Станислав Лысенко: «Гатагов запросил миллион подъемными и миллион – зарплаты. Вот он о футболе думает?»
Бывший руководитель селекционной службы «Краснодара» Станислав Лысенко рассказал Кириллу Благову о футболе 90-х, трансферных инициативах Муслина и о том, сколько футболисты хотят получать в клубе Сергея Галицкого.
Станислав Лысенко во время работы в «Краснодаре». Фото: fckrasnodar.ru
Станислав Лысенко – один из самых заметных футболистов в истории «Кубани», лучший бомбардир краснодарского клуба в его российской истории. Поиграв в «Рубине» (1998-1999) и ЦСКА (2000-2001), он верулся в «Кубань», с которой затем вышел в премьер-лигу, но был вынужден завершить карьеру. После этого запустил собственный бизнес, играл за местные любительские команды, а в 2009-м получил предложение от «Краснодара».
– Я застал еще союзную первую лигу, это как раз был мой первый год в «Кубани», – рассказывает Лысенко. – Лига была очень сильной, все команды – республиканского значения. По наивности думал, что в таком турнире все чисто и прозрачно, но оказалось, грязи очень много.
- Например?
– Вдоль и поперек продажные игры. Не выплачивали зарплаты, могли сегодня подписать контракт, а завтра – расторгнуть. Бьешься за клуб, а потом узнаешь, что на верхах уже давно все решили и сдали игру. Это действительно было так.
- Как узнавали, что ваша команда сдает матч?
– У меня было так, например – я мучился, мучился, но команда все равно проиграла. А потом ко мне после игры подходят, достают деньги и говорят: «Это твоя доля». Я в шоке: «В каком смысле?» А игра сдана была, оказывается. Это для меня был ошеломляющий удар.
- Деньги давал человек из вашей команды?
– Да, и тогда я многое пересмотрел в жизни. Пообещал оставаться максимально честным, стараться делать все, что от меня зависит.
- Через вас пробовали организовать договорной матч?
– Пробовали, конечно. Доходило до того, что приезжали на базу люди – так скажем, криминал местного значения – вызывали меня как капитана и говорили: «Деньги у нас уже лежат, завтра вы сдаете игру». И сразу уходят, я не успеваю даже ничего возразить. Сначала пробовали эту проблему решить через других людей, но нам сказали: «Ребята, надо сделать так, и никак иначе». Собрались командой, нам на следующий день играть, а мы в третьем часу ночи сидим и думаем, что дальше делать. Решили, что будем выходить и играть. Вышли, я два забил, мы выиграли 3:1 – и после этого начались гонения.
- В чем это выражалось?
– Доходило до того, что мне говорили, что нужно вернуть деньги. Мол, люди их потеряли, и мне нужно отрабатывать.
- Что делали?
– Ничего, деньги не отдавал. Помучился немного, месяц-другой, и все затихло.
- Что значит помучились?
– Все время намекали, что нужно возвращать. Через друзей, еще через кого-то. Держали в напряжении, в общем.
- Тренеры и руководители были в курсе происходящего?
– Мне сложно сказать. Но те действия, которые совершали тренеры, у меня вызывали сомнения. Это касалось и определения состава на игру, и других вещей. Вообще я очень сильно благодарен клубу, но тогда после ухода из «Кубани» я забыл, что все это такое. Я уже просто играл и не думал обо всей этой грязи.
- Самый удивительный человек, которого вы встретили в то время?
– Самым колоритным в «Кубани» был вратарь Антон Броварник, он еще в Киеве поиграл, а сейчас работает в руководстве одной из самых известных киевских больниц. Уникальный человек. Как-то играли товарищеский матч в Хосте, с какой-то серьезной командой, нападающий выходит с ним один на один, а Антон разворачивается спиной, нагибается и между ног смотрит на него. Нападающий смутился и толком не ударил – Антон мяч отбил. Он еще любил поболтать во время тренировок, и Назаренко в какой-то момент запретил ему вообще рот открывать. Антон вышел на тренировку, взял у доктора пластырь, заклеил себе рот полностью – так все занятие и провел.
- Почему потом решили перейти в «Рубин», который не играл в высшей лиге?
– Тогда же не было агентов, все решения принимал самостоятельно, без давления. Был настойчив «Черноморец», они как раз играли в высшей лиге, но там все как-то затягивалось. В «Рубине» меня тоже очень хотели видеть, правильно все преподнесли, смогли заинтересовать – и я подписал контракт. Но я же всегда хотел играть повыше, а здесь получился переход из первой лиги в первую, и я, наверное, где-то месяц после этого на базе просто плакал.
- Прямо плакали?
– Да. Сижу на базе, взгрустнется вдруг, и прям до слез. Уже не был уверен, что правильное решение принял, в стрессовой ситуации оказался. Это и на игре отражалось первое время, но потом вроде успокоился, и все стало нормально.
Павел Садырин за работой. Фото: Сергей Дроняев
- Что было в «Рубине», когда пришел Садырин?
– Не сказать, что он был каким-то феноменальным тренером – кто с ним работал, меня поймет. Но он поражал тем, что всегда умел находить нужные слова, создавать атмосферу в клубе. Мог выплеснуть гнев в раздевалке, но быстро отходил. Мог вызвать к себе, чтобы просто так пообщаться. Я же до этого собирался уходить из «Рубина», и первым, кто мне тогда позвонил, был именно Садырин, хотя мы даже знакомы еще не были. «Стас, привет! Как дела?» – как будто мы сто лет знаем друг друга. Полчаса говорили, и он меня убеждал просто приехать в Казань, чтобы все обсудить. Меня это сильно поразило, отказать я не мог. Приехал в Казань, там мы говорили еще три часа, и он окончательно меня убедил остаться.
- Момент с участием Садырина, который вам запомнился больше всего?
– Разбор игры, он на эмоциях. Берет фишку и говорит игроку: «Ты можешь взять этот мяч и отдать его куда-нибудь сюда, или сюда?». Водит по доске в разные стороны, и вдруг такой: «Или вообще выбей его...» Куда подальше, в общем. И бросает эту фишку в открытое окно. Потом остыл, игроку говорит: «Давай сходи, принеси фишку-то». Или были в Финляндии на сборе. Снега по колено, выходим на пробежку, круг километров пять, ждем свистка. А Садырин говорит: «Подождите, сейчас мячи еще будут». Дает нам всем мячи, и вот мы с этими мячами по сугробам пять километров должны бежать. Это, я думаю, он нашу устойчивость проверял: психанем или нет.
- Как вы оказались в ЦСКА?
– Месяца за три до конца чемпионата мне уже начали звонить из разных клубов, и я достиг принципиальной договоренности с ЦСКА. Незадолго до того, как я должен был подписывать контракт, мы поехали на выезд в Астрахань, и там я сломал ногу. Вернулся с гипсом, но на следующий день в Казань все равно прилетел генеральный директор ЦСКА Степанов, и мы подписали контракт. Потом у меня возникли сложности, кость не срасталась, стоял даже вопрос о расторжении контракта, но Долматов, который тогда тренировал ЦСКА, настоял на том, чтобы меня оставили.
- А не было мыслей, что ногу сломали не случайно? Вы перед этим контракт отказались продлить, всякое же бывает.
– Нет, не думаю. Там игровая ситуация была, просто жесткий стык. Я запись не видел, но по ощущениям получилось действительно очень грубо. Мне потом в аэропорт вещи привезли, а щитки пополам сломаны.
- Вы рассказывали, что вас в ЦСКА очень хорошо приняли. Кто тогда был самым заводным в команде?
– Олег Корнаухов, конечно. Я его москалем называл, а он меня – деревней. В шутку все, конечно. На автобусе едем, он мне говорит: «Стас, видишь там буква М?». Вижу, говорю. «Это вот не метро, а «Макдональдс», запомни». Вообще я всю ту плеяду игроков из ЦСКА считаю своими друзьями.
- Вы потом снова пересеклись с Садыриным. Как он тогда держался?
– О том, что он серьезно болен, узнал одним из последних. Понятно, что слухи ходили, но все равно. Когда до первого декабря оставалось месяца четыре, наверное, Пал Федорычу уже на солнце нельзя было находиться. Перед началом тренировок, ему в центре поля ставили зонт и стул. Но он держался так, будто вообще ничего не происходит – улыбался, веселился со всеми. Вел себя по-мужски, я им восхищаюсь.
Фотогалерея с самыми славными моментами из жизни Павла Садырина
- Как решили ушли из ЦСКА?
– Меня не ставили на трансфер, даже когда пришел Газзаев. Гинер к себе вызвал, объяснил, что команду ждет омоложение, но он не хочет, чтобы я уходил: «Давай, оставайся, ты у меня в школе будешь работать». Я сказал, что еще хочу играть и буквально уговаривал отпустить, потому что он был категорически против, особенно почему-то в «Кубань» не хотел отпускать. Но у меня всегда была мечта добиться чего-нибудь именно с «Кубанью», а тогда уже началась новая эра, клуб нашел инвесторов, задачи серьезные перед командой стояли. В итоге все же уговорил и ушел, за все это я Гинеру очень благодарен.
Станислав Лысенко в благотворительном матче ветеранов ЦСКА и «Спартака». Фото: РИА Новости/Александр Вильф
- Почему в «Кубани» тогда так часто менялись тренеры?
– А так всегда было. Как-то считал: у меня в «Кубани» за десять лет больше двадцати тренеров было. Всегда разные причины были.
- Вы же не хотели заканчивать в 2004-м, это случилось из-за того, что с Ешуговым отношения не сложились?
– Не хотел, конечно. Мое личное мнение – такие люди, как Ешугов, не должны работать в футболе. Во-первых, он просто слабый тренер. Во-вторых, он не любил людей, к которым тянулась команда. Его аж трясло, если в команде был лидер, поэтому и начались все эти увольнения: меня, затем Герасименко. Ему нужны люди, которые мотали бы головой и со всем беспрекословно соглашались, не команда, а секта какая-то. Вызывает меня: «Стас, ты капитан, я должен знать, что у нас в команде творится – кто, где, чего делает». Спрашиваю: «Для вас это самое главное в тренерской работе, что ли? Я таким не буду». Проходит время, он вызывает Герасименко, и то же самое говорит ему. Леха, понятное дело, тоже отказался. Два дня до игры, он меня вызывает: «Ты как капитан должен настроить команду». А на следующий день мне говорят, что в моих услугах не нуждаются. Потом было интервью, в котором говорилось, что я думаю о деньгах и продаю игры – в общем, ужас. Спасибо болельщикам, они тогда меня поддержали, баннеры рисовали. Как видим, время все расставило по местам. Я не жалуюсь на то, что случилось, просто мне кажется, что я заслужил другого отношения со стороны клуба.
- Как получилось, что сразу после этого вы занялись ресторанным бизнесом?
– Сам не ожидал, просто не знал, чем заняться. По тем временам больших денег в футболе было не заработать. Появилась идея открыть пивной ресторан, в Краснодаре эта ниша была вообще пустой. На все деньги, что были, купили с женой в подвале помещение, и за семь месяцев все запустили. Успех был феноменальный. Идею я подсмотрел в Москве – когда на столе стоит кран, и человек сам наливает себе пиво, а потом просто расплачивается по счетчику – и вот это выстрелило. Сейчас заканчиваю строить третий ресторан, через месяц должно быть открытие.
- Долго раздумывали, когда получили предложение от «Краснодара»?
– Мы с Сергеем Николаевичем Галицким тогда только заочно друг друга знали. Тренером тогда работал Сергей Вахрушев, он и предложил приехать поговорить. Мне было интересно, что от меня хотят, и предложение заинтересовало, потому что это была реальная работа, я поставил перед собой цель расти в этом направлении. Когда команда получила право играть в премьер-лиге, селекционная работа у нас уже была хорошо налажена.
- Как Галицкий формулировал стратегию работы селекционной службы?
– Постепенное развитие, без резких движений, более долгий путь, но зато более правильный.
- Вы разделяете его идею про 11 воспитанников в стартовом составе?
– Мы всегда с ним спорили, потому что я считаю, что это нереально. Даже в «Барселоне» одиннадцати воспитанников на поле нет. Можно, конечно, сделать это искусственно, но тогда встает вопрос, в какой лиге играть, и какие решать задачи.
Сергей Галицкий в компании бывшего главного тренера «Краснодара» Славолюба Муслина. Фото: fckrasnodar.ru
- Какие приобретения, сделанные по вашей инициативе, вы считаете самыми удачными?
– Сложно так говорить, потому что задачи и обстоятельства, в которых велась работа, постоянно менялись. Могу сказать, что КПД у нас был очень высоким. Ребят, которые сейчас выходят на поле, мы покупали за копейки. Марсио взяли чуть ли не бесплатно, он не суперфутболист, но уже который год игрок основного состава. Мартыновича мы тоже взяли за копейки, за Жоаозиньо отдали около миллиона, и то думали, что переплатили, но он это оправдывает.
- Самые сложные переговоры за все время вашей работы?
– Юра Мовсисян. Основным лицом в переговорах был Владимир Хашиг, я просто принимал участие. У датского клуба был очень требовательный президент, агент из Америки прилетел, в какой-то момент там вообще ничего не двигалось, доходило даже до того, что уже отказываться хотели. В итоге потратили на это около месяца. Причем тогда же Юра не был таким известным, как сейчас. Да и не сказать, что он какой-то феноменальный футболист – сильный просто.
- Как вы его нашли?
– Смотрел матч сборной Армении. Думаю, что за нападающий такой у них? Очень понравился, но внешне показался старым – думал, лет 30. Собрали информацию, поняли, что подходит. Вообще, прежде чем покупать, футболиста нужно увидеть вживую, но Мовсисяна посмотреть нам тогда было негде. Смотрели видео – шесть игр, наверное – поэтому где-то даже рисковали.
- Почему вы решили дать шанс Алексею Бугаеву?
– Нужен был сильный центральный защитник. Собирали информацию, много о нем знали, считали, что это человек, который сам себя губит. Общались с ним, играли на его самолюбии – сработало, он действительно завязал с выпивкой. На тот момент Бугаев нам в какой-то степени помог. Потом, правда, сам себя и похоронил, не вытащили мы его. Очень жаль.
- Как он сорвался?
– Был какой-то перерыв, он уехал в Москву и потерялся там, дозвониться ему мы уже не смогли. С тех пор ничего о нем не слышал.
- Вам таких футболистов вообще много встречалось?
– Костя Коваленко самый яркий пример. Думаю, за всю свою футбольную карьеру я более талантливого футболиста и не назову. Его все клубы высшей лиги хотели, а из-за своего характера сейчас в Краснодаре где-то за милицию играет.
Свой последний матч Алексей Бугаев (на заднем плане) провел в 2010 году. Фото: fckrasnodar.ru
- Как «Анжи» покупал у вас Лахиялова?
– Все просто: он нигде не играл, был в подвешенном состоянии. Мы в него поверили, дали хороший контракт. Естественно, прописали отступные: пять миллионов. До начала чемпионата недели две, Шамиль наш основной игрок, и тут он собирает чемодан и уезжает со сборов. Спрашиваю его, куда собрался. «Вам там все объяснят», – говорит. «Анжи» на совесть было давил: вот, вы его бесплатно взяли, а теперь продаете. А как по-другому? Если вы так поступаете – платите. Мы же ничего противозаконного не делаем. Через три дня в итоге заплатили.
– Две самые дорогие покупки вашего периода – Амисулашвили и Марцваладзе – 2,6 и 2,3 миллиона евро. Почему вы согласились платить такие деньги?
– Если честно, Марцваладзе – это была не селекция. Он хороший футболист, но мы его брали просто из соображений лимита. Нам обещали, что у него будет российский паспорт, и тогда он не считался бы легионером. Рискнули – и прогадали. С Амисулашвили ситуация была такая, что нам срочно, кровь из носу, нужен был центральный защитник. Александр хороший футболист, хороший человек, но тогда мы, конечно же, переплатили.
- Были ли агенты, которые хотели плотно работать с «Краснодаром»? Как Олег Артемов с «Локомотивом», например.
– Когда я работал, конечно же, на меня выходили. Летал в Португалию, там меня встретили представители одного очень крупного агентства, поехали в ресторан. Ну, и они между делом говорят: «Мы готовы сотрудничать, готовы процент платить». «Стоп», – говорю. – «Я вполне состоявшийся человек, и работаю не ради денег, а потому что мне нравится, так что эту тему давайте больше не поднимать». Спросил потом, многие ли отказываются от их предложения. Говорят, я первый. Вот такая система. Люди разные бывают. Предыдущий тренер «Краснодара» в этом плане, наверное, был не совсем корректен. Я конкретизировать не буду, просто у меня есть свое видение на эту тему.
- Игрок не мог быть куплен без согласия Муслина?
– Однозначно нет. Хотя я считаю, что тренер должен тренировать, а за политику развития клуба отвечают президент, гендиректор, спортивный директор. Мы должны советоваться с тренером, но каждый должен заниматься своим делом.
- Что за история приключилась с Олегом Самсоновым?
– Для меня это больная тема. Тут, наверное, больше виновен главный тренер, мы эту тему и с руководством обсуждали. На мой взгляд, требования тренера плохо доносились до игроков. Олег – профессионал до мозга костей, он всегда пашет на тренировках, но вот тут вдруг у него не пошло. Полгода отыграл, и главный тренер говорит, что Самсонов ему не нужен. Но, во-первых, нельзя разбрасываться футболистами с российским паспортом. Во-вторых, можно было еще потерпеть. Ну а то, что игрок не хочет уходить в другой клуб на понижение зарплаты – это, может быть, и не по-спортивному, но это его право. Ну а дальше эта история, наверное, уже стала делом принципа.
- У него большая зарплата?
– Немаленькая.
- Больше миллиона евро?
– Нет, в этих пределах. Но все же здесь стороны должны были договориться. Я считаю – и Сергей Николаевич это знает – что такие истории не очень хорошо влияют на имидж клуба.
- Игрок, которого вы очень хотели подписать, но не смогли?
– Были серьезные игроки на перспективу, но тренер их браковал. Последний пример – Лерин Дуарте, мы его присмотрели в «Хераклесе». Тренер сказал, что принципиально против, а этим летом его «Аякс» подписал. Сейчас в «Кубани» играет Ивелин Попов – Муслин сказал, что это не тот футболист, который нужен.
- Файзулин говорил, что у него было предложение от «Краснодара».
– У него там неадекватные финансовые условия были.
- Больше двух миллионов?
– Где-то там, да. Когда мы только готовились играть в премьер-лиге, прикидывали, кто нам нужен, и я вспомнил про Файзулина, он же тогда в «Зените» не играл. Нас уверяли, что с клубом проблем не будет, но та сумма, которую хотел футболист, для нас была шокирующей.
Полузащитник «Зенита» Виктор Файзулин в матче против «Краснодара». Фото: fc-zenit.ru
- Ваши главные ошибки за время работы в «Краснодаре»?
– Самая главная ошибка – наверное, Руй Мигел. Не в том плане, что он плохой футболист – просто мы настаивали на его приобретении, вопреки главному тренеру. Навязывать футболиста тренеру, особенно в нашей стране, не стоит.
- Руй Мигел еще говорил, что Муслин – слабый тренер.
– Большая ошибка – когда тренер говорит, что не должен ничего объяснять футболистам, что они профессионалы, и сами все поймут. Но ведь Моуринью почему-то объясняет. С тренером всегда должен быть контакт, чтобы футболист чувствовал заинтересованность в себе. А тут тренер говорит: что, я должен их учить, что ли? Да, должен учить и объяснять. Десять раз не понял – двадцать объясни.
- Муслин ничего этого не делал?
– Нет, конечно. Меня это поражало.
- Вы обсуждали это с Галицким?
– Конечно, обсуждали. Но это можно понять: я же добился чего-то только как футболист, а как руководитель или тренер – нет. Может быть, из-за этого нет какого-то доверия. А Муслин – это все-таки имя. Кому ты больше будешь доверять? Наверное, Муслину. Сергей Николаевич знает, что мы работали честно. Надеюсь, он все же поймет, почему на почве селекции у нас возникали конфликты.
- Когда вас увольняли, селекция характеризовалась как провальная.
– Полностью не согласен.
- Летом 2011-го были приобретены Марцваладзе, Самсонов и Руй Мигел.
– Да, и? Тогда и задачи были другие. Марцваладзе и Самсонова взяли из-за паспорта. Была поставлена задача найти плеймейкера – мы настояли на Руй Мигеле. Но когда главный тренер не хочет видеть никого, кроме игрока, которого он сам где-то присмотрел, то зачем тогда вообще селекционный отдел?
- А кого он хотел?
– Бабовича, который год просидел в запасе в «Сарагосе», а теперь тем же самым занимается в Сербии. Вот он плеймейкер! Понимаете, когда такое происходит, руки опускаются. У нас были разговоры с Галицким на эту тему. Да, я могу сказать то, что может не понравиться, но я работал на благо клуба, а Муслин, наверное, работал по-другому.
- У вас с Галицким часто возникали конфликты?
– Это нельзя назвать конфликтами, это были споры. Как-то три часа смотрели запись нашей игры, и спорили по поводу Дринчича. Он меня уверяет, что Дринчич играет хорошо, а у меня совсем другое представление об опорнике. «Краснодару» нужно двигаться вперед, а Дринчич играет назад.
- Сложно вести переговоры, когда все знают, что у владельца «Краснодара» много денег?
– Конечно. Меня как-то уверяли, что Алан Гатагов думает только о футболе. А потом он запрашивает миллион подъемными и зарплату миллион. Вот он о футболе думает? Или, может быть, он что-то выиграл? Сидит на лавочке везде – почему у него такие требования?
- Как вы считаете, мог ли тогда Галицкий сорвать стоп-кран и начать тратить как Керимов?
– Нет. Во-первых, он очень разумный человек. Во-вторых, вокруг него собраны люди, которые в случае чего могли бы сдержать, наверное.
- Тем не менее, летом «Краснодар» был готов предложить 18 миллионов евро за Еременко.
– Когда что-то не получалось, какие-то эмоциональные всплески были, но затем угасали. Думаю, это эмоции, не более того. С другой стороны, может быть, лучше потратить эти деньги на одного хорошего футболиста, чем на пять средних. Но я не думаю, что до такого в ближайшее время дойдет.
Год быка. Как Вандерсон к успеху шел
Сергей Галицкий: «Просто вы привыкли, что провинциалы не вякают»
Сергей Харламов: «В России каждый футболист так или иначе замешан в договорняке. На мне – два греха»
П.С, Ничего против него не имею, вполне возможно, что он говорит правду, но КТО ЖЕ ТОГДА СДАВАЛ?
1) Договорные матчи? - Да, деньги предлагали, но нет, никогда не сдавал
2) Самый колоритный игрок, которого видели? - Был один вратарь, который заклеивал рот пластырем и засовывал голову себе между ног, чем очень сильно смущал нападающих противника
3) Немного законспирированный вопрос про гомосятину: "Прямо плакали?" - Да, бывает взгрустнется вдруг, и прям до слез
4) Расскажите любопытную историю про тренера - Садырин на эмоциях любил кидаться фишками и заставлял игроков бегать за ними по сугробам
5) Какие у вас взаимоотношения с футбольными агентами? - Агенты предлагали сотрудничать, процент платить, но я сказал, что я работаю не ради денег, а за идею, и потом выяснилось, что я такой первый и единственный.
- матчи не сдавал (но бабки забрал!)
- футбол был грязнее
- достоин был большего
- нынче все хотят играть за бабки (хотя про Гатагова он прав)
- этот тренер плохой, а этот чудной, но мои провалы это не провалы
Еще тысячу дам, если окажется, что среди участвовавших в договорняке будет один из тех, кто "не играл никогда в такие игры или бился и даже расстроил чьи-то планы".
1. Договорняки были
2. Когда приходили ко мне, сначала я был в шоке, я ведь такой честный и наивный тогда был
3. Но потом гордо не сдавал матчи, назло бармалеям забивал победные голы и даже дубли делал, а временами хет-трики
4. Потом на меня наезжали, но я держался и от меня отъезжали
Вообще структурно,всё очень по уму в Краснодаре.
Поиском футболистов, должна действительно преимущественно заниматься селекционная служба, но последним словом при подписании футболиста, должно быть слово тренером. Он строит команду и отвечает за результат, порекомендовать или попросить футболиста - это его право, наверно как минимум просмотреть и дать оценку футболисту по просьбе тренера можно, многое в этом деле зависит от уровня доверия и авторитета тренера.
Понятно, что мнения Лысенко супер субъективно, но в целом я рад, что Муслина сняли и назначили Кононова. Команда хоть и демонстрировала время от времени, хороший футбол... в целом оставляла не однозначное впечатление, и главное не как не прибавляла, хотя селекция работала, условия были созданы и времени было достаточно, что-бы хотя бы какие-то плоды увидеть.
А работу селекции при Лысенко, идеально конечно не назовешь, но не хуже всех в России.
Им нужно сказать спасибо за Мовсисяна, Жоазиньо и Вандерсона - это безусловно потярясающие сделки и находки. Но было достаточно и разочаровывающих сделок.
Где ты? Тот единственный кто играет, договаривается, берет и дает интервью!
Чего бы Гатагову 1 не попросить?
Тоже вы дураков нашли. Они-то тоже чувствуют, что у клубов деньги есть, чего бы и не стрясти с них?
Но, всё-таки, хотелось бы видеть фамилии тех, КТО сдавал эти матчи... Кто же из них?
А.Марцун, А.Чебулаев, В.Борисов, Э.Саркисо, В. Шушляков, А.Денисов, А.Степанов, А.Пирогов, А.Житков.
А может это были местные "труженники": М.Кизилов, С.Богданов, М.Бузникин. В.Ушаков, В.Пантюшенко, Д.Сидоренко?
Конкретики бы. Им то всё равно уже пофиг...
Осторожно, опасная зона!
Мы пилим бюджет
По инструкции в рамках закона.
Нам все механизмы известны и схема знакома.
Мы пилим бюджет,
Выше локтя закатан манжет.
Мы пилим бюджет,
Нам известны пароли и пины.
Мы пилим бюджет,
Потому что нам выдали пилы.
Мы пилим мосты, эстакады, компании,скважины, трубы,
Стараемся тихо пилить, но бывают и трупы.
Мы пилим бюджет,
Это редко проходит без жертв.
Мы пилим бюджет,
Хладнокровно и яростно, вовсе
Нам не безразлично,
Как нас пропечатают в Форбсе.
Не будем скрывать и скрываться,
Откроем вам карты:
Мы пилим бюджет
И нам платят за это откаты,
Нам платят за это, мы делаем то что умеем,
Завидуйте нам - мы довольны всем тем, что имеем.
Мы пилим бюджет
И нам нравится эта работа,
Пока, неудачники! Smokе on the water.