Умер Мэттью Перри – Чендлер из «Друзей». Он фанател от тенниса: на корте добивался маминой любви и боролся с алкоголизмом

В ночь на воскресенье по московскому времени, 29 октября, стало известно о смерти актера Мэттью Перри. Ему было 54 года.

Мы выпустили этот материал еще до шокирующей новости, но теперь историю любви актера, которого мы запомним по роли Чендлера в сериале «Друзья», можно воспринимать и как прощание.

***

У мемуаров Мэттью Перри, изданных год назад и сразу вошедших в список бестселлеров Amazon и The New York Times, много достоинств. Написанные без гострайтера, они содержательные, шокирующе честные и мрачно смешные.

Основная часть книги посвящена тому, как зависимость от алкоголя, наркотиков и медицинских препаратов разрушила частную жизнь 54-летнего Перри и чуть его не убила. Впервые он выпил в 14 лет, в 26 впервые прошел детоксикацию, в 28 весил 58 кг и принимал 55 таблеток викодина в день, в 30 перенес панкреатит, вызванный злоупотреблением алкоголем. Незадолго до 50-летия Перри чуть не умер от осложнений после разрыва толстой кишки, две недели провел в коме и потом еще девять месяцев – с колостомой. Восстановление после болезни включало 50-60 раз, когда он «просыпался в собственном дерьме после того, как мешок порвался», а также не меньше 14 операций.

Перри рассказывает, что больше 65 раз проходил детоксикацию, 15 раз лежал в рехабах, посетил 6 000 встреч Анонимных алкоголиков и потратил на борьбу с зависимостью порядка 7 млн долларов (его состояние оценивается в 80-120 млн). Его патологический страх быть брошенным годами приводил к тому, что он уходил от женщин, которых любил (среди них была, например, Джулия Робертс), а еще он однажды заснул похмельным сном прямо во время съемок «Друзей» на диване кофешопа (Мэтт Леблан разбудил его вовремя, так что никто не заметил, и он успел произнести свою реплику).

«Если верить [поп-социологу и автору The New Yorker] Малкольму Гладуэллу, – пишет Перри, – то 10 000 часов, проведенных за одним занятием, делают тебя в нем экспертом. Это значит, что я эксперт в двух областях: теннисе 1980-х и употреблении алкоголя».

Про увлечение Перри теннисом было известно и раньше: он бывает на US Open (на фото – в прошлом году), на IMDb сказано, что в Канаде, где он провел детство, он был 17-й ракеткой страны в одиночке и третьей – в паре. Сам Перри минимум однажды рассказывал в интервью, что по меркам Оттавы был хорошим игроком, но с переездом в Калифорнию в 15 лет понял, что это была иллюзия.

***

Перри, родившийся в США в 1969-м, переехал в Канаду с мамой Сюзанной после развода родителей, когда ему был год. Сюзанна работала пресс-секретарем премьер-министра Пьера Трюдо (с его сыном, нынешним канадским лидером Джастином, Перри учился в одной школе и однажды его «побил, но забыл все разногласия, когда у него в подчинении появилась армия»), потом – на телевидении. Перри, всегда страдавший от недостатка материнского внимания, пишет:

«Учить меня теннису начал дед, когда мне было четыре. В восемь я уже знал, что могу его обыграть, но подождал до десяти. Я играл по восемь-десять часов каждый день и часами стучал об стену, представляя себя Джимми Коннорсом. Я играл со стеной на счет, и каждый мой удар был Коннорсом, а каждый отскок от стены – Джоном Макинроем. Я бил по мячу перед собой, проводил по нему струнами и закидывал ракетку за себя, будто убирая ее в рюкзак.

Я был уверен, что ничто не помешает мне однажды выйти на корт «Уимблдона», скромно кивая восторженным фанатам. Потом я разомнусь перед пятисетовым матчем с Макинроем, терпеливо пережду его очередную тираду в адрес чопорного британского судьи, а в конце пробью обводящий бэкхенд по диагонали и выиграю турнир. Потом я поцелую золотой кубок и пригублю ячменный лимонад Robinsons – напиток, так не похожий на Dr. Pepper, что он мне даже понравится. Вот тогда уж мама обратит на меня внимание».

Перри так фанател от Коннорса – первого теннисного мерзавца и чемпиона восьми одиночных «Шлемов» между 1974-м и 1983-м, – что лучшим теннисным матчем считает не самый очевидный финал «Уимблдона»-1982, в котором Коннорс обыграл Макинроя: «Джимми после этого попал на обложку Sports Illustrated, которая до сих пор в рамке висит у меня на стене. Я был им или он был мной, но в любом случае в тот день выиграли мы оба».

Теннисной базой Перри был клуб Роклифф в Оттаве, в этом году отмечающий столетие (на входе там какое-то время висел знак «Whites Only», подразумевавший белую форму, – пока кто-то не осознал его двусмысленность и не заменил на «White Dress Only»). На восьми роклиффских кортах в основном пара на пару играли пенсионеры, так что Перри дежурил в клубе на случай, если кому-то понадобится четвертый.

«Меня любили, потому что я мог достать любой мяч, но еще я был очень вспыльчивый, – вспоминает актер. – Я швырял ракетку, и сквернословил, и злился, а если проигрывал в одну калитку, еще начинал реветь. Обычно после этого я возвращался в матч и побеждал: мог лететь сет и 1:5 0:40, рыдать, а потом вернуться и выиграть в трех. Все это время, рыдая, я думал: я выиграю, я выиграю, я точно выиграю».

В 1983-м, когда 14-летний Перри у себя дома в отсутствие взрослых впервые попробовал вино, у него уже был национальный канадский рейтинг. В новой семье мамы он чувствовал себя лишним, они с Сюзанной много ссорились. «Единственным местом, где я был счастлив, был корт», – пишет он.

В 2002-м в интервью The New York Times актер, вместе с «Друзьями» находившийся на пике славы, вспоминал: «Чем бы я ни занимался, мне было нужно добиться успеха, потому что только так я переставал чувствовать себя никчемным. На корте я горел невероятным рвением».

В 15 лет на фоне портящихся отношений с мамой Мэттью переехал в Лос-Анджелес к отцу, актеру третьего эшелона Джону Перри, известному в основном по рекламе Old Spice. За переезд в США говорили и лучшие теннисные возможности; Перри даже думали отправить сына в академию Ника Боллетьери во Флориду.

С Энди Марреем на следующий день после его победы на US Open-2012

«Но, только оказавшись в Лос-Анджелесе, я сразу понял, что не стану ничем больше, чем хорошим клубным игроком. Помню, я участвовал в «Сателлите», и папа и его молодая семья приехали посмотреть на меня. В своем первом матче я не выиграл ни одного очка.

Средний уровень игроков в южной Калифорнии был нереальный. Там, где каждый день за 20°С, а в каждом дворе и на каждом углу есть корт, пацану из обледенелой Канады, где с декабря по март -17°С, будет сложновато. Это как быть очень хорошим хоккеистом из [района Лос-Анджелеса] Бербанка. В общем, мои мечты стать новым Джимми Коннорсом быстро померкли, встретившись со 160-километровыми подачами загорелых калифорнийских богов 11 лет от роду».

Отказавшись от теннисной мечты, Перри переключился на актерскую, где у него были предпосылки к успеху. Почти сразу он стал получать мелкие роли, а в течение пары лет сыграл главную в сериале «Второй шанс» (продлился один сезон). Первым заметным проектом, в котором снялся Перри, стала серия «Беверли-Хиллз, 90210», где он сыграл школьную теннисную звезду Роджера Азаряна.

«Серия начинается на корте, где я со всей дури бью по мячам, демонстрируя свой канадский класс: мощный крученый форхенд и агрессивный бэкхенд. Я действительно умел играть. Я даже играл миниатюрной винтажной деревянной ракеткой Donnay, как была у Бьорна Борга. Я ее даже случайно сломал, потому что бил слишком сильно».

Обмен репликами про ракетку Борга – первый диалог серии между героями Перри и Джейсона Пристли, пишущего для школьной газеты. Когда теннисист не хочет общаться, репортер говорит ему: «Знаешь, Борг стал звездой только после того, как начал разговаривать с прессой».

***

По мере того, как Перри погружался в глубины зависимости (с 2001-го, по собственным подсчетам, он в основном трезв, но все равно срывался 60-70 раз), в теннис он в основном играл в рехабах: в своем первом в 1997-м «был еще достаточно молод, так что набрал вес, поигрывал в теннис и прекратил принимать таблетки».

Лето-2002 между восьмым и девятым сезонами «Друзей» Перри снова провел в накродиспансере, «много играя в теннис», но когда в 2004-м его пригласили на благотворительный pro-am в академии Крис Эверт во Флориде, он уже «был сильно не в форме. Не играл несколько лет и от земли бил плохо. Но я по-прежнему очень сильно подавал – однажды счетчик показал 179 км в час. Единственной проблемой было, что я не знал, куда мяч полетит. Не так страшно, когда это происходит на обычных общественных кортах – другое дело, когда на тебя смотрят 2 тысячи человек, включая бывшего президента Буша». Кульминацией выступления Перри стала одна из его подач, попавшая в пах его кумиру комику Чеви Чейзу.

«Четыре медика выбежали на корт, положили его на носилки и увезли в ближайшую больницу. Если так мне суждено обращаться со своими героями, Майклу Китону и Стиву Мартину стоит поберечься».

Растеряв здоровье, Перри постепенно переключился с большого тенниса на маленький, так что в начале 2010-х в очередной рехаб заказал стол для пинг-понга. «Я не Форрест Гамп, – пишет Перри про свои скиллы, – но в пинг-понг тоже играю нормально. Если вы видели последнюю серию девятого сезона «Друзей», знаете, что я могу обыграть по крайней мере Пола Радда».

В той же серии Чендлер открывает присланный по имэйлу и зараженный вирусом файл, который называется «Голая Анна Курникова», а на замечание Росса, что она не выиграла ни одного «Шлема», отвечает: «Ну, я бы попробовал Билли Джин Кинг...» В пятом сезоне Чендлер и Моника играют в большой теннис с его боссом, но Чендлер там наоборот поддается.

Поздний Перри стал активистом борьбы с зависимостью и на время даже отдавал один из своих многочисленных домов под общежитие для людей, окончивших реабилитационные программы. Его новое ракеточное увлечение, конечно, пиклбол:

«До недавнего времени я никогда не слышал о пиклболе, не думал, что еще смогу заниматься каким-либо спортом. Я уже давно не махал теннисной ракеткой, но этот новый Мэтти ждет возможности постучать по желтому пластиковому мячу в [теннисном клубе] «Ривьера».

***

И все же самые красноречивые отсылки к теннису в мемуарах Мэттью Перри – фигуральные. Он вспоминает, как во время трехмесячного пребывания в больнице в 2018-м от усталости и отчаяния вдруг вышел из палаты и пошел на лестницу между этажами:

«Никогда не смогу объяснить, что произошло дальше, но вдруг я стал изо всех сил биться головой об стену. 15:0 – БУМ! 30:0 – БУМ! 40:0 – БУМ! Гейм. Эйс за эйсом, один идеальный удар с лета за другим, моя голова – мяч, стена – хардовый корт, вся боль в одной точке, я бьюсь головой об стену, кровь на бетоне и у меня по всему лицу, собираю Большой шлем, судья вопит: «ГЕЙМ, СЕТ, МАТЧ – НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ БЕЗ СОПРОВОЖДЕНИЯ, ШЕСТЬ НОЛЬ, НУЖДАЕТСЯ В ЛЮБВИ, ШЕСТЬ НОЛЬ, БОИТСЯ ЛЮБВИ. <...> Я бился головой об стену так же сильно, как Джимми Коннорс бил форхенды по линии. Сильное вращение. Точно в чертову линию».

Много раз Перри повторяет, что слава, которой он жаждал в молодости, не принесла ему ни счастья, ни удовлетворения и «не заполнила дыры».

«Я ни от чего не могу получать удовольствие. По-умному это называется ангедония – словом, на то, чтобы узнать и понять которое, я потрачу миллионы.

Может, поэтому я постоянно выигрывал теннисные матчи после того, как был в нескольких очках от поражения».

Тотальный путеводитель по спортивной вселенной «Друзей»

Пиклбол – это недотеннис, но в него уже играют миллионы. А Гейтс, Клуни и Леброн вливают в него деньги

Подписывайтесь на наш телеграм о теннисе

Фото: Gettyimages.ru/Jason Merritt, Chris Trotman, Elsa, Clive Brunskill, Mark Mainz; скриншот Amazon