3 мин.

Болельщик

512

Недавно на одном англоязычном сайте наткнулся на комментарий человека, болеющего за Санс с момента образования клуба, то есть с 1968 года. Используя неопровержимую логику, вложенную Ильфом и Петровым в уста Остапа Бендера (“если в стране бродят денежные знаки, должны же быть люди, у которых их очень много?” ©), я всегда понимал, что такие люди есть. Но при более вдумчивом осознании этого факта, по коже пробежали мурашки.

Человек болеет за команду 42 года, что по представлениям Данте Алигьери, составляет больше половины срока человеческой жизни. За команду, которая пока так и не осчастливила свой город ни одним титулом. С обывательской точки зрения это означает провал в качестве константы, бесполезно проведенное в Лиге время. Любят победителей, а не тех, кто своим величайшим матчем считает тот, что был проигран. Пусть в трех овертаймах, пусть с шекспировскими страстями. Он был проигран. История аккуратно и методично смахивает все смягчающие обстоятельства из воспоминаний и повелительно указывает последующим поколениям лишь на одну вещь – на нолик в графе “победы в чемпионате”.

Тем не менее, у команд-неудачниц, таких, как “Финикс”, все равно есть болельщики. Не все они мазохисты, и не все живут в Аризоне, получив этот крест по наследству. Некоторые, и их немало, начинают нести его добровольно. Мои знакомые часто спрашивают меня: “Зачем ты болеешь за этих лузеров? Я всегда думал, что спорт должен отвлекать от повседневных проблем, а какой в нем смысл, если он только добавляет переживаний?”

Такие вопросы застают врасплох. С головой погружаясь в болельщицкую жизнь, ты начинаешь забывать истоки, то, что привело тебя к ней, и не можешь дать вразумительного ответа.

А его на самом деле не существует. У всех свои причины любить тот или иной клуб. Кто-то начинает это делать после первого просмотренного в жизни матча, кто-то после первых увиденных побед, другие – из-за симпатий к конкретному игроку. Есть, безусловно, и “глорихантеры”, как же иначе. Но сейчас не о них.

Став болельщиком однажды, ты связываешь себя на всю оставшуюся жизнь. Не зря говорят – “можно поменять жену, но не любимую команду”. При взгляде со стороны это, наверное, похоже на чудачество и глупую трату времени, но вся прелесть как раз и заключается в том, чтобы прочувствовать это на собственной шкуре. Наркотик на поверку оказывается настолько сильным, что привыкают практически все.

Возвращаясь к теме “сильных” и “слабых” выскажу предположение, что нельзя категорично производить деление на черное и белое. Свою привлекательность можно найти везде, даже в локальных успехах, поэтому все попытки однозначно определить степень везения тех или иных болельщиков, заранее обречены на провал. Кто возьмется сказать, что, допустим, фанат непобедимых ныне Лейкерс хоть раз испытал радость, сопоставимую с той, что принесли своим поклонникам игроки “Майами” при выигрыше единственного титула 4 года назад? Правильно, никто. Радость и эмоции вообще нельзя измерить за неимением четких критериев.

Ждать и верить – вот что остается делать болельщику “Финикса” и подобных ему команд. Ждать звездного часа. Став свидетелем триумфа своих любимцев однажды, ты не забудешь этого никогда, легенды о победе будут передаваться от отца к сыну, от внука к правнуку, как это происходит в Портленде, начиная с 1977 года. Весь смысл именно в этом – в ожидании. Это трудно, никто не гарантирует положительного результата. Многие его и не застают, да взять ту же самую Аризону – ни одна мужская профессиональная команда в истории этого штата так и не поднималась на верхнюю ступень пьедестала. Зато представляете, что произойдет, когда это случится? Ну, вы поняли. Бразильский карнавал покажется детским утренником с картонными костюмами.

Этого не понять болельщикам Лейкерс, “Бостона” или футбольной “Барселоны”. Опять-таки, это не мерка качества. Это разница в уровне ожидания и в восприятии успеха.

В заключение приведу пафосную, но правдивую фразу, отсылающую к самой сути спорта. Пока есть болельщики, которые не устали верить, существование команды имеет смысл. В конце концов, “не вера от чуда, а чудо от веры”.