14 мин.

Александр Каун: «Если бы перед сезоном сказали, что буду играть в старте, никогда бы не поверил»

357

- Вы пропустили два последних матча ЦСКА из-за травмы колена. Как сами сейчас оцениваете свою форму? Удалось ли все залечить за эту паузу?

– Проблемы начались уже достаточно давно, месяца полтора назад, кажется, после матча с «Прокомом». Возникло небольшое воспаление. Но время было такое, что нельзя было остановиться и залечить травму, поэтому доигрывал прошлый месяц до конца. Были важные игры и в Евролиге, и в чемпионате России – Финал четырех Кубка Росии, четвертьфинал против «Каха Лаборал». При тандените, когда бегаешь или прыгаешь, постоянно испытываешь боль, потому приходилось лимитировать себя на тренировках, беречь себя, играть на уколах. В последних матчах я вообще уже не тренировался, выходил только на игры. После четвертьфинала Евролиги решили немножко приостановиться, чтобы полностью вылечиться и успеть восстановиться. Все это время я проходил процедуры: мази, электротоки, поддерживал тонус в мышцах – самое основное. Вчера была первая тренировка. Сегодня вот уже вышел на игру: все нормально, боли нет – будем вливаться обратно в состав.

- По этому матчу (разговор произошел после первого товарищеского матча против УНИКСа – прим. ред., Саша Каун набрал 10 очков и 10 подборов) показалось, что в первой половине вам было тяжеловато, а во второй половине, как ни странно, прибавили…

– Ну да. Все же я давно не тренировался, практически за неделю до матча с «Химками» прекратил. Так что получается три недели без тренировок и игр. Тяжеловато. Возникают проблемы с «дыхалкой». На тренировках сложно сымитировать элементы полноценного матча – действовать на таких скоростях. Во второй половине открылось второе дыхание, и мы поймали этот момент, так что думаю, потихоньку, помаленьку будем восстанавливаться, набирать кондиции. Надеюсь, к следующему матчу будет полегче. Пока все идет по плану.

- Насколько отразились на состоянии команды три беспрецедентных поражения подряд?

– Думаю, что на моральном состоянии это не очень сильно сказалось. Обидно, конечно, когда так проигрываешь три матча подряд. Но все знали, что у нас были травмы (я не играл, Рамунас и Лэнгдон пропустили по одному матчу), плюс эти встречи для нас ничего не решали, так как первое место и так было за нами – мы обеспечили его после второго тура, когда «Химки» проиграли УНИКСу. Это не говорит о том, что у нас не было мотивации, что мы не хотели победить. Мы пошли на изменение ротации, пробовали новые комбинации. Все понимали, что выиграть надо, но при этом итоговый результат не сильно тревожил. Знание о том, что что-то не получалось, что есть что-то, над чем надо работать, даст нам больше мотивации на будущее, послужит стимулом играть сильнее после трех поражений. Надеюсь, что это пойдет нам на пользу.

- Помимо травм, вы со стороны какие бы причины этих поражений еще выделили?

– Факторы разные. Например, мне кажется, с «Химками» мы не очень умно действовали – они встали «зону», а мы оказались к этому не готовы. Сейчас мы над этим работаем. Не думаю, что мы увидим «зону» в Финале четырех Евролиги, но в играх плей-офф чемпионата России она точно будет. Команды прекрасно понимают, что против нас нужно играть «зонную» защиту – это дает им хоть какой-то шанс на победу. Мы должны над этим поработать, стать лучше в этом компоненте.

- Игре против «зоны» не способствовало и ваше отсутствие. Скажем, сегодня ЦСКА наоборот очень здорово разбивал защиту казанцев и выиграл во многом за счет этого…

– Ну да. Когда я на позиции центра врываюсь в трехсекундную зону, игроки начинают смещаться внутрь, открывая пространство на периметре, которым могут воспользоваться Лэнгдон и Джей Ар, забить точный трехочковый. Если соперники начинают растягиваться, то я проваливаюсь под кольцо. Как получилось сегодня, когда Матьяж отдал мне передачу под щит. Появляется больше разных возможностей.

- Сейчас все мысли, наверное, уже о «Барселоне». Какие ожидания от Финала? Как идет подготовка?

– Понятно, что «Барселона» – команда очень сильная, невероятно талантливая. Любой из 12 игроков достоин места в стартовой пятерке. Думаю, что нам нужно больше думать о своих сильных сторонах, о том, что мы делаем хорошо – не дать им много забить и не торопиться в нападении, делать то, что мы умеем, знаем – лимитировать потери в нападении, не дать убежать в контратаку и хорошо защищаться.

У них очень много хороших «больших». Лорбек, Ндонг, Васкес, Моррис – конечно, будет очень тяжело. Интересно будет сыграть против бывших партнеров – Эразема Лорбека и Теренса Морриса. Теренс – очень атлетичный игрок, а Лорбек очень силен в атаке. Игра с ними в прошлом сезоне поможет нам понять, чего от них можно ожидать. С другой стороны, и они многое про нас знают. Так что мы в равных условиях.

Слава богу, что Матьяж поправился. Конечно, будет очень тяжело, но на одну игру, думаю, можно и поднапрячься, сыграть на все сто процентов.

- Смодиш сейчас восстанавливается после операции. Насколько тяжело вам привыкать играть с ним в паре?

– Да не сказал бы, что так уж и сложно. Смодиш напоминает по стилю Витю Хряпу – с броском, с хорошим пасом, сильной игрой в «посте». Я и в прошлом году постоянно выходил на тренировках против него и прекрасно знаю, что он из себя представляет. Даже по этим матчам видно, что, хотя он и не выступал целый год, сильного диссонанса между нами нет.

- По сути, по-настоящему вы появились в ротации ЦСКА в прошлогоднем полуфинале против «Барселоны». Что для многих стало настоящей неожиданностью. Это было самое яркое впечатление от прошлого сезона?

– Главное, что для меня это тоже было очень неожиданно. Я же почти не выходил в матчах регулярного чемпионата Евролиги, и тут меня ставят на Финал четырех. Пришлось взять на себя такую ответственность. Тяжеловато было в том плане, что не было сыгранности – целый год не выпускали, а тут прямо на Финал. Думаю, что для меня это был бесценный опыт: вообще весь сезон был очень интересный, я многому научился, стал играть все больше и больше. И то, что у меня была возможность поиграть в Финале четырех, дает мне большой бонус сейчас.

- Насколько тяжело было приспособиться к европейскому баскетболу после университетского, непрофессионального?

– Думаю, что вопрос следует поставить так: насколько было тяжело адаптироваться к профессиональному баскетболу? Многое из NCAA не работает в профессиональном баскетболе. Приходилось учиться, как играть в защите по-другому, где находиться, как ставить заслоны, начать понимать, что что-то здесь не работает, здесь так не действуют. Например, как на заслонах делать смену. Здесь дается 24 секунды: переходишь на половину площадки соперника, остается секунд 19, раз-два – уже 10, и уже можно в легкую играть смену. В NCAA так делать нельзя, потому что на атаку дается 35 секунд. Все иначе. Из-за стиля игры возникает большое различие. То же самое в нападении: как и где правильно занимать позицию, как выступать рядом с такими игроками, как Рамунас и Траджан, чтобы создать им лучшую ситуацию для броска. Вот такие нюансы, которые отличают больше профессиональный баскетбол.

- Во время прошлогоднего турне ЦСКА по Америке многие журналисты удивлялись диктаторской манере Этторе Мессины. Насколько тяжело вам с ним было работать? Насколько такой жесткий стиль общения с игроками удивил?

– Я бы не сказал, что мои предыдущие тренеры были нежесткие. Бывали моменты, когда это не то, что расстраивало, начинало раздражать. Это, конечно, его философия. Я ничего против не имею. Тем более что у него все удачно получалось не раз со многими командами. Бывали эпизоды, когда я этого просто не понимал. Но это были его требования – нужно было к ним адаптироваться и играть. Для профессионального баскетбола, наверное, американские журналисты имеют право задать вопрос «почему он такой жесткий?» – в НБА таких тренеров не встретишь. На университетском уровне другое дело: люди выступают просто так, не за деньги, на них можно и поорать. Они еще молодые, но на профессиональном уровне это совсем другое.

- Он сам об этом говорил, и многие отмечали, что, когда постоянно давишь на игроков, они привыкают и перестают это воспринимать. Это действительно так?

– Это сугубо зависит от человека. Есть люди, на которых нужно постоянно орать, чтобы они оставались под контролем. А если у человека слабые нервы или еще что-то, начинаешь на него давить, а он просто рассыпается. Многое зависит от человека. Кто-то может и научится игнорировать все, что говорит тренер, и не думать ни о чем.

- После стольких лет в Америке было ли что-то, что удивило в России или в российском чемпионате?

– Хм. Даже не знаю. Честно говоря, нет такого, что сильно удивило.

- В России часто любят говорить о том, что весь чемпионат построен под ЦСКА, что ЦСКА подсуживают… Не обидно бывает это слышать, или игроки не обращают внимание на такие вещи?

– Наверное, я, честно говоря, как-то не думал никогда об этом. Что касается судейства, то бывают такие матчи, когда свистки идут и в нашу сторону, и в сторону противника. Это часть игры. Когда выходишь на площадку не задумываешься об этом – судьи просто пытаются делать свою работу. Взять, например, прошлый сезон, когда произошел небольшой скандал в третьем матче: арбитры ошиблись, но решили не переигрывать, а проводить четвертую встречу. Думаю, что такое случается постоянно: судьи пытаются сделать как лучше, но все ошибаются, особенно сейчас, когда игра идет на таких скоростях. Сложно принять правильное решение в какие-то доли секунды.

- Если бы в России давали награду самому прогрессирующему игроку, то наверняка ее бы получили вы. Вы сами как относитесь к такому успеху? Это само собой разумеющаяся вещь, потому что удалось избавиться от травм и получить больше времени, или здесь сыграли роль множество факторов, в том числе не зависящих от вас?

– Я даже не знаю, честно говоря. Перед началом этого сезона я травмировался, и «предсезонка» получилась достаточно тяжелой, потому что мне пришлось два месяца восстанавливаться. И тогда я хотел помочь команде, как только мог. Я все же сыграл какую-то роль, пусть даже небольшую в концовке прошлого сезона, и знал, что прогресс есть. Просто тренировался, не сдавался, и постепенно вещи пошли своим чередом.

Плюс помогает то, что у нас в команде такая сильная задняя линия – Траджан, Рамунас, Джей Ар. Соперники уделяют им больше внимания, что дает возможность помогать команде и набирать легкие очки.

Думаю, что в целом я стал гораздо сильнее как игрок. В этом году провел на площадке гораздо больше времени, и возможность выходить в стартовой пятерке позволила мне лучше понимать баскетбол, прибавить по сравнению с прошлым годом.

- Но если бы тебе перед сезоном сказали, что ты будешь основным центровым команды и человеком, от которого много зависит в игре ЦСКА?

– Я бы не поверил. На протяжении своей карьеры ни в университете, ни здесь я никогда не был на первых ролях. Всегда знал свою роль – делать то, что я умею, чтобы помочь команде. Все, что нужно – быть «большим» центровым, защищаться, подбирать, забивать легкие мячи – в этом моя концепция. На этом я всегда играл и играю.

- Матч с «Каха Лаборал» в Витории осенью был одним из важнейших для становления этого ЦСКА, и, собственно, он же ознаменовал твое появление в составе в качестве основного центрового. Какие бы еще важные эпизоды этого сезона ты выделил?

– Первая победа – выигрыш Финала четырех Кубка Единой лиги ВТБ – была очень значимой, важной для нас как для команды. Первый Кубок, первая победа. Мы так себе провели полуфинал с «Химками», но выиграли, а потом в хорошем стиле победили УНИКС. Это был очень хороший матч, и победа в нем помогла поверить в команду, поверить в себя.

- На старте сезона, когда команда оступалась в Евролиге, какие настроения были в команде?

– Сейчас уже и не вспомнишь, так давно это было. Все понимали, что это начало сезона. Не то, что новая команда – просто другая команда, новый тренер, все друг друга не до конца понимали. Были какие – то пробные моменты по тому, как действовать в нападении, как в защите. Отношения игроков с тренером до конца не сложились: не до конца понимали, что тренер требует от нас. Не думаю, что мы много задумывались о поражениях. Пытались собраться, сплотиться вместе, стать командой. Это просто рабочий момент.

- Вашу игру отличают красочные данки, не очень типичные для России, но характерные для американского баскетбола, для которого главное это игра на публику. Как вы относитесь к тому, что европейский баскетбол более прагматичен?

– Для меня данк – это самые легкие два очка, которые можно забить. Если есть такая возможность, физические данные позволяют, то надо этим пользоваться. Я бы не сказал, что в Европе с этим так плохо. Есть много игроков, которые действуют очень агрессивно и бьют сверху. Это не настолько популярно здесь сейчас, но со временем обязательно станет.

НБА – это большое шоу. О чем все прекрасно знают. Там смысл не просто в том, чтобы поиграть и посмотреть, кто окажется сильнее. Это шоу, на этом делаются деньги, на этом зарабатывают команды, и поэтому там, конечно, больше думают о зрителе. Поэтому там частенько и закрывают глаза на пробежки – уже доходит даже до такого. Главное – привлечь болельщиков, привлечь народ, чтобы те приходили посмотреть на красивый баскетбол.

- Конкурс слэмданков, который проводился в УСК ЦСКА, понравился?

– Да, видел его только в записи, очень здорово было – было множество данков зрелищных и интересных. Жаль, что последние броски у Грина не получились. Уайт забивал просто сумасшедшие вещи. Очень понравился Ткаченко: честно говоря, никогда за ним не следил, да и не особенно слышал, а он очень сильно удивил.

- На ваш взгляд, возможно провести Матч всех звезд в России?

– Мне кажется, да. Не знаю, когда это состоится, но, на мой взгляд, есть очень много хороших игроков. Всему свое время.

- В связи с вашими бросками сверху Дмитрий Матеранский придумал вам такое прозвище ДанкКаун. Не слышали?

– Серьезно?! Нет.

- В колледже было какое-то прозвище?

– Как-то Кинг-Конгом звали. Большой и страшный.

- Многих удивляет, что в жизни вы спокойный человек, а на площадке действуете очень агрессивно и жестко. Вы видите в этом противоречие? Есть ли что-то, что может вывести из себя?

– Я по натуре такой спокойный человек. Просто в спорте, да не только в спорте, но и вообще я стремлюсь сделать, как можно больше, выложиться, сыграть лучше. Это может не получиться, но, по крайней мере, я попробую, отдам всего себя на 100 процентов. Когда я приехал в университет, первые полтора года у меня была проблема из-за того, что я был очень мягким. Тренер специально со мной работал, пытался настраивать. Думаю, с этого момента и пошло, что я пытаюсь сыграть агрессивнее на площадке, показать больше эмоций.

- Продолжаете следить за университетской командой? В этом году они были одним из фаворитов, но рано вылетели.

– Ну да. В этом и состоит прелесть турнира NCAA…

- Не собираетесь как в прошлом году комментировать церемонию драфта?

– Я бы очень хотел, но нет, потому что меня не будет в Москве. 18 июня у меня свадьба, и я буду в Америке.

- Свадьба будет такая же большая, как у Тони Паркера?

– Как у Паркера, конечно, не будет, но пока мы пригласили человек двести. Не знаю, сколько в итоге придет.

- Проходила информация, что «Кливленд» хочет видеть вас у себя на следующий год. Ведутся ли какие-то переговоры, и какие есть мысли на этот счет?

– Пока ничего не было. Разве что агент о чем-то разговаривал. Думаю, что никаких решений не будет до июля, когда откроется возможность подписывать свободных агентов. Если что-то будет, то все будет решаться уже тогда. Они проявили интерес, на паре игр присутствовали их представители, есть какое-то внимание. Но я пока сконцентрирован полностью на ЦСКА. Самое главное закончить сезон, а там дальше будет видно. Хочу выбрать для себя наилучший вариант, такой, чтобы я мог быстрее прогрессировать.

- То есть не будет так, что, если ЛеБрон останется, вы, не раздумывая, уедете?

– Нет-нет. Для меня главное, чтобы были оптимальные условия для роста. Приезжая в ЦСКА, я знал, что здесь прекрасная атмосфера, лучшая возможность для того, чтобы доказать себе что-то, стать лучше, прибавлять. Потому рад, что сюда приехал, а не попытался закрепиться в НБА. Пока я счастлив здесь.

- У вас действительно так здорово пока получается, что вы и колледж выбрали, где смогли заявить о себе достаточно громко, а потом оказались в ЦСКА, где все так здорово сложилось. Как так получается?

– Интуиция. Не знаю, честно говоря. С университетом получилось так, что я просто знал, что там хороший тренер, хорошая атмосфера. Мне все понравилось, и я решил остаться там. Думаю, что, где бы ты ни был, нужно работать, стремиться к чему-то, для меня это самое главное – выкладываться и создать для себя самую лучшую ситуацию.

- Сейчас Прохоров должен стать владельцев «Нью-Джерси». Как вы к этому относитесь, и какие перспективы видите?

– Думаю, что возможно привлечение большего количества российских баскетболистов в НБА. Но сложно об этом говорить сейчас. Думаю, что решения больше будут опираться на то, насколько хорошо человек выступает, а не на то, насколько хорошие мы друзья. Это точка зрения настоящего бизнесмена.

- Как игрок вы скорее американец. Вы могли бы выделить, что отличает вас от российских сверстников?

– Думаю, что отличает сама подготовка к профессиональному баскетболу. Мне пришлось пройти через школу и университет. В 16 лет я уехал и начал играть в баскетбол сначала на уровне школы, где провел три года. Потом четыре года в университете. Играл, учился и ничего за это не получал. Никаких денежных призов. Всегда находил мотивацию в чем-то другом – чтобы стать лучше на площадке, что-то выиграть. Думаю, что это не проблема игроков, это проблема организации российского баскетбола. Молодые баскетболисты получают большие деньги, и менталитет у них немного меняется. Уже не чему стремиться – выиграли чемпионат России, Евролигу, получили свою зарплату. Это не значит, что появляется заносчивость. Просто так или иначе, когда получаешься большие деньги в молодом возрасте, это оказывает определенное влияние.