Рори Смит «Ожидаемые голы», глава 5. «Арсенал» пытается войти с мячом в ворота
Эпилог: Возвышение аутсайдеров
Хендрик Альмштадт стоял в носу самолета и указывал Арсену Венгеру на его ошибки. В то время как руководители «Арсенала» и тренерский штаб на соседних сиденьях напрягались, чтобы услышать его голос сквозь глухой грохот самолета, он хладнокровно и уверенно объяснял, где именно Венгер ошибся за последние пару лет. А затем он попросил его санкционировать трату £2 млн., чтобы он не сделал этого снова.
Альмштадт знал, что обстоятельства не были идеальными. Последние пару недель «Арсенал» провел в предсезонном турне по Дальнему Востоку. График был растянутым, изнурительным: три игры за пять дней, от Малайзии до Гонконга, с остановкой в Китае между ними. Это был микрокосм того, почему Венгеру, тотемному менеджеру клуба, не нравятся эти дальние поездки: его работа заключалась в том, чтобы убедиться, что его команда готова к началу сезона, но между поездками и матчами — не говоря уже об удушающей жаре и череде публичных выступлений — времени на тренировки почти не оставалось. Он дал зеленый свет туру только из-за терпения: он предпочел бы провести время в каком-нибудь живописном уголке в Альпах, спрятав своих игроков, но коммерческий и маркетинговый отделы «Арсенала» убедили его в ценности личного общения с азиатскими болельщиками клуба. С его точки зрения, было маленькой милостью, что четвертый матч — игра со сборной Нигерии в Абудже — был отменен. Тем не менее, Венгер вряд ли был настроен максимально благожелательно.
Но когда самолет, перевозивший команду обратно в Европу, находился на высоте почти 11 км, Иван Газидис, исполнительный директор «Арсенала», подошел к проходу и выпихнул Альмштадта вперед. Венгер не был его непосредственным руководителем — как и Венгер, он официально подчинялся Газидису — и, теоретически, не был арбитром в принятии деловых решений клуба. Это показатель того, что Венгер, который в то время вступал в свой 17-й сезон во главе «Арсенала», и только он один должен был окончательно одобрить идею Альмштадта. Ничего не происходило без одобрения Венгера. Даже Газидис порой в частном порядке называл его«боссом».
Альмштадт, однако, был не из тех, кого можно запугать ни зрителями, ни обстановкой. Он верил в свой план, и он верил в себя. Он знал, что у него есть всего несколько минут, и он знал, что ему нужно оказать влияние. Подход, который он избрал, был намеренно — и, в определенном смысле, рискованно — провокационным. Он вручил Венгеру проспект и приступил к презентации. Пока Венгер листал буклет, Альмштадт обсуждал двух игроков, которых «Арсенал» подписал прошлым летом: Марокканский нападающий Маруан Шамах, приобретенный на правах свободного агента из французского «Бордо» в 2010 году, и Пак Чу Ён, южнокорейский нападающий, приехавший за символическую плату из «Монако», клуба, где Венгер впервые заработал свою репутацию тренера, год спустя. Венгер одобрил и того, и другого.
Альмштадт сказал ему, что он не должен был этого делать. У него были данные о результативности обоих игроков в их предыдущих клубах. Они показали то, что Альмштадт считал «явными красными флагами». У Шамаха был неоспоримый талант, и он стабильно забивал голы, но делал это сериями, а его результативность за пределами штрафной — насколько он был вовлечен в игру, его скорость работы, его способность влиться в структуру команды — была ограничена. Показатели Пака были недостаточно впечатляющими, даже для молодого игрока, чтобы поверить в то, что он скоро будет готов играть в первой команде за клуб такого масштаба и размаха, как «Арсенал». Ни один из них не стоил огромных денег, не по щедрым стандартам Премьер-лиги, но оба представляли из себя другого, более подходящего игрока, который не был подписан. Оба заняли место в составе. И тот, и другой съели немного фонда заработной платы. И тот, и другой были плохим выбором, и обоих можно было избежать. Или, скорее, и того, и другого можно было бы избежать, если бы «Арсенал» использовал данные как нечто само собой разумеющееся в процессе найма.
В этом и заключалась идея Альмштадта: он хотел помочь клубу и Венгеру избежать подобных ошибок в будущем. Для Альмштадта ключевым и непосредственным преимуществом данных было не то, что они говорили менеджеру, кого подписывать, как играть или что делать, а то, что они могли помочь клубу работать в обратном направлении. Самое непосредственное применение данных в футбольном контексте заключалось в том, чтобы наметить, чего не следует делать. «Глупые сделки с игроками убивают клубы, — говорит Альмштадт. — Это помогает вам не делать глупостей».
Способ сделать это, сказал Альмштадт Венгеру в самолете, состоит в том, чтобы получить наилучшую информацию, которую они могут получить. И это, по мнению Альмштадта, было предоставлено американской компанией под названием StatDNA. Возглавляемая Джейсоном Розенфельдом, бывшим консультантом McKinsey, обладающим, как говорят, «энциклопедическими знаниями» в области футбола, компания StatDNA уже около года на эксклюзивной основе консультировала «Арсенал», как Decision Technology работала с «Тоттенхэмом» в течение нескольких сезонов. Однако Альмштадт хотел пойти еще дальше. Он хотел внедрить StatDNA внутрь клуба. По его мнению, это был следующий шаг, который сделает «Арсенал» мировым пионером в футбольной революции сбора данных. Он хотел, чтобы «Арсенал» купил компанию.
Сидя на своем кресле, Венгер ждал, пока Альмштадт закончит свою презентацию и скажет ему, сколько это стоит: £2 млн. или около того. Он никогда особенно легко не тратил деньги. В последние годы, когда «Арсенал» пытался компенсировать затраты на строительство стадиона «Эмирейтс», у него развилась особенно скупая жилка. Отчасти именно поэтому он был вынужден присматриваться к таким игрокам, как Шамах и Пак: Венгер видел свою работу в том, чтобы поддерживать присутствие «Арсенала» в Лиге чемпионов, работая при этом со строгим бюджетом и терпя регулярный уход некоторых из своих лучших игроков к более богатым и экстравагантным соперникам. Ему нужно было находить выгодные сделки. Ему нужно было, в какой-то степени, рисковать. Но он знал, что это означает, что у «Арсенала» практически нет права на ошибку. Он кивнул в знак согласия. Альмштадт должен проверить, можно ли заключить сделку. «Арсенал» должен купить StatDNA.
***
Вопрос, который больше всего беспокоил Сару Радд, был тем же самым, над которым большинство ее коллег-болельщиков «Арсенала» беспокоились на протяжении большей части десятилетия. Этот образ уже давно закрепился во внешнем восприятии идентичности клуба; теперь он стал настолько привычным рефреном, что просочился в популярную культуру. Шутка настолько укоренилась, что в 2008 году Грэм Линехан смог использовать ее для своего культового ситкома «Айтишники» [The IT Crowd] с Ричардом Айоаде и Крисом О'Даудом в главных ролях. Пытаясь выдать себя за «настоящих мужчин», а не за социально неуклюжих компьютерных гиков, эти двое используют одну и ту же фразу, чтобы убедить других мужчин, что они знают о футболе. «Особенность «Арсенала», — утверждают они, независимо от отношения к делу или контекста, — это то, что они всегда пытаются войти с мячом в ворота».
Примерно через год после того, как этот эпизод вышел в эфир, Радд была далеко не одинока в своем желании узнать, выдерживает ли это клише критику. Но она была более квалифицирована, чем большинство — возможно, все — для того, чтобы на него ответить.
Инженер-программист из Колумбии, штат Нью-Джерси, Радд работала разработчиком в Microsoft, базируясь в огромном кампусе компании в пригороде Сиэтла. Ее профессиональный опыт был связан с большими данными: она работала над поисковой системой Bing, улучшая ее контекстуальную релевантность: ее работа заключалась в том, чтобы убедиться, что результаты, которые появляются на экране пользователя, лучше всего подходят для того, где он находится и что его интересует. Например, если история поиска показала интерес к футболу, то поиск по запросу «Барселона» поместил бы команду, а не город, выше в результатах.
Однако она никогда не отказывалась от мысли о том, что хочет работать в футболе. Вскоре после прихода в Microsoft она была добавлена на почтовый сервер для всех сотрудников компании по всему миру, интересующихся этим видом спорта. Большую часть времени он был наполнен обсуждениями относительных сильных и слабых сторон «Манчестер Юнайтед» и «Ливерпуля», но был один член, живущий в Индии, который постоянно упоминал «Вильярреал», слегка немодную испанскую команду. Радд тоже питала к ним слабость: «Вильярреал» когда-то был домом для Джузеппе Росси, итальянского нападающего, выросшего в Америке. Он вырос в Клифтоне, неподалеку от дома Радд. С тех пор она следила за его карьерой.
Она завязала переписку с Рави Раминени, инженером из индийской штаб-квартиры Microsoft. Он был болельщиком «Вильярреала» по своей склонности и случайно — ему всегда нравился Сонни Андерсон, бразильский нападающий-ветеран, который праздновал голы, притворяясь, что его руки были пистолетами, и провел год в клубе, когда его карьера подошла к концу — но профессионально он работал над платежными и подписными сервисами Microsoft. Он тоже проводил время, утопая в данных.
Они были на связи в течение нескольких лет, когда Раминени был вызван в Сиэтл для работы над другим проектом, анализируя поведение пользователей в поисковых системах. Он создавал программы для тестирования незначительных изменений на страницах Bing: выборка пользователей видела результаты в незначительно отличающемся размере шрифта или каких-то микроскопических изменениях в пикселизации страниц, и он и его команда оценивали, делает ли это работу лучше. Если бы они считали, что это так, они бы рекомендовали наблюдательному совету внести едва заметные изменения. Часто к их советам не прислушивались.
Радд и Раминени встречались за обедом каждую неделю или раз в пару недель, так часто, как позволяла работа. Их сблизила взаимная любовь к футболу, к «Вильярреалу». Но в основном, по мере того, как они сближались и их отношения расцветали, они говорили о том, как они могли бы уйти из Microsoft и, мечтая, заняться чем-то в спорте.
В этот момент Радд была ближе к выходной двери. Во время работы ей пришло в голову, что многие из тех методов, которые Microsoft использовала, чтобы убедить людей — безрезультатно, как сказали бы некоторые — использовать Bing, а не Google, могут быть применены в футболе; для человека, который так хорошо знаком с данными, настолько пропитан ими, цифры обещали решить любую проблему. Она спросила своих коллег, которые смотрели футбол, чувствуют ли они то же самое. Ответ каждый раз заключался в том, что им просто не хватает данных для работы.
Она слышала то же самое от Адриана Ханауэра, владельца «Сиэтл Саундерс», который в то время был членом Объединенной футбольной лиги [USL], дивизиона, который фактически служит вторым эшелоном этого вида спорта в Соединенных Штатах. Радд, стремясь уйти из Microsoft, связалась с ним, чтобы узнать, заинтересован ли он в использовании анализа данных, чтобы помочь своей команде. По его словам, в то же время он вел переговоры с несколькими инвесторами, в том числе с Полом Алленом, соучредителем Microsoft, с целью вывести свою команду в Высшую футбольную лигу. Проблема, по его словам, заключалась в том, что он понятия не имел, как получить данные, необходимые для того, чтобы такой подход работал.
Это уже приходило ей в голову. Насколько она могла судить, у любителя не было возможности получить доступ к данным, предоставленным Opta и ProZone. Идея извлечения полезной информации из телевизионных кадров — то, что сейчас известно как отслеживание вещания — еще в 2008 году была совершенно фантастической. «Мир не был готов к этому, — сказала Радд. — Это было бы слишком дорого с точки зрения вычислений». Подозревая, что Ханауэр может быть ее выходом, и желая доказать этот принцип, она приступила к сбору любых данных, которые только могла. В начале 2009 года газета The Guardian начала публиковать «меловые доски» — набор интерактивной графики, которая позволяла болельщикам сравнивать статистические показатели игроков. Для Радд это был черный ход к данным Opta, которые питали эту функцию. «Вы могли получить нужную информацию, если бы были достаточно технически подготовлены», — сказала она.
Вместе с двумя коллегами из Microsoft, поддерживающими «Арсенал», она приступила к написанию программы, которая могла бы взять данные, лежащие под меловыми досками, и начать использовать их в качестве источника. Первое, что она искала, когда программа была готова, это то, откуда на поле игроки Премьер-лиги наносили удары. Она пыталась раз и навсегда установить, действительно ли «Арсенал» пытался войти с мячом в ворота. (Пытались, заключила она.)
Оглядываясь назад, Радд хорошо понимает ограничения своей ранней работы: она привыкла работать с «отраслевым стандартом интеллектуального анализа данных» в Microsoft, но теперь она была вынуждена наскребать те ограниченные цифры, которые она могла найти, часто получая их способами, которые если не противоречили букве закона, то, вероятно, не вполне соответствовали его духу. Но эти первые, робкие шаги в футбольной аналитике убедили ее в том, что этим стоит заниматься: что она может сочетать свой профессиональный опыт и личные интересы. В 2010 году она посетила конференцию Sloan Sports Analytics Conference в Бостоне. Майк Форд, в то время гуру игры «Челси», был одним из немногих спикеров с футбольным прошлым. Он сказал аудитории, что его вид спорта «приправлен людьми, которые хотят» использовать аналитику, чтобы изменить правила игры. Все, что нужно было сделать любому, кто видел в данных следующий рубеж футбола, это доказать, что он на это способен. Радд решила попробовать. Она уволилась с работы в Microsoft, поступила на MBA в Вашингтонский университет и поставила себе срок в год, чтобы получить работу в футболе или бросить ее навсегда.
***
У Джейсона Розенфельда не было футбольного опыта. На самом деле, никакого опыта в спорте вообще: большую часть своей карьеры он либо работал, либо выступал в качестве советника McKinsey, работающей по всему миру консалтинговой фирмы. Он накопил широкий, эклектичный портфель знаний: создание некоммерческих организаций по обучению английскому языку детей в фавелах Рио-де-Жанейро, создание программ микрофинансирования в Мексике, участие в подготовке докладов об индийском рынке труда и реформе финансовой системы Китая, а также колебаниях цен на нефть. Но потом, как и многие другие, он прочитал Moneyball, и загорелась лампочка.
Однако у Розенфельда не было такого же прозрения, как у Дэмиена Комолли, Даниэля Финкельштейна или Рама Милваганама. Чем больше он читал о трансформации бейсбола в саберметрическую эпоху, тем больше он пытался понять, почему не произошло подобной революции в других видах спорта. «Реальная причина заключалась в том, что данные просто не были доступны, — сказал он. — Я подумал про себя: если все миллиарды долларов переходят из рук в руки, почему люди не собирают больше данных?» Розенфельд задался целью решить именно эту проблему.
У Розенфельда не было амбиций стать футбольным эквивалентом Билли Бина. Вместо этого, отточив свои инстинкты в одном из бастионов глобального капитализма, он рассматривал данные в футболе как возможность для бизнеса. Он хотел быть человеком, продающим информацию, необходимую эквивалентам Бина.
В 2009 году он основал компанию StatDNA, используя бизнес-модель, позаимствованную им из McKinsey. За несколько лет до этого Розенфельд помог создать Digital Divide Data, социальное предприятие, базирующееся в столице Камбоджи Пномпене. Его движущая сила была простой, но эффективной: если фирмы в Соединенных Штатах передадут свои функции по вводу данных — вводу бесконечных текстов и цифр в цифровые файлы — странам развивающегося мира, они сократят свои расходы. В то же время местные жители, скажем, в Камбодже, получили бы доступ к стабильной и относительно высокооплачиваемой работе, которая бы использовала цифровые навыки, быстро приобретаемые молодыми возрастными группами. Подход StatDNA будет таким же. Опыт Розенфельда заключался не в том, чтобы анализировать данные, сообщая менеджерам и скаутам, где они ошибаются. Вместо этого он будет обладать более качественными данными, чем кто-либо другой. Чтобы получить их, компания открыла офис в Лаосе, где сотрудники могли разбирать игры с гораздо большей детализацией, чем любой из ее конкурентов; в результате получались данные, которые были чище, чем что-либо другое на рынке.
Розенфельд направил в Лаос своего коллегу — выпускника экономического факультета и бывшего нападающего в колледже по имени Фрэн Тейлор — для наблюдения за проектом. Процесс StatDNA был «кропотливым», сказал Розенфельд. Офис компании в Бостоне записывал игры клиентов или их будущих соперников и отправлял их в цифровом виде в местную телекоммуникационную компанию в Лаосе. Там они загружались на жесткий диск, что могло занять несколько часов, учитывая ограничения скорости местного интернета. Тейлор забирал диски в 5 утра и отвозил их в офис. Там сотрудникам, которые были обучены «устранять любую субъективность из своего анализа», было поручено потратить до 40 часов на написание кода и разбор одной игры. Такой уровень детализации означал, что работа должна была быть передана на аутсорсинг, говоря языком McKinsey, развивающимся странам. «Если вы собираетесь заплатить кому-то в Соединенных Штатах за 25-часовую работу по сбору данных об одной игре, это будет слишком дорого, чтобы быть жизнеспособным», — сказал Тейлор в интервью American Soccer Analysis. Как только разбор был завершен, Тейлор загружал данные в программу, которой затем можно было поделиться с клиентом. По вечерам и в свободное время он играл в лаосской Премьер-лиге.
Усердие было не единственным преимуществом StatDNA перед такими компаниями, как Opta и ProZone. Время, затраченное на просмотр каждой игры, означало, что каждое событие имело точную временную метку, а это означало, что клиенты могли получить информацию, недоступную в других местах: количество давления на мяч при пасе, или позиция защиты, или даже то, насколько быстро вратарь успел прикрыть свои ворота, когда на него выходил соперник с мячом. «Временные метки — вот что было главным отличием», — говорит Тейлор.
Изначально клиентская база StatDNA была небольшой и разрозненной: компания работала с женской командой Университета Северной Каролины, бразильской мужской командой «Ботафого», парой агентств, брендом спортивной одежды. Тем не менее, Розенфельд нацелился на дальнейшее расширение: чтобы привлечь больше клиентов, оказать большее влияние, компания должна была иметь возможность делать больше со своими данными, чтобы иметь возможность предлагать клубам более всесторонний сервис. Он должен был сказать им, что означают цифры, а не просто то, что они собой представляют. Для этого StatDNA понадобилось больше аналитиков. И чтобы найти их, компания запустила исследовательский конкурс. Весной 2011 года, на конференции Слоун, StatDNA объявила, что она предоставит транш своих данных, взятых из целого сезона игр Серии А, высшего дивизиона Бразилии и небольшой выборки матчей Премьер-лиги, для всех, кто этого захочет. Задача любого начинающего аналитика состояла в том, чтобы показать StatDNA, что они могут с ним сделать.
Сара Радд к тому моменту приближалась к концу своего добровольного годичного дедлайна по поиску работы в футболе. В свободное время она создала неплохое онлайн-портфолио: работа, которую она выполняла, по ее словам, была «довольно простой», основанной на скудных и разрозненных данных, которые она могла найти, но этого было достаточно, чтобы встроить ее в растущее сообщество футбольных блогеров. «Многое из этого было не так убедительно, — сказала она. — Но это все равно было приятно: способ сказать, что мы действительно что-то знаем, а не просто предполагаем, что это правда».
Когда она узнала о конкурсе StatDNA, то расценила его как небольшую акцию вирусного маркетинга. «Это была бесплатная реклама, — сказала она. — Способ показать людям, что можно сделать с их данными».
Тем не менее, эта возможность была слишком хороша, чтобы ее упустить. Она ввела данные и получила взамен поток информации из Бразилии и Англии. «Это был хороший образец», — сказала она. Тем не менее, она попросила больше; StatDNA ответила отказом. Используя то, что у нее было, она провела исследование, которое включало в себя разбиение поля на пару десятков зон, а затем выяснение, как решение каждого игрока в каждой из этих зон влияет на шансы забить гол. Концептуально это было похоже на то, что Иан Грэм и Decision Technology уже делали в «Тоттенхэме», хотя Радд не могла этого знать. Она назвала это попыткой установить ценность различных «игровых ситуаций»; теперь это можно было бы назвать менее резким, но более проницательным «Ожидаемой ценностью владения». Как и у Грэм до нее, идея, похожая на Ожидаемые голы, была побочным продуктом ее работы.
Из всех заявок, полученных StatDNA, ее работа была, безусловно, самой передовой и самой многообещающей. Это также было наиболее созвучно тому, над чем они уже работали. Розенфельд и его коллеги выбрали Радд победительницей. Вскоре после этого, всего через год с небольшим после того, как она покинула Microsoft, он предложил ей работу. Сначала он стеснялся говорить о том, с какими клиентами работает компания; все, что он мог признать, это то, что StatDNA недавно взяла на себя некоторую консультационную работу для команды Премьер-лиги. Только после того, как она согласилась, он сказал ей, что это «Арсенал».
***
Для сотен болельщиков, собравшихся у стадиона «Эмирейтс» с наступлением темноты, главным было то, что «Арсенал» наконец-то начал тратить деньги. В течение многих лет, пока клуб выплачивал долги, накопленные при строительстве своего ультрасовременного дома, они наблюдали за тем, как одна звезда за другой прыгали с корабля. Сеск Фабрегас уехал в «Барселону». Самир Насри и Эммануэль Адебайор ушли в «Манчестер Сити». Самым болезненным было то, что Робин ван Перси перешел в «Манчестер Юнайтед». Теперь, однако, что-то, казалось, изменилось. «Арсенал», наконец, поиграл мускулами на трансферном рынке. Арсен Венгер только что потратил £43,5 млн. на Месута Озила, плеймейкера «Реала». Когда репортер Sky Sports News, находившийся среди них в течение дня крайнего срока трансферного окна, подтвердил, что сделка состоялась, толпа взорвалась эйфорией. Важно, что Озил, без сомнения, был игроком редкого дарования. Важнее было то, что «Арсенал» потратил какие-то деньги, показал какое-то намерение.
Билли Бин видел это не совсем так. Его интерес к футболу только вырос с тех первых встреч с Дэмьеном Комолли в 2006 году. С тех пор он несколько раз пересекал Атлантику, так часто, как позволяла его работа с «Окленд Эйс». Он встретился с несколькими руководителями и тренерами, чтобы обсудить свои идеи. И он вызвал яростное восхищение Арсеном Венгером и «Арсеналом».
Из офиса Бина в Окленде решение подписать Озила не имело — как, возможно, казалось болельщикам за пределами «Эмирейтс» — нового направления для «Арсенала». Это не было доказательством того, что, наконец, клуб собирается ослабить кошельки и начать строить команду «галактикос» в стиле мадридского «Реала» для Венгера, когда тот вступит в осень своего правления. Вместо этого, по мнению Бина, немецкий плеймейкер выглядел квинтэссенцией Moneyball-подписания.
Среди многочисленных и разнообразных способов, которыми футбол неверно интерпретировал уроки книги Майкла Льюиса и дело всей жизни Бина, было предположение, что любой клуб, принимающий подход, основанный на данных, неизбежно не будет тратить значительные суммы денег. Зачем им это, если аналитика, к которой у них есть доступ, дает им возможность подписывать очень талантливых игроков за небольшую часть стоимости? Moneyball был посвящен использованию неэффективности на рынке; уплата большой суммы денег сама по себе была определением неэффективности.
Тем не менее, Бин всегда ясно давал понять: иногда платить рыночную цену — даже выше рыночной — за игрока с определенными способностями было разумным решением. Игрок, оцененный, например, в £43,5 млн., при определенных обстоятельствах может быть недооценен: в конце концов, он может стоить больше для вашей команды, чем для команды, которая его продает. Для Бина Озил олицетворял именно это направление мысли. Он был исполнителем мирового класса, который неожиданно стал доступным, и он обеспечил набор навыков, которых «Арсеналу» катастрофически не хватало. Он был, как он сказал в электронном письме в то время, очень похож на Moneyball-подписание.
Несмотря на то, что это еще не было обнародовано, это соответствовало новому течению мысли, возникшему в «Арсенале» к 2013 году. Хендрик Альмштадт начал работать в коммерческом отделе клуба тремя годами ранее. У него был опыт работы в сфере финансов — прямых инвестиций, инвестиционного банкинга — и он был привлечен для того, чтобы помочь оценить некоторые коммерческие сделки «Арсенала». Альмштадт, однако, не из тех, кто ограничивает себя одной областью знаний. На своем точном английском языке с немецким акцентом он общителен, приветлив и чрезвычайно умен, но его нельзя назвать сдержанным. Идя вперед он не отступает. И вот, после нескольких месяцев работы в клубе, он начал экспериментировать с данными Opta: он интересовался футболом, был знаком с цифрами и хотел узнать, что он может сделать.
Поначалу это было просто хобби, но Альмштадт был заинтригован тем, что он обнаружил. Когда он установил параметры, чтобы выбрать полузащитников, которые могли бы добавить изюминку и агрессию, которых не хватало полузащите «Арсенала» после ухода Патрика Виейра, он обнаружил, что его доморощенный алгоритм рекомендует Артуро Видаля, динамичного чилийского полузащитника с устрашающим ирокезом и множеством татуировок, играющих на тот момент за немецкий «Байер» из Леверкузена, а затем за такие клубы, как «Ювентус», «Барселона» и «Бавария». Альмштадт подумал, что это именно тот игрок, которого он надеялся найти. Это убедило его в том, что данные играют важную роль в вербовке.
Конечно, он был далеко не единственным человеком, пришедшим к такому пониманию на рубеже десятилетий. «Тоттенхэм» уже пробивал своих потенциальных новобранцев через Decision Technology, даже если у них была привычка оставлять все на последний момент. Дэмиен Комолли, человек, который познакомил клуб с компанией, перешел на аналогичную должность в «Ливерпуле»: к 2011 году он будет курировать политику найма, основанную на данных, которая привела на «Энфилд» Стюарта Даунинга, Энди Кэрролла и Джордана Хендерсона. Аналитический отдел «Манчестер Сити» рос, а финансы клуба функционально безграничны после того, как двумя годами ранее он был поглощен Abu Dhabi United Group. Майк Форд выступал за использование данных в «Челси»; сложилось впечатление, что работа, которую проделала его команда во главе со Стивеном Хьюстоном, сделала соперников «Арсенала» лидерами на поле.
Однако лишь немногие открыто обсуждали свою работу или делились своими идеями. Альмштадт, как коммерческий сотрудник другого клуба, был отстранен от тех немногих слухов и сплетен, которые там были. Он решил, что нашел для своей команды преимущество, которое можно использовать, и отправился к своему главному начальнику — Ивану Газидису, генеральному директору «Арсенала» южноафриканского происхождения, получившему британское образование, но в итоге ставшему американцем — чтобы посоветовать продолжить поиски.
Газидис был назначен на эту должность за пару лет до этого, проведя более десяти лет в качестве заместителя комиссионера Высшей футбольной лиги, профессиональной лиги высшего уровня в Соединенных Штатах, и на фоне кипящей борьбы в совете директоров между двумя противоборствующими фракциями: Стэн Кронке, американский магнат в сфере недвижимости, и Алишер Усманов, российский нефтехимический магнат узбекского происхождения. Оба хотели владеть «Арсеналом» на правах собственности. Оба продолжали увеличивать свои пакеты акций, а вместе с ними и свое влияние.
Газидис не был евангелистом аналитики, но то, что он занимался спортом в Соединенных Штатах, означало, что он не был инстинктивно против этой идеи. «Он был в теме», — сказал Альмштадт. Он знал о том, что произошло в бейсболе, а в последнее время и в баскетболе, где передовые команды использовали данные, чтобы формировать свой стиль игры. В условиях, когда оба варианта поглощения, казалось бы, держат друг друга в непростой тупиковой ситуации, он также понимал, что клубу необходимо найти оптимальное соотношение цены и качества, если он хочет конкурировать. Он поощрял Альмштадта продолжать оттачивать свои методы на стороне. Что еще более важно, он упомянул о том, что Альмштадт делает с Арсеном Венгером.
В какой-то степени это было будущее, которое Венгер предвидел более десяти лет назад, когда он сказал Комолли, что ProZone изменит форму игры. Он пригласил Альмштадта в лондонский Колни, тренировочную базу «Арсенала» на трассе М25, чтобы обсудить его изыскания. Они нашли общий язык. Венгер родом из Эльзаса, на границе Франции с Германией. Альмштадт вырос в Бремене. Они говорили по-немецки. Главное, однако, было то, что Венгер видел, что Альмштадт не ищет работу в скаутинге. «Я не хотел, чтобы у меня был офис в Колни, — сказал он. — Я не собирался давать ему тактические советы». Венгер заявил, что он согласен. «Продолжай в том же духе», — сказал он своему коллеге.
Альмштадт сделал так, как ему было сказано. Он усовершенствовал свои методы анализа данных. Он выделил игроков, которые, по его мнению, были ему интересны. Он посмотрел на то, как играет «Арсенал». И, прежде всего, он старался держать руку на пульсе того немногого, что публично происходило в растущей футбольной аналитической индустрии. Так он нашел блог американской компании об Ожидаемой ценности владения: способе анализа того, насколько каждый пас, каждое решение, принятое в движении, увеличивает или уменьшает вероятность того, что это приведет к моменту или голу. Эта концепция была знакома Альмштадту еще со времен его работы в финансовой сфере. Он не знал об этом, но работа была поразительно похожа на ту, которую Сара Радд выполнила для участия в исследовательском конкурсе. Блог был опубликован StatDNA.
***
Настроение в огромном зале стадиона «Эмирейтс» было капризным, как это всегда было в те дни. «Арсенал» в течение 10 лет не выигрывал титул Премьер-лиги. Хуже того, по мнению многих фанатов, никто не пытался положить конец этому ожиданию. Счета клуба были в плохом состоянии, но состав в распоряжении Венгера, казалось, с каждым годом становился слабее. Беспокойство по поводу отсутствия трансферной активности уже давно стало токсичным. Некоторые обвиняли Венгера в отсутствии амбиций. Некоторые обвиняли совет директоров в отсутствии щедрости. Все соглашались с тем, что вина должна быть распределена. Фанатская база, казалось, неумолимо раскалывалась на две группы — одна «за» и одна «против» Венгера.
Ежегодное общее собрание клуба было форумом, на котором все эти жалобы могли быть озвучены, когда миноритарные акционеры «Арсенала» — обычные болельщики, которые владели несколькими частями клуба, часто передававшимися из поколения в поколение — могли сообщить о своих претензиях руководству команды. Газидис всегда на нем присутствовал. Часто Венгер тоже тихонько сидел на приставном столе в конце комнаты, в то время как дело всей его жизни подвергалось резкой критике.
К моменту проведения ежегодного общего собрания акционеров в 2014 году ликование, которым был встречен приход Озила, рассеялось. «Арсенал» не превратился в претендента на титул: «Манчестер Сити» и «Ливерпуль» боролись за чемпионство в предыдущем сезоне. Банковский баланс клуба показал, что у него были денежные резервы в размере более £200 млн., и все же, как отметил Дэвид Хитнер в Guardian, у клуба было всего «пять старших защитников». Хуже того, в глазах многих «Арсенал» каким-то образом все же приостановил свою скупость, чтобы потратить £2 млн. на покупку компании, упоминаемой в бухгалтерских книгах только как AOH-USA LLC, официальное название, данное StatDNA. Не лучше ли было бы потратить эти деньги, как хотели бы знать несколько акционеров, на центрального защитника? (Наряду с «попытками войти с мячом в ворота» и отсутствием остроты в полузащите, идея о том, что у «Арсенала» был мягкий центр поля, была лейтмотивом поздней эпохи Венгера.)
Ответ Газидиса был сильным. «Компания является экспертом в области анализа спортивных данных, которая является быстро развивающейся областью, которая, по моему мнению, будет иметь решающее значение для конкурентной позиции «Арсенала», — сказал он собравшимся акционерам. — Информация, полученная компанией, широко используется в наших футбольных операциях — в скаутинге и выявлении талантов, в подготовке к игре, в послематчевом анализе и для получения тактических идей».
Не только болельщики клуба скептически отнеслись к этому новому направлению. «Арсенал» впервые установил отношения со StatDNA в 2011 году. Узнав об их работе, Альмштадт связался с основателем компании Джейсоном Розенфельдом и обнаружил, что многие из их идей хорошо согласуются. С разрешения Газидиса он поручил StatDNA работать над рядом проектов для «Арсенала», пытаясь проверить их возможности. Он был впечатлен тем, что они предоставили: не только качеством анализа, но и чистотой данных. «Они на несколько световых лет опережали Opta и ProZone», — сказал Альмштадт.
Во многом это было связано с тем, как работает StatDNA. В то время как Opta, например, анализировала игры только в режиме реального времени, команда, которую Фрэн Тейлор тренировал в Лаосе, работала гораздо медленнее и гораздо более экспертно. В результате данные были более чистыми, а идеи, которые они могли получить, более проницательными.
К началу сезона 2011 года Альмштадт был достаточно убеждён, чтобы предложить Газидису пригласить компанию на эксклюзивную, по крайней мере для Премьер-лиги, роль консультанта. Стоимость была минимальной по футбольным меркам: £250 тыс. или около того. Газидис поддержал эту идею, как и Венгер. Партнерство сработало настолько хорошо, что, когда Розенфельд нанял Сару Радд после того, как она выиграла исследовательский конкурс компании в том же году, он сказал ей, что намерен в течение 12 месяцев сделать StatDNA дочерней компанией «Арсенала». Он хотел, чтобы клуб купил у него компанию, которую он создал.
Альмштадт быстро приходил к тому же выводу. Он больше не был официально прикреплен к коммерческому отделу клуба, занимаясь аналитикой в свободное время: теперь его работа заключалась в том, что начиналось как его хобби. Он поддерживал связь с командой StatDNA в Лондоне: и Фрэн Тейлор, и Сара Радд, среди прочих, были назначены на постоянную работу в Колни. Розенфельд часто навещал Венгера, установив с ним близкие, доверительные отношения. Работа, которую выполняла StatDNA, становилась все более изощренной и сложной: они собирали данные не только для оценки потенциальных новичков, но и для оценки того, где «Арсенал» силен, а где слаб. Они работали над созданием набора показателей для оценки эффективности защиты; они основывались на работе, которую Радд и компания проделали над тем, как каждое решение в движении влияет на вероятность того, что гол будет забит; они оценивали стандартные положения и то, как к ним подходить; они прорабатывали, где игроков следует поощрять бить по воротам, а где нет. Данные также были проанализированы для управления командой, чтобы обосновать зарплаты и выяснить, когда и стоит ли продавать игроков. Сейчас они составляют довольно стандартные строительные блоки аналитики почти в каждом клубе. В 2012 году, за редким исключением, они были почти революционными.
Данные StatDNA быстро проникли во все, что делал «Арсенал». Альмштадт не нуждался в особом поощрении со стороны Розенфельда, чтобы создать экономическое обоснование для их внедрения; он стал их приверженцем уже тогда, когда подал идею на обратном пути из Китая.
Не все в клубе были так убеждены; как и среди болельщиков на общем собрании акционеров, было немало тех, кто считал, что деньги можно было бы потратить лучше в другом месте. Альмштадт предвидел, что в футбольных рядах клуба возникнет некоторая неохота на этих предполагаемых вторженцев, и поэтому организовал серию семинаров, отчасти для того, чтобы развеять страхи, а отчасти для того, чтобы объяснить, что аналитика существует для того, чтобы поддерживать, а не заменять их. По его словам, они были «очень простыми». «Никаких таблиц данных, ничего подобного: только визуализации и много разговоров. Мы всегда будем использовать профили игроков. Мы бы выделили, скажем, Микеля Артету и сказали, что это то, что видят данные: он хорошо распределяет мяч, и это создает большую ценность во владении. Это то же самое, что вы видите при живом скаутинге: данные подтверждают ваше суждение». Он подчеркнул, насколько заняты скауты, за сколькими игроками им, возможно, придется следить, и как данные могут помочь сделать их более эффективными, более целенаправленными.
Были и другие примеры: Альмштадт выделял игроков, которых, как он знал, отслеживал «Арсенал», анализировал то, что о них говорили данные, а затем переходил к потенциальным новобранцам, у которых были схожие профили. «Мы говорили им, что, конечно, они знали этого игравшего в Германии нападающего, — сказал он. — Но тогда спросите, рассматривали ли они этого очень похожего игрока во втором дивизионе или того игрока в Австрии». Как правило, реакция была скептической: голы, забитые в Австрии, значили не так много, как голы, забитые в высшем дивизионе Германии. Альмштадт попытался проработать и это, указав, какие элементы данных могут быть релевантны независимо от контекста. Коэффициент конверсии игрока, например, был скорее мерилом его качества, чем его соперников.
Реакция была неоднозначной. Фрэн Тейлор, который переехал в Лондон из Лаоса, чтобы работать с «Арсеналом», вспоминает, что аналитический отдел стал местом, куда тренеры и персонал приходили, чтобы расслабиться, посмотреть матчи, узнать, что могут рассказать им данные. Он не помнит какого-либо чувства отчуждения, укоренившегося сопротивления анализу: в конце концов, это клуб был одним из первых, кто принял ProZone, у которого уже был штат аналитиков, который своими глазами видел преимущества спортивной науки.
Опыт Альмштадта был более неоднозначным. Он обнаружил, что некоторые технические сотрудники Венгера восприимчивы к новым идеям. Он наладил контакт с тренером вратарей клуба Тони Робертсом и аналитиком первой команды Беном Кнаппером. Стив Боулд, помощник Венгера, включил большую часть работы StatDNA в свои упражнения для защиты. Но другие были гораздо более стойкими, особенно когда дело доходило до скаутинга. В какой-то момент он порекомендовал игрока клуба из своего родного города, бременского «Вердера», которого StatDNA выбрал в качестве звезды в процессе становления. Скаутский штаб «Арсенала» не был уверен в том, что Кевин Де Брюйне добьется успеха. Как сказал один из скаутов Альмштадту, он был недостаточно активен, чтобы пробиться в Англии. Нападающего, игравшего в Австрии и попавшего в поле зрения Альмштадта, также сбрасывали со счетов. Никого не впечатлило количество голов, забитых Садио Мане.
Конечно, у каждого клуба есть такие истории, воспоминания о тех, кого упустили; к тому времени, когда он ушел на пенсию, Венгер, по сути, утверждал, что был близок к тому, чтобы подписать практически всех лучших игроков мира. И все, кто занимается вербовкой, тоже цепляются за то время, когда они были правы: стоит отметить, что Альмштадт не назвал имен игроков, которых он предложил, но которые не были Садио Мане или Кевином Де Брюйне. «Ошибки — сироты», как он выразился. Все это не является уникальным для подхода, основанного на данных.
На самом деле, для Альмштадта это было проблемой. Он не считает, что неспособность «Арсенала» воспользоваться форой, которую клуб получил с приходом StatDNA, была связана с непримиримым идеологическим сопротивлением данным. Дело было даже не в подозрительности к посторонним, не в нежелании пресмыкаться перед этими людьми, взятыми из мира финансов, консалтинга и разработки программного обеспечения, которые теперь, казалось, бродили по коридорам Колни, указывая скаутам, которые занимаются этим всю свою жизнь, кого они должны подписывать. Вместо этого это было нечто гораздо более приземленное: самосохранение.
В книге «Игра чисел» Крис Андерсон и Дэвид Салли описали тренеров и скаутов как группу, обладающую «защищенными знаниями». Только они знали формулу выявления или создания талантливых игроков; они знали это благодаря точному и личному опыту и происхождению. Этому нельзя было ни научить, ни передать, ни приобрести. Это знание придавало им ценность. Оно дало им работу.
Конечно, огромное преимущество данных заключается в том, что они разрушают этот статус-кво; как выразился Билли Бин, «данные ведут к прозрачности». Это смещает баланс сил на фундаментальном уровне, от защищенной внутренней группы к любому, кто обладает данными, и любому, кто может их интерпретировать. С точки зрения самоизбранного истеблишмента, это не столько успех, сколько угроза. Эти данные могут подтвердить то, что они могут оценить своими глазами, но при этом они снижают ценность их зрения.
По его словам, Альмштадта не раз обвиняли в том, что он «пытается отнять чью-то работу». Он всегда говорил, что это не входило в его намерения. Это мало что изменило. Скауты «Арсенала» не возражали против данных по идеологическим причинам, не особо, скажем так. Сопротивление, когда дело до него дошло, было экзистенциальным.
***
После стольких лет, когда она собирала то немногое, что могла, Сара Радд внезапно оказалась в раю. В первые месяцы работы в StatDNA она обнаружила, что «Арсенал» держал компанию — тогда еще консультанта, не более того — на расстоянии вытянутой руки. Она не очень хотела делиться всем, что у нее было, с внешней организацией, которая, по сути, все еще находилась на испытательном сроке. Но как только Альмштадт сделал свое заявление, а Розенфельд исполнил свое желание, все изменилось. Как только StatDNA стала частью «Арсенала», секретов больше не существовало. У Радд были все данные, на которые она могла надеяться, и даже больше.
«Это был большой бонус поглощения, — сказала она. — У нас был доступ к таким вещам, как тактика, и мы знали, что команда пытается сделать. Отдел спортивной науки поделился с нами информацией о работе игроков и травмах. У нас был доступ к гораздо большему количеству информации».
Даже сейчас она немного стесняется говорить о том, как именно она и ее коллеги использовали это богатство информации. «Как отдел, мы сделали несколько классных вещей», — сказала Радд, отказавшись вдаваться в какие-либо подробности. Но, говоря с теми, кто работал в «Арсенале» в тот период, кажется справедливым предположить, что у StatDNA не только были лучшие данные, чем у кого-либо другого — в немалой степени благодаря тому, что она так кропотливо собирала воедино свою собственную информацию — но и что она больше с ней делала. Радд и ее коллеги изучили каждый аспект стиля игры «Арсенала», пытаясь выяснить, как его можно улучшить. Они смотрели на стандарты и места ударов и, основываясь на работе, которую Радд проделала до прихода в компанию и клуб, понимали, как решения, принимаемые в любой момент движения, увеличивают или уменьшают шансы команды забить гол. Они пробирались через ошибки в защите, разрабатывая, как их можно искоренить, и анализировали, как индивидуальные ошибки пересекаются со структурными недостатками. Они смотрели на оборонительные позиции и на оборонительный прессинг. Они рыскали по миру в поисках игроков, поддерживали работу скаутской команды, предлагали альтернативы, рекомендовали ценности. Летом 2015 года, когда «Арсенал» подписал бразильского защитника по имени Габриэл Паулиста из испанского «Вильярреала», об этом сообщалось как о «первом» подписании StatDNA, о начале новой эры приобретений, основанных на данных. На самом деле, это было не так: Альмштадт вспомнил, что участвовал в каждом подписании клуба, начиная с 2012 года. Тед Кнутсон, основатель консалтинговой фирмы StatsBomb, был удивлен тем, насколько совпадают предполагаемые цели «Арсенала» в эти трансферные окна и игроки, которых его собственная компания рекомендовала своим клиентам.
StatDNA была в значительной степени встроена в ткань клуба; «Арсенал» взял на себя обязательства по аналитике, с которыми в то время не мог сравниться ни один другой клуб. У Розенфельда был кабинет в Колни; он и Венгер часами обсуждали идеи, игроков и концепции, когда он приезжал из Соединенных Штатов. Радд также базировалась в Лондоне и возглавляла команду специалистов-аналитиков, лишь немногие из которых были выходцами из традиционного футбольного прошлого; как и она, по большей части они работали с данными, а не с видом спорта, который их производил. Как и бейсбол до этого, футбол начал искать таланты из других областей, чтобы понять, что игра не является единственной квалификацией для того, чтобы иметь возможность влиять на нее. Венгер верил в эту идею, как и Газидис. В «Тоттенхэме», расположенном в нескольких километра от них, Decision Technology никогда не пользовалась такой поддержкой. В тот момент «Арсенал» находился на самом острие игры.
И все же, по прошествии нескольких лет, показать практически нечего. Данные не превратили «Арсенал» в чемпионов Премьер-лиги. Они не позволили Венгеру провести его долгую и блестящую карьеру, которую он заслуживал. Это не значит, что они не преуспели: как и Генри Стотт в «Тоттенхэме», Альмштадт склонен считать, что влияние StatDNA лучше оценивать по тому, чего не произошло, чем по тому, что произошло. Как бы парадоксально это ни звучало, он считает, что StatDNA выполнила свою работу, гарантируя, что не приедут неправильные игроки, а также убедившись, что приедут правильные. «Если вы посмотрите на то, что произошло потом, когда они заплатили £75 млн. за Николя Пепе, этого не происходило, когда StatDNA была в центре всего», — сказал он.
Тем не менее, Радд немного сожалеет о том, что могло бы быть. «Мы были не так успешны, как могли бы, учитывая, как далеко мы были впереди, — сказала Радд. — Мы во многих отношениях были на шаг впереди. Особенно на раннем этапе, существовал большой разрыв между тем, что делали мы, и тем, что делало большинство других людей. Были вещи, которые были уникальны для StatDNA, и которые давали нам преимущество. Теперь эта тема закрыта».
Нет одного простого ответа, почему это так, нет простого объяснения того, почему «Арсенал» не оказался домом для футбольного явления Moneyball. Альмштадт, если бы он смог бы это переиграть, мог бы быть более «агрессивным», чтобы застолбить свою территорию: он попросил бы Ивана Газидиса давать ему £10 млн. каждый год, сказал он, чтобы он мог потратить их на трансферном рынке, чтобы посмотреть, сможет ли он найти такие жемчужины, в которых так отчаянно нуждается команда, дабы доказать, что его методы работают.
Но он также признает, что, возможно, атмосфера в «Арсенале» была не такой благоприятной, как могла бы быть. Если «Тоттенхэм» полдесятилетия назад был неподходящим временем, то, возможно, стадион «Эмирейтс» был неподходящим местом.
К тому времени, когда появилась StatDNA, клуб уже был глубоко погружен в бесцельное, вялое недомогание поздней эпохи Венгера, ожидая, когда же настанет будущее; в течение нескольких лет одной из задач, поставленных перед Розенфельдом и его командой, стало составление списка потенциальных замен для человека, по чьей инициативе они прибыли. Решения принимались в духе непростого консенсуса, в то время как скупость семьи Кронке, когда они получили полный контроль, означала, что «Арсенал» не мог быть уверен в подписании игроков, которые действительно были нужны клубу. Команда, состав, клуб — все это блуждало, работая в тени, отбрасываемой осознанием того, что рано или поздно Венгер уйдет.
Альмштадт, как и Стотт и Андерсон до него, считал, что аналитика получит крылья только в том случае, если она будет встроена в ядро клуба; это было не то, во что можно было поиграться, не обращать на нее внимания. Но история StatDNA и «Арсенала» подчеркивает, что такой подход также не лишен рисков.
Одним из игроков, которых «Альмштадт» использовал на семинарах, чтобы объяснить силу аналитики, был Микель Артета. За шесть сезонов в «Эвертоне» он зарекомендовал себя как умный, авторитетный полузащитник, которого ценили настолько высоко, что время от времени мысль о том, что он может играть за сборную Англии, несмотря на то, что он родился в Сан-Себастьяне, витала в воздухе в Футбольной ассоциации. Кажется справедливым предположить, что, согласно моделированию Радд, решения, которые он принимал, помогали увеличить шансы его команды забить. В конце лета 2011 года «Арсенал» подписал с ним контракт; там он закончил свою игровую карьеру, став популярным, умным капитаном клуба.
Несколько лет спустя, проведя некоторое время в качестве помощника Пепа Гвардиолы в «Манчестер Сити», он вернулся в качестве тренера, заменив Унаи Эмери, далеко не единогласного кандидата на место Венгера. Артета вернулся в клуб, который после ухода француза раскололся и развалился на части. Нигде это не было так очевидно, как в использовании данных. В 2015 году Альмштадт ушел, перейдя на работу в «Астон Виллу», как и Розенфельд, которого Венгер пригласил на должность в ФИФА. Но StatDNA осталась, теперь известная как Arsenal Data Analytics.
Но это была не единственная аналитическая операция в клубе. В 2017 году, когда «Арсенал» готовился к уходу Венгера, руководителем отдела подбора персонала клуба был назначен Свен Мислинтат. В дортмундской «Боруссии» он завоевал репутацию одного из ведущих специалистов по поиску талантов в Европе и был приверженцем аналитики: он разработал собственную платформу Matchmetrics, чтобы предоставлять как данные, так и информацию о потенциальных новобранцах. Несмотря на то, что Мислинтат продержался в «Арсенале» чуть больше года, став жертвой раскола с таким же недолговечным директором по футболу Раулем Санллехи, его влияние осталось; аналитика, используемая скаутским отделом клуба, отличалась от той, которую предлагала Arsenal Data Analytics. Артета решил эту проблему не в том, чтобы объединить две команды, а в том, чтобы добавить третью: в качестве консультанта он пригласил Ли Муни, бывшего коллегу по «Манчестер Сити».
Одним из самых больших разочарований Радд в «Арсенале» было то, что каждое подписание казалось «компромиссом», не только экономическим, но и политическим: клуб часто переходил к игроку, против которого никто не возражал, а не к тому, за которого выступал конкретный департамент. Этот вопрос пережил Альмштадта, Розенфельда, Венгера и даже саму Радд. Она покинула «Арсенал» в 2021 году, гордясь тем, чего достигла, и слегка сожалея о том, чего не смогла. «Арсеналу» так и не удалось избавиться от склонности к чрезмерному усложнению.
Возможно, понятно, что она немного скептически относится к идее о том, что за последнее десятилетие или около того футбол претерпел революцию данных. Ее опыт, в конце концов, был сформирован тем, что не произошло, а не тем, что произошло. Инстинкт подсказывает ей, что многие проблемы, большая часть сопротивления никуда не делись. Но затем она делает паузу и пересматривает свои взгляды, сравнивая мир, в который она вошла в 2011 году, с тем, из которого она вышла десять лет спустя. Возможно, «Арсенал» не воспользовался преимуществом, которое у них было, но это не значит, что StatDNA не оказала влияния ни внутри клуба, ни, что более важно, за его пределами. Футбол, возможно, не знал точно, что делают Радд и ее коллеги, но игра слышала шепот, что они что-то делают, и поэтому она сделала то, что делала всегда: попыталась найти способ сначала притупить, а затем сравнять это преимущество.
«Не было ни одного момента, какого-то конкретного года, когда что-то действительно изменилось, — сказала Радд. — Но за последние, скажем, десять лет произошел фундаментальный сдвиг в том, как работает хороший клуб. Тогда было бы трудно найти клуб, занимающийся аналитикой. Сейчас все наоборот: не так много клубов этого не делают».
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
