделало из него человека спесивого, тщеславного. И однажды, когда громовые тучи настигли страну, в разгар страшной войны с Синим Лондоном за возврат священного Кубка, который по приданиям принадлежал самому Христу и знаменовал собой великую власть, герцог решился поставить ультиматум королю этих земель, великому Сэру, древнему и мудрому старцу, еще служившему Артуру много веков назад:
Ветром перемен гонимый
Пришел волшебник к королю,
С улыбкою едва лишь уловимой,
Сказал он: «Я так больше не могу!
Я не могу играть в оковах,
Безденежье — вот главная беда,
Хочу богатств и выдающихся партнеров,
Чтоб продолжать творить на поле чудеса!
Амбиции мои куда важней и шире,
Чем Ваши, кажется так мне.
Ведь я — один из лучших в мире,
А вынужден влачиться в нищете!
Королю пришлось принять отчаянные меры для успокоения ситуации, чтобы не допустить ухода талантливого волшебника в стан врагов. Он раскрыл хоромы и озолотил своего вассала. Но сделав это, Сэр тайно невзлюбил подопечного, бывшего ему словно сыном до сих событий. Ненависть и злоба поселились в сердце старца и он задумал наказать алчного герцога. Спустя пару лет, когда намечалась очередная война за возвращение Кубка, король привел на подмогу летучего голландца, который до этого блистал своим мастерством в Красном Лондоне, после многолетнего курса лечения и реабилитации. Тот тоже был знаком с магией и смог быстро очаровать подданных в «Театре Грез», забрав себе титул герцога манчестерского:
Пришел я к вам с большим почтением
И волшебство продемонстрировать готов,
Чтоб вы в восторге с умилением
Рукоплескали россыпи моих голов!
Теперь на протяжении всего года король изящно издевался над волшебником, регулярно заставляя его то делать черновую работу, то занимать места на поле чуждые и неудобные. В то время как голландец был в центре внимания и забирал себе все лавры. А во время самого главного представления Сэр даже не удостоил волшебника места в основе:
В решеньях короля сомнения неуместны,
Но удивлен в Театре каждый человек!
Волшебнику не нашлось в составе места,
Зато в основе молодой Уэлбек!
После всех унижений, волшебник был с позором сослан на трибуны и предоставлен на растерзание толпе. Однако, у бывшего герцога был мощный слуга — «Дух Ветрености». Когда Сэр после долгих лет царствования решил отойти от дел, в королевстве столкнулись с неожиданными сложностями в привлечении новых заморских магов. Неопытный наместник, которому были вручены бразды правления, никак не мог убедить заграничных мастеров поверить в него. Тогда слуга волшебника и вызвал невиданную бурю, заявив, что его хозяин хочет покинуть эти земли и перейти к врагам:
Не ценят здесь более меня,
Не так, как в былые времена.
Я недоволен этим и огорчен,
На фланге как в неволе заточен,
А быть хочу я в центре всех атак,
Я не какой-то там простак!
Мне на замене быть нельзя,
Да остановится Земля,
Если хоть на минуту я приму,
Что король все делал по уму,
Что сам я должен был стараться,
А не на партнеров обижаться,
Нет! Не вижу я своей вины,
Лишь мести королевской тут плоды!
Но наместник не дал волшебнику уйти, заявив, что он еще нужен королевству. Буря и недовольства витали над Театром, пока конкуренты становились все сильнее и сильнее. Тогда, вызвав волшебника к себе, новый король поведал ему изумительную историю, раскрыв, что на самом деле не принадлежит к королевской крови, и что он — сын обыкновенного кузнеца, всю жизнь скромно и упорно трудился, не имея никаких наград. Несмотря на это, король признал его и дал в управление страну. Поэтому не существует такой проблемы, которую не мог бы разрешить упорный и преданный делу труд. Эта история поразила волшебника, он понял, что за долгие годы магия и обожание подданных сделали его сердце черствым, помыслы тщеславными, а душу слабой. Он пожал руку наместнику, отпустил своего «духа ветрености» на четыре стороны и произнес монолог перед всеми зрителями, к которым едва заметно присоединился и старый король:
Отрекся я от трансферных реквестов
Играть теперь на совесть буду, честно
Как все земные существа
Своим я предоставлен силам.
На тренировке в одиночестве унылом
Меня оставить и проклясть
Иль взять в основу - ваша власть.
Но, возвратив свои прошенья
И дав обидчикам прощенье,
И я не вправе ли сейчас
Ждать милосердия от вас?
Итак, я полон упования,
Что добрые рукоплескания
Фанатов вновь сопроводят мой бег.
Я слабый, грешный человек,
Не служат духи мне, как прежде.
И я взываю к вам в надежде,
Что вы услышите мольбу,
Решая здесь мою судьбу.
Мольба, душевное смиренье
Рождает в тренерах снисхожденье.
Все грешны, все прощенья ждут.
Да будет милостив ваш суд!
Облака расступаются, на Кэррингтон опускается слегка заметный лучик солнца. Занавес опускается. Рассказ закончен.
Темно, ни шороха, ни звука. Из неоткуда раздается голос автора ударным послесловием:
Читая эти строки,
И видя все футбольные пороки,
Когда любое трансферное окно
Напрочь преданности лишено.
Я полон дум, смятенья,
Что более достойно сожаленья?
Что Шекспир не знал Премьер Лиги,
Или что игроки не читают его книги?
PS: Монолог волшебника сделан с перевода Донского.
